- УЛАК-два, - кивнул Тибб, - тот, что висит над коттеджем.
- Это неплохо, - оживился Цезарь.
- Но у них еще диспетчерская аэродрома, - заметил Цвикк.
- Там то же самое, - сказал Тибб, - над аэродромом висит УЛАК-пять.
- Значит, они лишены дальней связи? - уточнил Цезарь.
Тибб молча кивнул.
- Мы перехватили переговоры их связистов, - сказал Корт. - Оба
недоумевают, почему не слышно дальних станций. Решили, что из-за атмосферных
помех. К утру, действительно, может собраться гроза.
- А вечером они кого-нибудь пытались вызывать? - поинтересовался Цвикк.
- Диспетчерская вызывала "Кондора", - Корт отодвинул свой бокал, - по
некоторым репликам можно было догадаться, что "Кондор" где-то в Андах, может
быть, в Чили.
- "Кондор" не ответил?
- В коттедж передали, что не ответил.
- Мы отсюда тоже не можем сейчас связаться с далекими пунктами? -
спросил Цезарь. - Например, с Канди или Лондоном?
- Пока УЛАК экранирует этот район, нет, - сказал Тибб. - Но передачи,
адресованные нам, примут на УЛАКе-два и известят нас.
- Ждете вестей из Лондона, патрон? - прищурился Цвикк.
- И хотел бы поговорить с женой, - устало пробормотал Цезарь,
поднимаясь из-за стола. - Вы извините, я, пожалуй, пойду отдохнуть. Нет-нет,
вы оставайтесь, - запротестовал он, видя, что остальные тоже встают.
- Вы отдыхайте спокойно, патрон, - проговорил Цвикк, снова опускаясь на
свое место. - Мы будем бодрствовать по очереди.
- Пусть отдохнет хорошенько... Ему сегодня досталось-таки, - продолжал
Цвикк, после того как Цезарь, сопровождаемый Суонгом, покинул салон. - Ума
не приложу, чего он выскочил днем, прямо в лапы этому типу.
- Понадеялся на свой авторитет главного босса, - предположил Корт.
- Такой ход, конечно, мог сработать, но не в случае Люда, - Цвикк
потянулся за ананасом. - Этот человек творит зло, как пчела творит мед.
- У Цезаря Фигуранкайна есть одно качество, - медленно сказал Тибб, - я
бы назвал его надменностью души. Им обладают на Земле немногие. Может быть,
им обладали апостолы и самые знаменитые мученики, и уж наверняка -
ученые-мученики: Джордано Бруно, Сервет... Это качество придает мужество.
Такой человек способен умереть под пытками, но не отступится от своего...
- Да-а, - протянул Цвикк, - и милейший Люц был вполне способен
превратить нашего патрона в мученика...
Только в два часа ночи дежурная сестра появилась в приемном покое, где
Стив дремал в кресле, и заверила, что жизнь Инге уже вне опасности.
- Доктору пришлось повозиться, - добавила она, - у девочки заворот
кишок. Вероятно, принимала участие в какой-то голодовке, а потом сразу много
поела.
- Именно, - кивнул Стив, - они... протестовали против массовой
безработицы.
- С ума молодежь сходит, - сурово поджала губы сестра, - из дома
убегают, бродяжничают неизвестно где, безобразят. Полиция сладить не может.
Одеваются бог весть как, стыд глядеть... А эта - ваша дочка?
- Племянница... по материнской линии...
- Давно сбежала?
- Порядком... Едва нашел... Почти случайно.
- Родители-то, верно, голову потеряли.
- Отца чуть удар не хватил.
Сестра покачала головой:
- Ну, еще бы... Подумать только... Скверная девчонка!
- В детстве забыли отшлепать. Долго ее тут продержат?
- Это зависит, - сестра сделала многозначительную паузу, - это будет
зависеть от ее родителей, сэр... Клиника частная...
- Понимаю... А сколько обычно держат после таких случаев?
- Дней десять - двенадцать. Иногда больше. Ваша племянница очень
истощила себя голодовкой. Но двухнедельное пребывание в нашей клинике
обойдется недешево, сэр.
- Родители - состоятельные люди.
- Ну, тогда конечно.
- А можно ее сейчас увидеть?
- К сожалению, только утром. Операцию делали под общим наркозом.
- В таком случае, можно мне тут подождать до утра?
- О сэр! У нас это не принято. И потом, в двух кварталах налево отель.
Неплохой отель.
- Тогда я пошел. - Стив поднялся. - Зайду утром... Ее документы...
- У меня, сэр. Вот они... С вашего разрешения, я утром скажу шефу, что
девочка останется на весь курс лечения.
- Разумеется. Утром я урегулирую все формальности, сестра.
- Счет вы оплатите через банк или наличными?
- Предпочитаю второе... Спокойного дежурства, сестра, и... огромное
спасибо. А это вам. - Стив всунул под пресс-папье десятифунтовую купюру.
- О, чтобы, сэр... К чему? - Она жеманно улыбнулась. - Вы не
тревожьтесь. Я прослежу, чтобы все было хорошо. Благодарю вас.
Стив вышел на улицу. Дождь перестал, но туман лежал по-прежнему
неподвижный и плотный. Уличные фонари чуть просвечивали мутными желтоватыми
пятнами. Вокруг не было видно ни души.
"Плохо, если Тео и Шейкуна потеряли мой след, - подумал Стив. -
Догадался ли кто-нибудь из них побывать в полночь в условленном месте?"
Стив направился в сторону отеля. На первом же перекрестке от газетного
киоска отделилась высокая темная фигура.
Стив замедлил шаги.
- Это я, сеньор, - послышался глуховатый голос Шейкуны.
- Хорошо, - обрадовался Стив. - А что Тео?
- Не знаю. Я следовал за сеньором от телецентра.
- Однако! Ты, конечно, голоден?
- Нет. Я ужинал, пока сеньор был в больнице.
- Может быть, Тео еще ждет меня там, где мы условились? Это в Сохо...
Бар "Неаполь". Знаешь?
- Знаю.
- Возьми такси, отправляйся туда и скажи Тео, что жду его завтра в
десять утра напротив госпиталя, где я оставил девушку.
- А сеньор?
- Переночую в этом отеле. Вы тоже поищите ночлег, лучше в разных
местах...
- Мы переночуем в Сохо, сеньор, - ухмыльнулся Шейку на.
- Как знаете. Чао!
- Чао, сеньор.
Утром Стиву разрешили повидать Инге. Совсем молоденькая сестра,
набросив на плечи Стиву белый накрахмаленный халат, провела его в небольшую
палату, где стояли четыре кровати. Три были пусты, на четвертой у окна
лежала Инге. Стив с трудом узнал ее. Светлые волосы разметались на подушке,
исхудавшее лицо казалось очень маленьким и было белым, как простыня, которой
Инге была прикрыта до самой шеи. Только ее огромные зеленовато-серые глаза
остались прежними. При виде входящего Стива они заискрились радостью, и Инге
попыталась приподнять голову.
- Лежите, лежите, - строго сказала сестра, - вам еще нельзя шевелиться.
Сестра пододвинула стул к кровати Инге и пригласила Стива сесть.
- Не дольше десяти минут, - предупредила она, - и не разрешайте ей
двигаться и много говорить. Через десять минут я приду за вами.
Она вышла, шурша накрахмаленным халатом.
- Ну и хорошо, что все обошлось, - сказал Стив, - теперь ты будешь
быстро поправляться. Только выполняй строго все требования врачей.
- О Стив, то есть Джон, прости меня. - Ее большие глаза наполнились
слезами. - Я причинила тебе столько хлопот. Прости...
- О чем ты говоришь, девочка, - Стив осторожно погладил ее маленькую,
почти прозрачную руку, лежащую поверх простыни, - это я во всем виноват. Мог
бы и догадаться. - Стив постучал себя кулаком по лбу. - Ты прости, Инге, что
я... не разыскал тебя раньше. Но теперь все будет хорошо. Ты останешься тут
до полного выздоровления - это, вероятно, дней десять или чуть больше. Тебя
сегодня переведут в отдельную палату, я уже говорил с доктором. Пока ты
находишься тут, тебя будет каждый день навещать... один мой друг. Его зовут
Шейкуна - Шейкуна Хасан Гулед. Запомни это имя. Он африканец из Мозамбика. У
него черная кожа, но сердце золотое. Он останется здесь твоим опекуном,
позаботится о билете и будет сопровождать тебя в Гвадалахару. Из Гвадалахары
он отправится ко мне - ты обязательно передашь с ним письмо.
- А ты? - тихо спросила Инге, едва шевельнув бескровными губами.
- Я задержусь в Лондоне еще день-два, но потом придется уехать.
- Расскажи мне... о том крае, куда поедешь.
- Слушай... Это бескрайний океан тропических лесов. Там сейчас жаркое
лето. Там, впрочем, всегда жарко, но сейчас там еще и лето... В глубине этих
лесов, вдали от городов и дорог, есть сказочное царство. Его начал строить
злой волшебник, но, не достроив, умер...
- А разве волшебники умирают, Джон?
- Случается... Ему помогли это сделать другие злые волшебники. И тогда
во главе этого царства встал другой волшебник, сын прежнего.
- Тоже злой?
- Как сказать. Вначале он был никакой. Он даже не хотел править
царством. Но потом согласился. Теперь у него... добрые наставники... Они
надеются, что со временем он станет добрым волшебником... Но, понимаешь,
Инге, волшебников очень трудно воспитывать и перевоспитывать, и чем сказка
кончится, я еще не знаю...
- А воспитываешь его ты, да?
- С чего ты взяла?
- Мне кажется, что ты.
- Ну хорошо, и я тоже... немного. Но у него есть другие наставники.
Кроме того, за ним очень следит одна добрая фея.
- Она тоже живет в этом царстве?
- Нет, она на другом конце света. Но феи и волшебники могут прыгать по
планете, как кузнечики. Сегодня здесь, завтра там...
- Ты тоже можешь так прыгать?
- Иногда приходится... Но ты поменьше говори и побольше слушай.
- По-моему, ты тоже добрый волшебник, Джон...
- Увы... Пожалуй, я, скорее, из донкихотов. Это ныне не в моде...
Вошла молоденькая сестра и очень строго взглянула на Стива.
- Меня уже выгоняют, Инге. Завтра утром я навещу тебя. Будь умницей и
набирайся сил. Впереди очень много дел...
Инге взглянула ему прямо в глаза:
- Поцелуй меня, Джон.
Он наклонился к ней. Она шевельнулась. Простыня немного сдвинулась, и
Стив увидел в прорези ее сорочки золотую цепочку с тремя бирюзовыми
подвесками.
Поправляя простыню, он коснулся пальцами ожерелья.
- Никогда не расстаюсь с ним... Джон, - шепнула Инге. - И не
расстанусь. Кольцо, прости, я заложила... Но оно... падало с пальцев. Я его
обязательно выкуплю перед отъездом.
Стив осторожно коснулся губами ее лба, потом поднял и поцеловал тонкие
холодные пальцы и вышел, чувствуя, что сейчас он не в силах произнести
больше ни слова.
Он шел вслед за сестрой по сияющему чистотой и белизной коридору и
думал о том, какой он, в сущности, оказался скотиной...
Тео ждал его на противоположной стороне улицы возле остановки автобуса.
День был сумрачный, сырой; туман чуть приподнялся, но продолжал висеть
грязно-серой пеленой над самыми крышами. Из этой пелены сочилась мельчайшая
холодная изморось. Стив поднял воротник плаща, достал сигарету и,
демонстративно оглянувшись вокруг, подошел к Тео прикурить.
Тео щелкнул зажигалкой и тихо сказал:
- Все в порядке.
- Исключая мелочь, - отозвался Стив, - что застряли в Лондоне.
Подъехал двухэтажный автобус, и люди, ожидавшие на остановке,
втиснулись в него. Остановка опустела.
- Пошли в ближайшее кафе, - решил Стив, - там поговорим.
Спустя полчаса план действий был готов. Стив составил текст телеграммы
Цвикку в Сан-Паулу и отдал Тео.
- Сегодня воскресенье, - сказал Тео, - банк в Сан-Паулу закрыт. Они
передадут телеграмму мистеру Цвикку завтра утром.
- Вот мы завтра вечером и будем ждать Тибба на Хай-гейт, - решил
Стив. - Бибби теперь заберем с собой. А Шейкуна останется в Лондоне.
Тео молча кивнул, и они расстались.
В понедельник утром Цвикк осторожно постучал в комнату, отведенную
Цезарю, Дверь открыл Суонг.
- Спит еще? - поинтересовался Цвикк, помаргивая покрасневшими от
бессонницы глазами.
- Нет. У него лихорадка.
- Кто там? - послышался из глубины комнаты голос Цезаря.
- Это я, патрон.
- Ну так входите.
Цвикк подошел к кровати Цезаря. Тот молча указал пальцем на кресло.
Цвикк присел, не отрывая взгляда от заплывшего опухолью лица Фигуранкайна.
- Хорошо меня разукрасили? - скривился Цезарь.
Цвикк сочувственно покивал головой.
- Люц требует вас к экрану, патрон. С рассвета добивается.
- Вот как... требует?
- Грозит начать военные действия, если не подойдете.
- И не подумаю.
- Так что ему сказать?
- Так и скажите.
- Мистер Цвикк, скажите, пожалуйста, господину Люцу, что босс болен и
не встает с постели, - вежливо вмешался Суонг, - и что я, как врач, не могу
разрешить ему встать.
- Вот так! - заключил Цезарь. - А что еще?
- Сведений о вашем "боинге" по-прежнему нет.
- Мерзавцы... Люц что-то подстроил в Манаусе. Вчера он пытался выудить
у меня, как я очутился тут. Даже проговорился, что считал меня мертвецом.
- Интересно, - прищурился Цвикк.
- А что ему теперь нужно?
- Поняли, что мы лишили их радиосвязи. Видимо, об этом он и хочет
говорить с вами, патрон.
- Ну так придумайте с Тиббом что-нибудь. А еще скажите: если начнет
стрельбу, уничтожим их всех... УЛАКами.
- У них четверо наших, патрон, - три женщины и повар. Люц заявил, что
если не подойдете к экрану, в десять он прикажет застрелить повара, а потом
женщин, которых предварительно изнасилуют.
- Подонок! Сколько сейчас?
- Без десяти десять.
- Идите в аппаратную. Скажите, сейчас подойду.
Еще в дверях аппаратной Цезарь увидел на одном из экранов злобную
физиономию Полшера. Шрамы на его коричневом лице казались черными.
- Ага, соизволили, - раздался с экрана его хриплый голос, - ну то-то...
Ведете игру не по-джентльменски, босс. Мне нужна радиосвязь немедленно. Так
что кончайте ваши штучки-дрючки.
- Вам уже было сказано, - отозвался из-за плеча Цезаря Корт, - связи
нет и у нас. Вокруг тропические грозы... Мы до сих пор не можем связаться с
Нью-Йорком.
- Заткнись, - гаркнул на экране Полшер, - не с тобой разговариваю...
Имейте в виду, Фигуранкайн, если у меня не появится связь, выполню угрозы.
- Но я действительно бессилен в этом, - процедил сквозь зубы Цезарь. -
Вы же слышали, связи и у нас нет. Мы далее не можем связаться с Пэнки, чтобы
я мог наконец понять, где кончаются ваши полномочия и начинается
бандитизм...
- Ладно, - подмигнул на экране Полшер. - Допустим, я поверил...
Обещаете, если связь не наладится, передать мне сегодня до полуночи УЛАК без
дополнительного подтверждения... моих полномочий мистером Пэнки и теми
лицами, которых я вчера назвал Цвикку?
- Нет, - решительно отрезал Цезарь, - к разговору об УЛАКе вернемся
только после подтверждения полномочий. Я не верю ни одному вашему слову,
Люц, после того как вы сначала соврали о моем согласии, а потом попытались
захватить меня...
- И очень жалею, что сразу не придушил тебя, - прохрипел Полшер, глядя
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг