твоя.
- Ну, уж и не моя. Так ли?
- В натуре, не твоя. На карту взгляни. От твоей территории там добрых
полторы версты наберется. А ты эту кассу взял, не спросясь. Значит, надо
вернуть. С извинениями. Ящер! За охрану битую тоже пенсия положена. Сироткам и
вдовам.
- Сиротки и вдовы - святое!
- То-то и оно! Я, понятно, заплатил, но с тебя должок!
Мороз примолк, ожидая реакции, но я продолжал дружелюбно кивать.
Сегодня я был само терпение. Мог слушать и слушать.
- Хмм... Короче так: выбор за тобой. Ящер. Решай: либо мир, либо
возьмемся за тебя всем городом! Есть, значит, такое постановление.
"Постановление"... Я едва не фыркнул. Прямо делегат Балтийского флота!
Мороз же, выпалив главное, перевел дух, даже потянулся рукавом к взмокшему
лицу, но вовремя остановился. А в общем коленки у него вибрировали, это было
заметно. Я мысленно заскучал. Ганс говорил, что Мороз - из крепких орешков, но
покуда особой крепости я в нем не видел. В бутыли из-под водки оказалось
слабенькое "Ркацителли". Вопреки фирменной этикетке. Правда, по физиономии
Кудряша я бы не сказал, что он слишком волнуется, но Кудряш - фигура вторая,
трепаться мне предстояло с Морозом.
Столик наконец-то подтащили, с маху воткнули в глубокий снег между мной
и Морозом, натянули проволочные растяжки, каблуками вколотили узкие клинья.
Щекотливый момент, но, кажется, проскочило. Опер-губошлеп, что хоронился за
спинами быков, не прокукарекал тревоги, проспал и прозевал. А ведь поклевочка
была! Явная!.. Я задышал свободнее. Кепарь, секретарь Безмена, первого моего
зама, суетливо сунулся с кейсом. Наверняка тоже волновался, орелик! Мысленно,
небось, сочинял докладную господам спонсорам, подробно описывая увиденное. И
откуда ему, бедному, было знать, что служба Гансика вычислила его давным-давно,
а приговорила только сегодня. И не из какой-то там лютой злобы, просто выдался
подходящий денек, подвернулся удобный повод.
Не глядя, я запустил в кожаное нутро руку, достал пачку "зеленых",
продемонстрировал собеседнику. Издалека, понятно. Подделку, пусть самую
искусную, лучше под нос прежде времени не совать.
- Я Мороз, парень отходчивый. И вдовушкам с детьми, поверь мне, тоже
сочувствую. Так уж вышло, погорячились. Про кассу узнали поздно, когда уже
провернули дело. Инициатива моих орлов. Потому и плачу наличными, не ерепенюсь.
Сотню кусков прямо сейчас, еще столько же переведу, куда скажешь. Южанам за их
Мусада могу подарить кольцевую площадь. Три торговых точки, пятачок с
зазывалами. Такой магарыч должен их успокоить, как считаешь? И ты огребешь
дивиденды, как миротворец. Будешь на разборе первым человеком. Ну? Устраивает
такой расклад?
Мороз ошарашенно засопел. Такой уступчивости он, похоже, не ожидал.
Кепарь тем временем продолжал выкладывать на стол груду "зеленых".
- Я ведь по натуре не жадный. Мороз. И не пугливый. Могу воевать, а
могу дружить. Веришь мне?
- Ну, в общем...
- Вот документы на "Кипарис". Ты эту забегаловку знаешь. В центре, у
фонтана. Подписываем бумажки, и она твоя, - я кивнул на столик, на котором
появилась прижатый пятерней Кепаря гербовый лист. - Но только это все. Мороз.
Ты меня знаешь, я не торгуюсь. Что считал нужным, то предложил. Откажешься,
покажу зубы. А они у меня острые, ты это тоже знаешь.
- Погоди пугать, я еще ничего не решил, - запыхтел собеседник. - Кто
тебе сказал, что мы отказываемся? Померковать надо, посоветоваться с обществом.
- Я-то думал, ты главный, а ты советоваться хочешь. - я хмыкнул. - Или
боишься липы? Так пригласи Кудряша. Он у тебя лучше любого рентгена эту
макулатуру изучит. Дошлый парень! Переманил бы его у тебя, да сомневаюсь, что
пойдет.
- Пусть только попробует! - Мороз заволновался. В большие паханы идиоты
не выбиваются, и этот патологический любитель пива печенкой чувствовал подвох,
понимал, что его накалывают, обводят вокруг пальца - понимал, однако не мог
сообразить, где и на чем зиждется обман. Как в том анекдоте про новоруса и
душу. Потому и тянул резину, изображая на физиономии углубленный мыслительный
процесс.
- Ну? Теперь слово за тобой. Мороз. Лично я прямо сейчас ставлю свою
подпись. Печати, нотариальные закорючки - все уже тут, так что соображай, - я
склонился над столиком, небрежно пролистал бумаги.
Начиналась комедия, и сыграть ее следовало с должным прилежанием.
Недовольно крякнув, я обратился к Кепарю.
- А разрешение БТИ где? Ксива от мэра? Еще две нумерованных страницы!
Кепарь глуповато похлопал себя по груди, сунулся зачем-то в пустой
кейс, испуганно замотал головой.
- Не знаю...
- А кто знает?
- Черт!.. Я же сам смотрел! Тут все было...
- Ты какую должность занимаешь, ласковый мой? - голос Ящера из тихого
цивилизованного вплывал в привычное горное русло, набирая силу на перекатах,
мало-помалу превращаясь в звериный рык. - Ты секретарь или фуфло юбочное?
- В общем да...
- Что да?!
- Секретарь.
- Тогда где бумаги, пенек?! Заноза ты швейная! - выпрямившись, я вонзил
кулак ему в челюсть. Лязгнув зубами, Кепарь полетел в снег. Носком лакированной
туфли я добавил ему под ребра. Ганс подскочил сбоку, торопливо залопотал:
- Все нормально, босс, зачем волноваться? Наверное, оставили в
дипломате, когда перекладывали... Сейчас принесу. Какие проблемы?
Боковым зрением я видел, что Морозу наш спектакль пришелся по душе.
Этот проныра не терял даром времени, успев сделать знак своему начальнику
охраны, и тот уже вельможно косолапил к месту исторического подписания
документов. Разумеется, оба были наслышаны про психическую неуравновешенность
Ящера, и увиденное не слишком шокировало этих тигров. Куда больше их удивляли
бумаги, что по-прежнему лежали на столе. И те, что были зеленого цвета, и
абсолютно не зеленые. Ни сказок, ни даже пословиц про щедрость Ящера в народе
не ходило.
- Твари, кобелы!.. Миллионы им плачу, а работать не желают, - отпихивая
от себя Ганса, я все порывался ударить ворочающегося в снегу Кепаря.
- Встать, курва!
Утирая разбитые губы, Кепарь поднялся.
- Не хочешь быть секретарем, будешь атлантом. Стол держать так, чтобы
не шелохнулся! Чтоб ни единой бумажки не сдуло!.. Где там твой дипломат? - я
обернулся к Гансу. - Если и там не найду, обоих урою!
Стремительным шагом я двинулся к "Ниссану". Ганс торопливо топал за
мной. Загадочное его бормотание я слышал превосходно. Забыв думать о дипломате
и прочих пустяках, он сосредоточенно считал шаги.
- Девять, двенадцать, пятнадцать...
Наверное, он семенил, поскольку у меня получалось чуть ли не вдвое
меньше. Впрочем, мы так и так рисковали. Политоловый костюм - не бронежилет
категории четыре. То есть, конечно, он надежнее кевлара и номекса, но от особо
агрессивных осколков, увы, не спасет. Мелькнула забавная мысль, что наши хлопцы
могли поставить "столик", малость попутав север с югом. Вот получилось бы
забавно! На пару месяцев хохота для Кудряша с Морозом...
Не дойдя до машины каких-нибудь три-четыре шага, я повалился в снег. В
падении вырвал из кармана радиопускатель.
Полсекунды на то чтобы самому вжаться поглубже, еще четверть, чтобы
позволить то же самое сделать хлопцам. Палец даванул кнопку, и жаркая волна
взрыва грохочуще прокатилась над головой.
Что ни говори, мина НМ-1000 - штука серьезная! За то и плачены
австрийцам марочки. Немалое количество, кстати сказать! Но приобретение того
стоило. Полторы тысячи шариковых осколков, угол рассеивания - до девяноста
градусов. Тоненькая филенка, маскирующая противопехотную убийцу в конструкции
столика, конечна, серьезной преградой не являлась. На расстоянии пятидесяти
метров, если верить данным военспеца, на каждый квадратный метр придется по
четыре осколка. То есть - не придется, а пришлось. Уже пришлось! И коли так, то
воевать нам более не с кем.
Уцепив в кармане рукоять "Беретты", я ужом извернулся в снегу и быстро
приподнялся. Так и есть. Там, где недавно стоял столик, курился голубоватый
дым, "боинги" Мороза поваленными деревцами вытянулись возле своих "Мерседесов".
Кое-кто еще ворочался, но мои парни уже вовсю поливали из автоматов,
добивая поверженных. Уцелели только те, кто не покинул машин. Пара "Мерседесов"
с рычанием трогалась с места, боковое стекло той, что чуть запаздывала,
опустилось, явив свету ствол какой-то боевой пукалки. Ни дать, ни взять -
базука! С колена я принялся садить из пистолета по окну. Пули Ти-Эйч-Вэ - пули
особые, стандартную пластилиновую мишень в сто восемьдесят миллиметров
прошибают насквозь, однако у этих парней броня оказалась что надо. Я видел
только искры и глубокие борозды, оставляемые на лакированных бортах. Автоматы
моих парней тоже не могли ничего поделать.
- Ганс! - рявкнул я. - Где они, мать твою!.. Но "они" были на месте. Не
позволив мне завершить фразу, с холмов ударили тяжелые ДШК. Наступил черед
"кукушек". Первый из "Мерседесов" почти сразу же встал, чуть погодя густо
задымил второй. В окно ему тут же положили из подствольника гранату. Полыхнуло
еще раз, и война закончилась. Честно говоря, я надеялся, что стрельбы будет
побольше, но что получилось - то получилось. Переигрывать заново было поздно.
Подобные эпизоды плохо прогнозируются.
- Кто лупанул из подствольника?
Вперед выскочил бритоголовый чижик-пыжик с носом-нашлепкой и торсом
Ильи Муромца.
- Зайдешь в кассу, возьмешь премиальные. Ганс, проследи!
- Понял, босс!
Я неторопливо поднялся, стряхнул снег с коленей. Новый секретарь
Безмена, Сеня Рыжий, вступивший в должность около минуты назад, подбежал с
парой щеток, заботливо принялся чистить мое одеяние.
- Тут у вас тоже немного попачкано. Вы бы это... - Сеня Рыжий чуток
смутился. - В смысле, чтоб я, щеткой мог...
- Что? Поднять руки? Давай... Только шустрее работай, а то "кукушки" до
сих пор в окуляры пялятся, могут неправильно понять.
Народец в должной степени оценил юмор, с готовностью зареготал. Я тоже
скупо улыбнулся. Губы растянулись, как старая тугая резина. Скверная штука!
Если верить статистике, годовалые дети улыбаются до четырехсот раз в день,
взрослые - до пятнадцати, я же сегодня, должно быть, перевыполнил свою
недельную норму.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Некогда барышни стреляли глазками, современные девицы ведут огонь с
бедра.
Б. Замятин
Делу время, потехе час. Братва читала какую-то дешевую газетенку и от
души веселилась.
- ..Холодным оружием будет считаться нож, если толщиной обушка в
основании лезвия последний превысит два с половиной миллиметра... Слышь, Гошик,
твой тесак, получается, вполне легальный, можешь не прятать!
- А вот тут еще круче... На территории жилища гражданин имеет право
хранить любое холодное оружие, однако на ношение этого же самого оружия он
обязан иметь разрешающую лицензию.
- Е-мое! Значит, что в доме, то по закону? Хоть кистень с арбалетом,
хоть палаш?
- А если пневматика повышенной мощности, тогда как? Тоже имею право?
- Есессно! Потому что тоже квалифицируется как холодное оружие. Из
разряда метательных.
- Лафа! Этак скоро и огнестрельное проканает.
- Верняк, проканает! В думе-то - половина наших!
- Класс! Вот обвешу на хате все стены коврами. нацеплю на гвоздике
холодное и метатльное. Да патронов ящичков цать припасу. Пусть тогда кто
сунется.
- Каких ящиков-то?
- А тех, что Дин привез.
- Что за патроны?
- А черт их знает. Французские какие-то - с такой конусной пулькой и
звездочки по бокам. Три разных калибра, для пистолетов и для ружьишек.
- Не верю я в эти пульки. Тем паче - фуфло импортное. Вот наш титановый
сердечник - это вещь, это я понимаю! Любую броню насквозь пробарабанит. А все
эти конусы-бонусы - это, братцы, как овечьи катыши! Что вы хотите! Патроны-то -
французиков! А что могут лягушатники придумать? Едал я ихних устриц! За что
бабки платил, до сих пор не вкуриваю! Точно кто в тарелку насморкал!
- Не скажи... Я по телеку раз Кусто видел. Понравился мне мужик. Седой
весь, сына потерял, а все по глубинам ползает. Из деловых. И акваланг, говорят,
он изобрел.
- Так что с того? Один Кусто на всю Францию! А остальные лягушек жрут,
саранчу эту глистатую.
- Саранча глистой не болеет.
- Один хрен! Зато сама как глиста!
- Они еще это... В войну лажанулись. С линией Мажино. Хвалились,
хвалились, а Адольф взял да нагрел их! Обошел по тылам и дал пинкаря.
- Ну вот! А ты нам про конусные пули талдычишь!
- Ты бы, Ганс, не кудахтал! Сам ведь нам патроны эти навяливал. Песню
про несокрушимую и легендарную пел. А они вон - даже стекла у "Мерсов" не
побили.
- Откуда ж я знал! Новая же разработка! Думал, все на свете прошибет!
- Как же прошибет! С нашей "Гюрзой" никакого сравнения!
- Зато мина чисто сработала! Порубила всех в крошево! Тринадцать
трупарей - и все, как ситечко у моей Мани!
- А представь, если бы поставили не противопехотную энэмку, а
настоящую противотанковую противобортовую!
- Тогда от Кепаря вовсе ничего бы не осталось...
Преодолевая истому, вызванную работой умелых пальчиков Фимы, я чуть
приподнял голову.
- Языки, шобла! Ишь, раззвенелись!..
Гаврики мои, укутанные в простыни и в мохнатые коконы полотенец, сидели
за серебряным самоваром и трескали отнюдь не самоварную водку. Багровые лица
все до единого глядели в мою сторону. Преданность, испуг, алкогольная дурь -
три маски послойно. Я показал им кулак и повторил:
- Языки, мать вашу!
Конечно, они все поняли. И примолкли. Здесь присутствовала обслуга, а
потому с трепом следовало быть осторожнее. Впрочем, баня и треп сочетаются, как
пиво с воблой. Без первого не бывает второго. Все ж таки мы не в Германии, где
все быстро, делово и сосредоточено. Русская душа любит размякать. Как хлебный
сухарь в супе. Зато и после способна напрягаться так, что у делового запада
поджилки начинают трястись.
Помнится, с полгода назад случай занес нас с Гансом в одну периферийную
баньку. Надо было где-то перекантоваться, морды разбитые пополоскать, вот мы и
сунулись. Туристами - на голый азарт. Ох, мы там наслушались! Про Европу-с
Америкой, про кавказцев с прибалтами, про президента и всех его помогал...
Хороший получился вечерок - с впечатлениями. На бегающих по кафелю тараканов,
на сваленные в кучу измочаленные пихтовые веники пялились, как на экзотику.
Мокрая швабра равномерно размазывала грязь по полу, и мы опасливо поджимали
ноги. Рядом кто-то напропалую врал про женщин, в углу кипел бой между
коммунистами и демократами, кастелянша продолжала неутомимо елозить шваброй, а
окружающие без конца мусорили - шелухой от семечек, яичной скорлупой, чешуей
вяленных подлещиков. Сморщенный старикашка с веником в каждой руке залезал на
верхний полок и начинал лютовать под такой пар, что выбегали самые отчаянные.
Пиво пили не из банок, а из кульков, прокусывая уголок и струйкой цедили в
пасти. После заедали вонючей рыбкой и черным чесночным хлебом, крякая с таким
аппетитным задором, что поневоле становилось завидно. В предбанничке кто-то
лежал в обмороке на полу, тут же спокойно перекуривал более крепкий народец. В
ожидании "скорой" горячо обсуждали, до каких пор имеет смысл делать
искусственное дыхание и надо ли выкачивать воду, если потерпевший не тонул и не
захлебывался. Сердобольный мужичок помахивал перед носом лежащего облезлым
веничком. Воздухом, добрая душа, обвевал.
Ох, и отвыкли мы, оказывается, от всего этого! Потому и балдели, точно
случай занес нас в какую-нибудь марсианскую деревушку. Только часа через
полтора нас опознали, и в бане поднялась забавная суета. Обморочного немедленно
унесли, самых пьяных вытолкали взашей, а кастелянша сменила разлохмаченную
швабру на парадную лентяйку из дюраля. С подносом, уставленным австрийскими
бутылочками подошел его святейшество директор. Мы соизволили поздоровкаться с
ним за ручку, а массажисту, скромно предложившему услуги, сказали "спасибо".
Объявился и визитер из неординарных - татуированный с головы до пят урка с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг