скорректировал курс, еще дважды перекувырнулся, оказался на самом краю
скалы - и рухнул с полутора метров на друзей, разбирающих завал.
- Берегись! - заорал кто-то, Юноша получил хороший удар хвостом
в челюсть, и канал опустел.
Выпучив глаза, Алим усиленно дышал. Отдышавшись, проверил себя.
Три десятка ссадин, синяков и царапин, но ведь живой! Пошевелил хвостом
и с гордым видом направился к выходу из канала. Метрах в десяти, у самого
дна экстремальщики сбились в тесную кучу. Алим притаился за камнем.
- ... Огромное сухопутное живое существо! Бросилось на нас сверху
- услышал он голос Нетока.
- На суше нет живых существ! - это Ольян.
- Много мы о суше знаем?!
- Нет, говоришь? А кому я тогда хвостом врезал? Мы тут лясы точим,
а оно сейчас Алима харчит!
- Оно не может харчить Алима, - вышел из укрытия Алим. - Оно еще
два дня никого харчить не сможет. Ему хвостом челюсть свернули.
И выразительно ощупал рук-ками нижнюю челюсть.
-----------------------------------------------------------------------
Атран. Бала
- ... чудо, что она до сих пор жива! Цепочка чудес!
- Почему?
- Он еще спрашивает, почему! Потому что горожане не знают, кто такая
кула! - Лотвич стремительно перемещался по хому, резко разворачиваясь в
углах. - Потому что Бала первая шла на контакт, просто приставала ко всем,
подставляя ВЕРХНЕЕ нервное пятно, словно тупой шалот! Потому что ей удалось
объяснить нескольким широкомыслящим, что у нее есть ИМЯ, она ищет ТЕБЯ! Не
охотника, а широкомыслящего! Никто не заподозрил, что она с кордона. Считали,
что городская, по какой-то причине потерявшая хозяина.
- А если б заподозрили, разразился бы грандиозный скандал. Кулы
на кордоне две трети времени предоставлены сами себе.
- Да, был бы грандиозный скандал.
- Что же мне теперь делать?
- А ты не понял? На бойню вести.
Атран словно в Темноту внезапно попал. Кожу обожгло холодом.
- Почему на бойню? Зачем на бойню? Она же не сделала ничего плохого!
Лотвич резко остановился перед ним, взглянул прямо в глаза и
проговорил тихо-тихо:
- Нашей планете не нужны новые разумные виды. Нас и так слишком много!
Тем более, полуразумные дикари-хищники, которые вчетверо превосходят нас
размерами. Подумай сам, почему. Ты же широкомыслящий!
- Но кулы... Они ведь...
- Да! Пока они под контролем, они животные. Да! их мозг недостаточно
развит по сравнению с нашим. У них нет языка. Но главное не в этом!
Главное - они не сливаются. Мы не наделили их присосками. После твоего ухода
Бала несколько раз пыталась слиться с моим кулом. Будь у них присоски,
ей удалось бы слияние. А так мой кул воспринял это как оригинальное
заигрывание. Иначе его тоже пришлось бы отправить на бойню. Но страшно не
это. Страшно, что Бала может обучить слиянию молодь! Она больше не зверь. Она
- предразумная, прошедшая частичную инициацию разума. И это с ней сделал
ты! Всего за месяц!
- Но я... У нее есть хозяйка...
- Хозяйка, хозяйка... Сбросила Бала хозяйку... Ты хочешь, чтоб Бала ее
сожрала?! - неожиданно закричал Лотвич. - Мало тебе алмара?!
- Ничего я не хочу.
- Тогда едем со мной. Немедленно! Кул ждет.
- Я должен предупредить начальство.
Как он радовался бы в прошлой жизни. Командир отряда охотников
на глазах Ардины просил профессора отпустить Атрана для выполнения
ответственной работы. Просьба эта звучала как приказ.
Как радовался бы раньше... А сейчас, рядом с Лотвичем, он играл
желваками, плотно поджав жаберные щели и старался не встретиться взглядом
с Ардиной.
Городская публика изумленными взглядами провожала кула, несущего
двух охотников. Двигались стремительно, широкими виражами обгоняя
транспортных шалотов. Лотвич пылал злостью и нетерпением, кул рвался
на кордон охранять икринки. Безобразные, огромные, до шести сантиметров
в длину, вытянутые мешочки с нитями на концах, которые даже икрой назвать
язык не поворачивается. Но в образах кула эти мешочки были милыми, нежными
и трогательно беззащитными.
- Умбрия возьмет себе малька из помета кулы Урены, - сухо
прокомментировал Лотвич. - Еще четырех мальков возьмут на другие кордоны
для обновления породы. Этот помет давно ждали.
Кул мчался вперед, оставляя за хвостом километр за километром.
Мускулистое теплое тело, не зная усталости, извивалось под Атраном плавно
и мощно. Охотник молчал. Юноша прикрыл глаза и пытался вспомнить, как вел
бы себя в той жизни. Нет, с поступками все ясно. Но настроение, эмоции...
Представить не удалось. Дверь прошлого закрылась плотно и навсегда.
Попытался представить на своем месте застрявшего неизвестно где Алима.
Вот он красиво, с разворотом, садится на верхнее пятно Балы, вот залихватски
причмокивает губами, посылая ее вперед... Но дальше дело не шло. Пусть
его... Тогда Ардина... Как живая предстала она перед его мысленным взором.
Двигается по периметру грота, погоняя краба-носильщика и распределяя между
инкубаторами, инструментами и консерваторами кусочки пищи. Методично,
аккуратно и равнодушно выполняет привычную работу. Профессор сказал, что
она прошла уже два цикла омоложения. Какие мелочи! Женщине столько лет,
на сколько она выглядит! А через три сотни лет разница в возрасте станет
непринципиальна.
Атран представил, как она поворачивает к нему лицо, а лоб ее покрыт
возбуждающе-прекрасными жемчужными бугорками. И эти бугорки говорят, что
она - его женщина. Может, не на всю жизнь, но ближайшие два-три месяца
она - его. Послушная и ласковая. Хочется прикоснуться губами к этим
бугоркам, ощутить их твердость и упругость.
За этими мыслями Атран задремал. Ардина ускользала от него, он
догонял, она вновь ускользала, близкая и желанная. Но вот, в очередной
раз она не рванулась вперед, а замерла, поджидая юношу, и они слились.
Не так, как сливаются с кулом или шалотом, не так, как сливаются с другом,
а как делают только влюбленные - спина к спине или грудь в грудь...
Атран чуть напрягал и расслаблял присоску, заигрывая и чувствуя ответное
заигрывание девушки, и так они помчались вперед, не глядя, куда, завивая
свой путь немыслимой спиралью и наслаждаясь головокружением. Упругий
поток пьянил, раздувал жабры...
Холодный, упругий поток раздувал жабры. Атран вздрогнул и проснулся.
Вечерело. Кул все также ровно и мощно двигался вперед. Но контакта с ним
не ощущалось. Видимо, расслабив присоску, Атран сполз под давлением потока
к хвосту.
Это даже хорошо, - подумал юноша. - Эротические сны - они не то, чем
следует делиться с окружающими.
- Где мы?
- Только что прошли Размыв. Через пару часов будем на месте.
И замолчал.
Неведомо как, но Бала почуяла их задолго до прибытия. И бросилась
навстречу, радостная как малек. Задремавшего на верхнем нервном пятне
рулевого просто снесло потоком под удар хвоста. И он, оглушенный, долго
вертелся на месте, ничего не понимая. А Бала налетела на Атрана, радостно
ткнулась рылом (отчего тот слетел с кула и перевернулся вверх брюхом),
описала стремительный круг, взбрыкивая и извиваясь словно молодой шалот.
Потерлась шершавым боком и замерла, подставляя верхнее пятно. Атран спешно
присосался. Он был изрядно напуган, а на пятне - самое безопасное место.
- "Я нашла! Я нашла, я нашла янашлаянашла!" - ударил в сознание
поток образов чистой, детской радости. Атран успокоился, открыл душу и
дал хищнице порезвиться - спустить энергию.
И уже через секунду пожалел об этом. Потому что кула свечкой пошла
вверх, пробила поверхность и вылетела из среды. А поднявшись на высоту
своего роста, тяжело рухнула обратно.
- "Я рада, я рада, я радаярадаярада!"
- Полегче, милая!
Болел ободранный бок, о который кула ласково потерлась накануне, и
это мешало сосредоточиться.
... Она на самом деле неуправляема. Стабильно подчиняется только
мне. Значит, на бойню. Так правильно. Это разумно. Поступать нужно разумно.
В чем же дело? Почему не исчезает перед внутренним взором клюв алмара
и широко раскрытые глаза перекушенной пополам Мбалы? И ощущение, что забыл
какую-то очень важную деталь.
Кула смущенно притихла, не желая беспокоить хозяина. Мысли были
слишком сложны для нее, но образ уловила.
- "Мбала была хорошая", - попыталась она утешить хозяина.
- Не волнуйся, малышка, будет совсем не больно. Ты просто уснешь.
- Она не будет волноваться, если не будешь ты, - резко произнес
Лотвич.
- Далеко еще?
- До бойни? Не больше десяти минут.
Помолчали. Внезапно Лотвич остановил своего кула.
- Дальше двигай без меня. Моему кулу незачем это видеть.
Скоро все кончится, - думал юноша. - Скоро обо всем этом можно будет
забыть. Еще полчаса, потом два дня на рейсовом шалоте - и родной хом. Ардина,
чудо-инструменты, операции профессора, спокойная жизнь... И новое чувство
- боль утраты. Бала опустится на ковер зеленых с синевой водорослей, тысячи
стрекательных клеток впрыснут снотворное - и останется только подождать,
пока она уснет. Остальное сделают рабочие. Мне нужно только положить ее на
ковер.
Вспомнил! Тот образ, который не давал покоя при расставании с кулой.
Будто он, Атран, направил ее прямо в клюв алмара.
... Зеленый ковер восхитителен. Слабый аромат привлекал и навевал
покой. Хрустально прозрачная среда с привкусом мяты, упругие стебельки мягко
колышутся вместе с течением... Это место создано для неги. Здесь приятно
отдохнуть, расслабиться. СтОит приказать куле замереть, и она опустится на
дно, прямо в нежные объятия ласковых зеленых стебельков, ведь кулы опускаются
на дно без движения. Бала ни о чем не догадается, охотники так часто делают,
поджидая добычу в засаде... Ей даже понравится, ведь так естественно и
приятно отдохнуть минутку в этом чудесном месте...
- Молодая совсем, - придирчиво осмотрел Балу учетчик. - Неужто к нам?
- Патрулируем, - хмуро отозвался Атран и решительно развернул кулу.
Вскоре увидел скучающего кула и рядом - поджидавшего его охотника.
- Лотвич, я был неправ. Признаю. Свои ошибки надо исправлять. Если я
брошу институт и перейду в отряд охотников, инцидент будет исчерпан. Кула
слушается меня беспрекословно.
- Ты не понял, что я вчера говорил, парень. Дело не в тебе, а в ней.
Нет ничего страшного в умном животном. Но Кулы не должны сливаться. Бала
научит слиянию молодь, и тогда на бойню придется вести десять животных
вместо одного.
- Но я не могу отправить ее на смерть!
- Все-таки это произошло... Ну да, все симптомы налицо.
- Что произошло?
- Неважно. Придержи здесь моего кула, а я отведу Балу.
- Что произошло, Лотвич?
- Некто сказал: "Жизнь - это очередь за смертью. Но некоторые и
тут лезут без очереди..." Ты слишком глубоко исследовал жизнь. Сам стал
животным. Так иногда случается с охотниками. Такие гибнут чаще других.
Отказываются бросить кула и гибнут вместе с ним.
- Бросить кула? Ну да! Лотвич, я должен спасти Балу любой ценой.
Не пытайся меня остановить! Иначе я устрою грандиозный скандал. Всем
расскажу, как кулы разгуливают без рулевых целыми сутками.
- Совсем разум потерял. А ее ты куда денешь? С собой в город
возьмешь? Ее же кормить надо!
- Это мои проблемы. Обещаю, что пристрою ее где-нибудь и не дам
контактировать с другими кулами. Слово чести! Прощай, Лотвич!
- Ну, студент, смотри, чтоб нам не пришлось отлавливать кулу в
городе! - донеслось уже издали...
--------------------------------------------------------------------
Алим. Старший по группе
Новая опасность. Канал практически закончили, среда шла уже потоком,
заполняя русло реки, осталось прорыть два-три метра. Даже не прорыть, а
просто дно углубить... Но в этом-то и заключалась сложность. Поток мог
подхватить работающего и увлечь с собой, протащить по камням. А где-то
там впереди шумел водопад. Экстремальщики слишком отклонились вправо,
канал шел по месту, которое раньше считалось берегом. А каменистый правый
берег возвышался метров на шесть-семь.
- То есть, нам придется падать с шести метров? - уточнил кто-то.
- Надо как можно круче завернуть канал влево, чтоб поток шел по
склону оползня, - отозвалась Икша.
Несмотря на опасность, все готовы были рискнуть. Настроение в группе
поднималось с каждым днем. Но Икша требовала отложить выход на неделю,
чтоб русло реки заполнилось средой. Алим с Корпеном что-то долго прикидывали,
замеряли, вычисляли и заявили, что недели мало. Нужно дней десять, а лучше
- две недели. Сейчас река еще не река, а так, ручеек. Алиму верили. Он
теперь считался крупнейшим специалистом по вопросам суши.
Научный подвиг совершил - на сушу вылез.
И тут же вернулся обратно.
Ученому жить хочется как каждому из нас.
Декламировал Ольян. Алим не обижался. Ему очень нравилась первая
строка. А у кого еще есть титул - сухопутный экстремальщик дня? Икша на
четыре дня отстранила его от работ - залечивать ссадины. Алим не терял
времени даром. Облазал все уголки затопленной территории, вновь поднялся
сколько мог по ручьям, и снова занялся растениями. Осторожно выкапывал
из грунта, чтоб не повредить корневую систему, внимательно рассматривал,
запоминал, классифицировал - и сбрасывал информацию в необъятную память
Корпена.
Характер работ на канале изменился. Экстремальщики специально
перегородили начало канала запрудой из крупных камней, чтоб уменьшить
поступление среды. Уровень в канале снизился, и работать стало не так
опасно. Хотя все равно существовал риск, что работающего унесет потоком
прямо в водопад. Канал резко завернули влево, в сторону старого русла,
а камни теперь просто бросали вперед. Алим надеялся, что когда они уберут
запруду в начале канала, поток наберет такую силу, что сам потащит камни,
расширит и углубит русло. Так выходило из их с Корпеном теории, такое
наблюдалось на моделях - в руслах ручьев.
Три дня шли сильные дожди. В первый день на это не обращали внимания,
но ручьи несли грязь, и среда помутнела. Икша приказала свернуть работы,
не рисковать. Алим радовался - метки на скале показывали, что в дождливые
дни уровень поднимается быстрее.
Через два дня после окончания дождей муть осела. Икша перевалилась
через запруду и отправилась проверить состояние канала. Поток в канале
заметно усилился. Охотница развернулась против течения и, отрабатывая
хвостом, позволила потоку снести себя до конца канала. Покрепче взявшись
за камень, Икша уперлась хвостом в дно и приподнялась над средой.
Переливаясь через стенку канала, поток веером разливался по осыпи и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг