Аскольд Львович Шейкин
ДАРИМА ТОН
Фантастическая повесть
ПРЕДИСЛОВИЕ
По статистике, фантастика - самая читаемая литература,
особенно среди юных читателей. А вот почему?
Такой вопрос часто возникает на встречах и читательских
конференциях. Ответы на него бывают разные. Одни ждут от
фантастической книжки невероятных приключений и бурных собы-
тий, другие хотят вместе с автором поразмышлять над судьбами
мира, прикинуть, "а что было бы, если бы...". Третьих инте-
ресует, как человек поведет себя в необычайно сложных, экс-
тремальных условиях... Можно назвать еще и четвертого, пято-
го, шестого. Сколько читателей, столько вкусов, столько тре-
бований, столько и пожеланий. Хотя общие качества у любите-
лей фантастики, наверное, есть. В большинстве своем это лю-
ди, как правило, любознательные, занимающие активную жизнен-
ную позицию в общественной жизни. Они готовы или хотят быть
готовыми к решению тех задач, которые ставит перед ними
действительность, и потому с таким удовольствием следят за
их решением в условиях фантастических.
Ни один человек не отделим от общества. Еще Карл Маркс
писал: "Как само общество производит человека как человека,
так и он производит общество". Вне общества, вне коллектива
человека нет. Только в среде себе подобных люди способны на
высшую форму любопытства - любознательность, на познание и
на творчество, для которых движущими силами являются вообра-
жение и фантазия.
Почему человек любознателен? Ученые говорят, что любого
нормального человека всегда интересует все новое, все нео-
бычное. При встрече с новым, с неизвестным у нас в организме
возникает как бы своеобразное напряжение, которое обычно на-
зывают "интересом", "любопытством" или "любознательностью".
Это напряжение выводит наш организм из равновесия и создает
состояние неудобства, дискомфорта. Избавиться от него можно,
лишь удовлетворив свою любознательность. А сделать это можно
либо с помощью познания, либо - воображения. Либо призвав на
помощь и то и другое вместе.
В энциклопедии сказано, что воображение и фантазия - это
"психическая деятельность, состоящая из создания представле-
ний и мысленных ситуаций, никогда в целом не воспринимавших-
ся человеком в действительности". Написано как будто специ-
ально для определения фантастической литературы, не так
ли?..
В книге Асколъда Львовича Шейкина - три фантастические
повести: "Северная баллада", "Дарима Тон" и "Тайна всех
тайн", подарившая сборнику свое название. Все они разные по
содержанию, по манере изложения событий. И вместе с тем они
объединены чем-то единым, что является, по-видимому, твор-
ческим принципом автора. Во всех его произведениях фантасти-
ческая идея тесно связана с изображением трудовой деятель-
ности не одиночки, а производственного или научного коллек-
тива. Причем, каким бы ни было произвольным фантастическое
допущение, в основе произведения всегда лежат чисто земные
заботы.
Повесть "Северная баллада" написана в четко реалистичес-
кой манере, хотя и без точного указания места действия. Но
по многочисленным признакам читатель легко узнает суровый и
удивительный по своей строгой красоте край Хибин и, следуя
за авторской строкой, отдает свою любовь, свою тревогу и за-
боту этой земле поразительных богатств и неразгаданных тайн.
Интересно, что, так сказать, пружинкой сюжета является науч-
ная гипотеза о необычных свойствах дейтериевой, омагничен-
ной, дезинтегрированной воды и об открытии свойств электро-
лизной воды, взятая автором из широкоизвестной научной лите-
ратуры.
Вряд ли в предисловии имеет смысл раскрывать содержание
произведения. Хотелось бы только отметить удачный и близкий
юному читателю образ героя-олимпийца, чемпиона по биатлону,
- занимательный, динамичный сюжет и актуальность проблемы
будущего северного горняцкого города, когда полезные ископа-
емые окажутся исчерпанными.
Совсем по-другому читается повесть "Дарима Тон". Здесь в
глухом таежном лесу, на нефтяной скважине молодой рабочий
Федор Зубцов встречается с незнакомкой, девушкой из будущего
2998 года... Повесть очень точно адресована читателю-под-
ростку и заставляет его задуматься о том, насколько опреде-
ление жизненного пути и реализация способностей человека за-
висят от него самого.
Удивительно точно детальное описание буровой в зоне тай-
ги. Здесь нет ничего лишнего, обстановка подмечена зорким
глазом человека, не раз оказывавшегося в подобных природных
условиях... Впрочем, так ли это?
Дома у писателя висит на стене карта Советского Союза.
Рубиновыми кружками обозначены на ней места, куда забрасыва-
ли его работа, неуемная любознательность и желание узнать
все из первых рук, увидеть все самому. Он был коллектором,
рабочим-маркшейдером, съемщиком и участковым маркшейдером на
шахтах и приисках Восточной Сибири и Донбасса. Выбранная
профессия привела его на географический факультет Ленинг-
радского университета. А потом снова работа в топографичес-
ких экспедициях и километры, километры тайги и тундры, прой-
денные "на своих двоих". Вот откуда его внимательный взгляд,
профессионально примечающий все особенности окружающей обс-
тановки, - землепроходец плюс великолепный рассказчик.
Третья повесть "Тайна всех тайн" - наиболее сложная во
всем сборнике, написанная от лица героя - писателя, участни-
ка фантастического эксперимента будущего. Завязка кажется
предельно простой. Коллектив Института энергетики ищет спо-
собы передачи электрической энергии без проводов. Задача по-
нятная, но она только повод. На самом деле по заданию Инсти-
тута социальных исследований ведется сложный эксперимент по
изучению и прогнозированию работоспособности научного кол-
лектива, а в результате и сам герой оказывается в роли подо-
пытного в исследовании процессов художественного творчества.
Такое необычное построение повести позволяет автору, с одной
стороны, добиться постепенного развития сюжета, захватываю-
щего все более широкие регионы затронутой темы, а с другой -
поставить целый ряд интереснейших психологических и социаль-
ных проблем. Прекрасна и плодотворна мысль, пронизывающая
все повествование: коллектив - это не сумма индивидуальнос-
тей, а единый организм, имеющий значительно более высокий
качественный потенциал.
Интересны проблемы, затронутые в повести: соотношение на-
учного познания и художественного творчества в постижении
мира; способность человека критически оценить себя, свое
место в обществе. Такое исследование морально-нравственных
проблем особенно интересно в фантастическом произведении,
где автор моделирует систему отношений в коллективе, постав-
ленном в сложные условия заданной ситуации.
В результате автор сам раскрывает смысл повести в нес-
кольких словах. Он пишет: ""Тайна всех тайн" не будущее, а
мы сами, внутренний, духовный мир человека, его истинная ме-
ра в любви, дружбе, ненависти, следовании долгу". Эти слова
и являются тем обобщающим авторским принципом, который объ-
единяет все повести, включенные в сборник.
В фантастике Аскольда Шейнина будущее человечества свет-
ло, романтично и наполнено работой, наполнено созиданием.
Для такой работы нужен мир, нужны соединенные усилия всего
человечества, не разделенного границами вражды и ненависти,
не накапливающего втайне арсенала ядерной смерти. Пафос и
романтика будущего у писателя - в интересной увлеченной ра-
боте на благо общества. И в какие бы дали ни уносило читате-
ля авторское воображение, мысль о своей эпохе, забота о
проблемах своего времени ни на минуту не исчезает из под-
текста произведений Аскольда Шейкина. Без авторской подсказ-
ки читатель сам делает вывод о том, что построить светлое
будущее можно, лишь работая как следует в настоящем. Только
тогда произойдет слияние времен. Только тогда интересно бу-
дет жить как самим строителям, так и тем, для кого мы это
будущее строим.
А. Томилин
ДАРИМА ТОН
- Так мы тебя оставляем, - сказал бригадир и развел рука-
ми: что же, мол, делать?
Зубцов усмехнулся. Его совершенно безмятежная, даже будто
слегка сонная физиономия оживилась.
- Завтра не обещаю, послезавтра - тоже, но еще через де-
нек, к вечеру, - точно. - Бригадир похлопал себя по карману
пиджака. - Тогда и напишем бумагу.
Зубцов опять усмехнулся.
- Немного поживешь в одиночку. И не работа будет - ку-
рорт.
Тут уж Зубцов не выдержал.
- Дай подкову, - сказал он и протянул руку.
- Какую подкову?
Бригадир ошеломленно оглянулся на вертолет. Высунувшись
из люка, нилот нетерпеливо махал огромной, словно сапог,
перчаткой. Зубцов покивал головой:
- Эх ты! Ничего-то у тебя нет: ни подковы, ни счастья.
- А это ты зря, Федя, - вмешался Тимофей Кращенко, тоже
слесарь, как и Зубцов.
Новенький синий комбинезон, щегольски простроченный зеле-
ными и красными нитками, сидел на нем как влитой. Из нагруд-
ного кармана багряной ковбойки выглядывал, поблескивая,
штангенциркуль.
- Да, зря, - с въедливой назидательностью повторил Кра-
щенко. - У Никиты Кирилловича жена красавица, и сам он кровь
с молоком.
Кращенко нисколько не кривил душой. Это и на самом деле
было так.
- Ну вас обоих к дьяволу, - сказал бригадир и пошел к
вертолету. Сгибаясь под тяжестью брезентовой сумки с инстру-
ментом, Тимофей Кращенко потащился за ним.
- А ларек? - насмешливо крикнул вдогонку Зубцов. - Пивной
ларек поближе тут где, елки-палки? Друзей разве так покида-
ют? Адресок, елки-палки, могли бы сказать на прощание, ува-
жить...
- А-а... - отозвался Кращенко, не останавливаясь, и это
прозвучало как: "Тебе только бы у ларька и торчать".
Вертолет затрещал мотором, проутюжил воздушной струей уже
начавшую никнуть от летней жары траву, швырнул в Зубцова об-
лако сорванных вихрем листьев рябины. Несколько мгновений
повисев в вышине, он скользнул вбок, за черно-зеленую стену
дремучего ельника.
Зубцов запахнул свой бурый от пятен машинного масла и
ржавчины, видавший виды ватный бушлат, с которым не расста-
вался ни в жару, ни в холод, поджав губы, покивал головой.
- Эх, Федя, Федя, - вслух обратился он сам к себе, - и
вся-то твоя жизнь в холодочке...
Он даже презрительно сморщился, чтобы картинней выразить
свое отношение и к бригадиру, и к Тимофею Кращенко, и к вер-
толету, и вообще ко всей этой проплешине в таежном лесу, ко-
торая называется нефтяной скважиной .© 1735.
Относилось это также к вагончику, в котором ему предстоя-
ло жить. Был он зелененький, аккуратненький, белел занаве-
сочками. Не вагончик, а райское гнездышко, или, вернее, неч-
то вроде избушки на курьих ножках, потому что он стоял на
полозьях.
Это было, конечно, всего лишь игрой, но такой, какая дав-
но стала для Зубцова привычной формой взаимоотношения с ок-
ружающим миром: снисходительно посмеиваться, немножко вор-
чать, но всем и каждому - не только людям, но и предметам
неодушевленным! - сразу выказывать, что он, Федор Зубцов,
несмотря на свои всего только двадцать четыре года и прос-
тецкую внешность, парень тертый и его уже ничто не удивит.
Вразвалку и все еще сохраняя на лице выражение презри-
тельной многозначительности, он приблизился к тому, что,
собственно, и было скважиной. В этом месте земного шара из
бетонной плиты торчало огражденное легкими металлическими
мостками кряжистое стальное дерево, подставлявшее солнцу три
яруса коротких, но могучих ответвлений, усеянных колесами
кранов.
На языке специалистов эти краны назывались задвижками,
вся верхняя часть дерева - елкой, и так же, как новогоднюю
елку венчает серебряная или золотая звезда, стальную елку
завершала круглая плоская коробка манометра - буферного ма-
нометра, сказал бы нефтяник об этом приборе, потому что был
тут еще один манометр, но только уже почти у самой земли. Он
назывался затрубным.
Вообще, то, что Зубцов знал немало слов, неизвестных
большинству людей на Земле, например: превентор, лубрикатор,
затрубное и буферное давление, - составляло для него предмет
особой гордости, равно, впрочем, как и то, что поворотом ко-
леса задвижки ему порой доводилось открывать или преграждать
путь потоку самой сокрушительной стихии. Каждая профессия
имеет своих патриотов.
Подойдя к скважине, Зубцов некоторое время постоял, скло-
нив голову набок и прищурясь, и только потом уже начал ору-
довать задвижками и вентилями.
Нижний манометр ничего нового не показал.
Зубцов достал из кармана бушлата тетрадку в желтой кар-
тонной обложке и с заложенным между страницами карандашом,
мизинцем сдвинул обшлаг рукава, взглянул на часы, записал:
"24 и-ля, 15 ч. Затр. ман. ход. ок. 50 ат." Это значило: "24
июля, 3 часа дня. Стрелка затрубного манометра колеблется
около деления, показывающего давление 50 атмосфер".
Закрутив вентиль манометра и задвижку, Зубцов поднялся на
мостки. Верхний прибор вел себя точно так же, и это безус-
ловно значило, что 2-километровый столб тяжелого раствора,
залитого в скважину, чтобы удержать ее от фонтанирования,
раскачивается, как на пружине.
Сделав вторую запись и спрятав тетрадку в карман, Зубцов
ладонью похлопал по колонне.
- Что ж ты, голубушка? - спросил он. - Нехорошо. Созна-
тельность-то у тебя есть?
Он еще раз похлопал по колонне, спустился с мостков и по-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг