Рената села и недоуменно провела рукой по болезненно
напряженной груди... Память настойчиво вернулась обратно. Увы,
это не было кошмаром... Все случилось на самом деле. Защищать
их больше некому, а просто так её не отпустят. Даже если и
оставят жизнь ей, то на кой черт ей такая жизнь?! Уж эта мразь
придумает, как бы изощреннее отомстить ей... Палач... Почему же
он так похож на Сашу?! За что судьба так наказывает её?! Ведь,
в сущности, она не делала и половины тех гадостей, какие творят
вполне благополучные деляги...
Рената вспомнила, как несколько часов назад уже смирилась с
таким положением вещей, а теперь с ужасом подумала, что ей
повторно придется привыкать к безысходности. Шансов у них нет.
Саша всегда убеждал ее, что в любой, даже самой пиковой
ситуации без единого козыря все равно на самом деле где-то
кроется выигрышная карта, только не каждый может узнать ее по
некрапленной "рубашке", и тогда остается только надежда на то,
что противник в чем-то ошибется. А ведь это уже второй шанс.
Два шанса из миллиона! Да это же целое состояние, Рената!
Она стала оглядываться. Автомобиль стоял возле высокого
каменного забора с резной калиткой. Машина Ника, отогнанная
метров на двадцать-тридцать, к другому дому, пустовала, все
дверцы были распахнуты настежь. Невдалеке на поваленном стволе
сидели парни, с виду невооруженные, но одетые так, что под их
кожанки можно было бы при желании спрятать даже "калаши".
Девушка провела рукой по лбу. Кажется, она все еще не до
конца протрезвела. Или просто не выспалась. Голова напрочь
отказывалась соображать.
Парни отвлеклись от разговора и стали наблюдать за нею.
Рената заплела косу, поправила одежду. Смерть, в конце концов,
надо встретить в приличном виде.
Тут за калиткой ей почудилось какое-то движение, да и
охранники поднялись со своего бревна, приосанились. Рената
перевесилась через спинку переднего сидения, чтобы разглядеть,
что происходит во дворе.
По дорожке от дома до калитки шли Ник, Андрей и
красавчик-Борюся с каким-то типом. Что-либо определить по их
лицам было невозможно. Все молчали. Гроссман глубоко засунул
руки в карманы куртки, а воротник натянул на уши, словно каждую
минуту ожидал выстрела и не желал в последний момент ощутить
прикосновение дула пистолета к своему затылку.
Рената рывком открыла дверцу и побежала к нему. Ник
автоматически поймал ее и прижал к себе. Они вышли на тротуар.
Андрей махнул рукой охранникам Ренаты, и те скрылись за
поворотом.
- Так! Секунду! - он остановился и щелкнул пальцами,
закрывая дорогу своим спутникам.
"Вот и пришли..." - одновременно подумали и Николай, и
Рената.
Гроссман оглянулся на него и бодряще сжал руку жены. Андрей
скользнул по нему глазами, и в них почему-то прочиталось
выражение досады. Николай, по крайней мере, не понял, что он
хотел этим сказать.
Рената прижалась к Гроссману и затравленно покосилась на
машину с распахнутыми дверцами.
В это время Андрей затолкал красавчика и второго типа во
двор, еще раз взглянул в сторону пленников, почти зло дернул
головой и принялся что-то объяснять своим спутникам.
И вдруг Рената ощутила внизу живота такой пинок, что
захлебнулась воздухом и присела. Гроссман, как не до конца
проснувшийся филин, таращился по сторонам. Рената вскинула
глаза на Андрея, и тот через плечо бросил на нее короткий, но
жутко красноречивый взгляд и с отчетливой досадой поморщился.
Тогда, дернувшись к мужу, девушка толкнула его в сторону
раскрытой машины. Подчиняясь на этот раз не разуму, но
инстинкту, Гроссман побежал за нею.
Красавчик молниеносно выхватил пистолет, однако Андрей как
бы случайно в тот момент задел его руку, и пуля ушла в ствол
дерева.
Беглецы запрыгнули в машину. Рената уже на ходу захлопнула
дверцы.
Борюся предпринял вторую попытку.
- Стой! - коротко и очень тихо осадил его Андрей.
Красавчик недоуменно уставился на него:
- Но... Андрей Константинович...
- Я все сказал. Наши их перехватят. Скорее всего.
- А если нет? - красавчик покосился на третьего.
Андрей пренебрежительно завел глаза, чуть оттопырил нижнюю
губу, фыркнул и пожал плечами. Ясно: если не перехватят, то
"наши" и виноваты. А ведь они не перехватят: босс их вон куда
услал, додумался! Но спорить с начальством, особенно со
Скорпионами - занятие неблагодарное и опасное...
Машина Гроссмана сорвалась с места.
- Можешь вылезти, - сказал Николай жене минут через пять.
Рената с трудом выкарабкалась из промежутка между задним и
передними креслами, удостоверилась, что за ними никто не
гонится, и села поудобнее.
- Дай пить, - попросила она.
Ник протянул ей бутылку газировки. Рената напилась и
перевела дух.
- Ник, нам необходимо уехать и затеряться. Едем в Ростов...
- Ты родилась под счастливой звездой, куколка...
- Не смей называть меня куколкой, Гроссман!
- Так что это было? - Николай тоже приложился к горлышку
бутылки и смочил пересохшее, как песок в Сахаре, горло колючей
минералкой.
- Не знаю, не знаю, не знаю!!! - затрясла головой Рената. -
Я не знаю, почему вдруг поняла его!
- Но ведь что-то было, ты не могла действовать по наитию,
хоть ты и сумасшедшая...
Она подумала и вспомнила, а вспомнив, расцвела:
- Я кое-что почувствовала...
- Ты о чем?
- О нем, - она кивнула вниз.
- Тебе показалось.
- Ни-че-го себе! Он так пнул меня, что я думала - упаду!
Ой, останови в тихом месте, мне нужно...
Ник покачал головой, но все же решился притормозить. Весь
дальнейший путь, сидя справа от него в соседнем кресле, Рената
пыталась его рукой уловить хоть малейшее движение малыша.
Однако тот притих и не отзывался.
- Это он нарочно. Чтобы ты не поверил, - решила она.
Гроссман почти не слушал ее и раздумывал, как лучше
поступить. Его не интересовало, правду говорила Рената или все
выдумала, - было просто не до того. Ее телячья радость в этой
ситуации была ему просто непонятна.
Наконец Николай решил заскочить к одному из старых друзей
семьи. Вымотанная до полного бессилия, девушка сразу уснула,
едва ей постелили в маленькой комнатке-детской, а Гроссман
занялся поиском человека, который согласился бы съездить к Розе
Давидовне и привезти от нее деньги на билет и на жизнь в первое
время на новом месте.
Утром друг семьи отвез их в аэропорт. Шел дождь, и он был
единственным, кто провожал Ренату и Ника в путь...
ЕЩЕ СУТКИ СПУСТЯ...
Сложив вместе подушечки пальцев левой и правой рук,
Константин Геннадьевич сидел во главе стола. Виктора
Николаевича в офисе не было.
Когда вошел Андрей, обстановка на заседании акционеров
слегка разрядилась. Константин исподлобья посмотрел на сына и
объявил перерыв. Все всё поняли и немедленно разошлись, оставив
их tet-a-tet.
- Ваш диск, - Андрей демонстративно щелкнул коробочкой по
полировке стола и подтолкнул, чтобы она, бесшумно скользя,
приехала к отцу. - Завтра еду домой. Надеюсь, от меня - все?
Константин Геннадьевич побарабанил пальцами по блокноту.
Как начать? Как вложить этому юнцу в голову то, что он сам
впитал с потом и кровью? Не сочтет ли сына за оскорбление то,
что тот растолковывает ему очевидные вещи? Впрочем, сам
виноват... Если ведешь себя, как ребенок, то и выволочку
получай, как малое дитя.
- Чего тебе не хватало? - тихим и очень вкрадчивым голосом
спросил Скорпион-старший.
Андрей с невозмутимым видом слегка двинул бровью.
- Теперь тебе будет не хватать уважения, Андрюша. Да: в
твои годы я еще только думал о том, что ты уже имеешь сейчас,
но мне приходилось заставлять уважать себя. Ты этого счастливо
избежал. Чего же тебе не хватало?
- Я поступил по своему усмотрению. Это мы с тобой и с
Рушинским, по-моему, оговаривали...
- Просто мы не ожидали, что у тебя может быть эдакое
"усмотрение", сына... Борюся - молодец, он тебя выгородить
пытался, но все поняли, что к чему.
- Очень хорошо, - Скорпион-младший откинулся в кресле и
улыбнулся.
- Неуважение со стороны "шестерок" всегда приводит к гибели
"тузов". Что мешало тебе убрать хотя бы его?
- Почему вы все решили, что это проблема, черт возьми?! -
возмутился Андрей. Наверное, впервые в жизни он поднял голос на
отца.
- Как ты разговариваешь?! - незамедлительно осадил его тот,
и молодой человек опустил глаза, но все же не извинился:
- Я поступил так потому, что они нам ничем не угрожают. Они
будут молчать в тряпочку. Я не воюю с женщинами и детьми! Если
хотите убрать ее, найдите вместо меня кого-нибудь другого. Но я
оставляю за собой право действовать самостоятельно, и потому не
уверен, что у этого "другого" что-нибудь получится...
- Да ты что?! - иронично усмехнулся Константин Геннадьевич.
Надо же! Чем она взяла его, интересно? Что он в ней нашел?
Пожалуй, в таком возрасте и не поймешь уже... - А как насчет
нашего друга-Котова?
- Его люди потеряли их следы еще в Ростове. Я проверял.
- А по-твоему, куда эта парочка отправилась теперь?
- Не знаю, - Андрей снова отвел глаза.
- Знаешь. И там на них снова могут выйти.
- Ну и что?!
- С тобой бессмысленно разговаривать. Я и не знал, что ты
такой упрямый. Хорошего защитничка она себе нашла в твоем
лице... Прямо драматическое произведение выходит...
- Я уезжаю домой. И занимайтесь вы своей Чечней - теперь
вам никто не помеха! - Андрей поднялся, взял кейс, плащ,
отсалютовал двумя пальцами и, не обращая внимания на сверлящий
взгляд отца, вышел из офиса.
Константин Геннадьевич отбросил диск, кашлянул в кулак и
связался по селектору с секретарем.
**************************************************************************************
Тонкие иглы прорезали хрустальный воздух...
Он расправил крылья, на которых отрастало огненное
оперение. Еще немного - и можно будет взлететь. Еще немного...
Летать во всех мирах непросто. "Чтобы нарушить закон, нужно его
знать. А чтобы нарушить безнаказанно, знать его нужно еще
лучше"...
Несколько взмахов - и по воде, по студеной воде ручья,
побежала легкая рябь.
Огненная птица припала к источнику, изнемогая от жажды.
Земля охладила ее тело, воздух - ее крылья.
- Вскоре снова будем прощаться... - сказал Попутчик. - Я не
оставлю тебя без помощи... - он коснулся крыла, и огненная
птица благодарно рассыпалась золотистым пухом, чтобы скорее
заснуть.
Перебирая в руках пушинки, Третий Даос пожал плечами:
- Я всегда знал, что он ошибся миром...
И сказал Атум: "Владыка богов! Иди, выходи на землю! Я
дарую тебе - восхвалят и последуют за тобой спутники твоего
отца Осириса! Я сотворю твое имя! Ты достигнешь горизонта и
придешь к Стенам Дома тайного именем! Выходит сила из моих
членов, проникает в мои члены усталость!"
Усталость проникла в его тело, и он согнулся. А Блистающий
поплыл, и совершил свой путь сам, и воссел во главе богов среди
свиты прекратившего правление.
И вскричал Атум:
- О, Сокол, сын мой Гор! Да воссядешь ты в этой земле
твоего отца Осириса в имени этом твоем: "Сокол на Стенах дома
тайного именем"! Молю, да будешь ты среди спутников Ра-Ахути на
носу ладьи Извечного на веки веков!
Молвила Исида:
- Смотрите же на Гора, о боги!
И сказал юный Гор:
- Я - Гор, Сокол на Стенах дома тайного именем! Мой полет
достиг горизонта!.. Далеко мое место от Сета, врага моего отца
Осириса... Я поднимаюсь в моем полете! Нет бога, творящего то,
что я сотворил! Я отражу врага моего отца Осириса и поставлю
его под мои сандалии!.. Я - Гор, рожденный Исидой!.. Я - Гор,
далеко мое место от людей и от богов! Я - Гор, сын Исиды!
ЛЕТО, КОНЕЦ ИЮНЯ...
Николай помрачнел и не вымолвил ни слова до самого дома.
Рената тоже молчала. Её раздражало все: и то, как Гроссман
ведет машину, и то, что лето выдалось душным и жарким, и то,
что вокруг столько красивых девушек, разодетых по последнему
писку моды, а ей приходится носить эти жутко бесформенные
платья, блузки, майки и рубашки. Ей казалось, что Николай, как
и раньше, косится на сторону, и уж теперь ей нечем крыть:
конечно, выглядит она ужасно. Скорее бы все это кончилось!..
Едва они въехали во двор, Рената увидела машину Марго у их
подъезда. Николай чуть заметно поморщился. Только этой вороны
сейчас не хватало... Вообще он научился переносить общество
этой подруги жены. В письмах она была более резкой и
категоричной, а на деле оказалась компанейской мадам, до мозга
костей прозаиком, но не материалистом (в понимании Гроссмана,
истинная феминистка должна быть еще и материалистом).
Рита помахала им рукой и вышла из автомобиля. Да, и внешне
она была фигурой заметной: худая, длинная (выше плеча Ника -
такое не в его вкусе!), черноволосая, со стилизованной
"ведьмистостью" - вылитая мамаша Адамс из знаменитой семейки.
Впрочем, и стиль жизни у нее такой же: при первом знакомстве ее
отрок едва не пригвоздил Гроссмана к двери оперенной иголкой.
Единственное, за что Ник был ей по гроб жизни благодарен, так
это за то, что она вернула его жену на землю, привела в чувство
и пристроила к себе в ателье отвечать на звонки и принимать
заказы. Рената успокоилась. Вокруг нее создалось почти
осязаемое поле умиротворения. Гроссман не мог на нее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг