добавки не давать! Ну, вы меня поняли, да?
- Вас понято! - обрадовался шеф-кок.
Доброе слово и кошке приятно. Людей надо чаще хвалить, они это любят. А
Лобан, кстати, этого не понимает. Лобана я вспомнил некстати, потому что
шеф-кок тут же перевел разговор на Лобана:
- А то я боялся, что вы вегетарианец или, не дай Бoг, сыроед. Я с ног
сбился, не знал, чем Лобана кормить. Сыроед - это О! Это главный враг любого
кока - он же не ест ничего вареного! Сырая печенка, мясо в крови - бр-р! Ну,
еще морковку ему почистишь, грушки-яблочки...
- Скажите, а что у нас было на обед? - спросил я, чтобы увести разговор
от Лобана.- Вкусно, но не понятно что. Из супницьыш меня кто-то смотрел.
- Естес-ственно! - воскликнул шеф-кок.- Это был раковый суп-глазенап!
- Вот оно что!
- Да! Из живого ледовито-океанского рака-глазенапа вынимают глаза - не
волнуйтесь, ему не больно - и варят слепого рака в очень соленой воде до
легкого покраснения. Белое мясо из шеек и лапок идет на крокеты с соусом
бешамель, из мяса клешней готовится крепкий бульон...
- А что было на второе? Похоже на антрекот с лапшой...
Он мне что-то сказал, но я не понял.
- Дрессура, естественно! На то он и антрекот из отбивной дрессуры.
Дрессура пожелала вам приятного аппетита.
- Я забыл сказать ей "спасибо"...
- Ничего. Она не обиделась. Кстати, дрессура была не с лапшой, а с
маринованными пиявками.
Я вдруг почувствовал неодолимую тягу выбежать на крыльцо и вывернуть
перед Бoгом душу. Я так и сделал: извинился, быстро вышел на крыльцо
"Маракканны", ускорился, забежал за угол, засунул два пальца в рот и
совершил в густую траву этот известный обряд жертвоприношения. (Пока я
рыгал, мне из травы кто-то подмигивал и хихикал. К дрессуре и глазенапу я
вскоре привык, но так и не смог смириться с маринованными пиявками.)
ПЕРВАЯ ТРЕНИРОВКА.
Потом я вернулся на крыльцо, засунул в рот четыре пальца и оглушительно
свистнул с обеих рук. Все жеребцы, потягиваясь и позевывая после полуденного
сна, начали выбираться из зимних квартир. Мы провели легкую разминку па
четвертой, детской Полянке: приседания с пудовым валуном - кто сколько
сможет до первого пота.
Потом азартно гоняли три на три в пляж-болл на вылет. Без вратарей и
"три корнера - пеналь". Я тоже размялся, побегал, проверил порох в
пороховницах (порох отсырел, но из игры не выпадал). Мячик нашли полегче -
гладкий ледниковый валун пуда в два весом; разнесли его вдребезги; притащили
другой, потяжелее, потом третий... И так до самого ужина, пока не стемнело.
Всех похвалил: молодцы.
...А УЖИН ОТДАЙ ВРАГУ.
ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА.
Войнович уже сидел за столом, но к ужину не прикасался, а ждал моего
появления. Он многозначительно посмотрел мне в глаза, встал, отодвинув
животом стол, отнес свою тарелку (кровяной ростбиф с гречневой кашей)
Касанидису и громко сказал: - Ешь, Касан, тебе надо хорошо питаться.
Смысл этого театральной сценки одного актера я понял так, что Войнович
молча, но демонстративно, показал мне своего врага. Странно. Какая черная
кошка пробежала между ветераном Войновичем и сопляком Касанидисом? Впрочем,
в сборной, как и в любом коллективе, происходят разные подводные пертурбации
и турбовалентные завихрения. Это нормально, но руку надо все время держать
на пульсе. Я командую целым взводом,- да еще каким! - конюшней,
контингентом, конгломератом, конкистадорами, командой осоБoго назначения. В
этот сборный КОН отобраны сразу три команды, тридцать три лучших игрока,-
одиннадцать из которых я должен "отсеять" в самое ближайшее время (у ФУФЛА
не хватает средств на содержание конюшни, с жеребцами эти дипломаты не хотят
портить отношений, вот и нашли тренера-сеятеля - интересно знать, как
производится этот отсев?), а двадцать два будут заявлены на чемпионат мира -
одиннадцать связок ведущих-ведомых. Конкуренция в конюшне очень жестокая -
отсюда и подводные завихрения: подозрительность, вражда, группировки,
выяснения на уровне "а ты кто такой?". Всякие там ученые-методисты-психологи
от ФУФЛА считают, что "весь этот нездоровый климат отразится на Игре и что
дело Тренера создать коллектив единомышленников", что я должен "сплотить"
футболистов.
Я так не считаю. Это какое-то поверхностное нсихоложество:
извините-подвиньтесь, спасибо-пожалуйста, ребята, давайте жить дружно. При
мне в конюшне не будет соплей и плаканья в жилетку.
Кстати, я недооценил Войновича. На следующий день он отдал свой шницель
футболисту С. (не буду называть фамилий неудачников), на третий день его
ужин с аппетитом съел Д. и т. д.- в течение десяти дней Войнович отдавал
свой ужин разным жеребцам, и я, наконец, догадался, что Тиберий кормит
ужином не своих врагов (какие враги, кто ж ему враг, кто станет ему поперек
дороги?), а попросту показывает мне десять футболистов, которых я должен
отчислить из команды.
"Интересно, кто будет одиннадцатым?" - гадал я. И не смог угадать.
Одиннадцатый ужин Войнович придвинул к себе и, глядя мне в глаза,
демонстративно съел его.
- Я все понял, Тиберий,- сказал я.- Хорошо. Я отчислю всех, кому ты
отдавал свой ужин. И тебя тоже.
- Ты все правильно понял,- ответил он и встал из-за стола.- Да, мне
пора в декрет, пойду собирать манатки. Вешаю бутсы на гвоздь, фуфайку
передаю ведомому.
- Не торопись,- сказал я.- Я держу для тебя свободную вакансию. Хочешь
быть вторым тренером конюшни?
Войнович не ожидал такого предложения. Он подумал и равнодушно сказал:
- Я подумаю.
- Подумай,- так же равнодушно ответил я.
- Я посоветуюсь с доктором Вольфом.
- Посоветуйся.
ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ.
ВОЙНОВИЧ.
Мы с Войновичем играли за СОС, а потом вместе закончили ВТЫК "Высшие
тренерские курсы". Он прилежно учился, а я сачковал. Теперь меня назначили
Главным тренером. Войнович в шоке. Когда Тиберий в плохом настроении, он
лежит на кровати, смотрит в потолок и думает.
- Мяч - живое существо,- говорит он.- Мяч имеет душу - это понятно. Мяч
имеет глаза. Мяч имеет свой язык - язык паса. Этот язык он хорошо понимает.
Мяч чувствует, мяч строптив или послушен, мяч имеет свои мнения и желания;
захочет - и пойдет не на юг, а на север.
Или стоит у окна, посторонне наблюдает, потом кричит какому-нибудь
молодому футболисту:
- Эй, ты, конгломерат! Иди сюда!
- Почему это я - "конгломерат"? - обижается тот, но подходит.
- А ты чего обижаешься? Ты хоть знаешь, что такое "конгломерат"? Это
смесь всяких разнородных веществ. Все мы конгломераты. Такой у нас
контингент. Я тоже конгломерат. Лови деньги, сбегай за бутылкой.
Еще Войнович любит вздыхать:
- Куда мы идем? - вздыхает он.
- Вперед,- отвечаю я.
- Куда это? В каком направлении?
- В том направлении, какое видим перед собой.
- Значит, куда глаза глядят. Ну, и когда мы туда придем?
- Ну, ты не очень-то философствуй.
- Время - вперед! Время - назад! Время - стоять! Конгломерат времен.
Хочешь хороший совет?
- Давай,- отвечаю я, хотя знаю этот совет.
- Налей и выпей.
ВНЕЗАПНОЕ ПОДОЗРЕНИЕ.
Пожалуй, из Войновича получился бы неплохой Посторонний Наблюдатель.
Недаром он не был на моей презентации, ему и не надо было туда приходить -
он сидит на своем оживленном перекрестке и все видит.
Пожалуй.
КОНЕЦ ПРАЗДНИКАМ.
Вчера отпраздновали Старый Новый Год. Все, с праздниками покончено,
хватит работать в режиме отдыха. Я вышел на крыльцо "Маракканны", засунул
четыре пальца в рот и свистнул с обеих рук так, что трава полегла,-
искусство тиффозного свиста я освоил в детстве, не каждый фанат так умеет.
Все выбежали из берлог, натягивая фуфайки. Несло нефтью. Войновича не было,
Войнович еще спал. Или уже думал. Или думал во сне.
- Становись! Отставить... Касан, сними бутсу, покажи портянки... Почему
в носках? Ногу собьешь в носках! Брага, почему не поддел подгузник? Помидоры
отморозишь, девочки любить не будут! Хуан, а это что? Вот это... Форменный
панцирь? Разве это форма?! У всех такая форма? Какие-то стеганые зековские
фуфайки! Стыдоба! Федералы засмеют. Снять!.. Других нет? Рафа! Где дядя Сэм?
- Тут!
- Запиши...
- Я запомню.
- ...чтоб форма была от Кардена!
- Минуточку... А шкварки где взять?
- Что за слова? Что есть "шкварки"?
- Деньги. Кварки.
- Шкварки - это твои проблемы.
- Бу-сде!
Сделал следующее заявление:
- Вы что, совсем одичали, "три слова неразборчивы"?! Опустились, мохом
заросли? Распоясались! Подпоясаться! Затянуть ремни! Не потерплю шаляй-валяй
и авось, расхлябанности и разгильдяйства! Чтоб все в конюшне было с
иголочки! Чтоб было на что поглядеть! Чтоб любо-дорого! Бутсы почищены,
форма поглажена! Всем купить носовые платки и зубные щетки, утром и перед
сном чистить зубы, мыть ноги, и никаких "из горла"! Вы меня знаете - я вам
не Лобан! Или как? Или вы хотите иметь главным тренером Лобана? Тогда
забудьте о зубных щетках, вам нечего будет чистить ни утром, ни вечером,-
когда придет Лобан, он вам все зубы повыбивает. Чтоб в сборной все было
солидно, интеллигентно, импозантно, презентабельно, аккуратненько и
культурненько!
Наверно, эти лоботрясы не все слова поняли адекватно, а некоторые и
совсем не поняли,- но со временем, думаю, я их образую.
- Руки-ноги-спины врозь! Живот подтянуть, очко поджать! Грудь колесом,
плечи коромыслом! Вдох-выдох! Раздва-три-четыре... раз-два-три-четыре...
"..." Теперь попрыгали... На месте... Хорошо. Всем завтракать! После
завтрака - тренировка отменяется!
- Ур-ра!
- После завтрака - всем на уколы к доктору Вольфу.
- "неразборчиво"...!
- Кто это сказал?.. Хуан, ты что, совсем "неразборчиво", без мата не
можешь?.. Скажу доктору, чтобы он всадил тебе твердой рукой и от всей души!
Всем на уколы! Да, про елку забыл. Рафа! Где дядя Сэм?!
- Да тут я!
- Елка еще стоит?
- А куда она денется?
- Убрать елку к "неразборчиво"! Новый год закончился!
- Минуточку... По старому стилю еще не... Есть!
УКОЛЫ.
По дороге на уколы состоялся многозначительный разговор с дядей Сэмом.
- Минуточку, командор.
- Чего тебе, Рафа?
- Вы сказали, чтобы я продал диваны, ковры и компьютеры и четыре года
платил бабе Вале и тете Кате по полной ставке.
- Да, я так сказал.
- Тогда я вас не понимаю.
- А что тут непонятного? Ты. Ковры. Диваны. Компьютеры. Кварки. Баба
Валя. Тетя Катя. Четыре года. Полные ставки.
- Все понятно. Одно непонятно: четыре года.
- Да, я ошибся. Не четыре, а три с половиной года.
- Может быть, вы хотели сказать "год-полтора"? - осторожненько намекнул
дядя Сэм.
- Ах, вот ты о чем! Год-полтора, пока не вылетим? Нет - три с
половиной! Три с половиной года!
- Вы это серьезно, командор?
- Мы выйдем в финал, Рафа. Через три с половиной года мы будем играть в
финальном матче чемпионата Мира.
- Вашими бы устами да баб целовать!
"ПРИМ. РЕД.
Лакуна восстановлена по требованию автора "Отчетов":
"- А у тебя что, своих уст нет? Или уже не стоит на баб? Тогда подай
заявление, подпишу. Мне настоящие мужики нужны. До конца.
- У меня с концом все в порядке, командор"." - Ты с кем, Рафа? Со мной?
Или?..
- Конечно с вами, командор!
- До конца?
- Ну!
- Тогда передай по конюшне: через три с половиной года мы играем Матч
Смерти.
- Сегодня же передам.
- Но только после уколов.
- С кем именно будет финал, командор? Ваш прогноз?
- Вот этого я не знаю. Я не оракул, Рафа.
- Боюсь, что с конфедератами из Западной Конференции.
- С зеками? Очень даже может быть. Но ты не боись - бояться всегда
успеем.
"Помню свой первый укол, лет этак ...дцать тому назад. Помню доктора
Вольфа во-от с таким шприцом.
- Ну-с, кто из пас не трус? - спросил доктор.- Снимайте штаны, мои
хорошие. Трусы пока не надо. Кто желает уколоться первым?
Все жеребцы поджали хвосты и оттягивали это удовольствие, я в том
числе. Укол был жеребячий - "керосин-навигатор" - от всех болезней, включая
СПИД, бубенную чуму и астральный сифилис. Первым пошел Лобан. Высокомерно
взглянул на нас, трусов, расстегнул ремень, спустил штаны и вошел в кабинет
на ровных ногах со спущенными штанами. Как молоды мы были! Сейчас бы он ни
за что не пошел первым. Через минуту в кабинете что-то упало, еще через
минуту перепуганные Гуго и Хуго вынесли в коридор худое обморочное тело
Лобана и принялись его отхаживать.
- Ну-с, кто второй не трус? - невозмутимо спросил доктор Вольф.
- Я,- сказал я и стал решительно снимать штаны, потому что понял: если
уж такой железный стоик, как Лобан, не выдержал укола, то мне можно не
беспокоиться и не тянуть резину - все равно меня тоже вынесут из кабинета.
- Теперь трусы,- сказал Вольф.
Я спустил трусы.
- Позвать Гуго и Хуго, чтобы тебя поддержали? - спросил доктор,
натягивая поршнем полный шприц своего керосина.- Это единственное, что я
могу для тебя сделать.
Я отказался. Ничего, как-нибудь упаду сам.
- Второму трудней всего,- уважительно сказал Вольф и не дрогнувшей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг