выражаясь, "происходящее" внутри организма, а не вне его.
Иначе говоря, эпифиз как бы стимулирует сообщения, поступаю-
щие из глаза, становится усовершенствованным органом системы
зрения, анализатором..
Многое еще можно было бы рассказать об удивительных
свойствах и функциях эпифиза. Однако, не буду утомлять вас.
Короче говоря, я вижу свою цель в том, чтобы заставить эту
железу работать на наружное, внешнее зрение, используя для
этого какой-то участок тела, скажем, кожу лба. В помощь эпи-
физу надо привлечь некоторые нервные узлы. Операция весьма
тонкая и сложная. Согласны ли вы на нее?
- Безусловно, доктор, даже если эксперимент при неудаче
может привести к смерти.
- Ну, ну, до этого дело вряд ли дойдет. В худшем случае
все останется по-прежнему.
- Я всецело доверяю вам,- заверил я.
И через несколько дней операция была сделана. Сперва док-
тор выбрил на моей голове тонзуру, небольшое круглое гумен-
це, как то делается у католических попов. Затем меня положи-
ли на операционный стол и погрузили в наркоз. Сколько време-
ни я находился в этом состоянии - сказать не могу.
Но когда я пришел в себя, уже в постели, то ощутил руку
доктора на голове.
- Как чувствуете себя?
- Подташнивает.
- Ну это всегда после наркоза. Но вы молодцом: давление
нормальное, пульс тоже. Теперь - неделя полного покоя.
...И однажды, проснувшись утром, я ощутил на лбу прикос-
новение чего-то теплого. И потом увидел... солнечный луч,
пробившийся сквозь щель портьер.
Тут я закричал, как человек умершийи родившийся вновь.
Это был вопль Прометея, порвавшего свои цепи.
Доктор уже был тут как тут.
- Ну что? - спросил он дрогнувшим голосом.
- Доктор, я вижу... свет!
Я сделал попытку сползти с кровати и упасть к нему в но-
ги. Но мой исцелитель удержал меня.
- Не волнуйтесь. И помните - полный покой.
Он поднес к моим губам рюмку коньяка. Так постепенно я
стал обретать способность видеть. Не сразу, конечно: сначала
я видел все в двух тонах - черном и белом. Но вскоре зрение
стало цветным, окружающий мир обрел цвета и краски.
Через две недели я был практически здоров. Тонзура моя
начала зарастать и только на ощупь можно было обнаружить под
волосами два крохотных металлических стерженька. В огромных
черных очках я расхаживал по квартире, окруженный заботами
ласковой, миловидной Сюзанны, ассистентки доктора.
Однако не все обошлось благополучно, меня начали изводить
страшнейшие боли в позвоночнике. В конце концов доктору
пришлось обратиться к морфию. Так благодетель мой оказал мне
роковую услугу. Вы, вероятно, знаете какое коварное это
зелье, как двуликий янус - и яд и целитель страданий. И до-
бавлю - сильный наркотик. Так я пристрастился к морфию и ге-
роину и стал клиентом дядюшки Гастона.
Однажды, когда я был в кухне, раздался сильный стук в
дверь. Затем грохот солдатских сапог в передней и грубые го-
лоса. Сюзанна схватила меня за плечо.
- Гестапо! Бегите! - она выглянула во двор. К счастью,
дом не оцеплен.
Я, как был, в докторской пижаме и шлепанцах, выскочил на-
ружу через черный ход. Впереди был невысокий забор. Я перес-
кочил через него и оказался в чьем-то огороде - длинная по-
лоса земли, засаженная капустой и картофелем. Преодолеть
второй забор также не составило труда. Я перемахнул еще че-
рез чей-то палисадник и уперся в каменную стену, ограждавшую
сад.
Здесь мне не повезло. Перелезая через стену, я сорвался и
при падении ударился головой о большой камень. Подобрали ме-
ня владельцы сада, парижане, честные, сердечные люди. Я уж и
не помню, чего я им наплел. Они, вероятно, догадывались, что
все это неспроста, даже подозревали, что я подпольщик. И
поступили очень остроумно: пользуясь своими связями, устрои-
ли меня в больницу под видом заболевшего своего жильца, нем-
ца, под именем и фамилией Вальтера Крюммеля. Там я и проле-
жал до самого освобождения.
Но травма, полученная в саду, имела для меня роковые пос-
ледствия: я потерял память. Постепенно она восстанавлива-
лась, но одно я забыл начисто: имя моего исцелителя и его
адрес.
Да, что же вы ничего не говорите мне о результатах своих
поисков? Удалось вам найти хогь какой-то его след?
Мулино опустил голову, помолчал и сказал, запинаясь:
- Нашел.
Моро вскочил, как подброшенный пружиной.
- Что же вы молчали? Где он, кто он?
Журналист взял Моро под руку.
- Пойдем.
Они прошли аллею, потом свернули в другую и Остановились
перед белым мраморным памятником. На нем был высечен в ме-
дальоне барельеф: старый человек с усами и эспаньолкой. Ниже
шла надпись золотом: "Жан Клод Лемонье. Член французской
академии. 1875-1944. Он умер за свободную Францию".
Еще ниже значилось:
"Расстрелян гитлеровцами 16 августа 1944 г.
Посмертно награжден офицерским крестом Почетного Легио-
на".
- Да, это он! - дрогнувшим голосом сказал Моро. - Значит,
он погиб всего за три дня до Парижского восстания *.
Моро припал лицом к мрамору и зарыдал.
- Полно, Себастьян! - сказал Мулино, обнимая его за пле-
чи. - Ты мог бы проискать его еще десять лет: он вовсе не
был ни офтальмологом, ни окулистом. Мсье Лемонье был нейро-
хирург. К счастью, весь научный архив его уцелел и сейчас
изучается.
Наконец Моро оторвался от памятника.
- А теперь, - сказал он, - пришло время расчета... Я
всегда верил, что есть какая-то высшая справедливость, назы-
вайте ее Рок, Немезида, или как вам угодно, но возмездие
должно совершиться.
Он вынул из кармана пистолет.
- Только не делайте глупостей, Себастьян! - сказал Мули-
но. - Самосуд есть самосуд, и убийство есть убийство.
- Неужели вы думаете, дружище, что и стану марать руки об
эту грязную падаль? Нет, я передам его в руки правосудия.
Пусть его судит французский народ.
Он сунул оружие в карман и добавил:
- Проводите меня до выхода,
* * *
Осторожный стук в дверь.
- Войдите!
Гостиничый номер средней руки. На постели раскрытый чемо-
дан и разные дорожные принадлежности, хозяин, по-видимому,
укладывался в дорогу. Сам он, без пиджака, в расстегнутой
рубашке без галстука, в подтяжках, с недоумением посмотрел
на посетителя.
- Что вам угодно?
- Мсье может уделить мне пять Минут по весьма важному де-
лу.
- Не более. Видите, я уезжаю. Присядьте.
Они сели за круглый стол, один против другого и с минуту
рассматривали друг друга.
Гестаповец вообще изменился очень мало, только отпустил
брюшко. Важная примета - большая бородавка на виске исчезла,
вместо нее остался еле заметный шрам. Он отпустил усы и ба-
кенбарды, а лысину прикрыла копна волос. Но все эти довольно
наивные ухищрения не могли скрыть его настоящего облика.
Это, несомненно, был он!
Внимание гестаповца приковала алая ленточка медали Сопро-
тивления на груди Моро, она прямо-таки гипнотизировала его.
- Чем могу служить? - повторил он.
- Несколько вопросов, мсье Крапо, - сказал Моро.
- Не знаю, почему вы называете меня каким-то дурацким
именем. Вы принимаете меня за кого-то другого.
Он протянул визитную карточку, на которой значилось:
"Эмиль Жапризо. Дамское белье, шелковая галантерея. 11725,
ул Жанны дАрк, 12, Лион".
Моро разорвал карточку и клочки бросил в лицо Фаго.
- Руки на стол, гадина! - крикнул он, заметив, что рука
мнимого коммерсанта потянулась к карману. В свою очередь Мо-
ро брякнул на стол пистолет.
- Одно движение и я. всажу в тебя всю обойму. Скажи: ты
узнаешь меня?
- Первый раз вижу, - пролепетал "коммерсант".
- Конечно, конечно! Разве упомнишь всю вереницу твоих
жертв, в озере крови которых следовало бы утопить тебя. Ты и
Бланшара не помнишь, и Марселя Ламуре, и Пьера Рефрюжье, и
Жюля Бурделя, проклятый Каин. Но мы-то никогда не забудем
этих людей, чья воля, душевная стойкость и самоотверженность
далеко превзошли все чудеса, которые приписываются христиан-
ским мученикам.
В дверь постучали.
- Да? - крикнул Моро и прикрыл ладонью пистолет.
Вошел портье.
- Билет на самолет, мсье.
Гестаповец открыл рот, но глаза, которые чудились ему за
черными очками, пригвоздили его к месту. Он сидел спиной к
двери и даже не видел вошедшего.
- Благодарствуйте. Положите билет на сервант.
Портье ушел. Моро перевел дух.
- Вы не подозреваете, что смерть стояла у вас за плечами.
Ну, ладно, ближе к делу. Вы не узнали меня, но я-то вас уз-
нал. Вы Этьен Фаго, бывший гестаповец. А я тот самый чело-
век, который по вашей милости лишился обоих глаз. Меня-то уж
ваша маскировка не обманет!
Моро протянул руку и сорвал с головы гестаповца парик,
явив на свет его прыщавый череп.
Лицо Фаго в продолжение этого разговора все время меняло
цвета - от мелового до лилового. Казалось, во время этого
диалога он уже умирал тысячу раз.
- Из группы "Зодиак", - наконец выдавил он.
- Я вижу, память вам не изменила.
- Пощадите!
- Проси пощады у своих погибших жертв.
- Но ведь тот, о ком вы говорите, ослеп...
- Ты прав, Иуда. Гляди, подлый трус...
Моро сорвал очки. И то, что увидел гестаповец, поразило
его, как удар обухом по темени.
Он вытянулся на стуле, как-то странно икнул, рот у него
перекосило, и он так и остался неподвижным, вперив в Моро
взгляд своих выпученных оловянных глаз.
Моро поднял его руку, и она упала на стол с глухим дере-
вянным стуком.
Этьен Фаго был мертв.
ПРИМЕЧАНИЯ
ЧЕЛОВЕК С ТРЕМЯ ГЛАЗАМИ
Стр. 211. Вийон Франсуа - франц. поэт. XV века; вел бродяж-
ническую жизнь. Некоторые из его баллад написаны на воровс-
ком жаргоне.
Стр. 213. Арагон Луи - франц. писатель и общественный дея-
тель, член ЦК франц. компартии. Был активным участником Соп-
ротивления.
Стр. 213. Т р у а з ь е (франц.) - трехглазый.
Стр. 214. Ж о л и о-Кюри Фредерик - выдающийся франц. физик,
коммунист, после войны - член ЦК франц. компартии.
Стр. 216. К р а п о (франц.) - жаба.
Стр. 216. Рейд на Дьепп-19 августа 1942 г.
Стр. 217. Флики - насмешливое прозвище французских полицейс-
ких.
Стр. 220, Дарнан Жозеф - министр внутренних дел правительст-
ва Виши. Создал милицию из французских фашистов, не уступав-
шую гестаповцам в кровожадности. После освобождения Франции
казнен.
Стр. 221. Комбатант (франц.) - товарищ по оружию.
Стр. 225. Парижское восстание - победоносное антифашистское
восстание народных масс Парижа 19-25 августа 1944 г. под ру-
ководством коммунистов. Послужило началом освобождения Фран-
ции от оккупантов.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.02.2008 22:29
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг