шел к вагончику.
Внутри вагончика была всего лишь одна комната, оклеенная
розовенькими и уже изрядно выцветшими обоями. По левую руку
от входа располагались коричневый фанерный шкаф для спецо-
вок, умывальник, ведро с водой (в нем плавал алюминиевый
ковшик), кухонная тумбочка и низенькая железная печка на то-
неньких ножках.
Правую часть вагончика занимали двухъярусная койка и шкаф
для чистой одежды, среднюю - стол и две табуретки. Сидя на
этом месте, было очень удобно посматривать через окошки на
лес и на скважину.
По промысловым меркам это жилье считалось вполне прилич-
ным, однако в вагончике уже несколько месяцев никто постоян-
но не квартировал. Занавески, которые отгораживали бы умы-
вально-кухонную часть помещения от всей остальной, отсутс-
твовали, пол был затоптан, и даже - единственное украшение -
плакат, прикнопленный в простенке между окнами над столом:
веселый мальчуган-лыжник скатывается с горки, неся на лихо
вскинутых палках лозунг: "Встретим Новый год трудовыми побе-
дами!", и тот отличался по меньшей мере восьмимесячной дав-
ностью.
- Да, ребята, - сказал Зубцов, войдя в вагончик и глядя
на этот плакат. - На лыжах сейчас далеко не уедешь. Но и
пешком, - он погрозил лыжнику пальцем, - далеко не уйдешь.
Он подсел к столу, рывком отгреб в сторону куски хлеба,
плавленые сырки, газету с обрубком докторской колбасы, ста-
каны с недопитым чаем и всего лишь полчаса назад опустошен-
ные консервные банки, оперся на локоть и задумался - решал
проблему: сразу завалиться спать или сделать это позже.
Ночь-то ведь тоже надо куда-то девать!
Продумав так минут пять и ничего не решив, он взял с кой-
ки рыжий чемоданчик с личным своим имуществом, вынул тран-
зисторный приемник "Меридиан", любовно обтер его рукавом
бушлата, поставил на стол и пощелкал переключателями. На
всех волнах однообразно трещали электрические разряды.
Зубцов поморщился. И утром, когда они еще только прилете-
ли на скважину, кроме этого треска в эфире ничего не было.
Похваляясь ученостью, Тимофей Кращенко сказал тогда, что
это, мол, из-за метеоритных дождей, которые хлещут по нашей
планете.
- Может, и хлещут, - вспомнив это, сварливо проговорил
Зубцов, обращаясь в пустое пространство. - Но скажите, ребя-
та: разве такое дело - порядок? - И сам же ответил себе: -
Нет, ребята... Нет...
Выключив "Меридиан", Зубцов достал из кармана брюк склад-
ной ножик и отхватил порядочный кус колбасы.
В 4 часа он снова отправился к скважине.
Лениво и всем своим видом выражая, что заниматься пустя-
ками ему противней противного, он повернул вентиль нижнего
манометра и тут же увидел, что стрелка откачнулась до деле-
ния "700 атмосфер"! Она, правда, сразу вернулась к нулю, но
затем снова побежала по циферблату!
Зубцов поскорее перекрыл вентиль, а потом одну и вторую
задвижки и некоторое время стоял, недоверчиво глядя на ци-
ферблат.
Он поднялся ко второму манометру.
С ним творилось то же самое.
Зубцов уже 4 года работал на промыслах. На его глазах при
давлении всего в 525 атмосфер напором газа и соленой воды
выворотило 30-сантиметровые трубы и, будто игрушки, расшвы-
ряло лебедки. Вокруг скважины образовалось озеро, и, пока
фонтан задавили, бригада просолилась так, словно были они не
нефтяники, а моряки, целый год проплававшие в штормовом оке-
ане.
И только ли одно это мог сейчас вспомнить Зубцов? Скважи-
ны и пережимало, и заносило песком... Однако такого случая,
чтобы давление то подскакивало до 700 атмосфер, то исчезало
вовсе, не встречалось ни разу.
Он опасливо приложил руку к колонне труб. Металл был спо-
коен. И значит, тем более ничего не удавалось понять.
Отходя от скважины, Зубцов через каждые десять - пятнад-
цать шагов останавливался и оглядывался, с опаской поворачи-
ваясь в ее сторону всей своей фигурой.
В вагончике он сразу включил приемник. Разряды не только
не утихли, но и сделались резче. Они звенели теперь, будто в
динамике одна за другой лопались струны!
- Ну и курорт! - Зубцов озадаченно покрутил головой. -
Нет уж, ребята, тащи такие Сочи обратно.
Минут через двадцать он снова пошел к скважине. Было по-
нятно: самое опасное место сейчас там. Но отсиживаться в ва-
гончике, тогда как показания манометров потом наверняка по-
надобятся бригадиру, он не считал для себя возможным. Дело
есть дело.
Весьма успокаивало то, что день стоял солнечный, без ма-
лейшего ветра. Редкие белые плотные облака почти неподвижно
висйли в небе. Лето было в самом разгаре. И потому, когда
Зубцов смотрел из окошка вагончика, ему совершенно не вери-
лось, что вот-вот послышится рев вырывающегося из недр фон-
тана. А может, все давно улеглось?
Он впервые для себя оказался в очень уж непривычном поло-
жении. Обычно, когда скважина начинала вести себя непонятно,
вокруг нее собиралось довольно много народу: буровые масте-
ра, инженеры промыслового управления, а то даже ученые из
Тюмени, из Баку, из Москвы.
Конечно, трудился там и свой брат слесарь, но всегда в
таких случаях приходилось действовать по самому точному за-
данию: подтянуть или убрать трубы, передвинуть насос, лебед-
ку, установить емкости для раствора. Теперь же никого рядом
не было.
Когда он и в этот раз взглянул на нижний манометр, сперва
ему показалось, что стрелки нет вовсе. Потом он понял: едва
приоткрылся вентиль, ее загнало за красную черту и она упер-
лась в ограничитель. Это значило, что давление в скважине
перевалило за 1100 атмосфер.
Зубцов заставил себя подняться на мостки, хотя ноги так и
порывались унести его подальше от скважины. От напряжения он
даже приплясывал.
Верхний манометр вел себя ничуть не лучше.
Зубцов на мгновение зажмурился. При таком давлении трубы
вот-вот выворотит из земли. Их, должно быть, вышвырнет в
космос, причем от искры, вызванной ударом металла о металл
или металла о камень, неизбежно начнется пожар. На месте
скважины много-много недель, а то и месяцев будет бушевать
огненный смерч, и, чтобы укротить, его придется расстрели-
вать из артиллерийских орудий, заливать потоками воды, глу-
шить взрывами аммонала.
В вагончик он возвратился бегом, спрятал в чемоданчик
"Меридиан", навалился грудью на стол и начал писать в тет-
радке поперек строчек:
"4 часа 30 минут. Давит за 1100..."
Ему показалось вдруг, что он не выключил радиоприемник,
причем разряды гремели вовсю и треск их был настолько оглу-
шителен и резок, словно с неба валились листы железа.
Зубцов открыл чемоданчик. Шкала "Меридиана" не светилась.
Он все же приложил динамик приемника к уху. Тот молчал. Зуб-
цов понял, что звуки доносятся снаружи.
- Все, ребята, - сказал он, - началось!
Он глянул в окно. Солнце сияло по-прежнему ярко, и сталь-
ное дерево арматуры стояло на месте, но как раз посередине
расстояния между скважиной и вагончиком, на черном от мазута
клочке земли, мерцал сноп радужных струй.
"Какой же это будет фонтанище!" - мысленно ужаснулся Зуб-
цов, потому что за все годы работы на промыслах еще ни разу
не встречал, чтобы свищ, то есть прорыв нефтяной или газовой
струи, возник почти в сотне метров от скважины.
Швырнув радиоприемник на стол, он схватил тетрадку, сунул
ее в карман бушлата, туда же затолкал несколько кусков хлеба
и снова взглянул в окно. Радужного столба больше не было, а
по тропинке к вагончику шла очень красивая девушка лет во-
семнадцати, самое большее - двадцати, светловолосая, в белых
брюках и в белоснежном жакете, обтягивающем талию и оторо-
ченном ярким, как золото, желтым кантом.
Зубцов так плотно прильнул к стеклу, что оно едва не зат-
рещало.
Прекрасная незнакомка шла неторопливо, даже торжественно,
видимо зная, что на нее непременно кто-нибудь смотрит, любу-
ясь.
Зубцов с размаху двинул себя кулаком промеж глаз: нет, он
не спал.
Одна пустяковая несообразность вдруг всего более поразила
его: незнакомка белейшими туфельками ступала по тропинке,
пробитой грубыми сапогами бурильной бригады, причем, как оп-
ределенно увидел он, подошвы туфелек тоже были белее снега!
Такого Зубцов не видел даже у балерин, приезжавших к ним в
поселок из Новосибирска с концертами. А уж как легко порхали
они по сцене Дома культуры!
- Та-ак, - шепотом проговорил Зубцов. - Ну, ребята...
Тут же он спохватился: но ведь скважина с минуты на мину-
ту выдаст фонтан! Черт принес эту красавицу в такой день!
Не отрывая лица от стекла, Зубцов скосил глаза на верто-
летную площадку, чтобы увидеть, на чем же явилось сюда сие
возвышенное создание, - площадка была пуста.
Зубцов кратко выругался. На пространное выражение чувств
времени не было. Затем он сорвал с себя бушлат, швырнул его
на пол, ударом ноги распахнул дверь и выпрыгнул из вагончи-
ка, разом перелетев через все ступеньки.
И едва не столкнулся с этой незваной гостьей. Она стояла
шагах в десяти от вагончика и смотрела с радостным ожиданием
чуда.
Зубцов промчался мимо нее. Земля гулко отдавалась под
ударами его кирзовых сапог. Надо было еще раз взглянуть на
манометры и тогда решить главное: оставаться в вагончике или
уходить в тайгу. И не в одиночку, а вместе с этой красави-
цей, ни к селу ни к городу свалившейся на его голову.
Оба манометра показывали одно и то же: 45 атмосфер, при-
чем стрелки застыли как вкопанные. Такая величина значилась
и в технологической карте.
Зубцов вытер рукавом гимнастерки пот со лба и перевел
дух. Да было ли все это?
Но девушка в белом была. Она стояла возле вагончика и,
видимо, поджидала хозяина.
Ощущение бесшабашной легкости, которое, несмотря на всю
его грузную внешность, с самой юности таилось в душе Зубцо-
ва, его всегдашняя уверенность, что вся та часть жизни, ко-
торая уже прошла, - это лишь подготовка к той жизни, которая
начнется после того, как вдруг из-за очередного поворота до-
роги ему явится то главное, ради чего он живет, овладели им.
Подчеркнуто неторопливо и зная, что гостья, конечно, сле-
дит за каждым его поступком, Зубцов еще раз проверил показа-
ния обоих манометров, трижды обошел скважину, крутнул, хотя
это было совершенно ненужным, колесо одной из задвижек.
Он чувствовал небывалый прилив сил. Ему даже показалось,
что он стал выше ростом. Что погрузнели мускулы его рук.
Гордо распрямилась грудь.
К прекрасной незнакомке Зубцов подошел без какого-яибо
смущения. В конце концов, кто здесь хозяин?
Он первым протянул руку и сказал:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - звучно ответила гостья, глядя на Зубцо-
ва с выражением восторга.
- Ну что же, - проговорил он, осторожно сжимая в своей
большой лапище ее ладонь. - Спасибо, что посетили.
Он не стал продолжать, но не из-за растерянности, а пото-
му лишь, что подумал: "Явилась ты, ясным делом, сюда не од-
на. Подойдут спутники - тогда начнем разливаться: "Передний
край... Самая расчудесная нефть... Небывалое месторождение
газа... А какие у нас тут ребята!.."
В прошлом году на скважину, где они тогда занимались ре-
монтом, нежданно свалился целый десант: московские и ленинг-
радские художники. Сопровождало их самое большое промысловое
начальство. До поздней темени проторчали они на скважине и
то расспрашивали, то рисовали, то фотографировались, обнявши
колонну труб. Наверняка кто-нибудь из руководства сопутство-
вал и этим товарищам, и, если делать как положено, он-то и
должен прежде всего их познакомить. Если на то пошло, мало
ли кто может заявиться на скважину?
Но гостья была так красива и молода, так лучезарно улыба-
лась, что стоять и молчать, ожидая, пока подойдут остальные,
Зубцов не смог. Он спросил:
- Где же все ваши?
Гостья улыбнулась еще ослепительней и ответила:
- Со мной больше никого нет. Я одна.
Зубцов широким жестом указал на распахнутую дверь:
- Прошу!..
Поднявшись в вагончик, гостья стала оглядывать его с та-
кой нескрываемой радостью, так жадно вдыхая даже самый воз-
дух его, сияющими глазами впиваясь в каждую мелочь, как буд-
то не только никогда ничего подобного не видела, но и не ча-
яла увидеть, - ни такого рукомойника, ни такого ведра с во-
дой и ковшика в нем, ни самодельного березового веника у по-
рога, ни железной печки, ни двухъярусной койки.
Плакат "Встретим Новый год трудовыми победами!" привел ее
в величайший восторг. Она засмеялась и захлопала в ладоши, а
потом взяла со стола пустую консервную банку "Скумбрия в
масле" и начала всматриваться в этикетку, в цифры, выштампо-
ванные на дне. Она даже заглянула внутрь банки!
Она держала ее осторожно, сразу двумя руками, будто ред-
чайшую и очень хрупкую драгоценность.
Так и не расставаясь с этим предметом, гостья обернулась
к Зубцову и сказала счастливым и почему-то немного извиняю-
щимся голосом:
- Вы даже представить себе не можете, насколько все прек-
расно.
Потом она подошла к койке.
Матрасы там были. Были подушки, хотя и без наволочек. Бы-
ли серые одеяла. Все это очень неновое, вероятно уже списан-
ное за истечением срока годности.
Но гостья с таким же бережным любованием осторожно погла-
дила одеяло и опять на мгновение обернулась к Зубцову, приг-
лашая и его разделить радость.
Она погладила стенку вагончика.
"Чудная же ты, - подумал Зубцов, но уже с опасением. -
Живешь во всем блеске столицы, ходишь по коврам да паркету,
и все тебе тут в удивление". Он твердо решил, что диво это
явилось не из Тюмени, и не из Новосибирска, а из самой Моск-
вы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг