Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
возможно, лишь заранее запрограммировав даже мельчайшие эта-
пы исследования.
   - Случай редчайший,  - с воодушевлением повторял  Кастро-
мов,  занимаясь  подготовкой приборов.  - Мы с вами накануне
открытия,  Рада.  И мы, по счастью, знаем об этом и, значит,
встретим его во всеоружии,  - удача невероятнейшая.  О таком
можно только мечтать...
   Ровно за  полтора  часа до "момента икс" (встреча с пото-
ком) Саблина включила аппаратуру противорадиационного  облу-
чения. Кастромов лежал в кресле, сама же она стояла у пульта
автоматики безопасности,  приглядываясь к показаниям  прибо-
ров, неторопливыми легкими движениями касаясь кнопок, вернь-
еров,  переключателей.  Кастромова мучало удушье:  сердце не
успевало перекачивать кровь. Он знал, что Саблина испытывает
то же самое,  но не показывает вида,  и думал о ней с особой
благодарностью.
   Профилактическое облучение закончилось в 2 часа 30 минут.
В 3 часа 4 минуты приборы доложили,  что подготовка к наблю-
дениям завершена. Более получаса оставалось в резерве. Каст-
ромов углубился в радиограммуотчет с "Востока", Саблина ушла
на вычислительный пост.
   Минут через десять она вдруг появилась на экране видеоте-
лефона.  Кастромов только начал проверку вывода главной фор-
мулы Венты. Она якобы позволяла поразительно быстро и просто
получать исходные данные для любого преобразования внутрико-
рабельных полей. Это следовало проанализировать со всей обс-
тоятельностью,  и Кастромов далеко не сразу поднял глаза  на
экран.  Все  это  время Саблина,  и теперь подчиняясь общему
правилу:  докладывать лишь тогда,  когда к  ней  обращались,
молчала.  Но то,  что она сообщила потом,  было, в сущности,
трагедией:  в "момент икс" никакого удара радиации не после-
дует.
   Саблина говорила совершенно спокойно:
   - Для контроля был подсчитан баланс энергии сопутствующе-
го поля.  Но важно другое:  за время,  пока шли  вычисления,
вектор Пойнтинга уменьшился в семьсот тысяч раз.  Сейчас он,
вероятно, уже почти равен нулю...
   - Насколько  я понимаю,  - сказал Кастромов,  - опасность
теперь именно в том, что мы с вами провели противорадиацион-
ное облучение?
   Саблина скупо кивнула.
   "Умница, -  вдруг подумал Кастромов.  - Другая уже билась
бы в истерике. Да вообще лучше, чем с ней, я ни с кем никог-
да  не работал.  Но всетаки сколько в ней скованности!  Ни о
чем не спросит,  ничему не удивится. Исполнительность, дове-
денная почти до полного забвения себя,  почти до безумия!  И
какая ирония:  именно потому-то мне так и легко  работать  с
ней".
   - Итак,  вы полагаете, - сказал он, - что никакой встречи
с потоком излучения не произойдет?
   Саблина молча кивнула.
   - Но  почему?  - После облучения и отдыха Кастромов чувс-
твовал себя небывало сильным,  ему хотелось смеяться,  гово-
рить громко,  двигаться резко. - Куда он мог подеваться? Что
за чудеса в решете!
   Он говорил это бодро и каким-то звонким, отчетливым голо-
сом, а сам думал уже: "Выхода нет. Ну, я старый дурак. Я по-
жил.  Но она же девчонка.  Ей бы еще жить и жить. И понимает
ли она, что нам грозит?"
   Саблина прервала его жестом.
   - Что? - спросил Кастромов.
   - При  опытах  на полигоне у нас даже комбинезоны взрыва-
лись, как порох. Один раз взорвалась оболочка реактора. Сей-
час в нас с вами все сжато,  как пружина,  чтобы нейтрализо-
вать лучевой удар...
   - Та-ак, - выдавил из себя Кастромов.
   Выход нашелся.  Если в "момент икс" все реакторы "Севера"
вывести  в  критический режим и затем мгновенно убрать пере-
борки,  отделяющие реакторный отсек от операторской, Кастро-
мов  и  Саблина смогут получить дозу радиации,  достаточную,
чтобы свести почти к нулю изменения,  вызванные в них  обоих
профилактическим облучением.  Присланные с "Востока" формулы
(если только они не содержали ошибок),  позволяли  выполнить
это с достаточной быстротой. Строить по примеру Венты специ-
альный прибор,  чтобы мысленно отдавать приказы,  Кастромов,
конечно,  не собирался. Хуже получалось с характером излуче-
ния. Потому что полного эффекта нейтрализации достигнуть бы-
ло невозможно, и это грозило довольно серьезными последстви-
ями.
   Саблина получила результат на полторы минуты раньше Каст-
ромова. Этого времени ей хватило, чтобы добежать из вычисли-
тельного  поста в операторскую.  Протянув Кастромову ленту с
рядами цифр,  она остановилась,  тяжело дыша.  На  щеках  ее
блестели дорожки от слез, но лицо было спокойно.
   - Я все уже знаю, - сказал он.
   - У  вас  получился тоже такой результат?  Это же замеча-
тельно!
   "Да она  просто не досмотрела ленту до конца",  - подумал
Кастромов.
   - Мы с вами отделаемся только потерей памяти, - оживленно
продолжала Саблина.
   "Но это же отчаянно много!  - чуть не закричал он.  - Что
еще отличает человека от дерева, от травы?"
   Саблина несмело улыбалась:
   - В институте психологии такие случаи специально исследо-
вали.  Получалось,  в сознании образуются словно провалы.  И
никогда нельзя предугадать:  кто все детство  забудет,  даже
начальную грамоту, а кто одни только последние годы... Ужас-
но!  Близкий тебе человек подойдет,  а ты его и в самом деле
просто не знаешь. Вычеркнуто из памяти...
   Кастромов повернулся  к  приборам  и  резко,   пулеметной
дробью  - так вслепую печатают на машинке,  - начал набирать
заключительные команды:  на полностью, автоматическое управ-
ление  "Севером",  на  автоматическую связь со всеми другими
кораблями экспедиции, с Центром информации Звездного совета,
с  Энергоцентром.  Последней  была команда на преобразование
ограждений реакторного отсека по присланным с "Востока" фор-
мулам Венты.
   Наконец все было сделано. Кастромов откинулся в кресле. И
тут в его сознание опять вошел голос Саблиной:
   - Знаете,  как он меня полюбил?  Встретил на улице и влю-
бился. Я еще и слова ему сказать не успела. Он голоса моего
до самой свадьбы, можно сказать, не услышал...
   - О ком вы, Рада? - спросил он с досадой.
   - Лешик мой... Он меня потом всему снова научит. Мы с ним
хоть  три часа можем молча ходить - нам скучно не будет.  Он
мою каждую привычку помнит, каждую черточку.
   Кастромов поморщился:
   - Ходить и молчать?
   - А что они выражают,  слова?  Кто им верит? Я никогда не
верю. Любовь не словами доказывают...
   Кастромов молчал,  нахмурясь.  Итак,  если они в чем-либо
ошиблись,  если формулы Венты недоработаны,  - гибель.  Если
нет - утратится память о прошлом.  Пусть не нацело. Но разве
есть воспоминания,  важные в большей и меньшей степени?  То,
что сегодня думаешь, делаешь, говоришь, ежечасно и ежеминут-
но питается всем опытом твоей предыдущей жизни. Всем! Хочешь
ты  этого  или не хочешь.  А опыт - это и есть не утраченные
воспоминания.  Фундамент личности. И значит, нельзя отдать и
малой толики памяти о прошлом без того, чтобы не переменить-
ся.  И каким же ты станешь теперь, если хоть что-то утратит-
ся?
   Детство на Дальнем Востоке, в семье строителя, кочевавше-
го со стройки на стройку.  Жизнь в палатках, бараках, срубах
изб из толстенных бревен. Первая школа - тоже в бараке, бре-
зентовыми  полотнищами  разгороженном на классы;  первая лю-
бовь, безответная и невысказанная, к девчонке по имени Кама;
первая  самостоятельная  дальняя  дорога  - в большой город,
учиться в институте.
   Потом - война. Фронт - ранение - фронт - ранение - фронт.
Запоздалое студенчество,  трудное из-за неважного  здоровья,
из-за того, что лишь через 3 года после демобилизации он на-
конец понял, что его призвание - математика, одна только ма-
тематика,  и вернулся в тот институт, где учился до июня со-
рок первого года,  но уже на специальность не прикладную,  а
теоретическую и, значит, снова начал с первого курса.
   И что же из этого можно отбросить?  С чем расстаться, ни-
чего в себе не утратив?
   Или, может, новое время - новые песни? Но ведь поиски ис-
тины смолоду - вечное. На них-то и уходит жизнь. За душевную
ясность платишь ценою многих прозрений,  ни одно из  которых
нельзя исключить.
   Однако разве порой не хотелось избавиться от тех или иных
воспоминаний?  Мечта  сбылась - получай!  Твоя память станет
что белый лист.
   Но теперь-то ты знаешь, во цмя чего живешь. На что истра-
тил полвека. Почему порою шел не более легким, а более труд-
ным путем.  И вот будешь ли знать это и в том,  новом, своем
состоянии?
   Впрочем, что  значит  "более трудным путем"?  То есть жил
так, что тебя касался не только круг одних лишь физико-мате-
матических истин?
   Но как раз это и есть та область сознания,  которая всего
больше зависит от каждой,  даже самой малой частицы прошлого
опыта жизни.
   Если так, утрата чего же будет вдруг самой большой из по-
терь?
   - Рада,  - сказал он, - у нас еще двадцать минут. Вы, по-
жалуйста, подумайте, вспомните все самое важное для вас, за-
фиксируйте в Информаторе.
   Он посмотрел на часы: до "момента икс" 19 минут. Что мож-
но успеть?  "Да, жить так, чтобы ничто, кроме физико-матема-
тических истин,  тебя не касалось,  - капитуляция.  Ведь это
возможно,  лишь если перестать задумываться над судьбой отк-
рытий, над судьбой результатов твоего же собственного труда,
если сделать для себя главным не то,  что происходит вокруг,
а то, что творится в твоем сознании. Если вообще отгородить-
ся от людей. Все это в целом - отступничество от своего пря-
мого  человеческого  долга.  Извинить  такое  отступничество
нельзя ничем и никак".
   - Мы с Лешей меньше года женаты,  - между тем  продолжала
Саблина,  как будто не услышав его. - У нас столько еще впе-
реди!  Мы когда встретимся после работы,  друг на друга нас-
мотреться не можем.  Спать жалко:  жалко это время сну отда-
вать... Лешик никогда не бросит меня.
   "Леша тебя не бросит,  но ты останешься ли собою?  И ясно
ли тебе, что самое страшное - это потом оказаться таким, ка-
кого бы ты сейчас презирал?.."
   Он вновь перевел глаза на  электрические  часы  в  центре
Главного пульта: до "момента икс" оставалось 12 минут. В это
время каждый думал о своем.
   Саблина: "Лешик мой ни за что не бросит меня. Я ему напи-
шу.  Он потом меня всему снова научит. Важно только, чтобы у
меня характер такой же остался:  легкий,  радостный. А слова
мы друг другу и не говорили... Пускай только Лешик любит ме-
ня!.."
   Кастромов: "Надо возвыситься над всем ничтожным,  случай-
ным.  Выбрать  единственно лучшее.  Навеки определить в себе
самое ценное.  Сделать,  чтобы мимо меня потом не  прошло  в
жизни наиболее важное... Но что же это - наиболее важное?.."
   Они обнаружили вдруг,  что не отрывают глаз от диска  ча-
сов. До "момента икс" оставалось 9 минут.
   Саблина спросила шепотом:
   - Что ж будет, Антар Моисеевич?
   Кастромов сказал:
   - Не бойтесь. Одно несомненно: мы с вами воскреснем еще.
   - Воскреснем? Но значит, до этого мы умрем?
   Саблина смотрела на него с вызовом и протестом. Кастромов
продолжал:
   - Я неправильно выразился. Мы не умрем и не будем воскре-
сать.  Мы продолжим жизнь.  Но...  Но только произойдет  это
лишь в одном случае: если то, к чему каждый из нас пришел за
всю свою жизнь как к итогу ее,  сами потом не станем оплевы-
вать...  В мире, Рада, пока еще нередки горе, печаль. А ведь
на самом деле для каждого человека норма - счастье.  Счастье
с первого и до последнего дня своей жизни,  и не в одиночку,
а вместе со всеми людьми на свете. В этом смысл бытия. А что
же  еще?..  И каждое истинное дитя человеческое обязано пом-
нить об этом и не щадить себя в малых и больших битвах с те-
ми, кто  жаждет  счастья  лишь для себя,  для какой-то одной
своей нации или расы,  кто обкрадывает других -  обогащается
за их счет, грабит их души... И вот что важно поэтому: когда
в нас опять пробудится сознание и наша память  снова  начнет
насыщаться, какие слова и какие идеи мы узнаем в первую оче-
редь, во многом будет зависеть от того, рядом с кем и против
кого мы с вами.  Рада, будем идти. - Кастромов взял световое
перо -  восьмигранный  металлический  стержень,  соединенный
гибким шнуром с пультом Информатора. - Путь только один, Ра-
да...
   Концом светового  пера  Кастромов начал писать по поверх-
ности экрананакопителя Информатора, оставляя на ней светящи-
еся  слова  - копию записи,  которая сохранится на магнитных
лентах и,  даже если "Север" огненным метеоритом врежется  в
Землю, не утратится, будет прочитана.
   Он писал:  "Мой приказ самому себе. Путь, каким ты должен
идти,  - щедро жить для людей,  Антар, быть, как был, комму-
нистом.  И запомни:  предать это мое решение - предать себя.
Не предай же себя, Антар!"
   - Отчет об опыте Венты вы послали  Кириллу  Петровичу?  -
спросила  Саблина,  из-за  плеча  Кастромова глядя на экран:
надпись медленно уплывала под верхний обрез.
   - Нет, - ответил Кастромов.
   - А вдруг это срочное?
   - Возможно. Но теперь уже некогда. Автоматы пошлют.
   - А рецензия?
   - Этого  будет достаточно.  Мы испробуем формулы Венты на
самих себе.
   Держась за спинку кресла,  Саблина обошла его и, кивнув в
сторону экрана, виновато посмотрела в глаза Кастромову.
   - Мне тоже надо так? Но я ведь плохая. Я с вами честно: я
только о Леше думаю. Мне надо веселой, красивой остаться...
   Она не успела договорить.  Словно пушечным залпом встрях-
нуло воздух.  Это открылся путь в операторскую излучению ре-
акторов "Севера".
   Рывком смяв панели Главного пульта,  распоролась феррили-
товая стена. Операторская стала частью гигантского - пределы

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг