- Значит, так: займешься перевозкой лаборатории в новое помещение. Как
говорится, "ехать так ехать" ха-ха. Фиксируй: за каждый приборчик ответишь
головой государственная собственность, и труд во все вложен.. И еще, чуть было
не забыл, есть наметка представить нас к Премии имени Первого ветеринарного
съезда: Исидора Варфоломеевича, мою скромную персону, ну и тебя, Соломоныч,
тоже...
- А Ольгу Васильевну? - заикаясь от волнения, спросил Люстиков. - Она ведь
стояла у самой колыбели.,
- Несерьезно! - строго перебил Сыроваров. - Тогда надо и курьера и
гардеробщика... А что касаемо колыбели, то Чебукиной О. В. скоро, быть может,
придется дежурить у другой колыбели?! А? Да ты не красней, Соломоныч. Не
порицаю, ха-ха... Однако, в порядке борьбы с семейственностью, полагаю
полезным освободить Чебукину по собственному желанию. Я и приказик подмахнул.
Что еще?.. Шкафы с сегодняшнего числа будем именовать "бисы". Зафиксировал?
Клягин-бис, Мышеедов-бис; на-учно и современно. "Шкафы" - отдавало
нафталинчиком. На сегодня все, можешь идти, Соломоныч.
В Сыроварове ключом била молодая энергия.
Когда Люстиков вошел в лабораторию, Оленька сидела у окна и плакала.
Люстиков молча поцеловал ее в голову.
- А может быть, щука была не так уж плоха? Та, из магазина "Рыба", -
сказала Оленька, стараясь улыбнуть-ся, чтобы успокоить Люстикова. - Пойдем
вечером в бассейн и дадим ей колбасы.
- Хорошо, - согласился Люстиков.
12.
"Бисы"- понятие, знаменующее торжество реального направления, улица
переделала в мистически звучащее и даже оскорбительное слово "бесы".
Доцент Тугоухов "О чистоте языка"
Отдадим должное покойнику: профессор Лямбда свободно оперировал в своих
трудах 75442 цитатами (богатейший цитатный запас в мире). Но, отказавшись от
перезаписи и избрав недостойную позицию собаки на сене, он унес все это
богатство в могилу. Прекрасный механизм из 75442 колесиков, винтиков и пружин,
который мог бы и дальше двигать дело просвещения, отдан на слом. "Личное дело
Лямбды" - скажут иные, страдающие прекраснодушием непрошенные адвокаты. Но мы
никогда не согласимся с тем, что это личное, а не общественное дело.
Перезапись должна стать и станет если и не обязательной, то добровольно
обязательной.
А. П. Сыроваров, Речь на гражданской панихиде профессора Г. М. Лямбды
Ну и мерзавец ты, если поглядеть на тебя со стороны.
Реплика профессора И. Ф. Дрыгайлова, заведующего кафедрой. Мораль и этика
будущего', во время выступления И. Ф Дрыгайлова-биса.
В новом помещении Лаборатории перезаписи все сверкало никелем, стеклом и
пластмассой. Маленький Люстиков потерялся среди ослепительного великолепия
операционных залов, приемных холлов, которые можно было сравнить разве с
помещениями Дворца бракосочетаний.
В металлических и пластмассовых берегах бушевала инициатива нового
заведующего.
Очередная партия шкафов, которые изготовлялись чуть ли не из милости
артелью "Металлоштамп", была возвращена поставщику. Того же числа Сыроваров
расторг договор с артелью. Чертежи новых шкафов - то есть не "шкафов" уже, а
бисов, - разработали два художника, специалисты по оформлению витрин,
празднеств и выставок, совместно с художественным руководителем Дома моделей
Агнией Альфредовной Лисс.
- Без излишеств! - напутствовал Сыроваров художников, подписывая проектное
задание. Просто и деловито...
Люстикову были поручены двигательные узлы конструкции, осуществить которую
брался крупный магнитофонный завод.
Через месяц появилась первая серия - двадцать пять новых бисов.
Неподвижные, во всем подобные человеку, но без лица, совершенно однообразные,
сверкающие обильно смазанными металлическими поверхностями, они производили
несколько угнетающее впечатление.
К чести Сыроварова надо сказать, что он сразу принял необходимые меры.
Вместе, с Агнией Лиссон лично набросал эскизы двенадцати моделей костюмов для
бисов. Более яркие с более короткими пиджаками и узкими брюками для молодых
бисов и менее яркие с удлиненными пиджаками и уширенными брюками для пожилого
контингента. Носки и галстуки из представленных образцов отобрал также лично
Сыроваров, проявив при этом безукоризненный вкус.
Появление галстуков подсказало необходимость срочно придать бисам лица.
Из соображений разумной экономии они штамповались серийно, однако в
процессе перезаписи при помощи простых, но остроумных устройств принимали
выражение оригинала.
В изящных, отлично отутюженных модных костюмах, иные даже с гвоздикой в
петлице, бисы стали совсем иными. Студентка Лида Л., которая упала в обморок,
когда на кафедру вкатили Мышеедова-шкафа - громоздкого, на четырех
поскрипывающих колесиках, теперь, увидев Мышеедова-биса в новом оформлении,
покраснела и шепнула на ухо подруге:
- Душка!
Покончив с техникой. Сыроваров погрузился в организационные вопросы. На
заседании комиссии по ученым степеням он выступил с отлично аргументированной
речью.
- Надо отбирать кадры, не обращая внимания на то, бис ли это или так
называемый "настоящий" научный работник, исключительно по деловым качествам, -
сказал Сыроваров.
Консервативно настроенным членам комиссии нечего было противопоставить
логике Сыроварова.
Перед бисами теперь открылась, по выражению железнодорожников, "зеленая
улица". Скоро стало ясно, что они обладают и бесспорными преимуществамипо
сравнению с "настоящими" научными сотрудниками. Нуждаясь только в
профилактическом ремонте, смазке раз в неделю и перезарядке раз в месяц, они,
могли работать круглые сутки, ночью так же, как и днем.
Консерваторы продолжали строить козни, но жизнь разбивала все
хитросплетения одно за другим.
Неизвестно, кем был создан миф, будто бисы не самокритичны. Вскоре,
однако, в лекции Мышеедова-биса, посвященной отряду кольчатых червей, были
обнаружены методологические ошибки. Ожидали, что Мышеедов-бис отмолчится, но
уже через три дня он выступил с двухчасовой насыщенной фактами речью, где не
только признал ошибки в оценке кольчатых червей, но показал, что подобный же
порочный взгляд сквозит в подходе ко всему типу Vermus - червей, Protosoa
-простейших и Insecta - насекомых.
Стала ясна близорукость треугольника института.
Осудив себя, Мышеедов-бис не ограничился этим, а выявил такого же рода
порочность в работах двух лучших учеников Мышеедова-настоящего.
Еще более серьезные выводы пришлось сделать из событий, связанных с именем
профессора Дрыгайлова.
После перезаписи Игнатий Филиппович Дрыгайлов как-то опустился. Прежде
подтянутый и целеустремленный, он приходил на лекцию через полчаса после
звонка, небритый, в мятом костюме, покрытом пятнами от пролитого кофе и супа.
Обычных признаков морального разложения не наблюдалось - профессор не бросил
семьи, не запил, но сведущие люди уже уверенно и с понятным огорчением вынесли
именно этот диагноз: "моральное разложение".
Однажды на собственной лекции профессор зевнул, - сказал: "Боже, какая
скука" - и, махнув рукой, вышел из аудитории.
В институте не хотели поднимать шума вокруг имени заслуженного ученого.
Декан поговорил с Дрыгайловым: так, мол, батенька, негоже, надо, батенька,
отмобилизоваться и т. д.
Келейная беседа лишь усугубила положение.
Тут подоспел инцидент с Януаровым. Молодой, стремительно растущий научный
работник, защищал диссертацию на тему "Мне так кажется - как судебное
доказательство".
Когда Януаров стал неторопливо развивать основной тезис, что поскольку
сознание, отражает объективный мир, постольку, если мне кажется, что ты
преступник, ты преступник и объективно, Дрыгайлов вдруг поднялся, коротко
хохотнул и, прерывая диссертанта на середине фразы, сказал: "А мне вот
кажется, что ты проходимец". После чего встал из-за стола президиума и
удалился.
Януаров оказался на высоте. Он только развел руками, сожалительно покачал
головой и продолжал чтение работы. Но, конечно, дальше замалчивать
происходящее стало невозможно.
В повестке месткома появился вопрос о моральном разложении Дрыгайлова.
И вот тут с новой стороны проявил себя Игнатий Филиппович Дрыгайлов-бис,
этим самым открыв и важные, неизвестные прежде науке стороны интеллекта всей
породы "бисов".
Заседание месткома, происходившее почему-то вяло, близилось к концу.
Председательствующий декан факультета мямлил обычное "надеюсь, батенька..." и
т. д., когда появился никем не приглашенный Дрыгайлов-бис и потребовал слова.
Самый вид Дрыгайлова-биса, свежевыбритого, спокойно улыбающегося, отлично
одетого, "веского" в каждом слове и каждом движении, печально оттенял
неутешительность нынешнего облика Дрыгайлова-настоящего.
- Моральное состояние Игнатия Филипповича не является неожиданностью, -
начал Дрыгайлов-бис. - В семь лет, учеником младшего приготовительного класса
гимназии Игнатий, вопреки указаниям родителей и наставников, курил. В старших
классах он специально изучил французский язык, чтобы прочитать аморальные
мемуары Казановы. В юношеские годы Игнатий увлекался диссертацией пресловутого
Соловьева "О добре" и идеалистическими сочинениями пресловутого Бердяева. Мне,
как понятно каждому, тяжело ворошить все это, но, чтобы получить урожай,
изволь выполоть сорняки..
Тут Игнатий Филиппович Дрыгайлов-настоящий, прерывая своего биса, негромко
проговорил то, что приведено в эпиграфе к главе: "Ну и мерзавец ты, если
поглядеть на тебя со стороны", - поднялся и, как при инциденте с Януаровым,
направился к выходу.
... Так бисы овладевали все новыми позициями, становились чем-то таким,
что никогда и не мыслилось Люстикову.
Вскоре первый бис защитил докторскую диссертацию. На банкет в ресторан
"Прага" был приглашен и Люстиков. Бис не пил, но вел себя превосходно и
произносил остроумные тосты. Сыроваров умело направлял течение банкета.
Поздно вечером, встретившись с Оленькой, немного охмелевший Люстиков
сказал:
- Нет, как там ни суди, в нем есть широта. Я на все это не способен.
- А ты бы хотел быть способным на все это? - спросила Оленька, повернулась
и ушла, не дождавшись ответа.
Так произошла между ними первая серьезная размолвка.
13
Все настоящее вдруг представилось мне ненастоящим, и представилось, что
все действительно настоящее - безвозвратно потеряно.
Из письма В. И. Чебукина дочери Ольге
Только теперь появляется возможность вернуться к событиям жизни Василия
Ивановича Чебукина. Будучи лишены предрассудков, мы закрываем глаза на то, что
по обстоятельствам развития сюжета вторая встреча с героем происходит в главе
под неблагоприятным номером "13". Представляется полезным сделать и другую
оговорку. В этих и последующих главах мы по ходу изложения приводим мысли и
переживания Чебукина, которые стали в точности известны лишь позднее;
отступление от строго хронологического принципа здесь кажется нам оправданным.
... После ухода Вениамина Анатольевича, определившего необходимость
перезаписи, все перед Чебукиным предстало в ином свете.
Его знобило, и в теле чувствовалась болезненная слабость. В тот день
должно было состояться важное межведомственное совещание с его, Чебукина,
руководящим выступлением, но мысли и фразы, заботливо заготовленные для
выступления, вдруг показались незначительными, а само совещание - пустейшим
делом.
Он открыл дверь в комнату жены и с порога сказал:
- Назначен на перезапись, Тамарочка...
Тамара сидела перед трюмо и кончиками пальцев массировала предательски
обозначившиеся в уголках глаз "гусиные лапки". Не отвлекаясь от этого занятия,
она сказала:
- У тебя будет свой бис?! Чертовски современно. Лидочка, дочь Олимпиады
Львовны, говорит, что бисы - прелесть. Они как члены семьи... Подумать?! Ты
должен наконец настоять, чтобы Оленьке предоставили самостоятельную
жилплощадь. Оленькина комната подойдет бису; немножко сыровато, но ведь он
железный...
- Бису дадут отдельную квартиру, - дрожащим от обиды голосом объяснил
Чебукин и вышел из комнаты.
Отчаявшись найти дома сочувствие, Чебукин заглянул В гостиную, резиденцию
Кольки, и попросил сына:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг