Теперь вы понимаете, я обязан был проконтролировать. Но время шло,
Кику на полторы недели меня обогнала. Только заглянул в ее формер. Как
будто можно что-то понять на половине процесса. Порадовался чуток, что
Кику не очень напоминает горную козу. У козы четыре конечности. Так, не
разобравшись, и залег на формирование.
Очнулся уже на планете. По гравитации определил. Решил по ощущениям
понять, что за тело мне досталось. Крепко зажмурился, пошевелил
передними конечностями. А может, верхними - еще не разобрался. Пошевелил
нижними-задними. Пальцы есть - это хорошо. Пошевелил средними. Умница
Кику. В форме с четырьмя конечностями после космической шестирукой мы
чувствовали бы себя неуютно.
- Проснулся, суслик?
Голосок изменился, но раз я суслик, значит это Кику. Открываю
глаза...
- А-а-а-а!!!
Галазан ушел в горы. Как всегда, оделся потеплее, взял продуктов
на неделю, папку с листами бумаги и доску на трех складных ножках.
Галазан всегда ночевал в горах вместе с пастухами. Его все пастушечьи
собаки любили. Никто поэтому не беспокоился. Но в этот раз с гор очень
большая лавина сошла. Такая мощная, что вслед за ней камнепады пошли.
Мы беспокоиться стали об овцах, обсудили все и послали в горы людей. Но
те вернулись с очень плохими известиями. Все тропы в долину засыпаны
камнепадами, а отары и вовсе исчезли. Ни овец, ни пастухов, ни собак.
Никого! Мы беспокоиться начали. Но не очень сильно. Потому что не бывает
так, чтоб вообще ничего не осталось.
Прошел положенный срок, и Галазан вернулся. Голодный, грязный и
усталый. Но довольный. Похлопывал по папке рукой и жмурился на солнце
- верный признак, что Галазан доволен, это все знают.
Вечером Галазан, отмытый и причесанный, вместе с мужчинами пил
пиво, смотрел на огонь и слушал разговоры. Потом достал свои листы и
стал что-то там править. Дудунай заглянул через плечо - как всегда горы.
На этот раз Галазан зарисовал сход лавины. Поговорили о лавинах. О том,
как лавина гонит перед собой воздушную волну. Да такую мощную и упругую,
что иногда всадника с ног валит. Нельзя на пути такой лавины стоять, никак
нельзя.
Так бы о лавинах и говорили, но пиво в кувшине кончилось. Дудунай
попросил Гейсан наполнить кувшин. Мог бы и сам сходить, но очень уж ему
нравится смотреть, как она кувшин на плече несет. Троих детей родила, а
ничуть не раздалась, по-прежнему стройная как горная козочка.
Гейсан взглянула, что Галазан нарисовал, охнула, чуть кувшин не
уронила. Рот ладонью зажала. Тут уж мужчины заинтересовались.
На листе был нарисован дракон. Он сидел на скале, гордо расправив
перепончатые крылья, словно специально, чтоб Галазан мог его зарисовать.
А вершины гор за драконом такие знакомые...
И на других рисунках был этот дракон. Дракон спереди, дракон сбоку,
дракон на камнях и дракон в небе, дракон спящий и дракон бодрствующий.
Видимо, Галазан под счастливой звездой родился, если дракон его не сожрал.
Тут кто-то вспомнил о пропавших отарах. Если эта тварь всех овец съела,
то конечно, сыта, вот Галазана есть и не стала.
Долго обсуждали мужчины происшедшее, передавали листы из рук в руки,
решали, как же теперь жить. Галазан хотел что-то объяснить на пальцах,
показывал рукой на полметра от пола, мол эта тварь людей не трогает,
только овец ест. Ну а пастухи тогда куда делись? Нет, никто не спорит,
Галазан храбрец из храбрецов, раз не побоялся дракона во всех подробностях
зарисовать, предупредить деревню. Так ему и сказали. Но пока дракон в
горах, деревне не жить. Никак нельзя без овец в горах жить. Они мясо дают,
шерсть дают. Шерсть можно внизу продать, товаров накупить. А если овец не
будет, на что деревня жить будет?
Усталый Галазан давно спать лег, а мужчины все спорили да обсуждали,
что теперь делать. Утром послали гонцов в соседние деревни, каждому дали
по листу с рисунком. В двух деревнях подтвердили, что видели, как в небе
парит странная птица. Но разве издали разберешь, что это дракон?
Пока Галазан отдыхал, а потом чинил что-то в башне вдовы Саламани,
решили собрать большой совет. Это значит, пригласить самых уважаемых
людей из всех соседних деревень - дело-то общее. Ведь если дракон в одной
деревне всех овец съел, то потом за другие примется. Спорили долго и
шумно. А под конец, как раз когда решили дракона извести, пришел Галазан.
И очень ему это не понравилось. Ну просто совсем не понравилось. Немой
он, словами объяснить не мог, но и так понятно. Кто-то из соседней деревни
сказал, что Галазан пришлый, ему наших бед не понять. На него все зашикали,
сколько лет Галазан у нас живет. Но ведь прав был человек. Нет у Галазана
здесь хозяйства. А с другой стороны, именно Галазан дракона увидал. И не
побоялся близко подойти. Если б не его рисунки, мы б до сих пор о беде не
знали.
В общем, решили дракона извести. А Галазан не то, чтобы обиделся,
но как-то странно усмехнулся в усы, махнул рукой и больше в споры не
вступал.
Решить-то решили, но в наших селах охотников на драконов отродясь
не было. У нас и на медведей охотников нет. Раньше были, а теперь в горах
ни одного медведя не осталось. Вот и охотников не стало. Волки - есть,
как в горах без волков. Но дракон - не волк, это любому ясно. Как на них
охотиться?
В общем, думали-думали, решили пригласить опытного охотника.
Голова такого знал. На то он и Голова. Обговорили, кто в город поедет,
что охотнику всем миром платить будем, снарядили гонцов в дорогу, на этом
и разошлись.
...а вы бы не закричали? Открываю глаза, а надо мной распахнутая
пасть в сто тридцать два зуба. Это потом уже сообразил, что под пастью
смне-зеленый платочек кокетливо так повязан.
- Что с тобой?
Поджилки еще трясутся, но надо спасать лицо.
- Кику, любимая, ты плохо выглядишь. Откуда у тебя рога?
Рожки у Кику небольшие, изящные, чисто декоративные.
- Испугался, суслик! - довольна, аж рот до ушей. И это не преувеличение.
На самом деле до ушей.
- Конечно, испугался. Ты вон даже слюнявчик подвязала.
Кику смотрится в зеркальную стену и одним движением переворачивает
шейный платок узлом назад. Получается слюнявчик.
- Я волк, и я тебя съем! А-ам!
Скоро выясняем, что целоваться такой зубастой пастью невозможно.
Зато ухо - сплошная эрогенная зона. Очень чувствительная, причем!
Путаясь в конечностях, вылезаю из формера. Путаться еще долго буду.
Дня два, а то и четыре. В космической форме мы ходим на двух нижних парах
конечностей, верхнюю используем как руки. А здесь средняя пара - крылья.
Смотрюсь в зеркало.
- О космос! Кику, тебя на неделю оставить нельзя!
- Что такое, милый?
(Кажется, на самом деле нельзя. Если я - милый, значит благоверная
что-то натворила. Потом разберусь.)
- С кем ты мне изменяла, женщина?! - вопрошаю строгим голосом,
ощупывая рога. Мои рога - не декоративные. Это оружие!
- Ничего личного, капитан, - щебечет Кику. - Ты мужчина, и ты
должен меня защищать!
- Поэтому мужу можно наставить рога... - изучаю в зеркале летающую
форму. Урок с хищниками не прошел для Кику даром. Теперь мы сами хищники.
Вооружены так, как природным существам и не снилось. Зубы, когти, рога,
хвост. И роговая чешуя для пассивной защиты.
- Значит, мы опять травоядные... - продолжаю ехидничать я. У Кику
даже челюсть отвисает.
- Почему это?
- Хищники рогов не носят. Это признак травоядного!
Размышляет.
- Я - хищница! У меня рога маленькие. Атавизм далеких предков.
Угораздило же за травоядного замуж выйти...
Выкрутилась!.. Направляюсь к тамбуру, и - носом в пол! До крови.
Больно - аж на слезу прошибло. Перепутал конечности. Но кровь вкусная.
О чем это говорит? Правильно, мы - хищники!
Ходить надо на верхних и нижних. Передних и задних, то есть. Средние
для полета! - твержу про себя, стараясь попарно переставлять передние и
задние. Великий космос, до чего паршивый первый день в новой форме! Не
буду я сегодня учиться летать. Полеты - завтра. Над мягким, глубоким
снегом. Сегодня учусь ходить.
Гонцы вернулись, и с ними пришел охотник. Звали его Чимурин. Услышав
про дракона, он потребовал себе двух помощников. А узнав, что Голова к
нему гонцов послал, не стал заламывать цену. Хоть и большую назвал, но по
справедливости. Как-никак, от деревни до города только в один конец три
дня на лошади. Да день пешком по горам идти до драконьего логова.
Охотничьих причиндалов с собой привез столько, что двух вьючных
лошадей нанять пришлось. Расход, конечно. Знали б, из деревни лошадей
привели. А самое грозное оружие - маленькая ручная пушка. В горах еще
не видели такой. Аркебуза называется. Ствол толстый, на конце воронкой
расширяется. Это чтоб заряжать легче было. Чимурин показал, как аркебуза
стреляет. Прислонил к скале доску, а к доске мешок гнилой, лежалой шерсти
привязал. На двадцать шагов отошел, вбил в землю рогульку. На рогульку
ствол аркебузы пристроил и фитиль поднес. Грохнуло так, что в горах эхо
заметалось. В мешке - дыра с кулак величиной, а доску вообще пополам
сломало. Мы поразились, а Чимурин смеется. Это, говорит, только подранка
добивать годится. Не будет же дракон ждать, пока я фитиль раздую.
Вот и пойми после этого городских. А зачем тогда вез?
Помозговали мы, и решили, что аркебуза тоже может сгодиться. Например,
если дракон спит.
Пока мужчины спорили с чем на дракона сподручнее идти, Чимурин с
художником уединились. Чимурин внимательно все листы пересмотрел, вопросов
много задал. Как уж они между собой объяснялись, не знаю, но как-то
объяснились, потому что Чимурин повеселел. Раньше натянут был как струна.
Если и усмехнется, то как бы понарошку. А тут улыбаться начал. Сети
распаковал, проверил, приказал веревки длинные раздобыть. Мы поняли,
что знает человек дело. Зверя еще не видел, а подход уже нашел. Приятно
смотреть на мастера, который дело знает. Не зря за ним в город посылали.
Два дня еще Чимурин с помощниками готовился. Сети плели, к концам
длинные веревки привязывали, что-то на кузнице мастерили. Под утро ушли
в горы. Галазан с ними не пошел.
Учусь летать. Словно курсант-второкурсник. Кику хихикает и дает
советы. Она уже носится как метеор над самыми скалами. Мне смотреть страшно.
Поймала местного орнитопода, ощипывает. Никак собирается сырым съесть?
Точно.
- Отравишься ведь!
- Попробуй, как вкусно! - протягивает мне лапку.
Нарушение устава наказуемо. Через три минуты Кику начинает тошнить.
Весь завтрак - на камнях. Кику плачет.
- Не плачь, любимая. Если тебя так быстро вывернуло, значит
опасности нет, жить будешь.
- Птичку жалко...
Никогда мне ее не не понять. Поэтому разворачиваю среднюю пару
конечностей и гребу что есть силы. Ветер разносит перья бедной птички.
Медленно, словно на лифте, поднимаюсь вверх. Заваливаюсь то на нос,
то на корму, но успеваю выровнять вертикаль. Не так это и сложно, как
казалось.
- Скорость набирай! Что ты висишь как ремонтная платформа?
- Дай освоиться.
Изменяю угол атаки и набираю скорость. Медленно лететь еще труднее,
чем висеть на месте. Но как только начинает сказываться стабилизирующий
эффект планирования... В общем, удовольствие необычайное. Я пару раз
летал на дельтаплане при пониженной гравитации - никакого сравнения.
Ни ощущения упругого потока на крыльях, ни трепета и холодка в груди. И,
конечно, нет чувства силы и свободы.
Кричу что-то сумбурно-радостное. Я - хозяин воздуха. Могучие крылья
поднимают меня все выше и выше. Перехожу в планирующий полет. Снова
гребу крыльями. Солнце слепит глаза, в ушах поет ветер! Я лечу! Я делаю
тысячу мелких ошибок, но это не страшно, потому что есть высота, потому
что я - пилот. Я рожден для неба! Я парю! Я смеюсь и Кику смеется вместе
со мной. Ловлю восходящий поток воздуха... и тут же его покидаю. Спешно
снижаюсь. Крылья отказываются держать меня в воздухе. Устали. Тело новое,
поэтому никакой боли в мышцах. Организм еще не разобрался, как реагировать
на опасность.
Сажусь жестко. Пробиваю наст и с головой ухожу в снег. Встревоженная
Кику тянет меня из сугроба за хвост.
- Вау! Больно же!
- Не зарывайся! - счастливая, улыбка во всю пасть.
Не рискую больше подниматься в небо, двигаюсь пешком. Рысью, наслаждаясь
силой упругих мышц. Тело на скелете - это вам не космический осьминог!
Кругозор маловат, градусов двести. Но какая восхитительная твердость
конечностей! Какая мощь! Я бегу, я снова могу бегать. Я несусь по камням
длинными стелющимися прыжками. Как мне нехватало бега в космической форме!
Молодец Кику, молодец, что уговорила на посадку.
- А ты думал! - подтверждает благоверная.
- Вставай, лежебока!
- Ооо... Ууу... Ааа...
Разобрался организм с нагрузками. Все болит. И мышцы, и кости.
Говорили ведь, во всех инструкциях писали, что первые две недели
напрягаться нельзя. Костяк должен окрепнуть. Окостенеть, в смысле.
А если все каникулы - две недели?
- Так и будешь лежать?
- О, самочка, о-о-о!!! Дай спокойно умереть.
- Ну как хочешь. Завтрак на столе, а я пошла летать. Когда умрешь,
свяжись с кораблем, проверь, как идет ремонт.
Чтоб связаться с кораблем, нужно вытащить наружу антенну. Так и
говорю Кику. Она ведь загнала ботик в самую глубину пещеры.
Кику фыркает, но все-таки достает треножник с зонтиком антенны.
Я, по природной лени, сел бы за пульт и вывел наружу весь ботик. Антенна
восьмиметровая, для дальней связи. Даже сложенная, цепляется за все углы.
Кику тащит ее к шлюзу, ставит на стопор оба люка, спрыгивает на камни.
- А-а-а!!! Ма-ма-а!!!
Длинным прыжком бросаюсь к шлюзу. Кику визжит на грани ультразвука.
Отталкиваюсь от комингса люка, распахиваю крылья... и всей физией влетаю
в сеть. Что-то рушится, сеть ложится на крылья, прижимает к земле. Веревки
обхватывают поперек туловища, затягивая петли. Кику верещит и ругается
где-то рядом. На голову падает одеяло. Ничего не вижу. Чужие, гортанные
голоса. Сеть затягивается все туже и туже...
- Ты живой? - испуганно спрашивает моя благоверная.
- Живой. Пошевелиться только не могу. Спеленали как младенца.
- Зачем выскочил, глупый? Я же кричала, чтоб не высовывался.
- Повторить, что ты кричала?
- По-твоему, я во всем виновата?
- А есть другая кандидатура?
- Капитан, например. Если мозгов в голове нет...
Мозгов у нас в голове на самом деле нет. В летающих формах мозги
располагаются в животе. Под легкими. Но странно не это. Кику никогда не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг