самое любопытное на этом столике - три шлема, напоминающие
те, какие надевают мотоциклисты, только не пластмассовые, а
из легкого сплава бледноголубого цвета, с короткими усиками
антенн на темени и опускающимися на глаза зелеными шторками.
- Я много слышал об этом удивительном аппарате, - сказал
Апухтин, взяв шлем и рассматривая его. - Но, признаться, в
руках держать не имел случая. Как он называется?
- Сперва его хотели назвать по имени создателя "Трансфор-
матор Толмачева". Но так как автор по скромности своей восп-
ротивился, то и дали ему имя "ДРЗ-трансформатор". Расшифро-
вывается так: "Делающий Речь Зримой".
- На чем основано его действие? - спросила Искра.
- На использовании биотоков мозга. С их помощью прибор
преобразует слышимую речь в зрительные образы. Сейчас в про-
изводство запущена первая партия "ДРЗ", и сам Толмачев перед
отправлением в экспедицию поднес мне как сувенир комплект из
трех шлемов и зеркала. Сейчас, друзья, вы сможете сами озна-
комиться с этим, на самом деле поразительным аппаратом в
действии.
Кудояров подошел к переборке, где между акварелью и фо-
тографией висел какой-то плоский предмет с полметра в диа-
метре, завешенный пестрым шелковым платком, вероятно, тоже
картина. Когда начальник экспедиции снял платок, предмет
оказался не картиной, а зеркалом в тонкой металлической раме
из того же материала, что и шлемы.
- В этом зеркале, - сказал Кудояров, - вы можете увидеть
прошлое и будущее. Важную роль, конечно, играет сила вообра-
жения рассказчика. При групповом слушании шлемы образуют
единую сеть, зрительные образы координируются, и слушатели,
по существу, видят одно и то же.
Апухтин вскочил и подошел к зеркалу: поверхность его была
блестяща и идеально отполирована. Но - поразительное дело! -
оно ничего не отражало, и как ни вглядывался Апухтин, ничто
не замутило его светлого диска.
- Должен сказать, - продолжал Кудояров, - что этот аппа-
рат следует отнести скорее всего к области искусства. Сейчас
трудно даже сказать, каково его будущее, но можно не сомне-
ваться, что оно огромно. Во всяком случае, с уверенностью
можно сказать, что говорящее зеркало в ближайшее время ста-
нет серьезным конкурентом кино и телевидения... Разверни-
тесь, пожалуйста, лицом к зеркалу. Все внимание сосредоточь-
те на нем, а мысли - на том, чтоя буду читать. Наденьте шле-
мофоны. Вот так. Поверните вот этот рычажок у правого виска.
Готовы? Опустите шторки на глаза.
Кудояров надел шлемофон и взял со стола рукопись - пачку
пергаментных листов, сшитых шнурком и покрытых выцветшими
строками. Запах тления, казалось, шел от этих страниц,
- Готовы? - повторил Кудояров. - Представьте себе, что вы
находитесь в Испании конца XVI века, в камере пыток "святей-
шей" инквизиции. Этакое подземелье с серыми каменными стена-
ми, сочащимися сыростью. В колеблющемся свете свечей бусинки
воды кажутся каплями крови, возможно, это и есть кровь. За
столом - члены священного трибунала, три инквизитора в чер-
ных рясах с откинутыми капюшонами...
По зеркалу пробежала муаровая волна, затем возникли ка-
кие-то колеблющиеся тени, и - произошло удивительное: слуша-
тели явственно увидели и каземат, и худые зловещие физионо-
мии инквизиторов, и на столе перед ними распятие, толстую
книгу с крестом на переплете, и бумаги. Изображение было
объемное и цветное.
- За отдельным низким пюпитром в таком же одеянии секре-
тарь трибунала, - продолжал Кудояров.
Палата пыток как будто отодвигалась, открывая взору общий
план с инквизиторами, секретарем и палачом в желтой кожаной
безрукавке, покрытой рыжими пятнами, и красном капюшоне,
сквозь прорези которого, как угли, поблескивали глаза. Около
него на скамье были разложены орудия его ремесла - тиски,
клещи, железные маски голода, а над головой с блока свисала
веревочная петля.
Секретарь прилежно скрипел гусиным пером, а затем громко
и внятно прочитал написанное вслух, и это был уже не голос
Кудоярова: звук шел из уст секретаря...
- К вящей славе господней. В городе Севилье, в лето от
рождества Христова 1599-е, июня 26-го. Протокол допроса.
Учинен сей допрос трибуналом святейшей инквизиции в составе:
главного инквизитора города Севильи дона Алонсо де Перальта,
членов трибунала: епархиального инквизитора Гутьерре де Ки-
рос и ординария* Хуана де Маскино при секретаре канонике
Педро Маньоска - брату-отступнику Доминиканского монашеского
ордена Мигелю Альваресу, нераскаянному еретику.
Зашевелились губы старшего инквизитора, высохшего, совер-
шенно седого старца с мрачным лицом фанатика:
- Брат-отступник Мигель, клянешься ли ты богом и этим
святым крестом говорить правду?
Зрители увидели брата-отступника. Он также был в рясе,
подпоясанной веревкой, бос, руки скручены за спиной. Измож-
денный до последней степени, он был очень высок ростом и по-
этому смотрел на инквизитора сверху вниз.
- Клянусь, - внятно произнес он.
- Установлено и доказано, - продолжал глава трибунала, -
что ты хранил и изучал безбожное сочинение древнеримского
язычника Лукреция* "О природе вещей". Отвечай на вопрос: ве-
домо ли тебе, что сочинение это внесено святейшим господином
нашим папой Климентом Восьмым и святым апостолическим прес-
толом в список книг, подлежащих запрету и сожжению?
- Да, я знал об этом, - отвечал Альварес.
- Зачем же ты нарушил установление апостолического прес-
тола?
- Стремясь к познанию истины.
- Истина содержится в священном писании, - вмешался вто-
рой инквизитор.
Альварес промолчал. Потом до слушателей донесся его сла-
бый голос:
- Но ведь блаженной памяти папа Сикст Четвертый особой
декреталией запретил мирянам читать библию. Где же искать
истину?
- Презренный! - воскликнул ординарий, сидевший по левую
руку от главного инквизитора. - Он еще обсуждает папскую
декреталию! Разъясняем тебе: для мирян есть творения отцов
церкви, толкующие священное писание.
- Вы правы, достопочтенный отец, - заметил председатель.
- Брат-отступник, напоминаем тебе, что ты не на диспуте. От-
вечай на вопрос: где ты добыл указанное еретическое сочине-
ние?
- Я купил его три года назад в городе Гренаде, - отвечал
Альварес, - у одного ученого еврея, имени которого не запом-
нил, и заплатил два цехина.
Главный инспектор взял со стола рукопись:
- Вот список этого сочинения. Написавший его римский
язычник Лукрецкий, уже шестнадцать веков горит в адском пла-
мени и будет гореть вечно (тут инквизитор осенил себя крест-
ным знамением), - но посеянные им дьявольские семена расп-
ространились по свету. Как явствует из собственноручных по-
меток Альвареса на рукописи, особое внимание он обращал на
наиболее богопротивные места. Вот здесь подчеркнуто рассуж-
дение Лукреция о мироздании, в котором отвергается вмеша-
тельство бога в мирские дела. Затем место, где говорится о
громе, молнии, землетрясении, извержениях вулканов. Лукреций
утверждает, что не десница господня мечет молнии, но проис-
ходит это от столкновения облаков. Также и другие явления,
приводящие людей в страх божий, толкуются только как прояв-
ления сил природы. Достопочтенный отец Гутьерре, зачитайте
вслух вот это место, - главный инквизитор передал рукопись
сидевшему слева члену трибунала.
Отец Гутьерре поднес список к близоруким глазам и прочел
дребезжащим голосом:
"Приписывание этих явлений божественному промыслу есть
ложь и суеверие. Мир так далек от совершенства, что трудно
предположить какое-нибудь участие в его делах всезнающего и
всеблагого провидения".
- Довольно, отец Гутьерре, - сказал председатель и обра-
тился к Альваресу. - Мало того, что ты хранил и читал сочи-
нение Лукреция. При обыске в твоей келье, в тайнике, обнару-
жена твоя собственная рукопись, озаглавленная "Размышления о
стихийных разрушительных силах". В каковой ты, проникшись
еретическими мыслями Лукреция, развиваешь их. Это сочинение
ты читал братьям по ордену Гонсалесу и Леофанте, о чем они
донесли генералу ордена, и он незамедлительно передал дело
святейшей инквизиции.
- Брат-отступник, отвечай на вопросы. Твоей ли рукой это
писано? Читал ли ты рукопись братьям по ордену?
- Да! - отвечал Альварес. - Это моя рукопись. Я действи-
тельно читал отрывки из нее названным здесь братьям-предате-
лям.
- Ты утверждаешь, что ураганы и бури не являются проявле-
нием промысла божия, посылаемыми на род человеческий за гре-
хи его, но есть плод взаимодействия моря, воздуха и солнца,
и что воля господа здесь ни при чем. Это твой домысел?
- Я полагаю, господин главный инквизитор, что господу не
может быть присуща злая воля. И что придет время, когда люди
научатся управлять погодой, по своему усмотрению вызывать
ведро или дождь, разгонять или призывать тучи, усмирять ура-
ганы и успокаивать водные хляби...
- Подобные действия можно творить только войдя в союз с
дьяволом, - внушительно заявил председатель. - Это подтверж-
дено последними процессами ведьм в Сарагоссе и Валенсии.
Вступив в связь с бесами в мужском образе, ведьмы эти своими
наговорами, чарами и заклинаниями вызывали град на нивы, за-
морозки на плодовые сады в пору цветения, вихри и смерчи на
море, препятствуя судоходству. Святейшая инквизиция отправи-
ла их на костер.
- Но вы, достопочтенный отец, - сказал Альварес, - нес-
колько минут назад утверждали, что бедствия эти исходят от
промысла божия.
Достопочтенный отец, не ожидавший такого афронта, разгне-
ванно хлопнул рукой по рукописи:
- Молчи, презренный! Признай лучше, что сам дьявол водил
твоей рукой, когда ты излагал эти мысли для совращения в
ересь верующих.
Перегнувшись через стол и глядя в глаза брата-отступника,
он вкрадчиво спросил:
- Признавайся: когда и при каких обстоятельствах ты зак-
лючил договор с дьяволом и скрепил его своей кровью?
Альварес отшатнулся:
- В этом я не повинен, всемилостивейшие господа инквизи-
торы.
Главный инквизитор встал и, протягивая к нему распятие,
сказал:
- Именем Иисуса милосердного увещеваю тебя: отрекись от
дьявольского учения Лукреция и своих еретических заблужде-
ний. Повинись и раскайся.
Альварес помолчал, потом тихо сказал:
- Велико милосердие господне, но мне не в чем раскаивать-
ся и не от чего отрекаться.
Инквизиторы перешептывались. Наконец главный инквизитор
торжественно произнес:
- Так как он отрицает, нет к нему милосердия. Пишите,
брат Педро, - сказал он, обращаясь к секретарю. - Постанов-
ление о пытке. Принимая во внимание документы, улики и дока-
зательства по сему делу против брата-отступника Мигеля Аль-
вареса, долженствуя осудить и осуждая, ввиду того, что он*
продолжает пребывать отрицающим, постановляем, чтобы он был
подвергнут пытке. Приказываем, чтобы пытка продолжалась до
тех пор, пока он не раскается и не отречется от своих заб-
луждений. Сим постановили. Написал? Предупреждаем тебя, -
обратился он к Альваресу, - что если при пытке последует
кровотечение, переломы костей или раздробление частей тела,
то это произойдет по твоей вине.
Альварес спокойно ответил:
- В добрый час, господа инквизиторы!
- Палач!
Заплечных дел мастер, давно уже притерпевшийся ко всему,
и, казалось, дремавший, прислонясь к стене, встрепенулся и
подошел к Альваресу.
- Приступай к делу.
Палач разодрал на Альваресе рясу до пояса, обнажив худое
тело. Опустив петлю, он прикрепил ее к кистям связанных за
спиной рук отступника. Потом, деловито перебирая мускулисты-
ми руками, стал подтягивать тело к потолку. Слышно было, как
хрустнули кости в суставах, и голос Альвареса:
- Добрый Иисусе, пресвятая дева, помогите мне...
Секретарь скрипел пером, читая вслух написанное:
"И не сказал больше ничего. Таким образом еще трижды уве-
щевали его и каждый раз выворачивали ему руки...."
- Так как он продолжает упорствовать в своих заблуждени-
ях, пытка будет продолжаться, - провозгласил главный инкви-
зитор. - Палач! Привязать его к кобыле и надеть гарроты * на
голени. Завинчивай!... Пять оборотов.
После увещевания ему надели гарроты на правое и левое ко-
лена. Он тихо сказал, что ему не в чем раскаиваться и не от
чего отрекаться. После четырех оборотов винтов он тихо про-
изнес:
- Ах, господи, на тебя надеюсь, на тебя полагаюсь.
И не сказал больше ничего.
После шести оборотов винтов, когда до зрителей донесся
хруст костей, Альварес потерял сознание.
...И вдруг все исчезло. Девушка сорвала с головы шлемофон
и, закрывши лицо руками, громко разрыдалась.
- От этого... с ума... можно сойти! - прорвалось сквозь
рыдания. В ушах еще стоял вопль Альвареса, в котором не было
ничего человеческого: "Господи Иисусе... Иису..."
Андрей поторопился подать ей стакан воды:
- Не надо, успокойтесь!
А у самого, бледного как полотно, тоже дрожали губы.
- Сцена, действительно, тяжелая, - сказал Кудояров. - Из-
вините, Искра Демидовна.
Искра, придя в себя, отерла глаза:
- Это вы уж меня извините, Евгений Максимович! - и доба-
вила просительным тоном: - Знаете что, давайте уж так дочи-
таем... без зрительных впечатлений.
- Ладно, - кивнул головой Кудояров, взяв листки.
"Подсудимого отвязали и привели в себя. На увещевание,
чтобы он раскаялся и отрекся, Альварес ответил:
"Ах, господа инквизиторы, я уже все сказал". Тогда было
приказано привязать его к скамье, вложить в рот распорку и
влить кувшин воды объемом в половину ведра. Вода была влита
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг