фундаментов. Массу бетона загоняют почем зря под фундаменты, которые не
только не нужны, но и вредны - тряска здания иногда достигает таких
размеров, что когда с ней в резонанс попадет какая-либо часть, то крыша и
стены могут обрушиться. И Корова решил просто поставить свою
экспериментальную устаиовочку на толстой резиновой подстилке прямо на пол
(он сказал "фрямо на фол", пришлось переспросить). Это упрощало
строительство промышленных установок, избавляло от тряски здание и позволяло
легко передвигать установки в случае необходимости - замена, ремонт,
передислокация. Вот что из этого получилось. Когда Установочку смонтировали
и запустили, все увидели, что она, весящая около 500 тонн, вместе с
резиновой подстилкой начала прыгать. Со страху всем показалось, что
амплитуда колебаний достигает нескольких метров. Не выдержав этого зрелища,
вся вохра, начальники и придурки сделали ноги, решив, что турбина сейчас
взорвется. Обстановка была очень нервная. Корова схватил обыкновенную
линейку и показал, что колебания не превышают 3-х см, как это и следовало по
расчету. -Но никто не хотел верить, что так и надо. Прыгающая 500-тонная
установка нервировала даже коровииых помощников. Даже его заместитель,
бывший членкорр математического отделения Приобской АН, которого Корова
вытащил в свою шарагу из Ворскуты и который помогал Корове производить
расчет, поддался всеобщей панике и деликатно намекнул, что хорошо бы вызвать
расконвоированного академика N, чтобы он подтвердил Коровины соображения о
безопасности такой прыгающей текстильной установки. Конвоиры привели
расконвоированного академика N. Он испуганно посмотрел на установочку, потом
на Корову и спросил: "Ты что, уху кушал?" Корова не сразу понял, о чем его
спрашивают, и стал вспоминать, что он сегодня ел на обед (в этой шараге их
кормили от пуза). "Нет, не уху. Кажется, какой-то бульон с фрикадельками".-
"Ты меня не понял,- сказал академик N.- Повторяю: ты что, уху ел?" Корова
понял.
И показал академику свои расчеты. Тот не смог их опровергнуть и не смог
указать, почему такая прыгающая установка опасна. Тогда Корова налил в
блюдце воды и поставил на пол рядом с установкой. Ни малейшей ряби на водной
глади, блюдце показывало полный штиль. Установка тряслась, но тряска не
передавалась на здание. Академик пообещал дать письменное заключение, но так
ничего и не написал, побоялся. Этот ортодокс до мозга костей был заражен
фундаментальностью и считал, что без фундаментов ничего не построишь как в
прямом, так и в переносном смысле этого слова - ни жилого здания, ни
развитого общества, ни фундаментальной науки. Нельзя строить развитое
общество на какой-то резиновой подстилочке. (Корова не осуждал академика, в
самом деле, кому охота опять лезть на нары из-за какой-то теории
фундаментов.) Между тем, Установочка проработала месяц в таком прыгающем
режиме, сотрудники постепенно привыкли к прыганью, и когда к ним
наведывались всякие важные персоны, они подводили их к "кенгуру" и тихо
радовались, когда самодовольство на лицах этих жирных котов сменялось
испугом.
Наконец, когда пошел пространственно-временной диффузионный текстиль
(его поначалу не отличили от обычного) и началось производство
экспериментальных фуфаек, на фабрике появился сам Лобан. Корова не знал, что
это Лобан. Корова видел его молодым, по телевизору и на фотографиях, и не
узнал его. Корова знал, что Лобан находится в Приоби, но никогда не думал
увидеть его в Шараглаге. Он начал работать с Лобаном, они примерили и
опробовали "нулевую" фуфайку. Фуфайка была неотлаженной, барахлила, по
некоторым параметрам даже уступала обычному панцирю, но Корову с Лобаном
интересовала только проблема кройки-шитья и отливки, они даже не пытались в
этой фуфайке свернуть пространство в хроно-кольцо и отложили ее в сторону.
Ждали первую, экспериментальную, но диффузионный текстиль накапливался
Установочкой буквально по чайной ложке (10 граммов в день), притом, что на
одну фуфайку нужен был 1 килограмм текстиля. Они ждали этот первый килограмм
сто дней, потом дело пошло веселее.
ПОБЕГ.
Как и когда Лобан завербовал Корову? Это не вопрос, никакой вербовки не
было, они поняли друг друга с первого взгляда, а Приобский хант и его тайные
спецслужбы хлопали ушами и не видели дальше футбольной рамки и ближе своего
тиффозного носа. Они собирались с новыми фуфайками выиграть чемпионат
Вселенной, всего лишь. Они не понимали, каким грозным оружием обзавелись,
захват Вселенной им пока в голову не приходил - пока. Только Лобан и Корова
понимали подлинную силу и неограниченные возможности новых фуфаек.
Собственно, Корова с Лобаном разговорились только в предпоследний день,
когда должно было состояться испытание второй фуфайки (или третьей, если
считать "нулевую"). Утром, когда они остались один на один с фуфайкой, Лобан
прислушался (внутренние конвоиры у шахтерской клети пели жал иену ю песню:
"В забое на шахте "Приобской" погиб молодой инженер"), подмигнул Корове и
спросил:
- Ну?
И Корова с восторгом ответил: -Да!
Вот и вся вербовка.
Потом они молчали до самого обеда, и Корова спросил:
- Когда?
В ответ Лобан произнес целую речь:
- Сегодня рано, послезавтра поздно.
Больше они ни о чем не говорили, все было ясно без слов: сегодня фуфаек
еще нет, послезавтра фуфайки у них заберут, значит - завтра. Утром им
принесли вторую (третью от нулевой), но еще не заряженную, фуфайку. Корова
быстро привел ее в боевое состояние и надел на себя, Лобан надел нулевую и
первую. Прислушались. Конвоиры у клети пели "Песню об автомате Калашникова",
Корова уже подзабыл: то ли "гной неси", то ли "гной еси, добрый молодец".
Хорошая, душевная песня, вспоминает Корова. Это был добрый знак. Решили не
подниматься в клети, чтобы не терять времени и обойтись без жертв. Лобан
покрепче взял Корову за шкирку и включил зажигание; они пробили бетонный
потолок бункера, крышу фабрики и - бывайте нам здоровы!
Остальное известно - вдвоем на одной фуфайке далеко уйти не смогли,
пришлось три месяца квантоваться по поверхностному барьеру через всю
Приобскую диаметраль в сто пятьдесят градусов мороза - и это без когерентных
лыж! - пока не вышли в район Верхней Варты. Потом наступил Абсолютный Нуль,
изодранная фуфайка почти заглохла, они уже превратились в двойную ледяную
комету и еле тянули до СОС-форпоста на одном сопле. Войти внутрь уже не
смогли, но Корова поскреб обмороженным пальцем по обледеневшему
иллюминатору, пограничники - уже отходившие ко сну - выбежали и затащили их
внутрь.
ПРОБЛЕМА АМУНИЦИИ И СНАРЯЖЕНИЯ.
ИСПЫТАНИЕ ФУФАЙКИ.
Ночь. Сириус очень хорош!
Он, как переливающийся бриллиант, рядом с ним все звезды кажутся
блеклой дрожащей слюдой. Без дураков: очень красиво!
Сегодня мне дали примерить две экспериментальные фуфайки, которые Лобан
и Корова изодрали в Приоби. Изделие называется "Фуфайка Гусочкина". Жалкое
зрелище, изодраны вщерть, действует только вторая, и всего лишь на 20
процентов КПД, но когда я примерил это рванье и чуть-чуть поддал газ, то
сразу очутился где-то за орбитой Плутона с Хароном в Облаке Оорта. Даже не
сразу сообразил - где я?! Рядом тускло светился какой-то ржавый астероид...
"..."
"ЛАКУНА:
"...как потом оказалось, это был алмазный астероид О'к-Аллисто, будущая
столица всего Диффузионного проекта."
- Ты где?! - орал Лобан.- В ней нельзя газовать, в ней думать, думать
надо!
Я был в восторге. Я размышлял: в этих фуфайках конюшня получает свой
Шанс и может выиграть чемпионат - даже у федералов. Нам только надо выиграть
все оставшиеся игры,- и чтобы никаких технических поражений. Открытие
Гусочкина просто и гениально: он проложил двойную ткань стекловатнои
подкладкой и прострочил ее на "зингере" силиконово-стальной проволокой.
Чeрт-те что, до чего просто! В этих фуфайках можно осваивать даже тонкий
подпространственный диапазон по шкале Клопштока,- а ведь мы туда никогда
носа не совали. Из диффузионного текстиля можно и бутсы производить, и
трусы, и гетры, и перчатки, и теплое белье. Нам нужно, как минимум,
одиннадцать таких фуфаек.
Это единственный Шанс. Недаром Приобский Хант как с цепи сорвался. Даже
фуфайки федералов по сравнению с ними - детские игрушки. Значит, придется
строить текстильный завод - раз, обувную фабрику - два, пю-мюзонный
синхрофазотрон с циклическим выходом - три. Кто это будет делать и на какие
шиши?
"ПРИМ.
Я тогда еще не знал, что из-за этих Коровиных фуфаек, и не только из-за
них, нам придется создавать целую - даже не промышленную отрасль -
Промышленную Империю."
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЛОБАНА КОНЮШНЕ.
Наконец состоялась презентация Лобана. Собрались все, даже Войнович
пришел. Председатель Сури'Нам, хоть и большой любитель всяческих
презентаций, на эту не приехал.
- Делайте как знаете, я на все согласен и все подпишу,сказал он и не
приехал.
Все сидели угрюмо и настороженно, кто-то поджимал ноги, все поджали
хвосты. Я думал, что они уже жеребцы, а они еще сосунки-жеребята.
Допрыгались! Я ведь предупреждал: вот придет Лобан, и тогда вы поскачете
вдоль по Питерской и попляшете кровавый краковяк!
Презентация была сверхкороткой. Я сказал несколько вступительных слов.
Говорил один Лобан, вопросов ему не задавали. Речь Лобана была весьма
неожиданной. Оказывается, Лобан не столько болел у нас в эти три дня,
сколько приглядывался к конюшне. Он все обдумал. Он отказывается брать
конюшню. Ему надоело возиться с ними. Все равно ничего хорошего не
получится. Разошлись в задумчивой тишине. Я поднялся к Лобану. Я так ничего
и не понял.
- Что случилось? Что изменилось за эти три дня?
- Ничего,- ответил Лобан.- Хотелось, да расхотелось.
- Дженераль знает о твоем решении?
- Еще нет, но он предоставил мне право решить самому.
- Может быть, тебя надо упрашивать? - спросил я, бухнулся перед ним на
колени и завыл: - Возьми конюшню, отец родной!
- Не юродствуй,- сказал Лобан.- Выйдем на свежий воздух.
Вышли на свежий воздух. У Лобана, как воспоминание о его приобском
побеге, вспух третий подбородок, висят розовые щеки, торчит синий
облупленный нос с розовыми прожилками - не хуже носа любого заправского
пьяницы, но эти подбородки, щеки и нос являются результатом сильнейшего
обморожения, а не пьянства.
Я опять начал его уговаривать:
- Ты должен взять конюшню. Тут ничего другого не придумаешь, я свое
отыграл. Я отвалял дурака на все сто процентов.
- Хорошо, я возьму конюшню,- с неожиданной уверенностью ответил Лобан.
Ничего не понимаю. То берет, то не берет.
- Я не хотел говорить при стенах. Я беру конюшню. Но это не решит всей
проблемы. Корова не сумеет поставить проект на ноги. Ему нужно помочь. Он же
подвинутый, он как дитя неразумное. Его надо кормить с ложечки. Ему нянька
нужна. И администратор. И охрана.
- Кто? Дядя Сэм?
- Дядя Сэм не совсем подходит. Рафа совсем не подходит. Рафа хорошо
умеет исполнять поручения. Пойди и сделай - он пойдет и сделает то, что ему
сказали. Нет. Тут нужен самостоятельный человек.
- Ты предлагаешь эту должность мне? Быть нянькой и телохранителем
Коровы?
- Не совсем так. Не спеши. Завтра к девяти ноль-ноль тебя вызывает
дженераль Гу-Син. Он сам все тебе объяснит.
- Я не успею, первый автобус после девяти.
- Дженераль пришлет за тобой лендровер.
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
КРАСНОЕ СМЕЩЕНИЕ.
ПРОГЛОД. ЗАВТРА, 9-00.
Мокротная снегомразь.
Я вошел в Планетарий и поднялся на чердак в Заоблачный кабинет. Я
гадал - зачем я понадобился дженералю? Вряд ли он собирался устроить мне
разнос за три технических поражения подряд,- бригадный дженераль с полной
властью (так звучит его полное звание), конечно, не опустится до футбольных
разборок, не царское это дело. Что ж, как говорится, "будем посмотреть".
Новая секретарша дженераля куда-то отлучилась, я решил, что стучать
согнутым пальцем в мягкую дверь - это занятие для подхалимов, и вошел в
кабинет без доклада. Дженераль Гу-Син стоял у окна и разглядывал сверху
курчавую низкую облачность, изметавшую вниз мокрый снег.
- Я подаю в отставку,- доложил я спине джеиераля.
Дженераль вздрогнул, обернулся и поспешно приложил к губам указательный
палец. Я понизил голос:
- Я сдаю конюшню Лобану, мы с ним договорились.
- Поднимемся на свежий воздух,- сказал он.
И он туда же... Мы прошли в комнату для отдыха, дженераль надел
какой-то домашний лапсердак, мне предложил охотничью ветровку, и мы по
винтовой лестнице, похожей на двойную спираль дезоксирибонуклеиновой
кислоты, поднялись на купол Планетария.
Здесь было лето, но воздух, пожалуй, чересчур свежий.
- Вы с Лобаном договорились, а я ничего и не знаю,- сказал дженераль.-
Куда же вы пойдете? В сантехники? Разве кто-нибудь предложил вам новую
работу?
- Пока отдохну, а потом придумаю что-нибудь. У меня много профессий.
Может быть, возьму бригаду сантехников. Или пойду в лесники. Или прорабом па
стройку.
- Правильно! У меня есть для вас работенка именно на стройке! -
обрадовался дженераль.- Вам пора заканчивать с этим футболом. Лобан сам
справится. Я выдвинул вашу кандидатуру на очень ответственную должность, и
Президент согласился со мной. Речь идет о проекте с диффузионным текстилем.
Проект уже существует. Правда, пока на десяти страничках. Д'Эгролль их уже
подписал. На первой странице - название: "Проект Глобальной Диффузии".
- ПРОГЛОД,- сказал я, привычно зааббревиатурив неуклюжее название.
- Отлично! Принимается! - сказал дженераль. Он был в подозрительно
хорошем настроении и на все соглашался.- Так и запишем - ПРОГЛОД. Звучит
вполне по-тиффозному - какая-нибудь Прогрессивная Лига Объединенных
Демократий - и не будет привлекать постороннего внимания. Пошли дальше. Со
второй по девятую страницы - письмо Президенту. Его подписали наши
крупнейшие ученые-теоретики, в письме дается обоснование этого самого
ПРОГЛОДА. На последней странице - предварительный список должностных лиц,
которым будет поручено осуществление проекта.
Мы уже подобрали начальника всех строительных работ. Эта должность
будет соответствовать рангу министра. Что-то вроде министра Глобальной
Диффузии.
- Миниглод.
- Принимается! - опять согласился дженераль.Вот вы и станете этим самым
миниглодом.
- Вы в своем уме? - непроизвольно вырвалось у меня.
- Надеюсь. А вы-то в своем уме, господин полковник?
- Извините, господин дженераль! Но я - "под".
- Что "под"?
- Я подполковник.
- Всего-то? Не забывайтесь и придержите язык, господни подполковник!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг