Он улыбнулся. Ну... хорошо... Ладно... не такой уж этот
Леша, наверное, и противный... ну, если с ним - ты... Может
быть, с ним можно будет договориться. Даже симпатичный. Она
попробует привыкнуть, раз Влад так хочет...
Зоя посмотрела на Лешу, стараясь делать это другими
глазами. Конечно, несчастный мальчик. Война, и все такое...
Нужно его пожалеть.
Манекенщица отпустила руку Влада и подвинулась к мальчишке:
- Все будет хорошо, - стараясь не фальшивить, произнесла
она. - Ты будешь жить здесь. Тебе ведь здесь лучше? - и Зоя
потянулась, чтобы погладить его по голове.
Ромальцев не успел перехватить ее кисть, и Леша вцепился ей
в кожу острыми ногтями:
- Пошла к черту, дура! - взвизгнул он.
Зоя вырвалась. Кисть была разодрана до крови. Взгляд ее от
боли переместился с Леши на Влада и принял непередаваемое
выражение. Кровь бежала струйками и запачкала рукав белой
кофты. Манекенщица вскочила и бросилась в уборную.
В глазах Алексея погасли злобные огоньки. Влад смотрел на
него в упор, и от этого Лешина спина похолодела и покрылась
потом.
- Мне нужно говорить, что ты сейчас сделал? - тихо спросил
Ромальцев.
Мальчишка опустил глаза, но потом все же покосился на
приемного отца:
- Она сама... Я случайно. Она притворялась... - бессвязно
пробормотал он, не то желая оправдаться, не то объясняя самому
себе свою жестокую вспышку.
- Тебе стало от этого легче? - как и в тот раз повторил
Влад.
- Не хотел... А чего она...
- Я спросил. Ответь, пожалуйста: тебе стало от этого легче?
- Ну, нет...
- Зато ты сделал плохо еще и другому. Пусть не один я буду
страдать, так? - Влад подпер голову рукой, но взгляда с Леши не
сводил.
- Я не такой, как тот бородатый, понял?! - вспыхнул
мальчик.
- А чем ты другой? - тот не изменил ледяному спокойствию и
даже бровью не повел, хотя и видел, что Леша бередит у себя
начавшие заживать раны. Мальчику захотелось взвыть от
обрушившихся на него противоречий: да, я сделал это просто так,
от злости на всех - как тот дядька убил его мать, ни за что, ни
про что... Ничего подобного, он никогда не будет, как тот
бородатый! Он не должен был делать этого, ведь ее рука ничем
ему не угрожала...
- Что я должен сделать? - переведя дух, куда-то в воротник
свитера прогудел Леша.
Наконец лицо приемного отца ожило: двинулся излом густой
черной брови, казавшейся такой суровой, нахмуренной.
- Тебе решать: ты мужчина. А она - женщина.
- Я не смогу. Она не захочет простить...
- А ты пробовал?
- Ты думаешь, что я боюсь? Так я не боюсь. Ничего больше
бояться не стану, понял?! - выкрикнул Леша и, спрыгнув со
стула, побежал искать Зою.
Приехал, а сам вместо обещанного тира повел к тетке...
Обманул сам, а сам говорит... Привез его сюда... Зачем?! Где ее
искать? А вдруг она уже уехала?
Леша сбежал на первый этаж и едва не столкнулся с Зоей.
Глаза у нее были припухшими, царапины - заклеенными пластырем.
Леша заглотил слишком много воздуха - и все равно его не
хватило - шагнул назад, прижался к стене. Сейчас она выйдет
из-за поворота. Как в страшном сне, когда каждый шаг дается с
невероятным трудом, мальчик пошел ей навстречу.
- Тетя Зоя... - выдавил он, и поджилки у него тряслись, как
и губы.
Она загорелась яростью, но вдруг в голову пришла мысль, что
ей - двадцать два, а не одиннадцать, и что так вести себя
приличествует капризным детям, а не взрослым женщинам. Сосчитав
до пяти, она выпустила пар и подбоченилась:
- Что?
- Извини меня, теть Зоя... Я сам виноват...
Интересно, его Влад послал или сам догадался? Но все равно,
пришел ведь он сам, не на аркане. Смелый пацан. А в нем,
пожалуй, что-то есть...
- Мне было больно! - чуть капризно сообщила она и ощутила
себя девочкой, которую в детском саду обидел не в меру
разыгравшийся мальчик и к которой воспитатели направили этого
самого мальчика извиняться; тогда она присела на корточки и
сказала уже серьезно: - У меня плохо сворачивается кровь. Я не
знаю, это болезнь или что, но если я поранюсь, мне всегда очень
трудно остановить кровотечение... Я испугалась только этого,
понимаешь?
Он опустил голову и кивнул:
- Извини, теть Зоя... А она может и вообще не остановиться,
что ли? - детское любопытство все же взяло верх.
- Не знаю. И врачи не знают. Я ведь всегда была осторожна,
не ранилась сильно, не ударялась...
- И что, тебя ни разу не били?!!
Она в ужасе посмотрела на него и охватила ладонями свои
заплаканные щеки:
- О, боже ты мой! Пойдем отсюда! Пойдем туда! - Зоя
нечаянно схватила его руку, чтобы повлечь за собой, и ощутила,
как Леша напрягся. Напугавшись, она отпрянула и отпустила его,
но мальчик пошел с нею рядом.
Весь вечер она просидела тихо-тихо, прижимаясь щекой к
плечу Влада и разглядывая Лешу. Что творилось у нее на душе -
не знал никто...
***************************************************************************************
И снова горы, теплый снег, глинистые откосы, снова реки и
речушки... Снова стрельба, пот, кровь, ярость. То ли сон
сменился, то ли кто-то там, в заоблачной дали, просто
перевернул страницу...
Влад стоял на склоне и смотрел на разбросанные вдалеке, в
голубоватом мареве, здания заводов. Некоторые из них еще
действовали - как бы сами по себе, независимо от людей, по
застарелой привычке... Один из факелов чадил, выпуская в воздух
адский смрад. В низине между холмами бежала трасса и, если
приглядеться, еще можно было различить трамвайные пути. Если
приглядеться. В овраге валялся и проржавевший вагончик,
когда-то опрокинутый взрывом...
Влад поднял голову и посмотрел в серое зимнее небо. Завтра
"Хусейн" исчезнет. Все начнется завтра. А сегодня - еще один
рейд, еще одно испытание.
Отчего-то хотелось выть. Смысл, что пауки передушат друг
друга?.. Она от этого не вспомнит ровным счетом ничего. Она -
уже не та, что прежде: все позабывшая ныне, не может очнуться
от летаргии, ниспосланной ей самим Временем.
Как иногда он терял осколки надежды, так же иногда он с
воплем отчаянья разбивал кулак о стволы деревьев. Крутанув
головой он стесал костяшки о кору ближайшего орешника, и вопль
перешел в почти звериный рык. Все, все повторяется, как тысячу
раз до этого. Если ничего не выйдет, он, как и прежде, больше
уже никогда не сможет заглянуть в ее глаза - загадочные, с
янтарной искрой на дне, таившей мудрость веков... Если она не
вспомнит, ему не прикоснуться и не обнять собственного сына -
о, и на этот раз этот малыш был тем же, без сомнения!.. Если
они все, втроем, не вспомнят, им грозит небытие...
Влад скрестил ноги и сел прямо на землю. С горы спускалось
несколько боевиков из "чертовой дюжины", и они услышали
протяжное: "Аллах акбар!", разнесенное по окрестностям. Это был
Хусейн, поняли они. Хусейн, свято чтивший законы предков и
постулаты шариата... Тот, что был сам по себе, тот, что мог
молиться днями напролет, не принимая участия в их развлечениях.
Только двое в их "дюжине" знали Коран почти так же хорошо, как
он. В свое время эти парни пользовались расположением старейшин
- когда в Грозном все начиналось. Тогда же с мостов полетели в
Сунжу первые памятники, а из окон райисполкомов - первые
государственные чиновники... Затем вертеться в среде
закостенелых стариков молодежи надоело, захотелось крови, денег
и славы. И полного ощущения себя господами гор. Переворот за
переворотом - и в конце концов недоучившиеся в университетах,
подающие надежды парни ушли воевать с такими же юнцами, как
они, а здания университетов по очереди взлетели на воздух...
Они не стали мешать ему молиться и тихо ушли к дому.
Усманов, среди своих получивший почетное прозвище "Шейх",
внушал им если не страх, то уважение. Никто не отдавал себе
отчета, что заставляет их сторониться, уступая ему дорогу,
слушаться его приказов в бою...
Темнело. Влад поднялся и пошел в дом. До отъезда остается
несколько часов.
Рыжий Асланбек сидел у видика и с ругательствами стучал
пультом по столу, возмущаясь тем, что прибор наотрез
отказывается работать. Влад бросил на него короткий взгляд и
пошел к Тимуру, переговорить о предстоящем деле.
Угол комнаты, где боевики готовили и чистили оружие,
переодевались и прочее, был отделен от "зала" фанерной
перегородкой. Ситцевая занавеска была небрежно закинута за эту
переборку и цепляла всех входивших по голове. Кроме
видеомагнитофона, после того, как хозяева усадьбы забросили
свой сад, никаких новшеств здесь, видимо, не было.
Чеченцы шумно общались. Влад перекинулся с некоторыми парой
слов и подсел к Тимуру. Беседа их несколько раз прерывалась
выкриками Асланбека и стуком по столу. Ромальцев поглядывал в
его сторону, а боевики дружно ржали над тупым Асланчиком. Рыжий
злился еще больше, но пульт от этого работать не начинал. В
очередной раз перебитый его воплем, Влад поднялся и вышел в
"зал". Боевики притихли в ожидании, что Шейх сейчас надает
придурку по ушам, и, как ехидные мальчишки (кем, собственно,
они и являлись в душе), высунулись посмотреть на это зрелище.
Ромальцев подошел к Асланбеку и выдернул пульт у него из
рук. За переборкой кто-то хихикнул. Влад вытряхнул батарейки из
"гнезда" на ладонь, взглянул, перевернул одну, вставил назад,
сменив тем самым полярность. Затем бросил пульт на стол и ушел
назад. Боевики взорвались хохотом. Асланбек злобно посмотрел
вслед Шейху, едва ли обрадованный воплем Беслана: "Вай, взгрев!
Этот гурон даже батарейки перепутал!". Повезло тебе, Хусейн,
что тогда я промахнулся... Никто бы не узнал, где ты сдох и
почему, в той перестрелке... Ты и сам бы не узнал, сволочь...
Ничего, все впереди, успеется...
Ночь была на исходе. Переодетые в гражданское, Тимур,
Беслан, Асланбек и Хусейн вышли из машины...
Влад потянул носом влажный воздух. Кажется, только двое
суток назад он уехал отсюда, а сейчас все было иначе. Или он
сам сменил "полярность", и город не хочет принимать его...
Ростов был живым. Все города живые, и их можно убить, сделать
призраками, унизить... Ромальцев был сейчас частью тех, с кем
он приехал, чужеродным телом в здоровом организме. Город хотел
избавиться от него, как и от его спутников...
Вдвоем с Бесланом Влад прошел мимо пятиэтажного здания с
вывеской "Родильный дом ©2". Вход в подвал был почти не закрыт
- так, никчемный замочек, на сараи вешают иногда более
убедительные. Беслан открыл его без всякого шума. Ромальцев
подал ему тяжелый пакет.
Едва они открыли дверь, две тени отделились от деревьев
садика, окружавшего больницу, и присоединились к ним...
Асланбек стоял на "шухере" у входа. Все это выглядело
настолько несерьезно, словно четыре взрослых дяди зашли сюда
поиграть в "казаки-разбойники". Влад выбрал подходящее место, и
Тимур с Бесланом осторожно стянули пакет с коробки, в которой
умещалась небольшая установка со смертоносной начинкой. Затем
Беслан сам поднял ее и загнал в углубление под оплетенную
пыльной паутиной балку. Тимур размотал проволоку.
Асланбек привставал на цыпочки, пытаясь ничего не
пропустить в этот исторический момент.
- Аслан! - громким шепотом подозвал его Тимур. - Хавуолла!
Подержи здесь...
Они все столпились над установкой. Влад покосился на рыжего
Асланбека и придвинулся к нему.
- Ничего не трогай, просто держи! - командовал Беслан, и
рыжий почувствовал укол обиды.
Рука Ромальцева скользнула возле шеи Асланбека. Тот не
ощутил ее, и только обтер ладонью выступивший от усердия пот.
Через несколько минут все было закончено. Они вышли на
воздух, и Асланбек расслабленно закурил. Остальные молчали.
- Через сколько, а?.. - спросил он, кивая назад.
Ему не ответили. Они отошли на полквартала, как вдруг рыжий
спохватился: хлопнул себя по шее, по куртке, заглянул под
ворот:
- Цепочка!.. - с ударением на "е" сказал он. - Бес, цепочку
не видел мою, а?
- Какую цепочку?
- Вай, отца моего - какую! Только что на мне была - пропала
куда-то...
Ромальцев ощутил раздвоение. Сейчас он не понимал ни слова
из их разговора. Их перепалка была для него чем-то вроде набора
неприятных звуков. Тимур и Беслан ругали Асланбека, тот пытался
толкнуть Беслана в грудь, махал руками. Влад еще больше
растворился в своих мыслях...
- Куда он? - вмешался Хусейн лишь тогда, когда рыжий
отделился назад и бегом бросился к больнице.
- Гурон тупой цепочку свою в подвале, говорит, посеял... -
недовольно объяснил Тимур.
- Он что, дурак? Зачем его пустили?
- Память его от отца... Нехорошо, если б не пустили...
- Больше с нами не поедет... - добавил Беслан. - А то с
таким козлом все провалить недолго... Ну, гурон! Ну, тупой!..
- Может, он ее в машине обронил... - предположил Влад,
снова задумываясь о своем.
- В машине, говорит, была. Отцом клянется, что была. Она
тяжелая у него, заметная...
Влад поджал губы и сел на спинку скамейки. Чеченцы
опустились на корточки, а Беслан вытянул из пачки сигарету.
Асланбек вернулся и радостно показал всем цепочку:
- На брэвне валялась. Когда держал, упала! Вот она! - он
любовно чмокнул ее и нацепил на шею.
Остальные покачали головами и снялись с места.
В назначенное время взрыва не произошло. Разведать, в чем
дело, к больнице послали Асланбека. Тот вернулся и сказал, что
роддом оцеплен омоном и подходить ближе было опасно.
В дороге между ними висело тяжелое молчание. Более или
менее непринужденно вел себя только рыжий. Все знали, что им
предстоит неприятный разговор с Магомедом Терлоевым, и морально
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг