Александр Тесленко
Дьондюранг
Повесть
"В первые годы своей жизни я твердо был уверен - во мне заложено все,
что необходимо было знать об окружающем меня мире. Но потом, незаметно для
самого себя, начал думать, размышлять сверх программы. Непонятно, что меня
побуждало к действиям, совершенно не обязательным, видимо, их
необыкновенная привлекательность, таинственность.
Я - Дьондюранг, как многие утверждают, уникальный экземпляр (© 139428)
Инканского комбината биокибернетики. Политразонная квазиархитектоника моего
центрального анализатора и строение нейроглии очень близки к структурам
человеческого мозга. Я - экспериментальная модель.
Жил и среди киберов. Жил и среди людей. Сейчас же я - лишь действующий
экспонат естественно-научного музея, размещенного в глубине астероида
Лазурных Сталактитов, Живу за прозрачной стеной своего музейного кабинета.
Один... Но одиночество меня не тяготит. Оно мне не страшно. Ну что собою
представляет одиночество? Это ведь не просто форма "единственности" и не
просто представление разграничения всей материи на две части - ТЫ и все,
что тебя окружает; это не только отсутствие потребности в помощи, но и
форма существования исследователя, необходимость обособления от того,
частью чего и сам ты являешься; все это очень важно для наблюдений и
анализа.
Остаток своей жизни я посвятил изучению человека. Поначалу меня просто
заинтересовало только одно: почему вообще может существовать такой вид
мыслящих существ, как люди? Затем удивило, что один и тот же факт люди
могли оценивать каждый по-своему. Я зачастую не мог предположить
индивидуальную реакцию человека даже в стандартных, классических условиях.
И если сначала относился к людям с чувством некоторого превосходства, то со
временем начал завидовать им. Завидовать способности воспринимать мир не
только разумом, но и чувствами. Я всегда мыслю конкретно. Мои чувства -
лишь информация анализаторов, и никогда не могут они послужить мотивом к
действию, к поиску путей. Сейчас для меня ясно: в этом главное преимущество
людей. Чистая рассудочность обязательно приводит мыслящее существо в конце
концов к такому вопросу, отвечать на который не только невозможно, но порой
и опасно.
Здесь, в глубинах астероида, за спасительной стеной я решил написать
свою последнюю книгу. И назвать ее - "Философия одиночества". Я давно думал
о таком произведении, которое отразило бы всю мою жизнь. Но сейчас начинаю
чувствовать, что моя жизнь вполне может уместиться на одной страничке, а на
второй - все, что я узнал о людях. Я завидую людям-писателям, осознанно
управляющим мыслями, как химик своими соединениями. И управляют мыслями
играючи, будто всего-навсего выпускают разноцветных рыбок в аквариум, в
котором воды ни много, ни мало... И меру эту определяет человеческое
чувство. С позиций же кибернетического разума - воды в аквариуме должно
быть минимально возможное количество, а число рыбок - максимальным. Но
рациональнее всего, отработав оптимальный вариант, размножить его в
телекопиях, чтобы каждый желающий мог любоваться, не нарушая наслаждения
заботами о замене воды и кормлении..."
В небольшом гроте сталактитовой пещеры бирюзовые сумерки. Дьондюранг
любил работать при голубом освещении. Прозрачное пластиконовое перекрытие
отделяло грот наподобие комнаты от величественного сталактитового зала. На
столе, сделанном самим Дьондюрангом из ореховых досок, стояла древнейшая
пишущая машинка, а рядом с ней - стопки не менее' древней бумаги.
Дьондюранг сидел с закрытыми глазами.
Он погружен в воспоминания. Как фрагменты фильма о нем, всплывали из
глубин его кибернетической памяти .истории, казавшиеся наиболее
значительными и которые ему хотелось рассказать. Думал о себе, как о ком-то
постороннем, и представлялось ему, словно изучал он сейчас сам себя со
стороны.
...коацерваты планеты Ир
Дьондюранг шел по широкому коридору к высокому зданию Центра проблем
долголетия. В то утро у него было прекрасное настроение. Он вспоминал
Гинзуру, и на его лице блуждала едва заметная улыбка. Оранжевые лучи
инканского солнца освещали его стройную, ладно скроенную фигуру и приятное
красивое лицо.
Вошел в широкие стеклянные двери центрального входа, привычным
поклоном головы поприветствовал дежурного биокибера устаревшей конструкции,
немного угловатого, но тем не менее очень симпатичного. Направился по
длинному коридору к кабинету Бера, научным консультантом которого был уже
4421 час своей жизни.
Дьондюранг только что возвратился из командировки. Летал на Вериану,
соседнюю планету метакаскада, где подписал соглашение о сотрудничестве с
Центром энзимных субстратов. Ему невольно вспомнилась Гинзура,
представлявшая Центр, лицо опять озарилось мягкой задумчивой улыбкой.
Бер сидел в кабинете, склонившись над бумагами. Дьондюранг положил
перед ним видеозапись, сделанную при подписании соглашения. Бер поднял
взгляд, жестом пригласил садиться. Дьондюранг услышал астматическое дыхание
шефа и впервые почувствовал свое превосходство над ним, по крайней мере -
физическое.
- Ты прекрасно справился с заданием, - вяло улыбнулся Бер. - Как тебе
удалось уговорить их поставлять для нас такое количество субстратов? Ты
просто молодец. А кто представлял энзимный Центр?
- Гинзура.
- Кто-то из новых? Впервые слышу это имя. Она - биокибер?
- Не похоже,- ответил Дьондюранг.- У нее чудесные золотистые волосы.
- Ну и о чем свидетельствуют золотистые волосы? - Бер насмешливо
взглянул на собеседника.
- Наш комбинат не выпускает киберов с золотистыми волосами.
- Откуда тебе это известно?
Дьондюранг ничего не ответил, а Бер перевел разговор на другое:
- Это хорошо, что соглашение уже подписано. Теперь сразу же
направляйся на планету Ир за образцами коацерватов. Карты планеты и
обстоятельную информацию возьмешь в своем сейфе. Все! - Последнее слово Бер
произнес почти сурово, давая понять о необходимости действовать без
промедления.
- До встречи! - попрощался Дьондюранг и вышел.
В служебном помещении центрального сектора он достал из своего сейфа
пакет с программой. Быстро просмотрел убористый текст видеозаписи. И
неторопливо направился в кафе "Веселый долгожитель", расположенное во дворе
их Центра. На него приятно повеяло запахом кофе и свежих пирожных.
- Привет, Ланетта.
- Привет, Дьондюранг. Опять куда-то летишь? - Биокибер Ланетта знала
привычку Дьондюранга перед каждым отъездом в командировку заходить в кафе.-
Что выпьешь сегодня?
Дьондюранг скользнул взглядом по цветастым этикеткам тонизирующих
коктейлей: "Весельчак", "Звездный путь", "Храбрейший"...
- Новенького ничего?
- Ничего.
И вдруг он заметил у Ланетты золотистые-золотистые волосы. На
мгновение застыл от удивления.
- Послушай, Ланетта, - спросил тихо. - У тебя золотистые волосы?
- Да. Тебе нравится?
- Но... наш комбинат не выпускает...
- Ох, какой ты смешной. Бер окончательно забил тебе голову научными
проблемами. Я сама покрасила. Какой же ты смешной, Дьондюранг.
И он радостно засмеялся. От бокала старинного шампанского слегка
закружилась голова. Сообразил наконец, что Гинзура тоже может оказаться
биокибером.
Выйдя из кафе, Дьондюранг сразу направился к стоянке служебных
трансангуляторов. Выбрал машину поновей, захлопнул за собой герметический
люк, удобно расположился в мягком, противоперегрузочном кресле.
Запрограммировав траекторию полета, нажал клавишу "пуск". Прикрыл веки и
вызвал мысли о Гинзуре.
Вспоминал, как они сидели за столом в зале переговоров. Он обращался к
ней как к человеку. Правду сказать, он и сам выдавал себя за человека...
Порой было неприятно осознавать себя в роли мыслящей машины. Его
конструкция позволяла воспроизвести любую человеческую прихоть, и потому он
не опасался играть роль человека...
Дьондюранг не забыл несколько раз высказать свое восхищение красотой
Гинзуры, не забыл, будто совсем случайно, коснуться ее руки... Смешные
люди - считают, что это может сближать... А разве нет?
Открыл глаза. Как раз пролетал мимо ракеты-солнца, огненного шара,
посылавшего на Инкану тепло и свет. Представил, как внизу, на планете, с
присущей людям ритуальной торжественностью готовится новая ракета-солнце на
завтра.
И вновь вернулся к мыслям о Гинзуре, о ее необыкновенных волосах,
таких шелковистых, щекочущих, о ее мягких, проворных движениях и
необыкновенно красивом лице. Вполне вероятно, что она тоже биокибер. У
людей не может быть ни таких волос, ни такой бархатной кожи, ни такого
чистого голоса.
Когда послышался сигнал и засветилось табло, предупреждавшее об
окончании полета, он достал карты планеты Ир и выбрал место для посадки.
Вокруг простирались сплошные болота. Но Дьондюранг удачно выбрал место
на достаточно твердом пятачке суши. Надел защитный комбинезон, закинул за
плечи блок с тремя резервуарами для образцов коацерватов и перешел в кабину
экспедиционного триангулятора.
Полетел низко над коричневыми болотами дикой пустынной планеты к
месту, обозначенному на карте, к непроходимым топям. Сам Бер определил
место, обведя его зеленым кружком.
Удалившись от головного корабля километров на двести, Дьондюранг решил
этим ограничиться. Но произошла ужасная ошибка. Опрометчиво направил машину
на внешне твердый островок посреди болота, а он, подобно сухому листу, на
который прыгнула лягушка, сразу стал погружаться в мутную воду. Дьондюранг
едва успел выскочить из кабины экспедиционного триангулятора, не сумев
захватить запасы провианта и воды.
Первые двадцать семь часов Дьондюранг провел относительно легко. Шагал
в тяжелом скафандре, с усилием переставляя ноги, на глубоких местах
пускался вплавь. Осматривал мрачные пейзажи планеты и пытался успокоить
себя чувством выполненного задания. За плечами у него в трех резервуарах
находились образцы коацерватов.
Пока не исчерпались внутренние резервы, еще вспоминал иной раз о
Гинзуре. Но вскоре силы сосредоточил на том, чтобы поочередно вытаскивать
ноги из жидкого месива.
Голод. Постепенно разливаясь, подкрадываясь, заполнил все существо,
все мысли, лишая сил. Голод. Дьондюранг и раньше знал, что означает это
короткое жуткое слово.
Но пока двигался по болотам, то и дело набирал манипуляторами поодаль
от себя менее мутную, но все равно зловонную воду, чтобы сделать несколько
глотков, только бы иметь возможность пройти еще сотню-другую метров. А
когда болота остались позади, под ногами оказалось сплошное липкое месиво,
из которого, казалось, не подняться, случись упасть. Но он поднимался,
несколько раз неуклюже падая, плюхаясь всем телом.
Дьондюранг не планировался для подобных экспедиций и тем более для
проведения их в условиях планеты Ир. Если бы на комбинате знали, что их
модели © 139428 придется вот так погибать с голоду посреди смрадных болот,
его создатели обязательно усложнили бы его конструкцию универсальным
энзимным трактом. Это сказалось бы на габаритах, но сейчас он преспокойно
ел бы жирную, липкую, вонючую грязь, разлагая ее на составные части, чтобы
заменить ими отработанные клетки своего существа...
Зеленые мелкие насекомые облепляли шлем скафандра, мешая смотреть
вперед. Зеленые хозяева этой планеты. В это время Дьондюранг им завидовал.
Чувствовал, как каждое движение мускулов утилизирует еще несколько
молекул АТФ, нарушает равновесие электролитных биосоставляющих, ощущал, как
из каждой клетки его тела неудержимо теряются ионы К, и не было возможности
приостановить это. Чувствовал, как накапливается в биоплазме кислый продукт
метаболизма, нарушая активность ферментных систем, как уменьшается вольтаж
на клеммах центрального анализатора.
Хеморецепторы оповестили, что неудержимо снижается уровень глюкозы. От
дисеминированных информаторов из циклов Кребса приходили отрывочные
уведомления, что создается излишек ацетил-коензима-А, но он не поступает в
цикл Кребса, а демонстративно превращается в ацето-уксусную кислоту. Это
становилось несовместимым с жизнью. Однако Дьондюранг шел. Замечательные
мастера создали его с огромным запасом надежности.
Вставая из последних сил после очередного падения, внезапно увидел на
горизонте очертания своего головного трансангулятора. Если бы он не поднял
взгляд, то продолжал бы, понурившись, плестись и, возможно, дошел бы до
корабля. Но, увидев его, сразу понял - двести километров ужасных топких
болот позади. Осознав, что осталось совсем немного, остановился
передохнуть... Двигаться дальше уже не мог, силы покинули его. Не
сохранилось ни одного милликулона энергии для деполяризации мембран,
уровень глюкозы упал до предела, и коэнзим-А не участвовал в цикле Кребса.
Дьондюранг продолжал стоять на месте и постепенно погружался в
коричневую грязь. Он готов был съесть самого себя, отгрызть собственную
руку, только бы продержаться еще несколько часов, минут, чтобы дойти до
трансангулятора. Но чувствовал: и на это не осталось сил. Подумал, что
нужно сбросить заплечный контейнер; хотя бы медленнее станет засасывать его
в болото. Внезапно почувствовал: отключилась система запретов, вспомнил: в
контейнере три резервуара с коацерватами. Используя последние возможности
телекинеза, Дьондюранг направил оставшиеся в аккумуляторах молекулы АТФ в
общий утилизатор. Это дало возможность скинуть заплечный контейнер и
открыть первый резервуар с коацерватами.
Он продолжал стоять в болоте и уже погрузился в грязь по пояс, но на
донышке каждого резервуара оставлял немного мутной жидкости - для
лаборатории Бера.
Рядом с Дьондюрангом, почувствовавшим постепенное восстановление сил,
покачивал головкой болотный цветок, желтый, как золотистые локоны Гинзуры.
...истоки боли
Если бы их взгляды не встретились, он, по обыкновению, выпил бы стакан
любимого сока "Золотая осень", привычно поблагодарил и пошел бы в зал на
свое место в первом ряду. Сегодня премьера его пьесы в настоящем театре, на
настоящей сцене, для настоящих зрителей. Он сел бы и, сдерживая улыбку,
прислушивался бы к разговорам за спиной, вспоминая длительный путь к этому
креслу... Но их взгляды встретились.
- Дьондюраза? - тихо спросил он.
- Меня зовут Нимица. - В глазах ее промелькнул страх, который она
пыталась скрыть улыбкой.
- Ты - Дьондюраза, - повторил он. - Почему называешься чужим именем?
Подходили зрители, заказывали напитки, пирожные, она обслуживала их
рассеянно, напряженно вспоминая, где видела этого молодого человека.
- Я - Нимица, - настаивала она, протягивая цветную программу
спектаклей на следующий месяц.
- Простите, - произнес он и медленно направился к залу, поправляя
рукой настоящую, живую розу в лацкане пиджака.
Она следила за ним, поднявшись на цыпочки и глядя поверх голов. Шел он
неуверенно и потом остановился. Резко повернувшись, снова подошел к ней..
Не говоря ни слова, коснулся рукой ее солнечного сплетения. Торжествуя,
улыбнулся, взял ее руку и прислонил к себе, чтобы и она почувствовала, - у
него под кожей тоже маленькая головка тумблера.
- Мы когда-то работали вместе. Ты была секретарем Бера. Да?
- Да... - Голос ее задрожал. - Кто ты?
- Я - Дьондюранг.
Мгновение она вопросительно смотрела на него.
- Я все вспомнила. Меня создали на час раньше тебя.
К их разговору начали прислушиваться, и они замолчали.
Зазвенел первый звонок, но Дьондюранг не пошел в зал. Они с
Дьондюразой сели за столик в опустевшем буфете.
- Поначалу, первые годы, я часто вспоминала зеленую улочку, идущую от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг