простое устройство: универсальные батареи в крыльях, надежный
пакет-электромотор впереди, реактивная тяга назад и, когда надо садиться и
взлетать, отбор тяги вниз. Крылья короткие, летает быстро; когда освоим как
следует дело с батареями, я его изобрету). На всякий случай - вдруг меня
быстренько и без хлопот сделают мужчиной! - вывешиваю из кабинки плакатик:
"Мала тяга". Это хитрость. Ремонтная служба такими машинами занимается в
последнюю очередь, и если кому надо лететь, он поищет машину помощнее, а моя
дождется меня.
Бегу. Над входом по адресу - те же две фигурки и стрелка между ними:
"Меняем пол". Вбегаю. Это огромная лечебня, получше наших. Везде указатели -
не заблудишься. Достигаю нужной двери. Вхожу.
Довольно молодой врач, красавец собой, говорит, что, мол, такую женщину
просто жалко переделывать (Я, Вася, в этом сне еще красивее, чем в первом,
притом я уже почти чувствую, что вижу сон, и прямо-таки купаюсь - и в нем, и
в своей красоте). Сразу спрашиваю: а что, уродом стану? Отвечает, что нет,
жалко от имени мужчин. И от себя лично. Я отвечаю: "Надо, надо позарез! И
поскорее!" И тогда мне объясняют, что это чрезвычайно болезненная,
многократная и весьма длительная операция. Меня будут оперировать и
выпускать под наблюдение, потом, когда частично и правильно превращусь,
будут продолжать. "А если неправильно?" "Неправильность зависит только от
пациента. Из-за этого количество операций может увеличиться с четырех до
семи-девяти". " Как же это зависит от пациента?" "На весь год, пока длится
операция, рекомендуется прекратить половые контакты. А это - самое трудное,
потому что с каждым этапом возможности пациента увеличиваются,
следовательно, соблазн растет. А народ у нас - без тормозов, многие не
выдерживают". "Что же это за неправильности?" Он тогда спрашивает: " Вы кто
по роду занятий?" "Математик-физик" (Я опять математик!) "Тогда можете не
понять. При нарушениях возможен резкий прогресс различных атавизмов и
рудиментов, а нам это допускать не позволяет профессиональная этика, да и
кому из пациентов понравится ходить, скажем, с хвостом и с шерстью на
боках..." Я пугаюсь, отпрашиваюсь подумать, доктор с большим удовольствием
отпускает.
Прыгаю в самолетик, мчусь на пляж, где уже полно народу, кое-как нахожу
место для стоянки, валюсь на песок и думаю. У меня точный математический ум,
но в вопросах страсти я совершенно не могу его использовать. Вот и теперь:
издали операция не кажется мне такой уж болезненной, годичное воздержание -
чрезмерным. Я во власти страсти. Я решусь, лишь бы согласилась Диана. Сейчас
посоветуемся.
Я опять лечу. К Диане.
Вбегаю. Она вскакивает из-за чертежного стола и бросается мне на шею.
Она поменьше меня, мы были бы идеальной парой.
Подробности утоления наших страстей тебе, Вася, знать не надо, а после
всего я излагаю свою идею. Диана в восторге. Она готова потерпеть и год, и
два, зато пото-о-ом... А пока будем ждать, она воспользуется и обратит всю
энергию на этот чертов проект, который у нее что-то не вычерчивается.
Решено! Я счастлива. Лечу к красавцу доктору.
Доктор в досаде и почти не скрывает. Как-то у меня все бегом, а
предстоит как раз обратное - терпеть и ждать.
Ничего! Потерпим и подождем! Где у вас операционная?
И началось.
Эту боль не опишешь. Главное в ней то, что какая-то она унизительная. В
полном сознании, наркоз запрещен и торопиться нельзя.
Медленное, многократное лишение девственности. Не больно страшно, не
страшно больно, но - как-то очень и очень обидно. Это обида какая-то
внутренняя. Доктор все спрашивал, каково мне терпится, и я не утерпела,
поделилась этим наблюдением. Он ответил: "Еще бы! Ведь мы с вами наносим
оскорбление природе. Она не прощает и оскорбляет нашу психику. Не каждого,
но наказывает". "А кого не наказывает?" "Она сама выбирает. Вас-то должна
была наказать". "За что?" "За то что вы - ее удача, вас переделывать -
только портить". "Значит, все же вы меня испортите?" "Нет, мы не испортим.
Физиологию мы переделываем надежно. Природа может сотворить что-нибудь
неожиданное внутри вас. Этого мы предусмотреть не в состоянии, это - на
уровне полевой информации, нам недоступной". (Никогда ничего не слышала о
полевой информации. Ты, Вася, не в курсе?). И снова доктор спрашивает: "Не
передумали? Еще не поздно". "Нет! Назад не отступаем!" "Что ж, воля ваша".
Потом, Вася, был неприятный в этом сне провал, похожий на потерю
сознания от боли. Ты не терял сознание от боли. Я и ТАМ теряла. Это не
удовольствие. А из провала я всплываю мужчиной. Доктор поздравляет: "Ваша
воля достойна восхищения, вы ОДИН из немногих" и смотрит при этом очень
внимательно. Я приятным баритоном говорю доктору, чтоб не беспокоился, что
природа меня, кажется, не наказала. Крепко пожимаю ему на прощание руку, и
тут меня ударяет первый раз. Я еще не понимаю, что это, но меня разом и до
краев наполняет что-то знакомое и почти забытое. Я быстро откланиваюсь.
Доктор вслед напоминает, чтоб ЗАХОДИЛ иногда для осмотра. Мельком вижу свое
лицо в зеркале - и мое, и не мое.
Я мчусь к Диане. Мы виделись весь год, испытание стоило обоим большого
труда, но мы вышли с честью.
Разлетается по комнате чертежная бумага, мужская и женская одежда,
смешивается мужской и женский лепет, пространство ходит ходуном и
раскаляется, в нем становится тесно. Диана в таком восторге, что сейчас,
кажется, умрет. И я, о страшно! хочу этого: пускай умирает. Второй удар
наполняет меня до краев, и на этот раз я уже понимаю, в чем дело. Уже с
трудом выдерживаю остаток страсти, оставляю Диану счастливо спящей и взмываю
в небо на первом попавшемся самолетике.
Я стараюсь выжать из мотора всю мощность. Самолет новенький, летит
быстро. Город, залив, чистое небо с лозунгом об излишествах, а вдали торчит
из океана высокая острая скала, подобная дворцу. Я лечу туда. Я ослеплена
страстью, которая теперь никогда-никогда не найдет утоления. Природа все же
отомстила, доктор был прав. Мне больше не нужна моя Диана. Я завидую моей
Диане, потому что сама хочу быть женщиной и с такой же яростью отдаваться
ему, проклятому пророку, красавцу доктору. Он, кажется, разглядел мой первый
удар, когда наши руки встретились. Он, может быть, и сам неравнодушен ко
мне - женщине. Он, может быть, согласится на обратную операцию и даже будет
готов разделить потом мою страсть...
Но ведь я сама ни за что не вернусь к нему. Я не соглашусь ни на какую
больше операцию. Я совершенно точно чувствую, что и за возврат в женское
обличье природа меня снова накажет. Я оскорбила ее непростительно - своей
необузданной страстью, своей неискусимой волей, чем-то еще, противным
природе, но присущим человеку.
Я делаю крутой вираж вокруг скалы. Одна ее стена отвесно и гладко
поблескивает кварцем и слюдой. Мой самолетик широкой спиралью набирает
высоту. Затем мой холодный математический ум выбирает такой режим
пикирования, чтобы крылья не отвалились до удара, и я радостно и
стремительно лечу к желанной стене. Во всех поверхностях самолета поет
воздух, поет все тоньше и сильнее, сейчас он сорвет себе голос, но мое горе
вдавливает кнопку оборотов до последнего предела - навстречу счастливому,
освободительному столкновению...
В момент удара я проснулась. Хватит с меня! Не хочу больше так мучиться
и умирать. Хочу обыкновенно жить, как жила до сих пор. Где мой Васенька, мой
единственный?..
Вот, Вася, главное, что я поняла. Я вовсе не "б", как ты однажды
изволил выразиться. Я просто очень и очень женщина.
Дальше было так. Я пожаловалась Кампаю, он удивился и сказал, что ни за
кем из его знакомых такое не замечено. Он ночевал в мастерской не раз, но
сны, то есть миражи, являются только в гроте и только наяву. Он предположил,
что это связано с моими индивидуальными особенностями: ведь если сны под
землей, по соседству с гротом, еще как-то можно связать с миражами, то в
пирамиде, на другом конце города, ничем другим не объяснишь. Он осторожно
поинтересовался, в состоянии ли я продолжить исследования.
Спать в мастерской я отказалась наотрез, а к себе в квартиру на
следующую ночь потребовала у него Розу. Розочка обрадовалась, потому что
надеялась тоже посмотреть "какой-нибудь кошмарный сон". Она переночевала у
меня несколько ночей, но ничего не вышло: сны оставили меня в покое, а к ней
не пришли. К ней начала приходить страсть, подобная той, от которой страдала
я в последнем сне. Чтобы уберечь, я немедленно отправила ее к Такэси и
приготовилась страдать дальше. Но тот, кто с той стороны сознания
демонстрирует сновидения, видно, оценил мое благородство и вырубил свой
зловредный проектор.
На этом, Васенька, сны кончаются. Ждать тебя мне стало легче: после тех
страданий, что перенесла во снах, теперь все трудности кажутся пустяками.
Самая легкая жизнь во сне, оказывается, труднее самой трудной жизни наяву,
потому что наяву еще как-то можно надеяться на себя и на своих близких, а во
сне все решено за тебя, только подчиняйся. Кому охота подчиняться, правда?
Скидан захлопнул тетрадку. Почти сорок страниц мелким почерком - не
поленилась же! Какое мнение можно об этом составить?
Никакого. Сказки. А кое-что вообще бред. Какую пользу можно из этого
извлечь в будущем? Никакой. Совершенно очевидно. Что сказать Светке обо всей
этой художественной беллетристике? Что Лев Толстой из не получится? Жалко
обижать. Хотя и бессонной ночи тоже жалко.
И он решил, что Светку все-таки жальче. Скоро она проснется, и он нежно
скажет ей, что она умница, тонкая натура, что у нее прекрасный слог, гораздо
яснее и интереснее, чем у Льва Толстого. Может быть, даже Львицей ее
назвать? Он скажет, что сам чувствует, что где-то и когда-то им обоим
пригодится эта тетрадь, поэтому пусть она ее спрячет подальше и никому не
показывает.
Конечно, насчет этой самой полевой информации он не в курсе, но
самолетик они обязательно будут конструировать вместе. Он даже придумал
название: самолет с вертикальным стартом.
Часть IV. Р А З В Е Д К А
1. Контакт
Как и предупреждал Такэси, кордонная служба Резервата оказалась на
высоте. Скидану и Краснову пришлось поставить сумки на ползущую резиновую
ленту, а самим пройти по мостику под узкой металлической аркой. Скидана арка
не почувствовала, а когда на мостике оказался Краснов, под столом контролера
замигала красная лампочка и зазвенело.
- Прошу не двигаться, - кордонник в желтой форме встал, взял со стола
черную коробочку и направился к Краснову. Четверо других деликатно взяли
наизготовку короткие автоматы. Контролер включил коробочку и стал водить ею
перед Красновым. На уровне живота коробочка запищала.
- Прошу предъявить металл, - сказал кордонник. Стволы четырех автоматов
дрогнули.
Краснов извлек из-за пояса пистолет Скидана и рукояткой вперед подал
контролеру. Тот вернулся за стол, предложил Краснову присесть и достал
небольшой бланк.
- Марка оружия?
- "ТТ".
- Странно. Никогда не встречал.
Кордонник разговаривал дружелюбно, однако Скидан краем глаза хорошо
видел, как напрягся бывший зек: наверно, вспомнил бесконечные лагерные шмоны
и унижения.
"Теперь он живым не дастся". - подумал Скидан, глядя на экран
элевизора, на котором, как на рентгене, появились внутренности его сумки.
Там ничего запрещенного не было, история с пистолетом волновала больше: не
понадобится ли Краснову помощь и возможно ли вообще эту помощь оказать под
дулами четырех автоматов.
Контролер между тем никакого беспокойства не проявил. Он нашел на
пистолете номер и внес его в свой бланк. Затем спросил Краснова, надолго ли
и с какой целью въезжает в Резерват, и записал ответы. Потом взял пистолет и
пригласил Краснова проследовать в соседнее помещение. Краснов еще более
напрягся, но бунтовать не стал, ушел за кордонником, и дверь за ними
закрылась.
Скидана тем временем попросили взять с ленты обе сумки и поставить их
перед собой. Кордонница, игравшая в сторонке с небольшой собачкой, подвела
свое животное к вещам Скидана. Беспокойный носик зашнырял по одежде
человека, затем по сумкам. Над сумкой Краснова собачонка залаяла и стала
жадно скрести ее лапой.
- Прошу открыть, - сказала кордонница.
Скидан расстегнул сумку, и собачонка набросилась на походную аптечку.
- Прошу открыть, - повторила кордонница. - У вас что-то наркотическое.
Короткие автоматы следили за Скиданом.
- А-а-а, - сказала кордонница. - Таблетки от головной боли.
- От любой, - поправил Скидан.
- Да-да, - она криво усмехнулась. - В Лабирии есть все. Закрывайте.
- Вам нужно? - озаботился Скидан.
Она сухо ответила, что работники кордона подарков не принимают.
В эту секунду за дверью, куда увели Краснова, глухо ударил пистолетный
выстрел. Скидан машинально шагнул в ту сторону. Навстречу насторожились
четыре ствола.
- Что там? - спросил он кордонницу довольно резко.
- Отстрел.
- Что за отстрел?
Из двери вышли Краснов с контролером. Оба излучали взаимопонимание.
- Револьвер все же надежнее, - говорил контролер, подбрасывая на ладони
пулю.
- Зато его дольше перезаряжать, - отвечал Краснов.
- Как правило, это не требуется, - возражал кордонник. - Зато
балансировка лучше, значит, точность выше, а при вашей меткости...
- Согласен, - говорил Краснов. - Да где возьмешь?
- Оружейных магазинов нет, - кордонник сел к столу. - но на рынке найти
можно. Что-нибудь вот такое...
Он вынул из желтой кобуры и положил перед Красновым средних размеров
"пушку", а сам стал заворачивать пулю от "ТТ" в бланк и упаковывать все это
в специальную коробочку.
- К вещам претензий нет? - осведомился Скидан. И поспешил к Краснову,
который уже разглядывал казенный револьвер.
- Смотри, - изумлялся Краснов, - вот это барабан!
Вместо барабана револьвер был снабжен чем-то вроде гибкого набора из
десятка трубок, соединенных в подобие тракторной гусеницы, что позволяло
сделать револьвер плоским, похожим на пистолет Маузера.
- Сколько? - спросил Скидан.
- Одиннадцать, - кордонник протянул руку за револьвером, ловко
отсоединил "ленту-барабан" и продемонстрировал ее внутреннее шарнирное
устройство. - И самовзвод.
- Надежно, - оценил Краснов, пряча "ТТ" за пояс.
- Ищите такой, - посоветовал контролер. - Только зарегистрируйте сразу.
У любого рулевого.
- У вас это так запросто. - удивился Скидан.
- Нет, своим нельзя, - был ответ. - Но гостям даже советуем. Потому что
полной безопасности ПОКА гарантировать не можем.
- А если прямо здесь продавать? - спросил Краснов, - Или выдавать. На
время пребывания.
- Не положено. В случае потери вами такого оружия это увеличит его
количество в руках ночников. Понимаете?
- Кто такие ночники?
- Это общее название преступных личностей.
- Так ведь и это, - Краснов хлопнул себя по животу, - может к ним
попасть.
- Может, - согласился контролер. - Но, во-первых, это не будет из наших
рук, а во-вторых, мы не всем оставляем оружие. Кто не умеет пользоваться,
оставляет его на кордоне. - Контролер поднялся. - Желаю вам удачно
поработать в Резервате!
Скидан с Красновым подхватили сумки и двинулись к выходу на просторы
таинственного государства. - Еще совет, парни! - остановил их у входа один
из желтых автоматчиков. - Пока у вас только один ствол, поездом ехать нее
стоит, и автобусом не надо, могут остановить. Возьмите такси.
- Благодарю - сказал Скидан.
- Только выбирайте вездеход, - добавил кордонник дружелюбно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг