зрения клинка - закалка и подготовка к великим свершениям. Впрочем, я
думаю, ты все это прекрасно знаешь и внутренне кипишь не поэтому. Я прав?
- Прав, - согласился Артем. - Я рассчитывал на него.
- Ну, с точки зрения политика, он предложил наилучший выход из
создавшейся ситуации, - пожал плечами Генрих.
- Но он же историк! - жестко произнес Артем. - Он знает, чем все это
закончится. Он знает, что сделает Иван Грозный в Новгороде.
- Нельзя служить одновременно двум богам, - Генрих поднялся, подошел к
окну и встал рядом с Артемом. - Он это понял, и с этим можно было бы его
поздравить. Или ты живешь моральной жизнью, стараешься без особой
необходимости не причинять вреда ни одному живому существу, либо работаешь
на политическую задачу. Во втором случае надо понимать, что прольются реки
крови. Карьеру можно сделать, только идя по головам; власть захватить,
только перегрызая глотки и стравливая врагов. Ты ему предложил идти путем
моральной политики, прекрасно зная, что в том мире это путь на Голгофу. Он
понял - и решил сохранить жизнь. Петр создал для себя идеал, к которому
намерен вести страну, и прекрасно понял, что достигать его, будучи
связанным моральными и этическими нормами, - все равно, что драться с
сильным противником со связанными руками. Из него получится прекрасный
царедворец и видный государственный деятель. Он сделал выбор.
- В свое время ни ты, ни я не смогли переступить этой черты, -
погрустнев, произнес Артем.
- Поэтому мне поднесли чашу с ядом, а ты тайно бежал из города, -
глухо отозвался Генрих. - А вот если бы мы утопили двор в крови, создали бы
новый орден псов-рыцарей или опричников, не суть важно - правили бы до
конца жизни.
- А потом была бы смута.
- Уже после нас, - пожал плечами Генрих. - Реакция неизбежна. Но пока
подданные скованы страхом, правитель может быть уверен в незыблемости
власти.
- Страх не бывает вечным.
- На одно поколение вполне хватает. Впрочем, что мы обсуждаем? В этом
нет никакого смысла. Мы здесь, он там. События идут своим чередом.
Неизбежное случится. Ты же знаешь: "Укрепление центральной власти как
способ достижения наибольшей мобилизации государства и выхода его на
мировую арену в качестве ведущего игрока..." Северороссия становится
европейской державой, а в начале восемнадцатого века неизбежно войдет в
союз с Россией. Так и должно быть.
- Я заберу его оттуда, Генрих, - произнес Артем.
- Зачем? - Генрих пристально посмотрел на Артема. - Программа, которую
он реализует, вполне совпадает с нашими представлениями. Что в Новгороде
должна произойти резня, мы с тобой поняли уже давно и никак не можем на это
повлиять.
- Ради него, Генрих! - воскликнул Артем. - Если он зайдет по этому
пути далеко, свернуть будет сложно.
- Ну и чего ты добьешься? Он уже понял принцип власти и готов платить
чужими жизнями за свое благополучие. Ну, вернешь ты его в родной мир, в его
время. Начнет он двигаться к месту декана или ректора, подставляя
сослуживцев, подсиживая начальника. Это, конечно, не реки крови в Волхове,
но для него разницы не будет никакой.
- Я сотру ему память, - холодно произнес Артем. - Запущу биологические
процессы на клеточном уровне назад. Он вернется в то же время, из которого
отправился в экспедицию, таким же, как и был.
- Шрам, полученный в морском сражении, исчезнет, - подтвердил
Генрих. - И про месяцы, проведенные в темнице Нарвской крепости, он
забудет. А вот душа... Верни его хоть в состояние пятилетнего, хоть в
утробу матери - он родится и пойдет тем путем, который избрал сейчас. Ты же
знаешь, опыт можно приобрести, но нельзя передать. Точно так же его
невозможно и отнять. Теперь это уже заложено в его психологическом складе.
Главное в своей жизни - каким путем идти - он будет всегда решать сам,
сколько бы богов и демонов не вмешивалось в его судьбу.
- Я же говорил с ним, все ему объяснил... Он должен был понять, к
каким последствиям приводят жесткие вмешательства - и для того, в чью жизнь
вмешиваются, и для того, кто вмешивается.
- А я тебе еще тогда говорил, что затея зряшная, - пожал плечами
Генрих. - Человек, готовый к пониманию таких вещей, и сам почувствует
опасную черту. Тому же, кто не готов, хоть ежечасно глас с неба давай - не
поможет.
- Что же ты предлагаешь?
- Оставь его в покое, - негромко произнес Генрих. - Ему уже было
сказано все. Он предупрежден. Пусть пройдет до конца тем путем, который
избрал, пусть поймет и увидит все, что с этим связано.
- Хорошо, - произнес Артем и, направляясь к выходу, бросил:
- Я все-таки верну его. Пара подставленных ассистентов на
университетской кафедре - это все-таки лучше, чем вырезанный Новгород. Для
него лучше.
- Артем! - голос Генриха хлестнул, как плетью. Артем остановился и
обернулся.
- Думаю, ты помнишь, что мое положение в иерархии выше твоего, -
размеренно произнес Генрих.
- Помню.
- Так вот. Своей властью я запрещаю тебе возвращать этого человека в
его время. Он сделал свой выбор. Пусть изопьет эту чашу до дна.
ЧАСТЬ 4
БОГИ
Глава 56
ЦВЕТОК САКУРЫ
- Неподражаемая красота, - Абэ глубоко втянул в себя утренний
воздух. - Воистину, сами боги дали нам сакуру, чтобы в земной суете мы
помнили о величии небес.
- Земная суета и красота небес в душе человека, Абэ-сан, - негромко
отозвался Басов. - Мы сами выбираем, что хотим увидеть и как жить.
Говорил он по-японски уже достаточно четко, не без акцента, но
прекрасно владея интонациями. Абэ изумленно посмотрел на умиротворенное
лицо собеседника.
- Не ожидал таких слов от гайдзина<Гайдзин - этим словом в Японии
обозначают всех иностранцев. В японском языке термин носит весьма
негативный характер.>, - неспешно произнес он. - Впрочем, простите, -
человек, получивший печать<Особая печать, которую мастера дзен передавали
собеседнику, если считали, что перед ним другой мастер дзен. Дзен -
формально одна из школ буддизма; учение парадоксальное, предполагающее
прорыв ищущего к просветлению не через интеллектуальный поиск, поклонение
божествам или добрые дела, а вследствие эмоционального прорыва. С точки
зрения этого учения мастер дзен и просветленный человек - одно и то же,
поскольку предполагает видение вещей в их подлинной сути. Как-либо
определить нормы, требования или каноны, отличающие просветленного человека
от непросветленного, дзен считает невозможным. Однако, исходя из поговорки
"Будда всегда узнает Будду", дзенские мастера считали, что всегда смогут
"увидеть" человека, достигшего просветления. Тот факт, что герой получил
печать от некоего дзенского мастера, означает, что этот мастер признал его
просветленным.> от такого наставника дзен, как настоятель храма в Эдо,
гайдзином не может быть назван.
- Тогда в чем же смысл прихода Бодхидхармы с запада? - улыбнулся
Басов.
- В цветении сакуры, - эхом отозвался Абэ<Происходящий диалог является
частью дзенской практики, произнесением коанов - вопросов, не имеющих
логического ответа, и столь же нелогичных ответов на них. Считается, что
вопросы и ответы должны идти из самой души практикующего и способствовать
его интуитивному постижению мира. Наиболее известными коанами являются
следующие: "Корова лезет в окно. Голова пролезла, туловище пролезло, а
хвост не лезет". Или: "Имеет ли собака природу Будды?" В данном случае
герой использует еще один известнейший ко-ан: "В чем смысл прихода
Бодхидхармы с запада?" Бодхид-харма - легендарный проповедник буддизма,
пришедший в Китай из Индии, первый патриарх секты чань (по-японски - дзен)
и один из первых настоятелей монастыря Шаолинь.>. Собеседники снова
погрузились в созерцание. Они сидели на деревянном помосте, построенном в
центре сада, принадлежащего Коро Абэ, одному из известнейших самураев,
слуги правящего дома Нобунага. Оба они были облачены в традиционные
японские одежды - хакамы и хаори<Хакама - широкие самурайские штаны, иногда
ошибочно принимаемые сторонними наблюдателями за юбки. Сейчас
интересующиеся восточными единоборствами могут видеть хакамы на
практикующих айкидо, кендо и джиджитсу. Хаори - широкая накидка, тоже часть
традиционного костюма самурая.>. За поясом у каждого было по длинному
изогнутому кинжалу, а вокруг бушевала стихия цветущей сакуры.
Время, казалось, перестало существовать для обоих мужчин,
погрузившихся в созерцание нежнейших цветков, чарующих изгибов ветвей и
молодых листочков. Их дыхание было медленно, глаза полуприкрыты, руки
расслабленно лежали на коленях. Возможно, сторонний наблюдатель, увидев
этих людей в столь умиротворенных позах, не догадался бы, что они являются
великолепными фехтовальщиками, грозными воинами, неоднократно сражавшимися
в яростнейших битвах, терявшими многих друзей и убивавшими многих
противников.
Время неспешно текло через цветущий сад, где, казалось, навеки
поселились покой и гармония. Наконец, когда весеннее солнце стояло уже
высоко, Абэ громко и глубоко вздохнул, повернулся на коленях к собеседнику,
низко поклонился и произнес:
- Благодарю вас, Баси-сан, что приняли приглашение и оказали мне
честь, проделов столь долгий путь, чтобы полюбоваться цветением сакуры в
моем саду.
Басов тем же движением повернулся к собеседнику и с поклоном ответил:
- Для меня большая честь, Абэ-сан, быть вашим гостем в этом доме.
- Не соблаговолите ли разделить со мной дневную трапезу?
- Почту за честь.
Они одновременно встали и через сад пошли к дому.
- Как вы находите Эдо? - после небольшой паузы осведомился Абэ. - Мне
кажется, вы прибыли сюда впервые с тех пор, как наш господин, Нобунага
Ода<В японском языке фамилия традиционно произносится перед именем. Поэтому
правитель и политический деятель, известный европейцам как Ода Нобунага,
японцами именуется именно так, как указано в тексте.>, даровал вам право
носить два меча<Два меча - признак самурая. Только причисленный к этому
сословию имел право носить длинный и короткий мечи.>.
- Эдо прекрасен, как никогда, - отозвался Басов.
- Вы слишком редко покидаете Нагасаки, - укоризненно произнес Абэ. - Я
понимаю, фактория процветает, и неотложные дела требуют вашего присутствия
именно в этом городе. Но все-таки вы напрасно лишаете нас своего общества.
- Я всегда рад видеть вас, - улыбнулся Басов. - Но полагаю, у вас и
без меня немало забот, а потому без особой нужды не смею тратить ваше
драгоценное время. Впрочем, кажется, помимо желания полюбоваться вместе со
мной цветением сакуры, что-то еще заставило вас послать ко мне гонца.
- Вы правы, Баси-сан, - с сожалением покачал головой Абэ. - Занятие
политикой никогда не позволяет распоряжаться собственным временем только
ради удовольствия. Господина Нобунага чрезвычайно беспокоит позиция
португальцев и католической церкви на наших землях. Безусловно, они оказали
поддержку моему господину во время сражений с домом Такеда. За это они
получили то, чего просили в обмен на поддержку. Однако нас беспокоит, не
таят ли христианские священники намерения захватить верховную власть в
стране Ямато<Ямато - одно из самоназваний Японии.>.
- Вы достаточно умудренный опытом человек, чтобы понять: любой, кто
ведет политические игры, стремится к верховной власти, - с легкой улыбкой
отозвался Басов.
Абэ удовлетворенно кивнул. Они перешагнули через порог дома, где в
небольшой комнате стояли две огромные бочки. Павший при их приближении на
колени слуга доложил, что вода для господ согрета. Скинув одежду, самураи
погрузились каждый в свою бочку и, прикрыв глаза, расслабились. Затем
появились девушки-купальщицы - скинув одежды, они принялись старательно
мыть мужчин, казалось, нисколько не обращавших внимания на их присутствие.
По окончании омовения Абэ и Басов выбрались из бочек. Купальщицы
помогли им вытереться подогретыми полотенцами и одеться. Мужчины перешли в
соседнее помещение - просторную комнату, где уселись на плетеные татами
друг против друга. Тут же, склонив головы, явились пять служанок, мелко
семенящих в своих узких кимоно. Они поставили подле каждого из собеседников
по маленькому столику, на которых разместили тарелочки с закусками, палочки
для еды и по небольшому чайнику и чашечке для зеленого чая. Лишь после того
как служанки с поклонами удалились, прикрыв за собой седзе<Седзе -
раздвижная стена японского дома.>, Абэ продолжил разговор - так, словно
голос его собеседника стих лишь мгновение назад.
- Понятно, что они хотят власти. Но насколько реальны их притязания?
- Для этого мне придется объяснить, что представляет собой европейская
политика, - негромко отозвался Басов. - Правители там считают свои земли
центром мироздания. Они уверены, что призваны повелевать миром. Между ними
идет постоянная борьба за власть. Так же они сражаются и за колонии,
полагая, будто нехристианские страны созданы лишь затем, чтобы служить
христианским.
- Какая глупость! - хмыкнул Абэ. - Приезжающие сюда португальцы не
имеют ни малейших представлений о культуре и такте. Они ведут себя словно
свиньи, не моются и даже не снимают обувь в жилищах. Называют себя воинами,
но действуют, как торговцы. И такие люди могут считать свою страну центром
мироздания?
- По-моему, - мягко заметил Басов, - обычай снимать обувь перед домом
и умываться перед едой - тоже недостаточное основание, чтобы считать свою
страну призванной править миром. Впрочем, речь не о том. Нам надо жить с
той реальностью, которая существует. А она такова, что две европейские
державы, Испания и Португалия, делят мир. Эти земли входят в зону влияния
Португалии, и она считает себя вправе распоряжаться ими. Пока у
португальцев недостаточно сил, чтобы захватить здесь власть. Но как только
они обретут такую возможность - непременно так и сделают. Вы должны понять:
португальцы не хотят захватить эти земли - они уже считают их своими.
- Возможно ли прибытие сюда войска, способного захватить страну
силой? - быстро спросил Абэ.
- Нет, - коротко отрезал Басов. - У Португалии не хватит войск.
Поэтому они будут действовать, вмешиваясь во внутренние распри, а также
распространяя христианство.
- Странные люди европейцы, - пожал плечами Абэ. - Ставят религию
превыше всего на свете. Это же смешно - считать, будто человек имеет право
владеть миром лишь потому, что верит в распятого Бога.
- В мире много странного, но именно с ним мир и существует, господин
Абэ, - улыбнулся Басов.
"Интересно, - подумал фехтовальщик, - как в этой стране потом решат,
что имеют право на мировое господство, поскольку происходят от
Аматерасу<Аматерасу - японская богиня Солнца.>. Воистину форма не важна -
существенно содержание. В христианстве совместились и смирение святого
Франциска Ассизского, и ужас крестовых походов, и костры инквизиции. В
синтоизме - и умиротворение храмов, и мудрость, и резня мирного населения
на захваченных территориях".
- Да, конечно, вы правы, - произнес Абэ. - Но скажите, можно ли
допустить, что все христианские монархи объединятся в единую могучую
империю, которая постарается захватить нехристианские страны?
- В ближайшие столетия это невозможно. Слишком много между ними
противоречий. Вряд ли появится один, способный победить или объединить
остальных.
- Это хорошо, - задумчиво произнес Абэ. - И все-таки соседство меня
чрезвычайно пугает. Мы - великая страна, древнейший народ, ведущий свое
происхождение от богов, - узнаем, что существуют неведомые могучие державы,
пересекшие на своих кораблях весь мир, поработившие все народы, какие
только попали в их поле зрения. И сейчас одна из этих держав считает нашу
землю своей. Что, по-вашему, должны мы делать?
- Ничего, - коротко ответил Басов.
- Ничего?
- Вам не кажется, что в стране Ямато достаточно забот и без
португальцев?
- Это и повергает меня в большую печаль! - воскликнул Абэ. - Тем и
грозны сейчас португальцы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг