- Что говорит, что говорит... Через год, говорит, нервы прорастут.
Если тренироваться буду - смогу ими пользоваться. Не выдержу я год.
- Есть идея! - сообщил Алим после долгого раздумья. И выскочил из
хома.
- Мог бы хоть "до свидания" сказать, - пробурчал Орчак.
Через полчаса Алим вернулся. И не один. На нижней присоске болтался
очень крупный и весьма недовольный лабораторный осьминог-манипулятор.
- Потренируйся с ним, - Алим расслабил присоску и сбросил
осьминога прямо на Орчака. - Рук-ков он, конечно, не заменит. Но
все же...
Орчак никогда не работал с инструментами сложнее краба-секатора.
Сесть на пятно испуганного осьминога без помощи рук-ков тоже оказалось
не так-то просто. В общем, следующий час прошел в веселой возне. Орчак
гонялся за манипулятором, подцеплял его на присоску, пытаясь угодить
на контактное пятно, осьминог скручивался клубком и ускользал. А Алим,
сидя на верхнем пятне Орчака, выкрикивал советы и удерживал рук-ки
неутомимого в обтекателях. За этим занятием их и застали целительницы.
- Справа заходи! В угол зажимай! Привет, Иранья.
- Виделись, - хмыкнула целительница. - Как думаешь, подруга, у
них получится что-нибудь?
- Раздавят осьминожку... Или замучают. Самцы...
- Больной... Больно-о-ой! Перестань мучить самочку! Что вы с ней
хотите сделать?
- Это самочка? - удивился Орчак. - Я хочу взять ее на присоску.
- Вот так? - Иранья выпростала рук-ки, пощекотала осьминожку и
ловко посадила на свою нижнюю присоску. - Не бойся, милая. Эти два
бездельника вовсе не хотели тебя съесть.
Ее напарница тем временем начала сооружать осьминожье гнездо
в углу хома.
- Иранья, ты объясни ей, чтоб от меня не убегала, - пожаловался
Орчак.
- Сам объяснишь. А теперь - на массажный стол.
Орчак расположился на камне, покрытом губкой, а Алим незаметно
ускользнул. Нужно будет объяснить Амбузии, куда делся из ее лаборатории
самый крупный манипулятор. Ворчать начнет...
Алим выписал из центрального госпиталя лучшего нейрокорректора.
Светило мирового масштаба. О светиле ходили противоречивые слухи.
Говорили, именно оно организовало госпиталь много-много лет назад,
говорили, термин "нейрокорректор" оно выдумало само, так как слово
"целитель" ему не нравилось. От "целителя" шарлатанством веет. Светило
оказалось недавно омолодившимся неутомимым.
Здорово, организмы! - ворвался он в хом. - Кто тут у вас четверорук
земноводный?
Орчак и Алим недовольно обернулись. Только что они заключили
пари, что Ракушка (Так Орчак назвал самочку-осьминожку) самостоятельно
сумеет разложить белые и черные камешки в разные кучки. Об интеллекте
осьминогов в научном мире говорить было не принято. Считалось, что
они дрессировке не поддаются. У них даже не вырабатываются условные
рефлексы. Орчак же утверждал, что Ракушка все понимает, только говорить
не может. И вот, когда опыт был в самом разгаре, Ракушка передвинула
белый камешек в одну сторону, черный в другую, взяла следующий и надолго
задумалась, кто-то врывается в хом с громким криком! Разумеется,
осьминожка испугалась и спряталась под брюхом Орчака. Может, у осьминогов
и не вырабатываются условные рефлексы, но что самое безопасное место
в мире - на нижней присоске Орчака, она усвоила.
- Не подсказывать! - возмутился Алим - А вы кто, уважаемый?
- Я Убан. Разрешите узнать, чем вы занимаетесь?
- Проводим тест на память и интеллект головоногих, - объяснил
Орчак. - Я закладываю в память моллюска программу действий, а она
должна самостоятельно ее выполнить.
За время, проведенное на полигоне, Орчак успел нахвататься заумных
терминов.
- В "Научных течениях" сообщалось, что осьминоги очень умны для
моллюсков, - произнес Убан. - Но я, кажется, сорвал вам опыт.
- Мы сейчас повторим, - Алим выпрастал рук-ки, отобрал у Ракушки
камешек и вернул в общую кучу. - Запускай, Орчак.
Когда подошло время массажа и в хом ворвались целительницы,
эксперимент был в самом разгаре. Мужчины окружили осьминожку и азартно
комментировали каждое движение. Ракушка, робко косясь на экспериментаторов,
неуверенно протягивала к кучкам то одно щупальце, то другое, то третье.
В кучках скопилось уже по десятку камешков, и всего три ошибки! Вот
осьминожка положила белый камешек в кучку черных, но тут же подобрала
его другим щупальцем, подтянула к себе.
- Что тут происходит? - поинтересовалась Иранья. На нее зашикали,
объяснили шепотом. Пару минут Иранья присматривалась, потом рассмеялась,
выпростала рук-ки, пощекотала осьминожке брюшко. Ракушка бросила
камешки и потянулась всеми щупальцами к целительнице. Иранья посадила
ее на нижнюю присоску, прислушалась.
- Орчак, ты избаловал ее до безобразия. Разве так можно?
- Я ее не баловал. Я ее дрессировал по новейшей системе дрессуры.
Только положительные подкрепления. Никакого принуждения, никаких наказаний.
- Амбузия тебе плавники с мясом вырвет. Ты испортил лучший
инструмент. Манипулятор должен быть ленивым и безынициативным. А Ракушка?
Она энергична и самостоятельна.
- Если честно, не хочу я ее отдавать. Амбузии не говори пока.
Алим, пересчитай, пожалуйста, камни. Надо вычислить процент ошибок.
- Двадцать один камень, из них три ошибочных. Это будет... около
четырнадцати процентов! Случайное распределение дало бы пятьдесят!
- Не хотелось бы вас огорчать, разумные, но ваш опыт блестяще
провалился.
- Как?! Почему?! - хором возмутились экспериментаторы.
- Разве вы не видите? Ракушке все равно, какого цвета камень. Она
наблюдает вашу реакцию и старается угодить вам.
- Чтоб мне крабом стать. Ей это удалось, - согласился Убан.
- Хватит разговоров. Больной, на ложе пыток.
Орчак всплыл, повилял всем телом, вытряхивая рук-ки из обтекателей.
- Ну надо же! - изумился Убан. - У вас это от рождения?
- У меня это от глупости.
- Орчак станет первым разумным сушеходящим, - вступился за друга
Алим. - Надежда нашего проекта. Для перемещения по суше ему надо две
пары рук-ков.
- Убан, вы два часа провели вместе со своим пациентом. Чем вы
занимались? - изумилась Иранья.
- Мы были заняты, - откликнулся нейрокорректор, восхищенно
рассматривая Орчака со всех сторон. - А куда делись передние рук-ки.
- Вы их и видите. Мы вырастили задний плечевой пояс, перенесли
на него рук-ки. Но после переноса они потеряли чувствительность. Когда
Орчак вновь научится ими управлять, регенерируем переднюю пару.
- А какова моя задача?
- Восстановить функциональность задних рук-ков.
- Легко сказать - восстановить, - пробурчал Убан. - Если б вы с
ними родились... Ни у одного разумного никогда не было хвостовых рук-ков.
У нас в мозгу даже нет области, управляющей хвостовыми рук-ками. Дайте-ка
я изнутри взгляну.
Он сел на верхнее контактное пятно Орчака. Иранья тут же пристроилась
на его верхнее пятно. А напарница ираньи - на нижнее пятно Орчака. Алим
полюбовался минуту этим четырехслойным бутербродом, пощекотал брюшко
Ракушке и тихо, незаметно удалился.
- Нет, это фантомные, - неслось ему вслед. - Не надо их гасить.
Ни в коем случае. После регенерации передних они вновь станут истинными...
-----------------------------------------------------------------------
Атран. Институт Темноты.
Атран вышел из хома через световое отверстие и задумался: Для чего
здесь, на границе Темноты в помещениях оставляют световые отверстия?
Инерция мышления, застарелые инструкции, или все же есть какой-то смысл?
Хомы и гроты ведь все равно освещаются светочами.
- Коллега, вы здесь?
- Да-да, - поспешно откликнулся Атран и вернулся тем же путем.
Обошел хом по периметру, зажигая спокойные светло-зеленые светочи.
Розовые, желтые и голубоватые трогать не стал. Они хороши для утра.
- Я только что с почты, - спешил поделиться Алтус. - Вы слышали
об очередном грандиозном празднике, который устроил ваш друг Алим?
- Нет... Скажите, коллега, зачем в наших хомах световые отверстия?
- Как зачем? Для вентиляции.
- Я не подумал... Так что там с праздником?
- Три дня подряд, в честь крупных практических достижений! Игры,
олимпиады, спортивные состязания, катание на волнах! Пресса, любопытные!
Будем честны, коллега, они нас обогнали.
- Не так уж сильно. Давайте сравним.
- Они переоборудовали свой атолл в полигон Суши. Навезли песок и
засыпали всю лагуну.
- Грандиозно. Но мы построили научный городок. Перевезли инструменты.
- Инструменты они вырастили десять лет назад. Сейчас выращивают
уже второе поколение местных. А городок обустроили давным-давно. Ладно,
пусть по этому параметру мы наравне. Их программа "Зеленая суша"!
- "Светлая глубина", профессор! Наши студенты засевают светочами
все улицы, все трассы. Скоро весь городок будет иллюминирован. Наравне
идем.
- Они решили проблему зрения на суше.
- Вы, профессор, практически решили проблему эхолокации.
- Эхолокация - не зрение. Это ориентировка в пространстве. Сопоставим
ее с их системой дыхания на суше. А их система перемещения по суше? Вы
слышали о лапках? Нам противопоставить нечего...
- Да, пока нечего...
- Они получили разрешение на генетическую модификацию разумных
испытателей.
- Мы опять отстаем. Но профессор, в этом мы сами виноваты. Подавайте
заявку на испытателей системы эхолокации.
- Не рано ли, коллега? Переход к испытаниям на разумных - это
организация детских учреждений, инкубаторы, селектарии, площадка молоди,
школа, эмиссары службы инициации разума... Не нравятся мне их методы. Две
инициации, после каждой шестьдесят процентов отсева.
- Надо же! Я не знал. Думал, после первой инициации отсева больше
нет...
- А об этом только специалисты знают. Об отсеве икры и мальков
все слышали. Ну, допустим, первую инициацию вы и не могли помнить. Вы
разумным только после нее стали. А о второй что-нибудь помните?
- Ничего. До нее в детском садке был, а после в школу определили.
В мой класс из нашего садка только двое попали. Еще нескольких видел в
параллельных классах.
- Воспоминания о сеансе инициации специально блокируются. Считается,
что они могут вызвать негативные регрессивные эмоции. Я думаю, наоборот.
Раз мы прошли селекцию, значит, мы лучшие. Это должно вызывать гордость
и уверенность в собственных силах! Но специалистам виднее.
- Вот как! - Атран почувствовал давно забытый холодок страха. - Ну,
селекционеры икры и мальков наших модифицированных без нужды не трогают.
А почему вам не нравятся эмиссары?
- Селекция нужна, коллега, с этим никто не спорит. Недаром женщины
мечут в сотни раз больше икры, чем нужно для поддержания вида. Но кто
проводит селекцию? По каким параметрам? Кто проверяет квалификацию
селекционеров? Да и просто обидно... Может, я лично этому мальку целый
день экстремально-декоративные рук-ки делал, а эмиссары его - в отсев.
Мол, эмоциональный слишком... Мне жалко своего труда, да, жалко! И вообще,
надо ложиться на омоложение! Сколько можно тянуть! - непонятно на кого
рассердился Алтус.
- А вы правы, коллега, - поддержал его Атран. - Запускайте заявку
на разумных испытателей и, действительно, ложитесь на омоложение! Пока
заявка по инстанциям идет... Сейчас как раз затишье - самое время!
На следующий день, едва просветлелось, Атран направился в
лабораторный сектор. За последние полгода ориентироваться стало намного
проще. Цепочки светящихся кустиков протянулись вдоль главных магистралей.
Студенты-практиканты уже трудились, сажая светочи вокруг кампуса.
Садовых инструментов - осьминогов и крабов-секаторов было всего четыре,
поэтому большинство работало рук-ками, изображая экстремальщиков. Атран
присоединился и посадил несколько кустиков. В полумраке студенты его не
узнали, и в разговорах не стеснялись. Обсуждали, новости с Юго-Востока и
собственное начальство. Кто-то высказал идею, что Атран с Алтусом играют
в доброго и злого начальников. Алтус, конечно, был добрым... Атран сообщил,
что Алтус вскоре ложится на омоложение. Публика ненадолго погрустнела, но
девушки сбились в стайку и захихикали. Не приударить ли за помолодевшим
профессором?
- А почему бы и нам праздник не организовать? Чем мы хуже Юго-Востока?
- высказал идею молодой, ершистый парень.
- Отстаем мы от Юго-Востока, - сообщил ему Атран, - Поэтому и
праздников нет.
И, не касаясь имен, пересказал вчерашний разговор с Алтусом.
Студенты бросили дела, и начался спор по поводу очков и приоритетов.
Спорили долго и жарко. Кто-то утверждал, что не учтены светочи. Надо
обязательно учесть светочи! Они по важности превосходят лапки...
Атран не стал дожидаться конца спора. Прикопал свой саженец и
отправился дальше.
В лаборатории Алтуса было шумно. Лаборантки и аспирантки безуспешно
пытались выгнать из грота свистунов и пискунов - два генетически измененных
вида, на которых Алтус отрабатывал эхолокацию. Пискуны были поменьше - с
ладонь, и сонар их работал на грани слышимости. Свистуны - втрое крупнее,
с плавник. И у них имелось нервное пятно для контроля эксперимента.
Свистели часто, резко и пронзительно. Атран пару минут молча удивлялся
своей распущенности - сравнивать образцы с ладонью! Интимным органом.
Но вспомнил студентов, рук-ками прикапывающих кустики, и решил, что
изменение норм поведения - это издержки прогресса.
- И так - каждое утро, - жаловался Алтус. - Ошибка вышла. Надо было
с ними работать в отдельном гроте. Теперь они привыкли, что здесь их все
ласкают да подкармливают - не выгнать!
- Да, проблема, - согласился Атран. - Попробуйте прикармливать их
у входа в грот. А потом - все дальше и дальше от грота.
- Вы правильно мыслите, коллега! - обрадовался Алтус, и
проинструктировал лаборанток. Понаблюдав за суетой, Атран подумал, что
мысль, может, и правильная, но ничего из нее не выйдет: У лаборанток
имелись любимчики, и ничего с этим не поделать. Прикармливали - и будут
прикармливать.
Обговорили основные положения заявки и отправились в информаторий.
Орель раскритиковал все в чешую, припомнил кучу параграфов по ведению
документооборота и начал - предложение за предложением - переводить
текст на язык канцелярита.
- Несолидно, - заявил Атран, выслушав результат. - Нет учета
психологии.
- Это как? - обиделся Орель.
- Надо, чтоб виза на этом документе казалась мелочью по сравнению
с остальным объемом работ.
- Но так оно и есть.
- Да! Но из документа не видно! Добавим приложения! План научного
городка с указанием размещения новых служб - инкубаторий, детский садок,
отделение эмиссариата, учебный сектор. Все это - подробно, детально, с
датами сдачи заказчику, то есть, мне!
- Это по почте уже не передать... Это с курьером надо... - огорчился
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг