Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
                               Фантастика-71

ВЛАДИМИР ЩЕРБАКОВ

                           Прямое доказательство



     ПЕРВЫЙ РАЗГОВОР О ВСТРЕЧНОМ ВРЕМЕНИ

     С  памятью  происходит  иногда  что-то  странное.  Как  будто  начинает
проявляться старый негатив. Снова вдруг видишь костры, на которых  мальчишки
жгут осенние листья, и отчетливо слышишь забытые голоса, а закроешь глаза  -
снова тепло застывшим рукам.
     ...На песчаных осыпях мы подбирали желтые камни и разбивали  их  -  там
прятались  прозрачные  кристаллы.  Мы  искали  железо,  золото,  алмазы.   И
находили. Позже мы говорили о ракетах, о звездах и  о  планетах,  о  "машине
времени", даже не подозревая, что мы сами - путешественники во времени.
     Время похоже на пассажирский состав: за окном проплывают деревья, дома,
люди... Постукивая колесами, посвистывая, везет нас  поезд  вперед,  вперед,
вперед...
     Но почему мы не забываем о начале пути? Почему  воспоминания  порой  не
только не гаснут, но, наоборот, становятся  словно  четче,  сильнее?  Словно
есть другой поезд, мчащийся навстречу, в какой -г о миг поравнявшийся с нами
и ушедший в наше прошлое, в старое время. И как будто  есть  в  этом  поезде
кто-то похожий на нас, очень похожий, наше второе "я", и с  ним  мы  связаны
тонкой нитью мысли.
     ...Еще года два назад я подтрунивал над Сафоновым,  потому  что  мир  с
единым временем казался мне незыблемым.
     В один из вечеров я впервые задумался о встречном времени.
     Мысль о  мире,  невидимо  пронизывающем  наш  мир  так,  что  у  каждой
травинки,  каждой  песчинки  есть  двойник,  живущий  наоборот,   неожиданно
показалась мне поэтичной и немного странной.
     В тот памятный вечер мы сидели у раскрытого окна.  Уличные  фонари  уже
погасли, и на светлом  пепельном  небе  зажглась  голубая  звезда.  Разговор
выдохся. Мы молча смотрели, как из-за соседнего дома выползала круглая белая
луна. Листья тополей тихо позванивали, и теплые волны  воздуха  доносили  до
самого окна этот зеленый шум.
      - Значит, можно встретиться с будущим? - спросил я.
      - Да, можно. Но только раз.
      - Как два встречных поезда?
      - Да, как два поезда.
     Не будь Валька моим другом, я,  может  быть,  поверил  бы  ему  гораздо
раньше. Но ведь когда-то мы бегали с ним вместе на лекции и за одним  столом
вычисляли криволинейные интегралы, поэтому я отнесся к его идее как к  своей
собственной - скептически. Мало ли мыслей бродит в голове каждого из нас?  А
тут, собственно, и идеи никакой не было.
     Теперь-то я понимаю, что идет все-таки была: доказать  экспериментально
существование такого мира. Можно мысленно проследить свой путь  во  времени,
встреча с двойником должна состояться в середине пути. В этот  короткий  миг
обозначатся прошлое и будущее, но удастся  ли  поймать  его,  почувствовать,
осознать?
      - Ты ошибаешься, Влах, - указал я, - встречное время - это легенда, не
больше. Если и существует такой  мир,  то  он  навсегда  останется  для  нас
невидимым и неощутимым.
     Он молчал. Мне стало жаль мечту, которую он не мог защитить. Захотелось
поверить в нее... изобрести что-нибудь, наконец.
      - Ты смог бы, - спросил я, - представить мелодию  в  обратной  записи?
Мне кажется, "музыка наоборот" - это какофония.
      - То же самое сказали бы те, из другого мира, если бы...  понимаешь?..
А это мысль! - Он оживился. - Обратная запись - мысль! Нужно только  немного
переделать магнитную головку, тогда можно все воспроизвести. У тебя ведь был
магнитофон?
     Я достал магнитофон  и  посмотрел  на  часы.  Было  без  четверти  час.
Хотелось спать. Я понял, что его так взбудоражило. Мы ведь не зря спорили  о
симметрии и  квантовом  обмене.  Ему  хотелось  поймать  радиосигналы  наших
двойников. Но что такое их голоса или музыка? Бессмысленный шум,  все  звуки
следуют  в  обратном  порядке.  И  потом  искажения,  неизбежные   пропуски,
замирания сигналов - кто сможет учесть это? Если только  эти  сигналы  можно
услышать вообще.
     Но на магнитофоне можно все-таки попытаться записать сигналы и  пустить
затем ленту обратным ходом. И если удастся услышать  хоть  одну  музыкальную
фразу, хоть обрывок разговора на русском, английском, турецком,  японском...
Только бы услышать! Вот что я вдруг прочел в его глазах.
     Он верил и не верил. У него было очень серьезное лицо, волосы упали  на
лоб, и на правой руке вздулась и дрожала синяя жилка. Удивительно,  что  эта
простая мысль никому раньше, по-видимому, не приходила  в  голову.  Он  снял
крышку  магнитофона,  щелкнул  клавишами,  настроил  приемник  на   какой-то
вибрирующий звук. В черном квадрате окна плавали красные и синие огни, потом
окно качнулось,  деревья  загородили  звезды.  Я  почувствовал  под  головой
подушку. Он обернулся ко мне и что-то сказал.
      - Да, да, оставайся, Влах, - ответил я наугад, - свет мне не помешает.
     Во сне мыслят образами. Прошлое - это мой Синегорск и солнце в  зеленой
траве. Будущее - как далекое облако у горизонта. Наше будущее -  это  чье-то
прошлое. Все ясно и просто.
     Валька  сидел  ночь  напролет,  в  комнате  горел  свет,  и  потому-то,
наверное, ночь превратилась в летний вечер, когда ветер поднимает  с  дороги
облачка пыли и  они  бегут  до  самого  дома,  а  там  шдет  мать,  которая,
оказывается, вовсе не  умерла  давным-давно,  а  жива  и  здорова.  Вот  уже
хлопотливо собирается чай на старом деревянном  столе,  а  у  окна  стоит  и
улыбается большеротая длинноногая девчонка.
     Еще один вечер, но совсем другой.  Сентябрь.  Далекие  звонкие  голоса.
Гудки. На столе - письмо. Пытаюсь угадать, чье письмо, и не  могу.  Стараюсь
припомнить... Догадаться... Или забыть? Кто-то теребит за плечо:
      - Вставай, вставай, старая дохлятина, кое-что расскажу.
      - Как дела? - спрашиваю я.
      - Сейчас увидишь. Вставай - опоздаешь на работу.
     Он поставил самую удачную ленту. Минуты две магнитофон шипел,  свистел,
щелкал, наконец лента пошла, и я услышал  шумную  смесь  ударника,  трубы  и
тромбона.
      - Это не то. Это прямая  запись.  Это  Роуз,  современная  пьеска  для
джаз-оркестра. Дальше, слушай дальше.
     Звук был очень слабый. Что-то сказала  женщина  -  совсем  тихо,  голос
почти растворился в Тишине. Я замер. Но пошла опять какая-то мешанина.  Шум,
свист, гром...


     ТАК УБИВАЮТ МЕЧТУ

     В  то  утро,  когда  мы  впервые  услышали  обратные  радиосигналы,  мы
договорились  о  четкой  "программе   исследований".   Впрочем,   это   было
бесполезно. Второй вечер был похож на первый. Сафонов  накурил  так,  что  я
едва видел его руки, и кольца магнитной ленты, и горку кассет, и он говорил,
говорил, а я не то помогал, не то мешал ему. Много записей было пустых - шум
в прямом и обратном направлении. Мы стирали все с таких  лент  и  записывали
снова.  А  потом  слушали.  Два-три  осмысленных  слова,  по-моему,  еще  не
означали, что мы слышим наших двойников. Из случайного  набора  звуков  тоже
иногда рождается слово или мелодия. Правда, очень редко.  Но  во  что  легче
поверить - в существование мира со встречным временем или в то, что из  шума
случайно составилась подходящая комбинация звуков?
     Мы  не  поймали  больше  ни  звука.  Эфир  молчал.  Может   быть,   мой
радиоприемник был  слаб,  а  может  быть,  самые  обычные  шумы  и  передачи
радиостанций совсем заглушали сигналы - этого мы не знали. Да и где был этот
встречный мир - далеко или рядом?
     Несколько дней Влах работал до утра. Он приходил, включал  приемник,  и
начинались настоящие поиски, напоминающие радиоигру "Охота на лис".
     В конце концов мы запутались в записях и потеряли ту самую первую ленту
с одним-единственным обрывком фразы.
     Влах отнес мой приемник в институт и что-то с ним сделал. Теперь хорошо
различались все шумы, даже шум электронов в лампах, похожий  на  стук  сухих
горошин.
     В тихие погожие ночи мы вслушивались в ставшие такими привычными звуки.
Но это были мертвые звуки.
     А утром на работе я ставил локти на стол, подпирал голову  руками  и  -
буду честен - дремал так до тех пор, пока локти  не  разъезжались  в  разные
стороны.
      - С добрым утром, - сказала мне однажды после этого  шустрая  Верочка,
которая вообще обращалась со мной так, как будто я был
     ее однокашником, а не руководителем темы.
     Почему-то я рассказал ей все.
      - Странная история, - сказала она. -  Двое  молодых  бездельников,  из
коих один мог  бы  уже  защитить  диссертацию,  или  жениться,  или  сделать
что-нибудь полезное,  бьют  баклуши  и  занимаются  ерундой.  Впрочем,  нет.
История, пожалуй, не такая уж странная. Скорее обычная.
     Она даже не спросила, что же за сигналы мы поймали в тот вечер.  И  это
была она - а что бы сказал на ее месте кто-нибудь другой!
     Как разгадать эту многочисленную породу людей, которые знают точно, как
следует и как не следует жить? И даже - какие книги читать?
     А она могла все понять. Она, оказывается, знала  даже  о  чуде  Джинса.
Если в печь поставить сосуд с водой и  вода  замерзнет,  вместо  того  чтобы
закипеть, - тогда  и  произойдет  это  самое  чудо.  Джине  первый  вычислил
вероятность того, что молекулы воды смогут - из-за  простой  игры  случая  -
потерять свою энергию, а печь, наоборот, еще сильнее нагреться.
     Я прекрасно понимал, что вероятность "чуда" не совсем  равна  нулю,  но
зато  описывается  таким  количеством  нулей  после  запятой,  что  ни  один
нормальный человек никогда не станет принимать ее в расчет.
      - А ты готов поверить даже  в  чудо  Джинса,  -  говорила  Верочка.  -
Хочешь, я подсчитаю вероятность Того, что из случайного шума  возникли  одно
или два законченных слова?
      - Во-первых, шум всегда случаен, выражайся точнее, - ответил я  ей.  -
Во-вторых, подсчитаешь не ты, а  машина,  ты  только  составишь  алгоритм  и
программу, и то по тем формулам, которые напишу я. В-третьих, это не так все
просто. Это ведь не чудо Джинса. Ты что  ж,  всерьез  думаешь,  что  это  не
случайность? Тогда что? Сигнал? Но ты и это отрицаешь. Что же остается?
      - Ничего. Где вы взяли ленту? Ах, Влах достал! А вы проверили ее перед
тем, как записать сигнал?
      - По-моему,  нет,  -  не  очень  уверенно  сказал  я,  удивленный  той
легкостью, с какой мне давался урок по "основам".
      - Вот и разгадка, - продолжала она.  -  Уж  если  чему-то  верить,  то
скорее всего тому, что на ленте осталась  какая-то  старая  запись.  Точнее,
маленький  ее  кусочек.  Забарахлило  стирающее  устройство  или  остановили
магнитофон... да мало ли причин.
     Я задумался. Она была права. Самое простое приходит в голову последним.
Как будто прояснилось. Практичная Верочка поставила нас  на  место.  А  ведь
когда-то я помогал ей писать диплом, за что она позволяла иногда  приглашать
ее в кино - до тех пор, пока она не вышла замуж за Толю.
     Я взглянул на нее и поймал в ее глазах выражение, которое красноречивей
всяких слов свидетельствовало о том, что она отлично понимает примерный  ход
моих мыслей.
     Вскоре после этого я попросил Сафонова уйти. Мне надоел сумасшедший дом
по ночам. В огромном ворохе катушек я разыскал (чудо  Дшинса  возможно!)  ту
ленту с одной-единственной фразой и отдал ему приемник и магнитофон.  Потому
что его собственный приемник давно уже не работал.
      - Возьми приборы, - сказал я, - работай, если хочешь.  Когда  запишешь
настоящие сигналы, я подарю их тебе.
     Он понял. Дело было, конечно, не в том, что я не высыпался. Я  перестал
верить, вот что это означало. Верил ли я раньше? Наверное,  да.  По  крайней
мере, тогда, когда была сделана первая запись. Первая и последняя?..
     Алгоритм Верочка все-таки составила. Случайное слово не  получилось,  у
машины не хватило памяти.


     ДВА ПИСЬМА

     Между двумя письмами,  о  которых  я  теперь  должен  рассказать,  есть
какая-то едва уловимая связь. Это мне стало ясно  потом,  много  позже,  как
стала ясна и причинная связь событий,  следовавших  друг  за  другом  словно
времена года.
     О первом письме я, кажется, упоминал выше. Оно пришло из  Синегорска  в
один из сентябрьских дней. Письмо было от Ольги,  простое  письмо  в  десять
фраз. Я ничего не забыл, я не ответил ей тогда.  Потому  что  не  знал,  что
писать. И еще потому, что голова была занята другим. А через год я не на-
     писал  потому,  что  было  уже  неловко  писать  после  такого  долгого
перерыва. Еще позже, через два года, я вспоминал о ней,  но  писать  уже  не
мог. Я пробовал это сделать, но получалось довольно глупо.
     Я порвал неотправленные письма одно за другим и успокоился.  Когда  это
было? Может быть, четыре, а может быть, шесть лет назад.
     Ждала ли она, хотела ля, чтобы я написал ей?  Через  два,  три,  четыре
года? Я не знал этого, скорее всего, как мне казалось тогда,  нет.  Потом  я
понял, что это было ошибкой. Письмо никогда не поздно написать при  условии,
что оно будет хорошим и искренним.
     Второе письмо было от Вальки, я получил его месяца через полтора  после
событий, о  которых  я  рассказывал  выше.  В  нем  было  несколько  типично
Валькиных строк:
     "Внезапный порыв сорвал меня с места. Причалил в Батуми.  Отпуск.  Веду
махровую жизнь в джунглях, близ дома  отдыха  "Буревестник".  Остолбенел  от
тепла. А на днях случилась оказия: на  катамаран  с  острова  Хонсю  сиганул
здоровенный парень, прозванный в местных кругах Болваном. Ну, сам понимаешь,
ко дну пошла вся эта эскадра...
     Постановили:  за  невыдержанность  и  поспешность  сбросить  Болвана  с
Высокой скалы - 3 метра - в море.
     Вчера вечером впервые в жизни,  увидел,  как  в  ночное  небо  врезался
крупнейший болид - зрелище феноменальное.  Подробности  телеграммой.  Будешь
литы в Москве 14-го? Есть важные новости,
     Жму копыто.
     Росинант, он же Влах".
     Почему он послал это письмо?  Думаю,  что  он  хотел,  если  можно  так
выразиться, подготовить меня. Фразу "Есть важные новости" я не без оснований
связывал с тем, чем мы так долго и безуспешно занимались. Но неужели он и  в
доме отдыха возился с магнитофоном?
     Он вернулся в Москву четырнадцатого.
      - Там идеально прозрачная ионосфера,  -  уверял  он  меня.  -  Где  ты
найдешь место лучше, чем под Батуми?  И  масса  свободного  времени.  Я  мог
работать целый месяц, и мне никто не мешал.
      - Может, мир со встречным временем ближе к Батуми,  чем  к  Москве?  -
предположил я. - Или Черное море служит огромным рефлектором для радиоволн?
      - Смеешься? Вот послушай.
     Он привычно щелкнул клавишами, и мой магнитофон (до чего же  он  теперь
жалко  выглядел)  подмигнул  мне  зеленым  глазом  настройки.  Запись   была
действительно необычная. Вот она:
     "Валя... Слышишь меня? Я из Синегорска... Скоро приедем. Да, с  Ольгой.
Спасибо..."
      - Ну, так ты собираешься в Синегорск? - спросил он меня.
      - Нет. Все давно прошло.
     Я знал, почему он, спросил меня об этом. Нетрудно узнать мой голос . на
этой записи. Мне же казалось, что произошло недоразумение: в  Синегорске  не
было  радиотелефона,  значит,  мой  голос  не  попал  бы  оттуда  в  эфир  и
радиоприемник не смог бы его поймать.
      - Не было, так будет, - настаивал он.
      - Вряд ли. Там всего десять тысяч населения.
      - Да пойми ты - это же телефонный разговор из нашего будущего!  А  для
них оно прошлое и настоящее.
     Я понимал. Но,  честное  слово,  я  не  собирался  в  Синегорск:  сотни
километров - ради чего? Да, я хорошо помню его улицы, кончавшиеся  оврагами,
лощинами и перелесками. Его деревянные дома и нечаянную любовь.  А  потом  -
Москву и университет. И все, что было  до  Москвы,  стало  для  меня  другим

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг