няни задрожали.
- Я ведь не врач, Люд... Успокойся!
- Да, да, надо держать себя в руках... Но я... - Люда
пискнула, зажала рот ладонью и вылетела прочь.
Николай разбирал на кухне привезенные пакеты с продуктами и
растравлял свои раны. Да уж, держать себя в руках... Иногда
Рената ведет себя совсем неадекватно, как будто ей наплевать на
Шурика. Её может унести черт-те куда, она может быть рядом с
ним, но при этом так далеко, что до нее не достучишься. А когда
он - очень редко, правда - заболевал, она вела себя так ровно и
спокойно, как будто ее совсем не интересовала судьба
собственного ребенка. Да на ее месте... Ник остановил себя. Он
раз и навсегда решил считать Шурика собственным сыном, поэтому
нечего и говорить, что кто-то из них двоих должен больше, а
кто-то - меньше переживать за малыша. И не только говорить
нечего, даже и думать... А Рената превращалась в лед. Короткие,
отрывистые приказания, ни капельки жалости, когда ребенок от
страха или страданий плакал и не хотел принимать лекарство. Не
мать - цепная собака. Но не может быть, чтобы она его не
любила. Ведь это единственное, что осталось у нее от... Ну вот,
опять! Ведь зарекался же!..
Врачи наконец приехали. Встретив их на лестнице, уже
уходившая Люда вернулась.
Шурик проснулся в хорошем расположении духа. Если бы не
белые халаты, он и не вспомнил бы о своем недавнем недуге.
Малыш терпеливо дал себя осмотреть.
- Может быть, зубки... - задумчиво сказала медсестра. -
Пусть к вам завтра придет дежурная...
Ночь была беспокойной. Шурик то и дело принимался плакать,
и Рената положила его рядом с собой.
- Ну что, Сашкин? Что такое, птенчик? - баюкая сына,
шептала она.
- Я упал!.. - каждый раз хрипловато повторял Шурик.
- Это страшный сон...
- Нет... Я упал...
После очередного пробуждения - а он действительно дернулся
и даже лягнул при этом Ника (такое случается на границе между
сном и реальностью: ты вдруг ни с того, ни с сего как будто
оступаешься в яму и содрогаешься, как от удара током) - Шурика
вырвало. Рената унесла его мыть, а Гроссман сменил белье.
Они не гасили свет, пока малыш не заснул.
- Ты заметил, как сильно он изменился за сегодняшний день?
- прошептала Рената, опираясь на локоть и глядя на измученное
личико сына.
- Мы все меняемся, когда нам плохо.
- Нет, он именно повзрослел. Еще утром, когда я уезжала, он
был другой.
- Не выдумывай. И давай спать? Нам завтра еще работать и
работать...
Рената откинула волосы:
- Завтра я буду с ним...
- Можно подумать... - фыркнул Ник. - С каких это пор?
Мать-героиня...
Она подняла на него глаза. Гроссман понял, что ляпнул
лишнее.
- Извини... У меня сегодня тормоза не работают... -
смущенно сказал он.
Рената не ответила, легла на самый край, приобняла Шурика и
потушила свет. Николай не услышал ни одного всхлипа, но по
тому, как - едва заметно - вздрагивала кровать, он понял, что
она плачет.
- Извини, пожалуйста... - шепотом повторил он.
Дрожание прекратилось. Но с утра Рената не сказала ему ни
слова.
Не выспавшийся, с синими кругами под глазами, Николай
приехал на работу и заглянул в электронный ежедневник. Да,
"Бенну"... Через пятнадцать минут, как назначено...
Менеджер фирмы-поставщика уже ждал его. Ник уже где-то
видел этого парня: проникновенные зеленовато-голубые глаза,
темные волосы, едва заметный шрам над бровью... И стать - да,
самое запоминающееся - его стать, царственная посадка головы,
неторопливость, уверенные жесты. Где же Ник его видел?..
- Прошу вас, - тихо сказал менеджер, пожимая ему руку и
усаживая в кресло. - Юля!..
- Да, Владислав Андреевич, - секретарша мигом ушла готовить
кофе.
- Николай... простите?.. - менеджер чуть-чуть склонился в
сторону Гроссмана.
- Просто Николай, ради бога! - отмахнулся тот, продолжая
изучать повадки - до боли знакомые повадки - этого человека.
- Тогда просто Влад... Я вижу, кофе вам сегодня будет не
лишним...
- Да уж. Это вы верно подметили...
- Что-то случилось? - еще более понижая и без того тихий
голос, спросил Влад.
Нет, определенно, в нем есть что-то... это как смотришься в
зеркало... Бред! Мысли "тикали" на втором плане, а первый был
занят вопросами работы.
- Да так... - поморщился Гроссман, - домашние
неприятности... Сын приболел, ну и... ночь, как полагается, без
сна...
Менеджер сжал губы, сложил руки перед грудью и подушечками
левой и правой постучал друг о друга. Юля принесла кофе.
- Спасибо, - кивнул ей Влад. Она перекатилась с пятки на
носок, затем обратно - "правда же, я молодец?" - и легкой
походкой удалилась на место, в свой стеклянный
кабинетик-приемную. - А... в чем дело? - приподняв бровь, Влад
взглянул на Ника грустными глазами. Да, да, глаза у него
грустные и умные, как у старой собаки...
- Не знаю. Врача, когда я уезжал, еще не было, - Гроссман
расстегнул папку и подал менеджеру "Бенну" необходимые бумаги.
Тот внимательно просмотрел их.
- Как дела у Маргариты?
- Да ничего, что ей сделается... Цветет и пахнет...
- Угу... - пробормотал Влад, положил бумаги на столик,
разделявший их кресла, вынул их внутреннего кармана
безукоризненного пиджака авторучку и поставил подпись на двух
документах. - Юля!
Сивка-бурка вещий каурка - тут как тут.
- Фёдору на подпись. И займись остальным.
- Обязательно, Владислав Андреевич...
Николай усмехнулся: дамочка почти не скрывает своего
заигрывания с менеджером. Само собой разумеется, что за глаза
она называет его Владиком или как-нибудь еще в этом роде, и
наверняка придумывает кучу разных небылиц, болтая с
завистливыми подружками... А может, и нет... Но Юля ему не
понравилась. Карьеристка.
Менеджер заговорил о деле, и Гроссман приосанился, привел
мысли в порядок. Да и кофе помог, надо сказать. В общем,
контракт на поставки был в кармане. С "Бенну" можно
сотрудничать, тут серьезные товарищи... Влад, по крайней мере,
расположил его к себе.
Разговор плавно перешел на житейские темы: менеджер словно
давал понять, что пора закругляться. В общем, диалог вел и
направлял он, Николаю сегодня было не до этого.
- Откуда вы знаете Марго? - поинтересовался Гроссман. -
Точнее, откуда она вас знает?
- Это давняя история, - Влад слегка нахмурился: кажется,
ему не хотелось вспоминать детали. - Моя девушка одевалась у
нее...
Ник вспомнил историю почти трехлетней давности, связанную с
жестоким убийством ростовской манекенщицы. А ведь Марго как-то
рассказывала об этом. Черт, задел больную точку... Цепочка
замкнулась, теперь было понятно, какое отношение Ромальцев
имеет к ателье "Маргарита" и сети недавно образовавшихся
швейных фабрик. Гроссман поспешил замять этот неприятный,
болезненный для Влада разговор и поднялся.
- Что ж, всего хорошего, - он протянул Ромальцеву руку, но
тот не спешил прощаться.
- Подождите минуточку, - сказал Влад и пошел к своему
компьютеру.
Гроссман взглянул на часы. Через полчаса он должен быть на
другом конце города с договором в зубах. Что там задумал
менеджер?
Ромальцев передвинул на стеклянной полке несколько дисков и
выбрал один.
- Поставьте это вашему сыну, - протягивая его Николаю,
сказал он.
- Что это?
- Это? Определенный набор звуков, различные релаксирующие
шумы вроде прибоя, криков чаек, плеска речной волны... и так
далее... Пусть послушает.
- Мемфис? - прочитав на упаковке название производителя,
спросил Ник. - Спасибо.
- Не за что.
- Когда вернуть?
- Можете не возвращать.
- Ну, как это?..
Ромальцев прикрыл глаза, мягко улыбнулся и слегка кивнул.
Гроссман поблагодарил еще раз, пожал ему руку и вышел.
"И все-таки, где же я его видел?.."
ПЕРВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
"Зачем, зачем я отправилась с ними? Какой от меня прок? Я
занимаю лишнее место в корабле, и все! И там буду только
мешать"...
Танрэй смотрела на спутников, сидящих каждый на своем
троне. Сидения были расположены по кругу, дабы каждый мог
видеть всех своих собеседников, не вставая, не выкручивая шею,
не поворачивая корпус.
Все они что-то значили и там, и здесь. И большинство из них
насмешливо поглядывало на нее: "Что, мол, ты здесь забыла,
девушка?" Да, зачем она тут нужна? Обуза...
"Терпеть не могу чувствовать себя дурой"... Они-то знают
свои достоинства, не смущаются. И ее мысли читают, видят, как
она жмется, лишь бы ее не замечали, не трогали, лишний раз не
напоминали, что она ничего из себя не представляет...
К примеру, тримагестр Солондан, пожилой ученый муж,
выдающийся генетик, селекционер. Или кулаптр Паском - он
незаменим в этой экспедиции; Паском и сам живет уже только
Природе известно, сколько лет, и способен оживить и вылечить
любой организм, если не поврежден мозг и если трупное
окоченение еще не разрушило все жизненно важные системы (как он
сам выражался, "если дух еще не покинул темные галереи бытия по
эту сторону"). А созидатель Кронрэй?.. А тот, вслед за кем она
поехала - Ал, кудесник наук, связанных с физикой и
астрономией... Теперь и Солондан, и Паском, и Кронрэй, и Ал
незаменимы, как и Тессетен с его женой, подведшие научную
основу под свой чудесный талант - заниматься товарообменом: без
этого умения не выжило бы ни одно цивилизованное общество. А
она? К чему ее "лютики-цветочки" дикарям Земных Окраин, которые
отныне живут на бархатном поясе планеты? Но предания еще свежи:
полтысячелетия назад пращуры дикарей обитали на Земных
Окраинах, в жуткой жаре, где не надо думать, а достаточно быть
ловким, как саблезубый тигр, и упрямым, как тапир... И
свирепым, как тот и другой.
Жена Тессетена, Ормона, смотрит на нее свысока. Зачем Ал
уговорил Танрэй на этот безумный шаг?! Ведь она даже
преподавать не сможет: не тому её учили в Новой Школе. Впервые
ей было настолько стыдно за собственную непрактичность.
"Никчемное существо, куда ты сунулась?!" - словно говорили
черные глаза Ормоны, молчаливой и почти нечеловечески
сдержанной. И за что Ал так ценит и любит свою жену? Тайна,
которую Танрэй, будучи этой самой женой, даже со своим
поэтическим воображением не в силах разгадать...
Они еще и двух часов не летят, а она уже знает, от кого и
что ей придется вытерпеть там, куда они направляются, на
Бархатном Поясе Земли... Как бы ей хотелось вернуть своего
"куарт" (предшественника, духовным двойником которого она
являлась) и получить от нее мудрость, о которой она почему-то
позабыла - так объяснял Ал. Свою "куарт" Танрэй почитала как
Природу. Теперь все меньше остается тех, кто имеет своего
"куарт", таких счастливцев, как она, мало. Население растет,
несмотря на недавний - относительно недавний - кризис
планетарного масштаба. Двух суш им уже мало... Юные,
неокрепшие, не имеющие (точнее, не помнящие) своих "куарт",
теряются в этом мире, не верят тем, кого обучили "двойники" или
их посредники - вроде Паскома - и не хотят учиться... Готовится
что-то нехорошее, Танрэй всем сердцем чувствовала это, всем
телом воспринимала тревожные волны.
"Что ты хотела бы сказать себе самой, живущей через тьму
веков после нас?"
О, Ал! Ты не представляешь, как трудно то, о чем ты
говоришь!.. Ты всегда говоришь это, и я чувствую свою
ничтожность, свое бессилие перед упоминаемой тобою "тьмой
веков"... Зачем ты терзаешь меня, зная, что я не справлюсь?!
"Скажи, что ты передала бы самой себе, когда Кроно сотрет
всё - всё, что сейчас кажется незыблемым и вечным?"...
Как уместить все то, носителями чего являются Солондан, Ал,
Паском, сотни, сотни других - нужных, - в несколько строчек на
бумаге, которая рассыплется в прах, не пройдет и десятка
веков?! Как заставить это жить ВЕЧНО? Это невозможно, Ал! Этого
не будет... Даже кулаптр Паском когда-нибудь уйдет и окажется
по ту сторону зеркала...
Ал вдруг прекращает беззаботную болтовню с Сетеном.
Экономист тоже взглянул в ту сторону, куда направлены темные
глаза его друга - на обзорную шкалу. Они ведут себя так, словно
летят не в неизвестность, а из одного города на Оритане в
другой, балагуры и шутники, как там, так и здесь... Конечно, с
чего им беспокоиться, они все знают, они нужные...
Ал подошел посмотреть на то, что его так заинтересовало.
Танрэй следила за ним.
Вслед за Алом поднимается и неторопливо идет его поджарый
серый Нат. Когда астрофизик останавливается, Нат усаживается
слева, верный и чуткий. Его огромная голова с острыми ушами
оказывается на уровне бедра хозяина. Они похожи - Ал и Нат:
высокий стройный и широкоплечий Ал с гордо посаженной
черноволосой головой и темно-карими, почти черными
внимательными глазами - и Нат, Натаути, с его настороженными
длинными ушами, острой мордой и человеческим взглядом; Танрэй
не видела еще ни одного волка, который превысил бы по размеру
их Ната. Пес кажется изящным, но сколько силы спрятано в его
широкой груди с пушистым серебристо-седым воротником!..
Ал оглянулся через плечо на нее, затем - на Сетена с
Ормоной, улыбнулся и прихватил пальцами верхнее и нижнее веко,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг