видим, и Виктор Первый тебя не лечил...
- Да нет, - Краснов поморщился. - Мы же к ним пришли. Сквозь что-то.
Сквозь невидимость. И стали - как они. Может, и они могут так же к нам,
ТУДА...
- А может, и не могут, - Скидан не скрывал иронии. - Может, и мы уже не
сможем. Придем туда - они живые, а мы - тени...
- Как же они рожают, если они тени? - Светлана пожала плечами.
- Кто о чем, - Скидан отмахнулся. - Тут люди наукой занимаются, а она
своими родами. Иди вон, чифир помешай.
- Ну, это ладно, - Краснов махнул рукой. - Черт с ним, не по нашей
части. Но как у них с другими странами? Что вокруг? О Советском Союзе они и
не слышали, это я выяснял. Но почему? Его что - совсем не было?
- Этого никто не знает, - Светлана вернулась из кухни. - У них,
Сашенька, нет истории. Слово "история" у них неприличное. А кто пытается
что-то искать, тот называется - "старовер".
- Это знаю, - Краснов оживился. - Виктор говорил. Интересно бы узнать
побольше. Как это так - без истории?
- Я тоже с этого начинала. И в староверы сразу же записалась. А теперь
гляжу - с этим делом все просто.
- Ты что имеешь в виду? - Скидан почувствовал, что за этими словами
есть какая-то связь между ночным разговором, стычкой на Пятаке и, главное,
Светкиными миражами. Но она опять уклонилась. Она сказала:
- Саша, ты хотел узнать о староверстве? Скоро узнаешь. - Посмотрела на
часы. - Минут через двадцать, по местному... Вася, я ведь сегодня видела
этого Нарука.
- Обаяла?
- Ничего подобного. Он отказался разговаривать.
- Не может быть, - уверенно сказал Скидан. Краснов, не понимая,
наблюдал за ними по очереди. - Он, Вася, мне только сообщил, что на все
вопросы разом ответит сегодня на вечевании. И просил передать Такэси, что
ничего лишнего не скажет, пусть, мол, не беспокоится. Знаешь, производит
впечатление порядочного человека.
- Они тут все производят, - проворчал Скидан. - Как они только на
Остров Скорби попадают, вот ты мне что объясни.
Она встала.
- Это вопрос по твоей специальности. И по прежней, и по теперешней.
Съездишь в заграницу - может, там разберешься... Вы, мальчики, вот что:
берите свой чифир - он, по-нашему, уже с полчаса варится - и допивайте. А я
буду искать Такэси, Ивана и Гансика.
Она открутила повыше одноногое кресло и уселась к терминалу.
Скидан принес серебряный чайник с недоваренным чифиром и хотел от
чистого сердца выпить с соперником, но увидел, что тот заснул в своем
кресле. Скидану стало его жалко, он вы выключил верхний свет, включил
настенную панельку с зеленым экранами убавил громкость терминала. Светке
сказал: "Ты потише. Заснул твой подкидыш." И выпил весь чифир сам.
9. Военный совет
Такэси пришел со своей Розой. Живот у Розы уже отчетливо поднимался к
носу, а на вопрос Светланы, не лучше ли ей погулять, было отвечено:
- Мы только что погуляли, теперь позанимаемся умственным трудом.
- Ему-то все равно, - Скидан кивнул на ее живот.
- Ну нет, - Роза ответила с улыбкой, но без намека на шутку. - Это как
же может быть ему все равно при общем кровообращении?
- Конечно, - поддержал Скидан тем же тоном, каким говорил о
невидимках. - Пускай поприсутствует. Авось старовером станет.
Роза, как и Такэси, не очень-то понимала шутки. Она ответила с той же
серьезной улыбкой:
- Он уже старовер. Я чувствую Только называемся мы все же неправильно.
Если староверство - наука, то мы - не староверы, а староведы.
- Это мысль, - согласился из дальнего угла Иван. - Будемте, хозяева,
староведами!
- Хозяин - уже старовед, - сообщил Ганс. - Ибо надо ведать, что
творишь. И что творили до тебя.
Светлана хмурилась, Она сказала:
- Болтайте потише. Видите, спит человек... И вообще, я подозреваю, этот
Нарук сейчас наговорит чего-то нехорошего.
- Уже пора, - сказал Скидан. - Включай терминал. Ничего, если он
проснется: ему тоже полезно, хоть он и не зародыш.
- Ты сегодня злой, - тихо сказала Светлана и включила терминал.
Краснов безмятежно спал в кресле.
- В здоровом теле здоровый сон, - сказал Скидан.
- Где ты берешь афоризмы? - позавидовал Такэси.
- Из латыни.
- О-о-о, - Ваня и Ганс переглянулись с уважительным непониманием.
- Тихо, братья - староведы, - сказала Светлана. - Уже начало.
На экране появился текст:
ВАЖНО ВСЕМ! ДО ВЕЧЕВАНИЯ О СТАРОВЕРСТВЕ ВЫСТУПИТ МАКС НАРУК, БЫВШИЙ
СТАРОВЕР.
Эти же слова неспешно произнес чей-то голос за кадром, после чего они
растаяли, и появилось лицо того молодца, что так горячо выступал тогда с
трибуны на Пятаке против староверства. Он выглядел мрачно и даже виновато,
но это не убавляло его решительности. Он очень старался говорить спокойно:
- Друзья мои!
Я единственный бывший старовер. Все прочие - тверды, и я горжусь
знакомством с этими людьми. Они искренни и добры. Но их общая ошибка опасна,
я хочу освободить их от заблуждения и предостеречь от заблуждения остальных
хозяев Лабирии. Серьезные занятия староверством принесли мне опасную сумму
общественно вредных знаний, делиться которыми я ни с кем не имею права, ибо
эти знания, подобно болезнетворному вирусу, способны заражать и убивать.
Глубоко уважаемые мною мои бывшие собратья по староверству, люди
высокого мужества и большой мудрости, до сих пор тайно накапливают эти
опасные знания, добывая их еще неизвестным науке способом. Ни этот способ,
ни эти знания они, к счастью, не разглашают, и я благодарно надеюсь, что не
разгласят никогда. Я надеюсь, что бывшие мои собратья-староверы, чьих имен я
не назову, сами скоро поймут, как опасна их деятельность для общества, и
уничтожат вредный груз, которым занято пока только одно хранилище.
Надеюсь, что захватывающе интересные встречи с нашим ошибочным и
кровавым прошлым уже утомили этих замечательных людей, и они сделают все для
сокращения своих рядов и полного прекращения своих исследовательских работ.
Не всякое направление в науке перспективно, не всякое безопасно, всегда
очень мучительно отказываться от интересно развитой темы, идеи, но интересы
общества и природы требуют, чтобы мы время от времени употребляли свое
врожденное мужество и волю для обуздания собственного эгоизма. Не будем
забывать главную заповедь, главный закон любой науки: "Не вреди!" Как бы ни
было интересно, какие бы успехи ни мерещились вблизи, - умей разглядеть
дальнюю опасность и умей остановиться, отказаться, отступить.
Выступаю перед вами сразу после того, как члены Высшего Совета
ознакомились с моим подробным докладом о староверстве. Все эти люди, как вам
известно, посвящены в опасности различных наук и устойчивы к любым
искушениям, ибо самостоятельно прошли через них, каждый в свое время. После
того доклада я принял от них звание эксперта по этике и староверству и
именно это звание обязывает меня выступить сейчас перед вами с обращением.
Оно будет посвящено староверству, которое когда-то называлось социальной
историей, или историей общества. Пусть не смущает вас термин "история" - он
не всегда был ругательным, как у нас, и сейчас вы убедитесь, что в
узко-научном смысле он применим до сих пор.
Заранее приношу извинения за трудность для вас некоторых понятий -
таких, как "правящий класс" или "производственные отношения". Уверен, что и
без их объяснения вы разберетесь в опасностях, о которых буду говорить.
Мое обращение прошу считать и предложением для вечевания.
Итак, я начинаю.
Оратор сделал паузу и, заметно волнуясь, отхлебнул из баночки
"Магаданской слезы."
- Ох, что твори-и-ит! - протянул Такэси. - Под корень...
- Кишка тонка, - изрек Ганс. - "Вредно - опасно, вредно - опасно"!
Заладил, как попугай...
- Отвечуем - поглядим, - бросил Иван.
- Я полагаю, - продолжал с экрана бывший старовер, - ослабевший ныне от
благополучия Закон о рамках досуга рождался в условиях, посуровее, чем
сейчас. Более того, я знаю, что были времена, которые вынудили общество
принять такой закон, который оградил бы всех от заведомо вредных,
разлагающих души занятий. Доходят, кстати, сведения из Резервата, что там и
до сих пор условия жизни далеки от нормы. Но стоит ли нам - искусственно! -
доводить дело до возврата к примитивно сложному прошлому, если это прошлое
не так уж трудно вообразить и отвергнуть с порога? Скажу по этому поводу,
что для большей легкости воображения, может быть, стоило бы выпустить из
закрытого хранилища одну-две выдуманных книги, в которых описана та
кошмарная жизнь, куда зовут нас староверы. Эти книги, кстати, почему-то
назывались "художественными". Но разговор о них требует времени и отдельного
вечевания. А сейчас у меня все. Благодарю и здравствуйте.
Нарук растаял, на экране появился текст: "Макс Нарук, эксперт Высшего
Совета. Тема 1: "Социальная история (староверство) подлежит строгому запрету
как грубое нарушение Закона о рамках досуга". Запрыгали цифры под "плюсом" и
"минусом". Преимущество сторонников запрета было очевидно.
- Что это? - Краснов хриплым басом оповестил о своем пробуждении. Тон
был тревожный, поскольку в поле его обзора оказались только незнакомые лица.
- Свои, свои, - Светлана протянула ему чашечку с глотком настоящего
чифира. - Приди в себя. Вечуем.
Вслед за остальными она назвалась и нажала "минус".
Появился текст: "Устрожение Закона подавляющее проплюсовано."
- Ты мне объясни, - начал Краснов, но Светлана остановила:
- Сейчас. Тут еще не все.
- Но присяга у него не пройдет, - процедил Ганс.
На экране возник новый текст: "Макс Нарук, эксперт Высшего Совета. Тема
2: "Необходимость всеобщей присяги против связи между личностью и прошлым,
за природосообразие добра и зла."
- Нелепая конструкция, - сказала Роза.
- Совмещение несовместимого, - сказал Такэси.
- Не пройдет, - повторил Ганс и первым проминусовал тему.
С небольшим перевесом предложение Макса было отклонено.
- Так ему, изменнику, и надо, - Иван стукнул кулаком по ковру, на
котором сидел.
- Он не изменник, - сказал задумчиво Кампай. - С ним будет очень трудно
спорить.
- Он сейчас придет, - Светлана на миг оторвалась от тихой беседы с
Красновым, чтобы напомнить всем.
Иван с Гансом переглянулись кровожадно.
- Он, конечно, не изменник, - продолжал Такэси. - Он сильный, умный,
убежденный противник. Если угодно, он так же необходим нам, как мы
необходимы ему.
- Свет и тень, - сказала Светлана, - добро и зло, мужчина и женщина?
- Несомненно. В этом прогресс. Равновесие двух начал. Пусть он
приходит, будем пить, есть и спорить. Но пока его нет, надо решить важную и
секретную проблему: рисковать ли нам Василием.
Светкины ресницы испуганно заметались. "Ишь, стерва, любит все-таки, -
подумал Скидан. - Врет, но любит. Или так: любит, но врет".
- А почему "рисковать"? - спросила она.
- Да ведь они к себе никого не пускают... - Роза умолкла под
укоризненным взглядом Кампая.
- Света, - начал мягко Такэси. - Раньше это как-то к слову не
приходилось... Ты помнишь, Василий собирался в... командировку...
- Так, и что же? - Светлана соображала быстро. - Эти резерваты никого к
себе не пускают? То есть, у них - "граница на замке"? И мой Вася, как
последний ш-ш-шпион, должен будет...
- Погоди, - остановил Скидан. - Не трещи.
- Света, - продолжал Такэси еще мягче. - Во-первых, он не должен.
Только если он захочет...
- Не пущу! - Она заявила это с такой силой, что Скидан сам себя
залюбил, зауважал и пожалел. Но это было только первое чувство. Она, конечно
же, врет.
- Имеешь право, - быстро ответил Кампай. - Несогласие близких...
- Какого черта! - Рявкнул было Скидан. Не хватало, что кадровым
офицером командовала жена. Однако и перегибать было не с руки: любит же,
заботится. Скидан смягчил тон. - Ты, Светка, не думай, у них тут все
попроще. Это не как у нас...
Она выключила терминал и села рядом на ковер. Повторила строго:
- Васенька, не пущу.
Скидан видел сонное лицо разведчика Краснова, его глаза, только что
живо блестевшие, и понимал, что бывший зек его сейчас презирает. Он,
конечно, думает: "Ха-ха! Где это видано, чтобы лагерный волкодав, "хромовый
ряд" - в разведку ходил?" Нет уж, граждане фронтовики...
- Светочка, - сказал он вкрадчиво, - а я тебя и не спрашиваю. Надо
идти, значит - пойду. А ты за меня помолишься. Или ты не знаешь, что такое -
"надо"?
Он улыбнулся грозно, однако ее не унял.
Светка не взвизгнула и не вскочила, как могла когда-то. Она прижалась к
нему теснее и еще вкрадчивее, чем он, пропела:
- На-адо?! Вас-ся, забудь это слово! Это ТАМ, У НИХ ничего без "надо"
не получается. А здесь и так обходятся. Кому здесь будет плохо, если ты
откажешься быть шпионом? Или ТАМ от этого станет лучше? Не-ет! Все это -
бла-ажь...
На них смотрели, а она его бесстыдно баюкала! Ну во всем она стерва!
Скидан встал с пола. Он сказал, как ему казалось, по-здешнему мягко:
- Это нужно мне. Поняла?
- Не-а! - Она подняла бесстыжие, бездонные, тоскующие глаза.
- И нам с тобой. И ТАМ - это тоже нужно!
Из бездны всплыл испуг.
- Васенька, ты серьезно? А зачем?
- Долго объяснять, - отрезал Скидан. - Нужно - и все.
Светлана пригорюнилась, а он, страдая от жалости, твердо посмотрел на
Кампая:
- Рисковать будем. Пойду немедленно.
- Это главное, - сказал Такэси. - Будем надеяться, что Света нас
поймет.
- Я вас не пойму, - сказала она глухо.
- Завтра, - сказал Кампай, - нам с тобой надо поговорить наедине. У
меня есть такие объяснения, что ты поймешь сразу. Они вчера открыли...
В дверь постучали.
- Открыто! - крикнула Светлана.
Пока входил Нарук, Такэси быстро сказал Скидану:
- Подробности - завтра.
- Я с вами, - вмешался вдруг оживший Краснов.
Заговорщики переглянулись. Времени на размышления у них не было:
разведчик безошибочно выбрал момент. Оба кивнули.
ЧАСТЬ III. СНЫ РАЗУМА
Предисловие
Весь следующий день Кампай, Скидан и Краснов подробно разрабатывали
план работы в Резервате: "легенда", задача, сверхзадача и тому подобное.
Цель, конечно, - сбор информации в пользу староверства.
Скидан признавался себе, что крайне удивлен предложением Краснова идти
за границу вдвоем. Буквально вчера были врагами, думал он, а завтра - в
разведку вместе. Надо же! Однако, когда Такэси наедине поинтересовался
надежностью напарника, Скидан без колебаний дал зеку самую лестную
рекомендацию, чем привел самого себя в новое изумление. Кампай же и
разведчик воспринимали все как должное.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг