После перерыва Лобан взялся за настоящую теорию - стал объяснять
жеребцам систему удара "сухой лист".
- Удары бывают разные - резаные с тормозной оттяжкой, дискретный
карамболь, ползунок, оборотные, клопштосс, сухой лист, импульсивный пыр,
щечкой и т. д. Вот что вам надо минимально знать о "сухом листе",- говорил
Лобан и рисовал мелом на черной доске какую-то волнистую
загогулину.Эллиптическая орбита пузыря, у которого апогей находится в
бесконечности, уже не является эллипсом. Двигаясь так, пузырь бесконечно
далеко уходит от центра притяжения Полигона, описывая разомкнутую линию -
параболу. Понятно?
Если же пузырь получит скорость V-лямбда, превышающую параболическую,
то он, разумеется, также достигнет бесконечности, но при этом будет
двигаться уже по линии иного рода - гиперболе, с гиперболическим избытком
скорости со всеми присущими гиперболе асимптотами с выходом в
логоваздический континуум. Вот и получается "сухой лист" с непредсказуемо
качающейся траекторией. Понятно? Вы видели, как осенью падают сухие листья?
Ничего вам не понятно, гипербореи!
Жеребцы мучительно боролись со сном, некоторые уже похрапывали. Они с
радостью согласились бы от забора до вечера месить грязь на втором полигоне,
только бы не вникать в теорию "сухого листа". Не знаю, не знаю, надо ли
забивать им головы осенними листьями, но если Лобан так решил, то пусть. М.
б., начнут тренироваться с охотой.
- Чтобы "сухой лист" получился сильным,- продолжал Лобан,- надо не
бояться жестко и резко включить ногу и хлестко ударить по мячу. Некоторые
боятся "хлестать", чтобы не получить травму. Значит, будем работать, будем
утяжелять пузыри. Вот увидите: после месяца работы в гранитных каменоломнях,
начнете легко и смело хлестать обычные пузыри.
Жеребцы совсем приуныли. Все посторонние разбежались еще в перерыве,
лишь один этот, прилизанный Арлекин, ловил и записывал каждое слово. Ну до
чего неприятный тип!
За что я его так невзлюбил? За усики, за бабочку, за прилизанные назад
волосы... Зачем он здесь? Я ткнул в него пальцем и спросил: - Почему на
занятиях присутствуют посторонние?
Наступила неловкая тишина. БэА покраснел, собрал свои манатки в
портфель и вышел, а я наконец почувствовал себя генералом.
- Ты зря на него окрысился, он неплохой парень,- сказал мне Лобан после
занятий.
ЕХАЛ ГРЕКА ЧЕРЕЗ РЕКУ.
В среду я отправился к гарнизонному кутюрье, он снял с меня мерку для
генеральской формы; в четверг и пятницу я сдавал все эти футбольные дела
Лобану (опись-перепись, наличие присутствия, ключи от сейфа и пр.); в
субботу и воскресенье состоялся уик-энд на природе в хорошей компании -
Лобан, Войнович, Макар, Чайник, Ванька Стул, доктор Вольф, дядя Сэм, шеф-кок
Борщ с двумя ведрами сырого мяса в уксусе и в кислом "алиготе".
Поставили армейскую палатку, купались, гоняли пузырь на пляже, Лобан
мне чуть ногу не сломал, играли в подкидного дурака, обмывали у костра с
комарами наши генеральские звания и мое новое назначение. А пахло как! А как
хорошо в южной точке либрации собирать грибы! Ты идешь за ними, они идут за
тобой. Грибы наступают! Они идут на тебя, а ты идешь на них с остреньким
ножиком. На грибалке хорошо думается.
Выпивали и философствовали - почему мы так плохо играем в футбол? Что
нам мешает? Боязнь? Неуверенность?
Бедность? Экономическая отсталость? Почему при таких великих умах и
тренерах мы ни разу не выиграли чемпионат Вселенной? Ведь мы не хуже играем.
Решили, что мешает менталитет,- нам все по барабану.
Было тепло, хорошо, мягко, приятно, не выразить словами, да и не нужны
слова.
Лобана даже на лирику потянуло, и он прочитал нам очень даже неплохие
стихи о космосе-хроносе, которые сочинил в побеге:
Инфракрас Угас.
Ультрафиолет
Сместился в синий Цвет.
Значит, осень.
На осине Иней.
Значит, восемь.
Сколько зим, сколько лет
Отпечаталось в лужах?
И стрелки скрестил
В циферблатных рожах Ужас.
Эти стихи произвели на всех, особенно на Войновича и шеф-кока,
неизгладимое впечатление; все Лобана хвалили, а я про себя решил, что Лобан
в побеге немножко тронулся, но так как был в меньшинстве, то прикинулся
сухим листом из гербария и промолчал. Ночью опять полезли купаться в озере.
Войнович притащил сухари, прикармливал рыбу на завтра и приговаривал:
- Р-рыбам, р-ракам, кр-рабам... Р-рыбам, р-ракам, кр-рабам...
- Р-репетируешь генеральское произношение? - спросил я.
Войнович почему-то смутился и ответил что-то неразборчивое.
"ПРИМ.
Войнович смутился, но я не обратил на это внимание.
Оказывается, он в самом деле репетировал "р",- в те дни он тоже получил
предложение от одной солидной конюшни на генеральскую должность; но он
ничего не сказал мне об этом." В воскресенье рыб не было, сидели с удочками,
как приговоренные. Откуда здесь рыбы?
На этом мои славные последние денечки с грибочками, рыбкой, шашлычками,
водочкой и стихами закончились.
Понедельник - тяжелый день, дождило, но и понедельник был неплох, я
прожил его по рецепту доктора Вольфа, придумал себе работу: ходил из угла в
угол, попивал "нарзан" и продолжал раскатистые тренировки:
- Ехал гр-река чер-рез р-реку, видит гр-река в р-реке р-рак...
И т. д. в том же д.
С лужением глотки дело обстояло похуже - я вскоре охрип и осип и бросил
ее лудить. К вечеру я уже был в форме как в прямом, так и в переносном
смысле: во-первых, голова прошла, во-вторых, от гарнизонного кутюрье
доставили две генеральские формы - парадную и полевую. Я не смог побороть
соблазн, примерил и повертелся у зеркала. Долго повертелся. Надо признаться,
обе формы были мне к лицу, особенно (к лицу) лампасы на брюках. Мне
понравилось. Красавец!
"Ударение на "е"." Но больше всего мне понравился ремень - генеральский
ремень! Власть, генеральский символ - ремень.
Этим ремнем... Председатель Сур обещал подарить мне зеленую пасту
"гойя". Где председатель Сур? Дни и часы его сочтены, его с моста в реку
Кондратий хватит - раков, крабов и рыб кормить, когда он увидит меня в
генеральской форме.
Думал ли я в молодости, что когда-нибудь буду править своих "двух
близнецов" на генеральском ремне! Думал, конечно. Какой солдат не мечтает.
Но с возрастом перемечтал, конечно...
Потом я подшивался - петлицы, погоны, белый воротничок. Тихая мирная
воинская работа - подшиванье воротничка. Генеральские полусапоги немного
жали. Их следовало разносить, и я решил, что "эх, однова живем", и, как был
в генеральской форме, так и пошел по бэ. Вернулся домой поздней ночью и, не
снимая формы, упал на постель и уснул.
ЧЕРНАЯ ДЫРА В БЕЛОЙ ТЕТРАДИ.
ОПОЗНАНИЕ В "МЕТРОПОЛЕ".
Откуда взялась в белой тетради эта темная запись о "бэ" - одному Богу
известно. Неужели опять повторился приступ старой болезни, и я опять потерял
самого себя? Я мало чего боюсь, но больше всего на свете я боюсь приближения
того состояния, той нечистой силы, которая в молодости раздваивала меня -
отделяла мой разум от тела, подвешивала его сверху, как дирижабль на
веревочке, и оттуда на привязи наблюдала за мной.
Говорят, что подобное раздвоение личности испытывают курильщики
опиума... к сожалению, не курил, не знаю.
Где я был в ту ночь, что я делал? Ни по каким "бэ" я не ходил, стар я
уже для таких походов, да и какие уж там "бэ" в Шишкином Лесу ночью! Я всего
лишь походил но коридору, поскрипел генеральскими сапогами и лег спать; но
странность состояла в том, что меня таки посетила эта шальная мысль -
съездить в Метрополию оттянуться; еще более странно, что в гарнизонном
ресторане "Метрополь" какой-то никому не известный то ли генерал, то ли
подполковник (мундир с погонами подполковника, штаны с генеральскими
лампасами) всю эту ночь пил, таскал девок в нумера, орал, что, "перед его
последним боевым заданием на каждый болт найдется своя гайка", буянил,
разбил ногой стеклянную дверь, а когда видел в зеркалах свою рожу, плевал в
нее и бил зеркала,- сначала за все платил наличными, но за зеркала перевел
счет на джеиераля Гу-Сина; на гауптвахту его тащить не решились - мол, что
еще за боевое задание? - еле спровадили, а утром об этом происшествии
доложили бригадному дженералю. Подозрение пало на меня, но я был ни сном, ни
духом; я так и сказал дженералю: - Почерк мой, но это не я.
- Может быть, вы страдаете лунатизмом? - предположил дженераль.
Я понял, на что он намекает - на мою притаившуюся болезнь. Мы спешили в
дженеральском лендровере на презентацию к бессмертным, но я настоял свернуть
к "Метрополю" и провести опознание, чтобы поставить все точки над "ё".
Дженераль только этого и ждал. Свернули, предъявили мою физиономию
метрдотелю, и тот разглядывал меня с таким длительным недоумением, что я
вдруг почувствовал себя тем шальным подполковником, который ночью вышивал с
девками в нумерах.
- Что он там с ними делал - известно-с,- бормотал метрдотель.- У меня
все схвачено, сфотографировано и запротоколировано, но фотографии
подполковник порвал, а протоколом, извините, подтерся.
И все же метрдотель меня не опознал, хотя и с какой-то странной
формулировкой: - Очень, очень похож, но не он. Точно, не он. Тот помоложе.
Такая точность опознания меня не устраивала.
- А не пригласить ли сюда этих... которые на "бэ"? - неуверенно
предложил я.
- А позвать нам сюда "слово неразборчиво"![ Блядей. Чего уж там
неразборчиво! (Прим. редактора.) ] - тут же согласился дженераль, будто того
и ждал.
- Кого? Верку, Надьку и Любку? - уточнил метрдотель.
- Вот именно!
Верка, Надька и Любка еще спали после рабочей ночи, но их разбудили и
привели - сонных и в призрачных[Призрачных или прозрачных? (Прим. ред.) На
выбор. (Прим. автора.) ] пеньюарах. Девки тоже долго и с удивлением меня
разглядывали и совещались.
- Нет, не он,- сказала Верка.- Этот старенький, а тот молоденький. Этот
так не потянет. Тот - герой, а этот - гэ на палочке.
- Наверно, это его панашка? - предположила Надька. - Стыдно стало,
наверно. Пришел за сынка расплачиваться. А тот в командировку удрал.
- Наверно. На каждый болт есть своя гайка,- сказала Любка.
- Фотографии куда выбросили? - спросил дженераль у девок.
- Он их порвал, но мы подобрали обрывки и склеили. Каждой на память.
Из пеньюарных рукавов появились склеенные фотографии. Дженераль мельком
взглянул, мне не показал и засунул фотографии в карман кителя.
- Я вам потом покажу,- сказал он, заметив мой вопросительный взгляд.
После опознания дженераль был очень задумчив, мне показалось - даже
смущен, а тайна этого происшествия раскрылась чуть попозже.
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ВСТРЕЧА С БЕССМЕРТНЫМИ.
ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА.
По дороге к бес смертным (встреча состоялась на отдаленной авиабазе СОС
в Сосняках за Окой, дженераль Гу-Син прислал за мной в Шишкин Лес свой
походный лендроверджип, а потом и подарил его мне) я мысленно проверял свое
генеральское произношение: "Кар-рл у Клар-ры укр-рал кор-раллы, а Клар-pa у
Кар-рла укр-рала кларрнет".
Пр-рекрасно! На свою презентацию я явился в полевой форме, как
договорились, без лампасов и побрякушек, и был представлен высокому собранию
дженералем Гу-Сином: - Вот вам боевой генерал!
"ПРИМ.
Непарламентскую лексику, как и генеральские регалии, я поначалу тоже
оставил в Шишкином Лесу, но по мере реализации ПРОГЛОДА обнаружил, что мне
иногда не хватает связующих слов на вдохе-выдохе, и возникающие паузы часто
мешают верному ЭМОЦИОНАЛЬНОМУ пониманию моих мыслей и распоряжений -
говоришь, как будто, все правильно, но тебя, как будто, не понимают. Этого
никак нельзя было допустить. Но я также заметил, что большинство бессмертных
академиков вполне созрело и вышло на нужный мне уровень коммуникативности, а
академик Лон Дайк - тот даже был виртуозом игры на этом придыхательном
фортепиано. Что ж, я стал использовать свой словарный запас в полном объеме,
все меня поняли правильно, и все у нас покатилось славно." Никто из
бессмертных не пришел в смокинге,- пиджаки, свитера и рубашки, кто во что
горазд, мне это тоже понравилось. Правда, некоторые, совсем пожилые, были
при галстуках, но именно на обладателей этих ошейников я и произвел самое
лучшее впечатление.
Другие встретили меня нормально, ровно; третьи - с плохо скрываемой
иронией; но нашелся - нашелся! - проницательный человек, который сразу понял
всю мою подноготную сущность - все тот же академик Лон Дайк, известный своим
скверным желчным характером (в детстве он перенес желтуху), после
презентации подошел к дженералю Гу-Сину и, передразнивая мое произношение,
высказал все, что он обо мне думает:
- Кого вы к нам пр-ривели?! Во двор-ре тр-рава, на тр-раве др-рова... И
этот рыкающий солдафон будет руководить эпохальным научным проектом?! Да это
же обыкновенный капрал-от-гауптвахты, а не боевой генерал!
Как он был прав, академик Лон Дайк, царство ему небесное! Как он меня
сразу расшифровал! И как это мы с дженералем промахнулись с этим "р"?!
Мелочь, а неприятно. С тех пор я уже ни на кого не рычал,- разве что в
моменты очень сильной взволнованности, но это другое дело.
Моя презентация в этой ученой конюшне отличалась от представления в
конюшне футбольной. Вот имена великих, которыми мне предстояло руководить:
академики Тутт, Лоп Дайк, Гор, Капельцыа, Оппергермут, Цукерман, Комап,
Хейзенберг, Тирак, Лореисис, Фрепкфорд, Тейяр де Журдеп, Гусочкин (Корову
тоже приодели в костюмчик и привели) и другие, другие, другие - за их
спинами стояли (хотя и не присутствовали на этой встрече) тысячи, десятки
тысяч, целая армия ученых не с такими громкими именами. Тех же, кого я
упомянул, дженераль называл "бессмертными академиками", хотя в то время
некоторые из них были еще членкорами или даже всего лишь докторами наук;
Корова же вообще являлся иепришиваемым к кобыле хвостом; но в неофициозпом
смысле все они, конечно, были Бессмертными Академиками, что и подтвердилось
после окончания ПРОГЛОДА, иначе и быть не могло.
ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ.
Это письмо было отправлено президенту д'Эгроллю обычной электронной
почтой - о времена, о нравы! - и, на удивление, оно нашло адресата (сначала
легло на стол дженераля ГуСина, а потом было доложено Президенту). Мне дали
прочитать те знаменитые шесть или семь страничек, которые теперь сделались
историческими. В левом верхнем углу первой страницы стояли две курицелапые
резолюции президента д'Эгролля (даю их с переводом).
Первая резолюция, в день прочтения письма:
"В Б Л ЯЩК!" ("В ближний ящик!" - т. е., не откладывать в долгий ящик.)
Вторая, на следующий день:
"ДЖ! ВС НЧ НСПЛ ДМЛ ДЛ АРХВЖ! ИЗЧ И ДЛЖ СВ СБР ТЕМПО ВЛСА!" (Дженераль!
Всю ночь не спал, думал. Дело архиважное! Изучить и доложить свои
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг