- А, начальник? - Краснов толкнул его плечом. - Небось, ты в свой
лагерь бы сейчас не вернулся?..
Скидан молчал.
- Или скучаешь? А, Васька? Герр лагерфюрер!
- Отстань, капитан, - тихо сказал бывший Краснов. - Паршиво мне.
Он и в самом деле думал сейчас о своем лагере. Пришельцы, как нарочно,
высадили их рядом с той самой платформой. Только с другой стороны от входа в
тоннель. Сашка, конечно, не помнит этого места, его подобрали без памяти на
полпути сюда. А Скидан узнал сразу, даже в темноте.
- Какой родной запах, - гудел Краснов. - Точно, где-то здесь...
Начальник, слышь... Почти год, как мы познакомились, помнишь?
- Если бы не ты, - сказал Скидан, - я бы не верил самому себе.
- А я - реалист, - заявил Краснов. - Нам, зекам, не до романтики. Я все
помню и во все верю. Может быть, мы в каком-то будущем. Это терпимо. Но если
мы действительно в параллельном времени, то это значит, что сейчас вот здесь
же, на этом месте, или совсем близко, бьют кого-то беззащитного прикладом по
башке!.. Это невыносимо. Мне кажется, что я сплю. Вот дали на прииске по
башке, и я сплю и вижу все это во сне. И я не хочу просыпаться, потому что
ТАМ я знаю тебя другого, и я сделаю все, чтобы ТОГО тебя... в общем, убить
как можно скорее.
Показался прожектор вагона.
- Что ж, - сказал Скидан, - давай спать дальше. Мне просыпаться тоже
неохота.
Низко над платформой проплыла гигантская спираль космического корабля.
Хорошо освещенные, Кросс и Васса, все еще не смывшие грима и не снявшие
земных одежд, оторвались от возни со своими машинами и махали дружно двум
землянам.
Часть V. ВОЗВРАЩЕНИЕ
1. Следствие
- Итак, вы настаиваете, что вы - капитан Краснов Василий Александрович,
начальник лагеря "Ближний". Допустим. Но - одна маленькая неясность. Где и
при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
- С кем?
- С капитаном Красновым. Вы уж не крутите.
- Мне нечего крутить. Сличите с документами.
- Кстати, где вам делали пластическую операцию?
- Ерунда какая. Возьмите любую бумажку из моего личного дела, и я вам
подробно расскажу ее содержание и происхождение.
- Верю. Подготовка у вас отменная. Вот потому и повторяю вопрос: где и
при каких обстоятельствах вы познакомились с Красновым и каким образом вам
удалось добиться от него столь подробных сведений? Можете не спешить.
Соберитесь с мыслями. Я подожду. Вот бумага, вот ручка, вот чернила. Через
полчаса вернусь.
Следователь вышел и повернул в двери ключ.
"Знал, на что шел, - подумал Василий. - И готовился к худшему. А вот
избежать худшего - надеялся излишне. Везенье за человеком не гоняется. И не
обязано. А я от своего везения ушел сам".
...Вернуться в тоннель он решил еще по пути домой, молча глядя за
вагонное окно и едва отвечая на реплики Александра.
- Светлана образуется, - говорил Александр.
Василий кивал.
- Что ребятам расскажем? - спрашивал Александр.
- Давай думать.
- То, что мы видели, - рассуждал Александр, - они сами знают из прессы.
Главное - это пришельцы.
Василий кивал.
- Надо сразу о них всем рассказать, - предлагал Александр.
Василий кивал.
- А если не поверят? - продолжал Александр. - Может, для начала
расскажем только ребятам?
Василий кивал. И опять возвращался к своим расползающимся мыслям,
пытаясь их связать.
Резерват, конечно, дрянь. Типичный анархический капитализм с
либеральным правительством, знакомый по газетам и радио еще в ТОЙ жизни.
Даже не верится, что из подобного бардака мог сложиться строй вроде
лабирийского. Наверняка в Лабирии все было иначе. Без революций, без крутых
поворотов - шли себе и шли, пока не пришли, куда надо.
Но это ИМ сюда надо. У нас - другая дорога.
А у кого это - У НАС?
И Василий вдруг увидел, что за весь год столь благополучной жизни так и
не почувствовал себя здесь в своей тарелке. Но почему?
Вон - Сашка: счастлив, что вернулся ДОМОЙ, строит планы, чего-то
щебечет. А Светка - с первого дня! - будто здесь и родилась. Они, его
ровесники, оказались космополитами, людьми без корней... Или это он -
дубина? А что меняется, если признать себя дубиной или патриотом? Разве от
этого душа вернется на место? Меньше будет манить черный вход в страшный
тоннель? "Элегия" Глинки, которая все вертится в голове?
Василий вспомнил, что и до сего момента его постоянно тянуло обратно. И
в Лабирии, и особенно в разведке. И пришельцы высадили их в этом месте,
видно, не случайно. Почувствовали его тайные мысли. И были эти мысли,
значит, весьма сильны, если их услышали, хотя сам он... Сам он просто
отгонял их, но, видно, не отогнать, ибо в них - вся его суть...
Следователь вернулся и был неприятно поражен чистотой бумаги.
- Вы даже не сделали попытки... Вы не цените гуманизма: знаете, что
будет, если я доложу по команде и сюда нагрянут мои коллеги из Москвы? Они
же... волкодавы. Они вас вывернут наизнанку, притом - в буквальном смысле...
Василий Александрович, или как вас там, не утяжеляйте вы свою участь. Хотите
анекдот?
Краснов кивнул.
- Раскопали мумию в одной из египетских пирамид, - начал следовать, - и
никак не могут определить, что же это за фараон...
- Рамзес Второй, - сказал Краснов. - Это старый анекдот.
- Ну вот, - обрадовался следователь, - это вы знаете. Вот я и советую:
чтобы не связываться с москвичами, лучше назовитесь настоящим именем и все
расскажите сейчас, мне, чтобы не признаваться потом, что вы египетский
фараон. Подумайте еще, я вам советую, ну просто от всей души. Бога ради, не
поймите так, что я беру вас на испуг. Вы мне искренне, по-человечески
симпатичны, я просто показываю вам другой конец служебной цепи, которой я
связан в своих действиях. Я буду просто вынужден по службе, понимаете? Да вы
знаете все это, и уверяю вас: со дня исчезновения капитана Краснова наши
порядки мягче не стали.
- Можно вопрос?
- В пределах моей компетенции - пожалуйста.
- Где сейчас лейтенант Давыдов?
- Погиб при исполнении служебного долга.
- Подробности - можно?
- Служебная тайна.
- Это связано с такими, как я?
- Не могу вам ответить, не имею права.
- Но попадали к вам такие, как я?
Следователь посмотрел внимательно, помолчал, затем сказал:
- Мы слишком уклонились от темы. Вынужден вам напомнить, что у нас
допрос, а эта форма беседы должна носить односторонний характер. Оставляю
вас вторично наедине с бумагой. Очень, очень надеюсь, что вы не захотите
лишних хлопот.
И снова повернул ключ в двери.
"Как его понять? - страдал Василий. - Взяли они ребят или убили? В этой
ли драке погиб Давыдов? Или просто какой-нибудь отчаявшийся заключенный
пырнул из строя пикой? Или, может, было восстание? Или вооруженный побег?
Дурацкая, в общем, тайна: стоит мне попасть в общий барак, и я все узнаю.
Если, конечно, раньше не задавят. Зекам-то не надо будет доказывать, кто я
такой. Но не это больно. Всего хуже, если ребята погибли..."
Ваня с Гансиком были уже готовы идти походом на Страну Советов:
- Если где-то в мире есть беспорядок, место порядочного человека - там,
чтобы навести природный, естественный, справедливый порядок.
Они утверждали это дружным хором, помощнее того, с которым лейтенант
Давыдов никак не мог разучить "Элегию". Они даже вполне равнодушно приняли
сообщение о скорой встрече с прозрачными пришельцами:
- Благополучные гости будут искать общий язык с благополучными
хозяевами!.. Найдут и без нас. А мы пойдем туда, где мучают таких, как Саша
Краснов.
- Пополните ряды жертв, - Александр морщился. - Ни черта от вас там
пользы не будет. Кинут за колючку и замучают.
- Ваше место не там, а здесь, - Светлана от бессилия убедить то
металась по комнате, то садилась и раскачивалась как пантера в клетке. - Там
про вас есть очень точная пословица: "Где родился, там и пригодился". Вас не
поймут даже сами рабы.
- Потому что они все там рабы, - рявкнул Александр.
- Мы не имеем права вмешиваться в чужие дела, - убеждал Такэси. - Для
Лабирии достаточно того, что мы открыли. Опасность идеократии - крупнейший
вклад в становление староверства как науки. Зная, чего опасаться, общество
может чувствовать себя увереннее.
Макс Нарук, который передумал рвать со староверами, дабы постоянным
оппонированием смягчить их экстремизм, спорил со всеми сразу:
- Поздравляю Ивана с Гансом. Они делают все, чтобы староверство
рухнуло: пытаются ценой собственной жизни доказать его вредоносность. Лучше
пускай откроют еще какую-нибудь социальную гадость, какое-нибудь ископаемое
пугало, чтобы нам уютнее жилось... Кстати, что означает эта ваша
"идеократия"?
- Мягко выражаясь, - объяснил Такэси, - эта словесная конструкция
определяет такую систему отношений в обществе, когда вся жизнь, включая и
личную, подчинена одной-единственной цели, идее, установке, как правило,
неосуществимой и потому особенно почитаемой...
- А нельзя ли объяснить этот бред более доступно? - брезгливо перебил
Нарук.
- Можно! - резко ответил Александр. - Пусть все вкалывают день и ночь,
голодные и раздетые, чтобы когда-нибудь потом все могли ни черта не делать.
- Бред! - повторил спокойно Макс. - Ты слишком утрируешь. Такэси?
- Ну, предположим, - сказал Кампай, - будет решено лететь на Луну, и
вся Лабирия будет заниматься только подготовкой этого полета. Недосыпать,
недоедать, надрываться на работе...
- Чтобы полетели какие-нибудь пятеро? - Нарук источал презрение. - А на
Луне - что?
- Слава, первенство...
- Перед кем? Этих пятерых перед всеми нами?
- Нет. Нашей страны перед другими.
- А-а, это что-то резерватское... Нет, ребята, это бред. Но, в общем, я
понял. Стоило ли только это открывать? Это закрыть надо. И покрепче. - Нарук
повернулся к Такэси. - Кампай! Ведь это как раз я и видел тогда в гроте. Но
того, кто это разгласит, я первым предложу сослать на Остров Скорби.
Тут и явились Васса и Кросс. В той же одежде, в том же гриме. Постучали
в дверь и сразу вошли, как к себе в "Палитру".
- Привет, - сказал Васса. И попросил двух Красновых: - Знакомьте нас,
братья.
Знакомство произошло молниеносно, потому что заочно оно состоялось
давно и подробно.
- Мы знаем, что общение с нами изнурительно, - сказал Кросс. - Это
постоянное неравенство с подслушиванием ваших мыслей болезненно и для нас.
Поэтому давайте привыкать постепенно.
- Если этого вообще хотите, - добавил Васса.
Привыкание началось и длилось недолго. Гости просили выяснить мнение
народа о необходимости и возможности прямого контакта, назначили желаемое
время для экранной встречи и откланялись, пожелав Гансу с Иваном успешного
рейда через тоннель.
- Что вы об этом думаете? - быстро спросил Такэси.
- Оказывать помощь - истинно человеческое дело, - был ответ. - Но
оказывать, а не навязывать. Если это удастся, желаем вам успеха, от всей
души.
Они ушли.
Поднялись и Иван с Гансом. Они намеревались отправляться утром. У них
уже все было готово, даже ТАМОШНЯЯ одежда. Вместе с ними, продолжая спорить,
ушли Такэси и Нарук.
- Ах, пропадут пацаны, - сказал Александр, когда остались втроем.
- Их нельзя пускать, - сказала Светлана.
- Помощь оказывают, а не навязывают, - передразнил пришельцев
Александр.
- Сашенька! - Светлана схватила его за рукав. - Ну давай их не пустим!
Ты же сильнее, ты один их скрутишь! А мы тебе поможем, да, Васенька?
- Каждый волен в своей судьбе, - ответил Василий тихо и медленно.
- Ты прав, - Александр поднялся. - Пусть они идут.
- Саша!
- У них есть силы, - сказал Александр, задержавшись у двери. - У них
есть надежда и вера. Я сам бы с ними, да у меня внутри пу-у-усто... Не
выношу, когда над душой стоят. А там, братцы, хуже Резервата. Ну,
здравствуйте.
Они остались вдвоем, и это была их ночь. Такая, каких не бывало.
Вся-вся, до последней минуты, до первого солнечного луча.
И тогда Василий стал одеваться, жалея, что некогда выручать из
такэсиного музея свою настоящую одежду второго срока.
Она поняла мгновенно и молча бросилась отбирать пистолет. Он заломил ей
руки за спину и прижал ее к себе:
- Светка, Светочка, не могу я.
- Нет, Вася, ни за что.
- Да неужели тебя ни разу не тянуло назад?
Она вырвалась, оттолкнула, посмотрела тем чужим взглядом, какого он
никак не мог понять и боялся. И сказала строго:
- Сядь. К первому вагону ты все равно опоздал. Времени хватит. Я жена
тебе и требую, чтоб ты... В общем, поговорим сначала, а потом, раз уж так...
Садись. Нет, пошли на кухню. Будем завтракать и разговаривать. Не бойся,
удерживать силой не буду. Ты - свободный человек. Но об этом - о свободе
твоей - мы поговорим.
Он сидел за кухонным столом, она что-то резала и перемешивала. Он
только слушал, а она говорила. Так, наверно, мать говорила бы с ним, будь у
него мать.
- Ты, Вася, детдомовский. А я - домашняя. Ты не знаешь того, что знаю
я. ТАМ, куда ты хочешь вернуться, ты не будешь таким храбрым, как здесь.
Потому что здесь храбрым быть разрешено, а ТАМ - нет. А быть храбрым без
разрешения ты не умеешь. Мы оба с тобой не умеем. Потому что мы с тобой
выросли в большом детдоме. Страна - детдом, понимаешь? Чтоб быть свободными,
нам с тобой культуры не хватает. И как бы меня туда ни тянуло, я ни за что
не вернусь. ТАМ требуется: "Живи, как все", а это недостойно человеческой
природы. Это животному в стаде выгодно жить, как все - так безопаснее. ТАМ
говорят, что жизнь человека - борьба. А на самом деле - это разнообразный
труд, радостный для человека и не вредный для окружающих. ТАМ, Вася, твой
так называемый труд был вреден. Неужели ты так по нему скучаешь?
- Да ты не о том, - начал Василий.
- Нет, я о том. Это здесь ты мог бы ничем не заниматься и жить
припеваючи, пока не надоест. А там ты обязан будешь работать, ибо там "кто
не работает, тот не ест". ТАМ ты ничего не сможешь, кроме как снова быть
военным. И то, если поверят. А они не поверят. Потому что ТАМ не верят
никому. ТАМ они сами себе не верят, сами себя боятся!.. Что, не видел меня
такую? Смотри напоследок.
- Туда пойдут ребята, - сказал Василий. - Что они без меня...
- То же, Васенька, что и с тобой. Ноль без палочки. Ты под утро уснул,
а я по ним плакала. Их там будут судить как американских шпионов. Их
уничтожат... Но они не безумцы, у меня просто не хватает культуры, чтобы
правильно назвать. Они пошли туда не для Лабирии. И даже не для тех, кого
хотят спасать. Это нужно ИМ.
- Зачем? Какая польза?
- Вот видишь, и ты научился - о пользе. А они сейчас - не для пользы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг