Андрей Щупов
Дети хлебных времен
Ползком добравшись до края лощины, Согомак некоторое время
прислушивался к звенящей тишине. А может, и не звенела она вовсе, - такая
уж жизнь пошла - с гулом да стоном. Так что тягучий звон вполне мог
поселиться в голове навечно. Покойный Зум тоже что-то говорил про такое.
То ли мелодию какую-то вечно слышал, то ли голоса... Согомак сердито
встряхнул головой. Так или иначе, но опасности он не ощущал. Точнее,
опасность была и ушла, оставив за собой смрадный рассыпающийся шлейф. Тем
и отличались проводники от простых смертных - кто-то умел чувствовать
опасность, а кто-то нет. Если бы сам Согомак не владел даром
прозорливости, давно бы сгинул в какой-нибудь из экспедиций. Не столь уж
много тараков осмеливалось покидать Пещеры, выходя на открытое
пространство.
А он выходил - и очень часто не в одиночку. Водил с собой группы и
умудрялся сохранять всем жизнь. То есть - почти всем, потому что всех
приводить обратно не удавалось еще никому.
Кто-то обязательно должен был погибнуть. Согласно жестокой статистике.
Вечно голодное Пространство требовало жертв, и с этим проводник почти
смирился, тем более что счет его был не таким уж плохим. В худшем случае
Согомак терял каждого третьего, другие же не возвращались вовсе.
Собравшись с духом, он перемахнул через барьер и одним броском пересек
поросшую пыльником лощину. К ноге немедленно прилепился здоровущий клещ,
но Согомак даже не взглянул на него. Все чувства были обострены до
пределы, любое шевеление воздуха могло означать возвращение опасности.
Он остановился на стыке двух скал и замер перед останками тарака.
Теперь уже было не разобрать, кто это был. Ясно, что соплеменник, но более
никаких подробностей. Даже мучительная смерть от газа не оставила бы столь
жутких следов. Что и говорить, картинка аппетиту не способствовала.
Неестесственно вывернутая кисть, оскал чудом уцелевшего черепа и какая-то
жуткая каша. Ясно было, что Вихрь не промазал. Даже самые враждебные из
Вихрей дело свое знают - бьют точно и насмерть.
Потому и нельзя задерживаться в подобных местах долее одной минуты. А
погибший был явно из чайников, - похоже, даже собирался расположиться на
отдых. Вон и котомку расшнуровал, газетку под обед расстелил. Мыслимое ли
дело - всего в двух шагах от Белой Скалы! Неужто не знал, что именно здесь
Вихрь собирал ежемесячный урожай жизней. Урожай, надо признать, богатый...
Согомак продолжал вглядываться в мертвеца и чувствовал, что чего-то в
жутковатой картинке не достает. Что-то здесь было не так, и мозг строптиво
не желал принимать увиденное.
Чуточку помешкав, он вынул шпагу, ювелирным движением выдернул из
окостеневшей руки покойника перепачканную кровью котомку.
Тряхнул на весу, и наружу тотчас вывалилась пара ссохшихся, покрытых
солевой нездоровой коркой гамбургеров. Брови Согомака сошлись на
переносице. Все было яснее ясного. Такая уж, видно, карта у бедолаги.
Насобирал где-то ядовитую снедь, и, не настигни его Вихрь, чуть позже
наверняка откинул бы копыта от жестоких желудочных спазмов. Еще и домашних
мог бы потравить.
То есть, если успел бы, конечно, добраться до дома. Впрочем, возможно,
и не было у него никакого дома. Жил в какой-нибудь берлоге, как тот же
Профессор, читал потрепанные талмуды и подбирал все, что плохо лежит.
Согомак нагнулся ниже, взглядом проследил за вереницей потемневших
капель. Петляющей дорожкой они тянулись от мертвеца куда-то в сторону. И
снова тревожно запульсировало под темечком. Вот оно! То самое, что
насторожило с первых секунд. Если Вихрь разбивает жертву, подобных
багровых дорожек просто не бывает. И еще... Очень уж мало осталось от
мертвого тарака. Настолько мало, что Согомак тут же припомнил о мертвом
поселении Паркетное. Кажется, нечто подобное он имел счастье наблюдать
именно там.
Всматриваясь в зыбкий след, Согомак приблизился к краю поросшей
пыльником лощины, повернул направо. Тот, кто успел навестить погибшего до
проводника, явно старался не следить.
Как известно, пыльник способен хранить след на протяжении длительного
времени. Погибшую группу того же Бортника Согомак нашел только благодаря
внимательному осмотру местности. А ведь с момента гибели там минуло чуть
ли не полтора месяца! И все равно отыскал...
Согомак застыл на месте. Прямо перед ним алела закоростевшая лужица. В
центре лужи красовалась потемневшая ступня - еще одна часть тела
неосторожного тарака. Увы, догадка оказалась верной. В окрестностях Пашни
действительно промышляла команда канибалов.
Легкий звон наплыл справа, и Согомак невольно пригнул голову. Но звон
летел ровно, не суля неприятностей. То ли парил над землей далекий птерон,
то ли выискивали добычу летучие мороки. Ни те, ни другие серьезной угрозы
для племени тараков не представляли, и все же, задерживаясь здесь, Согомак
здорово рисковал. Не столько собой, сколько теми, что остались в лачуге
Профессора. Как ни крути, а от Пещер они отошли уже на приличное
расстояние. Пропади он сейчас без вести, и легко может статься, что назад
к Пещерам никто из них не выберется.
Порывистым движением Согомак забросил найденную котомку через плечо,
знакомой дорогой поспешил обратно. Лощину пересек с той же
головокружительной скоростью и только за скальной грядой позволил себе
отдышаться. Тактика была проверенной.
Даже самый стремительный Вихрь не угонится за спуртующей жертвой.
Главное - не медлить и не стоять на месте. Вихрь, если ему позволить,
вмажет так, что мокрого места не останется. Разнесет в кровавые брызги,
как того бедолагу.
Передохнув, Согомак стряхнул пытающегося присосаться к пояснице клеща и
ровной трусцой спустился в низину. Стоило ему одолеть последний поворот,
как он различил голоса своих спутников.
***
- ..Смешно! Всю жизнь болтаем об одном и том же! Конец света, конец
света... Да вы, родные мои, с началом определитесь, а потом уж о конце
толкуйте!
- Ну, начало, положим, далеко. Пойди проверь, как оно там все
начиналось. А вот конец близехонько.
- Это наш с вами конец близехонько, а жизнь никуда не денется - как
течет, так и будет течь. Я ведь не просто так из Пещер ушел! В этих
местах, может, и солонее жить, зато тише. И разум в тишине обостряется, и
размышлениям предаваться любо-дорого.
- Смешной ты, Профессор! О чем размышлять-то?
- Размышлять, милые мои, всегда есть о чем. Только для этого нужна
тишина. Вакуум - лучшая ловушка для мыслей.
Попробуй-ка влей что-нибудь в бутыль полную браги. Все тут же обратно
пойдет. Так и мы с вами. Сказать честно, вы ведь там не живете, а время
только убиваете. Даже поговорить толком не знаете о чем. Одни слухи да
сплетни.
- Ну, а ты знаешь про что говорить?
- Конечно, знаю. У меня, милок, тело легкое, а голова ясная. Я о
Пространстве думаю, о жизни, о всех нас. Старикам всегда есть, над чем
поразмыслить. Это и есть наше главное предназначение, последняя ступень
завершающейся жизни. А в ваших поселениях, уж простите меня, жизнь давно
закисла. Что старики, что молодежь - все о жратве только и думаете.
Согомак неслышно вошел в хижину, приблизившись к товарищам, присел
рядом. Разглагольствовал, разумеется, Профессор. Рад, наверное, был что
обрел слушателей. Оно и понятно. Ясная голова - дело, конечно, хорошее,
однако и такой головушкой перед кем-то надо блеснуть. Опять же и язычок
неплохо поразмять да почесать. Иначе на кой он нам дан? Язык-то? Этому же
отшельнику в последнее время приходилось беседовать только с пустыми
стенами. Да и то вполголоса, чтобы не привлечь внимание Вихрей.
Кревет, самый молодой и любознательный из участников экспедиции, собрал
лоб в задумчивую гармошку.
- Ну, положим, про нас я спорить не буду, действительно закисаем, но
мир-то все равно не объять. Ни разумом, ни физически. К чему тогда все эти
размышления?
- То есть - как это не объять?
- Известно - как. Если вселенная расширяется да еще со скоростью света,
как же за ней угонишься?
- Старых книжек начитались? - Профессор фыркнул. - Знаю, помню. Эффект
Доплера, разбегающаяся вселенная и так далее.
- Разве не так?
- А вот поживи с мое, подумай, да здесь пару-тройку месяцев понаблюдай
за Пространством - тогда и поймешь. - Профессор сердито пошевелил
челюстями. Сморщенное лицо его на несколько секунд стало откровенно
страшным, но никто этого не заметил. - Так вот, юноша мой дорогой,
знаменитый эффект Доплера, конечно, любопытен сам по себе, однако, по
моему глубокому убеждению, связан прежде всего не с пространством, а с
возрастом живущих.
- С возрастом?
- Да, да! Именно с ним. Все та же пресловутая относительность.
Трактуйте Эйнштейна шире, ребятки! Не замыкайтесь на одной только
скорости, и мир сразу станет простым и ясным. Время действительно увязано
с Пространством - что верно, то верно, однако последнее теснейшим образом
взаимодействует с нашим внутренним мироощущением. - Выдав столь
замысловатый перл, Профессор с видом превосходства оглядел собравшихся. -
Да, дорогие мои! Пока мы взрослеем, вселенная представляется нам огромной
и разбегающейся, но как только наступает старость, приходит осмысление
истины, реальные границы мира подступают вплотную, и начинаешь отчетливо
видеть, что мир мал и кубичен. Нет в нем ни простора, ни плоскостей, ни
устойчивых шаровых образований.
- Что же тогда есть?
- А есть лишь повсеместно сжимаемые кубические пространства. Песчинки
времени осыпаются, тускнеют тела, - и с каждым годом наш мир становится
теснее и теснее. - Профессор постучал себя по голове. - Сначала здесь, а
потом и вокруг. Мы сами его сжимаем, понимаете? Каждый по отдельности, и
все вместе. И кстати сказать - весь наш чертов прогресс способствует тому
же самому.
- Я слышал, - вмешался Согомак, - старики рассказывали, что раньше жили
в мирах просторных, многоуровневых.
Встречались даже такие, что в несколько переходов невозможно было
одолеть. То есть, правда ли нет, но так рассказывали.
- Вот! - Профессор торжествующе указал на Согомака. - То самое, о чем
мы говорим! Повсеместное и необратимое сжатие вселенной. Это раньше были
усадьбы, а сейчас - все больше приусадебные участки. Замечаете, какой и
парадокс! Участки по-прежнему зовутся приусадебными, хотя усадеб, как
таковых, давно нет. Вместо дорог - подорожники, вместо построек -
пристрои. - Профессор мелко захихикал. - Вы и Вихри не в состоянии
увидеть, потому что смотрите не туда.
- Как это не туда?
- А вот так. Если воспринимать Вихрь, как нечто абстрактное и конечное,
то увидеть его действительно невозможно. Но если в момент приближения
Вихря попытаться увидеть его целиком, понимаете? Попытаться вобрать в себя
весь окружающий мир, то искомое зрение к вам обязательно придет.
Ненадолго, но придет.
- А ты сам-то его видел?
Голова Профессора умудренно качнулась.
- Не видел бы - не говорил.
- И что же он из себя представляет?
- А вот об этом рассказывать бесполезно. Во-первых, все равно не
поверите, а во-вторых, какой в этом смысл? Это вам ровным счетом ничего не
даст. Потому что, опять же повторяю, увидеть его может каждый. Если очень
захочет.
- Говорят, его видят в самый последний миг. Уже перед смертью.
- Ничего не могу про это сказать. Я его видел и, как вы можете
убедиться, по сию пору жив. Что, кстати, лишний раз подтверждает мою
теорию о сжатии мира. Мы сжимаем его здесь, - Профессор снова постучал
себя по голове, - и стоит нам чуточку освободиться от прежних штампов, как
мы тут же начинаем видеть неизмеримо большее. Впрочем, с сожалением
констатирую, что обществу это не слишком нужно. Еще немного - и сожмемся
все в одну деревушку, в один островок. Все равно как те же японцы.
- Тогда почему у американцев все наоборот? - Возмутилась Беата.
Единственная среди экспедиционеров дама искренне негодовала. - Мы,
выходит, сжимаемся, а у них и территорий все больше, и народ крупнеет.
Помните, того пришлого, что забрел в Пещеры?
- Это тот, что заблудился?
- Ну да. Открыла я ему дверь, так он едва в комнату прошел. Такой
высоченный! И усища шикарные!
- Чего это ты ему открывала! - Вскинулся Рох, дружок Беаты. - С каких
это щей!
- Так он же раненный был. Ободрался в дороге, измучился.
- В дороге... - Рох фыркнул. - Это ж мы его отмутузили.
- Вы?
- Конечно! Чтобы не совался на чужие территории.
Подумаешь, дубиной вырос! Обычный мутила. В смысле, значит, мутант. -
Рох поскреб сбитый кулак правой руки. - Их там, если хочешь знать, химией
в свое время травили - гамбургеры, чизбургеры и все такое. Вот и получился
цирк наоборот. Кто-то не выдержал и помер, а кто-то в рост пошел.
- Сказки! - Задумчиво протянул Жук. - Причем тут химия с мутациями? У
них жрачки полно и свободы выше крыши. Опять же - южная сторона - значит,
ни зимы тебе, ни холода...
Согомак напрягся. Всей спиной он вдруг ощутил нависшую над хижиной
опасность. Она наплыла стремительно, словно туча, застыв над самой крышей.
Во всяком случае он точно знал, что ни приблизиться к окну, ни выглянуть
за дверь он не отважится ни за какие коврижки. Комнатка потонула во мгле,
пропали голоса беседующих, исчезло вообще все. Только собственный
трепещущий в груди страх и мерзкий, скользящий по спине холодок. Он сидел,
не шевелясь, и отчего-то почудилось, будто некто, прячущийся за стенами
хижины, тяжелым взором рассматривает засевших внутри.
Мгновение, и все снова ушло. Неведомая туча рассеялась, и Согомак
расслабился, чувствуя, как стекает по лицу запоздалый пот. По счастью,
никто из присутствующих ничего не заметил.
Извиваясь ленивой змеей, беседа стелилась в прежнем направлении...
- Выходит, мы сжимаемся, а они нет?
- Если верить Профессору, получается, что так. - Кревет восторженно
глянул на отшельника. - Мы стареем, а они молодеют, так, Профессор?
- Вполне возможно, - хозяин хижины с достоинством кивнул.
- Нации тоже переживают взлеты и падения. Кто-то впадает в детство, а
кто-то мудреет.
- А я лично так смекаю, - вновь подал голос Рох, - до них беда тоже
рано или поздно доберется. Не сегодня, так завтра.
Потому как в одной лодке веслами махаем.
- Не скажи! У них там и Мерзлота под боком, и Райская Чаша.
- Ну, положим, от Райской Чаши их Китайский Забор отгораживает, не
пролезут. Да и вдуматься, что проку от такой близости? Скорее - больше
вреда. Это же вроде алтаря у Вихрей.
- Какого еще алтаря?
- А такого! Сам не видел, но рассказывают, что дважды в день Райская
Чаша наполняется самыми изысканными яствами.
- Сама собой, что ли?
- Чудак-тарак, неужели не понял? Да те же Вихри и приносят. Шарятся по
всему миру, выискивают самое лучшее и собирают в одно место. Куда там
вашей Мерзлоте до Райской Чаши!
- Ну, а по мне и Мерзлота - местечко неплохое. Кстати, Профессор,
правда ли, что Мерзлота это древние склады пришельцев? Будто когда-то на
тарелочках они прилетели на Мраморную Гору, отыскали этот ледник и
оставили там запас продуктов до будущих времен?
Профессор фыркнул.
- Еще один миф! Красивый и бессмысленный.
- Тогда откуда там взялись продукты?
- Оттуда мне знать? Может, оттуда же, откуда они появляются в Райской
Чаше? - Профессор загадочно улыбнулся.
Подобную манеру - отвечать вопросом на вопрос - Согомак не переваривал,
однако в данном случае рассудил, что Профессор прав. Столь сложные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг