Эдуард Юрьевич Шим
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЗАЙЦА
______________________________________________________________________
Минск, "Юнацтва", 1987
OCR Dauphin, 2003
______________________________________________________________________
I
Все мои напасти, братцы, начались в конце весны.
Уже черёмуховый снег на землю осыпался, птицы уже свили гнёзда и
начинали примолкать; у врагов наших - волков да лисиц - народились
щенки, а мы, зайчата-настовички, давно подросли, осмелели и сделались
совсем похожими на взрослых красивых зайцев. Было утро, и я собирался
где-нибудь залечь подремать. Я только что побывал на деревенском поле,
позубрил там клеверку - такого мокрого, холодного от росы, приятного
- и теперь ковылял, не торопясь, вдоль опушки. Эх, думаю, зайду сейчас
в лес, доберусь до тёплой песчаной гривки и залягу под кустом, -
таково-то хорошо! Подрёмывай весь день
Но не тут-то было.
Вдоль опушки тянулась человечья заброшенная тропа. Наверно,
когда-то люди на водопой тут ходили. Перескочил я через эту тропку, и
вдруг моя задняя лапа провалилась - щёлк! - ударило меня, и сунулся я
носом в траву.
Хочу прыгнуть, дёргаюсь, а лапу кто-то цапнул и держит. Хоть я и
храбрый зверь, но тут у меня в глазах помутилось... Кабы знать, кто
схватил, может не так страшно было бы. А то ведь непонятно, кто тебя
держит, и от этого - самый ужасный ужас.
Дёрнулся я что есть сил - подалось. Комок земли вывернул, лапу
вытянул, а на лапе то батюшки мои...
Это я уже после узнал, что у меня на лапе было. А тогда - ещё
сильнее настращался.
Висит на лапе чёрное, круглое, переплетённое, будто кривые сучья.
Вроде бы неживое, а лапу зубами холодными закусило!
Оказывается, был это, братцы, капкан. Когда люди хотят Волка
изловить, Росомаху или там ещё кого, то прячут в разных местах
капканы. Это страшные и непонятные штуки. Сидят как мёртвые, но, если
дотронешься, - вдруг оживают, защёлкивают свою пасть и держат тебя до
прихода человека...
Так мой капкан, братцы, был для Крота поставлен. Когда-то шёл по
тропке человек, заметил кротовую нору и спрятал в неё капкан. А потом
или забыл про него, или не смог это место найти. Нора кротовая
осыпалась, травой заросла, сверху ничего не видать... Но капкан-то всё
равно сидел под землёй настороженный - ждал-поджидал... А я в него и
втяпался.
Ох, и досталось мне... Уж как я его ни тряс, как ни возил, как ни
сбрыкивал - не слезает капкан, да и всё тут. Хоть волком вой!
Кидался я туда-сюда, невесть сколько ползком прополз, наконец
забился в кусты и лежу, плачу. Ну думаю, настал мой последний час...
У Зайца-то в чём спасенье? В ногах, сами знаете! Бывало, и от Лисы
удерёшь, и от Совы отобьёшься, на спине лёжа, и от охотников уйдёшь,
следочки запутывая... А теперь что делать? Любой враг меня словит!
II
И вот лежу я в кустах, а где-то рядом волны плескаются, по корням
пошлёпывают. Сгоряча-то я и не заметил, как на берег озера попал.
И кажется мне, что это не вода разговаривает, а невдалеке собаки
загавкали, бежит кто-то, сопит... Вот сучок хрустнул... Камешки
покатились...
- Нет, и впрямь кто-то бежит!
Глянул я вверх, а на обрыве раздвинулись ветки... что-то серое
мелькнуло... и показалась Волчица.
Никогда я, братцы, её так близёхонько не видел. Знал, конечно, что
есть в нашем лесу волчья семья, и следы ихние иногда встречал, и даже
помнил местечко, где они воду пьют. Но только нос к носу не
сталкивался - везло мне...
А сейчас Волчица стояла совсем рядом.
Была она худющая, с отвислым брюхом, а пасть у неё была в чём-то
зелёном. Не то траву ела, не то измазалась. Волчица стояла и нюхала
воздух.
И я смотрел, как у неё нос морщится. Он шевелился и блестел, как
облизанный.
Наверное, сверху Волчице было трудней меня заметить. Если бы
заметила, то прыгнула бы сразу, - чего тут раздумывать...
Но она ещё не видела меня, только принюхивалась мокрым своим
носом, а потом начала потихоньку спускаться. Конечно, я и не думал
удирать. Смешно - с капканом на лапе... Куда уж тут удерёшь. Я лежал
и смотрел, как она идёт.
Чем она ближе подходила, тем у неё сильнее морщился нос. И наконец
она меня заметила.
Мы глазами встретились.
И я видел, как глаза у неё сперва удивились, дрогнули, а потом
сразу нацелились на меня.
И она сжалась, чтобы кинуться.
И тут стряслось что-то совсем неожиданное. Зашумел по деревьям
ветер, кругом затрещало, задрожало... Земля подо мной качнулась и
вдруг - ухнула куда-то вниз.
III
Вы знаете, братцы, что лесные озёра зарастают? Вода затягивается
всякими травами, невкусным мхом. И этот слой всё толще и толще
делается, после на нём кустики вырастают и даже деревья. А внизу-то,
на глубине, всё равно - вода... Вот спросите у Крота, он вам
подтвердит.
Ну вот, кусок такого болота отвалился и поплыл прочь от твёрдой
земли. И я очутился на плавучем острове.
Сначала-то я обрадовался. Когда берег рухнул, Волчица испугалась
и шмыгнула в кусты. "Значит, - думаю, - опять тебе, Заяц, повезло!"
Но потом я немножко очухался, поглядел вокруг - и снова
настращался отчаянно...
Остров был не очень маленький: прыжков в двадцать в ширину и чуть
побольше в длину. На нём болотная трава росла, кустики противного
багульника и две сосны. Но земля-то под лапами у меня так и ходила
ходуном, изгибалась на волнах... Ведь она была тоненькая! И кусочки от
моего острова всё время отваливались, и он делался меньше и меньше.
Пройдёт немного времени, волны размоют моховую подстилку, корни,
переплетённую траву - и тогда остров развалится совсем.
А я, с капканом на лапе, до берега, конечно, не доплыву...
"Эх, - думаю, - уж лучше бы мне очутиться в волчьей пасти. Конец
- так сразу. А то сидеть да погибели ждать ещё хуже..."
Дул ветер, волны бежали по озеру, и мой остров плыл совсем так же,
как у людей плавают лодки под парусами.
Берег всё удалялся, удалялся, вот уже моим заячьим глазам ни травы
не различить, ни кустов, а вот и деревья стали синенькой полоской.
Кругом - одна вода, и волны бьются в остров и белыми своими зубками
отгрызают кусочек за кусочком...
IV
Остров был уже на середине озера, когда в небе вдруг появилась
большая птица. У неё крылья были угловатые, широкие, хвост прямой,
словно откушенный. А клюв загнут крючком.
Догадались, кто это был? Конечно, она самая - Скопа... В когтях
она тащила рыбину.
Скопа - птица-рыболов, и я ничуть не удивился, что она рыбину
тащит. Я только не понимал, зачем она к моему островку летит: чего ей
здесь надо?
Хоть она и рыболов, но всё равно - ну её... Клювастая да
когтистая!
Забился я под ветки, глаз на неё скашиваю. А она покружилась и
садится на сосну.
И я увидел, что на сосне - большое гнездо, целая куча веток
уложена. Скопа села туда и закопошилась, закопошилась. Слышно -
запищали в гнезде. И я понял, что там - птенцы, а Скопа их кормит.
Наверно, когда остров уплыл, Скопа прилетела на прежнее место и не
могла найти гнезда. А после всё-таки нашла, но птенцы за это время
очень проголодались - уж так они пищали, так пищали...
И я сообразил, что Скопа теперь всё время будет жить рядом со
мной. И если сейчас меня не заметила, то потом непременно заметит. И
сцапает.
Я видел, как она рыбину поймала. Летела над водой, и вдруг вниз,
вниз, когти растопырила, вперёд выставила... Хвать! И поднимается со
щукой. Рыбина бьётся, хвостом хлещет, а Скопа несёт её легко, будто
головастика.
"Вот, - думаю, - и меня так же... Хвать! - и очутишься в гнезде.
Ещё тёпленьким".
Весь день я глаз не сомкнул, трясся. А ночью боялся есть - вдруг
веточкой хрустнешь, а Скопа услышит... Позубрил травинки, которые под
носом были, и только ещё сильнее живот подвело. И пить мне хотелось
ужасно. Вода рядышком плещется, а я боюсь из-под куста вылезти.
Ночь светлая была, вода - как молоко белеет. Вижу - вдалеке
какая-то птица проплыла. Чёмга, наверно. Потом показалась водяная
Полёвка на плотике из травы. У неё плотик лёгонький, и она обогнала
наш остров и уплыла куда-то в камыши.
Под самое утро Лось переплывал через озеро. Сна чала вдали рога
показались - как будто дерево коря вое плывёт. Потом слышно - пыхтит,
плескается, и голова горбоносая качается над волнами.
Лось мимо плыл и вдруг повернул к нашему островку. Вот беда-то!
Ведь он одним копытом наступит - перевернёт весь остров! Но Лось,
наверно, разобрал, что это не твёрдая земля, вздохнул шумно и
направился к берегу.
А утром, на зорьке, начала рыба играть. Как бух нет, как плеснёт!
Круги по воде расходятся. Скопа в гнезде проснулась и опять улетела за
рыбой.
И в это время объявился ещё один жилец на нашем острове.
V
Я сижу под кустом, со страшного гнезда глаз не свожу. Не
пропустить бы Скопу, когда вернётся!
И тут по веткам рыжее такое шмыг-шмыг... В гнездо скопиное - скок!
Куница.
Уж я не знаю, отчего я раньше её не приметил. Наверное, тоже
пряталась, пока голод не выгнал...
Скокнула куница в гнездо, - смело так, не раздумывая... Но
птенцы-то, видать, уже не беззащитные были, потому что Куница два раза
вылетела из гнезда, и пух вился, и шерсти клочки... Досталось Кунице
на орехи!
Но потом всё смолкло. Только рыжий хвостик торчал над краем гнезда
и подрагивал аппетитно...
Едва Куница успела спуститься вниз и удрать, как показалась вдали
Скопа. Покружилась над гнездом и села рядом на ветку.
Кто её знает, чего она там увидела, о чём думала. Но только не
кричала, не волновалась, а сидела неподвижно, как будто спала.
Уже день кончался, солнце закатывалось, а Скопа всё сидела, и было
непонятно, живая она или уже мёртвая.
Потом расправила крылья, поднялась высоко и улетела к берегу.
Больше она к нам не возвращалась.
VI
Улетела Скопа, но страхи мои не кончились. Куница проспится после
сытного завтрака, станет рыскать по острову и...
Куницы-то - они злющие да кровожадные!
Хорошо ещё, что наш островок утром начал подплывать к берегу. Я и
про капкан забыл, и про все опасности - стоял столбиком и глядел, как
земля приближается.
"Только бы, - думаю, - вылезти на бережок, а там уж авось
придумаю, что дальше делать"...
Вот уже виден луг зелёный, папоротник, кротовые кучки... Ещё
немножко - и причалит наш остров.
Но тут новая беда стряслась. Наткнулись мы на мелкое место, на
песчаную подводную горку; внизу зашуршало, заскреблось - и наш остров
остановился.
Крепко мы застряли - даже сильный ветер не смог нас больше
сдвинуть.
И самое обидное - до берега-то оставалось лапой подать! Всё до
последнего листка вижу, а перебраться не могу: опять глубина
начинается, прыгну в воду - и утону со своим капканом...
Днём началась гроза; в лесу многие деревья выворотило, и на нашем
острове тоже упала сосна. Та самая, на которой Куница схоронилась.
Куница осталась цела, я видел, как она соскочила в воду,
заколотила лапками и поплыла к берегу. Только - хвостик торчком! Очень
было завидно, что я так не могу.
Вот и остался я на острове один-одинёшенек. Бояться теперь некого,
но и надежды на спасенье тоже нет... Иногда птицы ко мне залетали,
крысы водные наведывались... Но долго никто не задерживался, - все
могли перебираться, куда захотят. Один я ковылял на трёх лапках, как
привязанный. А корма на островке оставалось всё меньше и меньше, и я
понял, что скоро придётся мне помирать голодной смертью.
VII
Я подстриг до корней всю траву, обгрыз даже противно пахнущий
багульник, начал жевать сосновую кору... А дни шли за днями, и озеро
не мелело, оставалось таким же глубоким. И по-прежнему отделяла меня
от берега широкая полоса воды.
Я так ослаб, что уже и ковылять не мог, а только лежал на одном
месте. Солнце пекло, а на моём островке теперь не было даже тени.
От жары и голода у меня все качалось перед глазами, и я не сразу
заметил, что на берегу, над лесом, курится белый дым.
К вечеру дым стал густой; он тянулся над лесом, как грозовая туча.
И ночью, в темноте, на берегу, вдруг стали мигать красные огоньки, -
знаете, вроде как в деревне, в человеческих жилищах. Но я знал, что
никакой деревни там не было, а огоньки множились, росли, и до меня
долетел запах гари...
Начался лесной пожар.
Всю ночь из лесу к озеру выбегали лесные жители. Были тут и
неуклюжие барсуки, и быстрые косули, и огромные лоси, и незаметные
головастые волки. Никто не трогал друг дружку, а все бежали рядом,
прыгали в воду и плыли на другую сторону озера. Спасаясь от огня, туда
же летели птицы и писклявые летучие мыши.
Огонь надвигался быстро, вскоре уже весь берег был в дыму и воздух
сделался горячим и едким. Искры сыпались в воду и шипели, как змеи, а
вскоре начали долетать и до моего островка. А я не мог встать, лежал
между корнями сосны и задыхался от дыма...
Вот-вот вспыхнут на острове сухие сучья, мох и одинокая сосна.
Первым, конечно, загорится пустое гнездо Скопы, - как раз над моей
головой...
VIII
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг