Владимир Щербаков
Поэтесса
"Стоял апрель, и зеленели звезды - причудливы, тревожны, высоки. Тогда
ко мне нежданные, как слезы, незваные, пришли стихи".
В апреле?.. Да, это я помнил. Но не придал значения тогда. Сейчас я
знаю - это было первый раз в апреле. Два года назад. Совсем не трудно было
запомнить эти стихи. А вот почему: "На сорок рук - одна рука навстречу
робкому движенью. На сорок верст - одна верста, подвластная долготерпенью.
На сорок строк - одна строка с нерукотворным выраженьем".
Потом я ловил каждое мгновенье, когда знакомый, негромкий, глубокий и
трепетный голос возникал рядом со мной. Я помнил почти все, что услышал. И
никому не рассказывал об этом. Может быть, это был мой невольный ответ на
события, в водовороте которых меня несло и бросало как щепку, и я потерялся
бы, если бы этот напевно-звучный женский голос не помогал мне. И вот
сегодня снова!..
"Тот горький стих - что корка хлеба, и снова - в горле благодать,
февральским звоном, чудным снегом опять полна моя тетрадь..."
Два года я слышал стихи. Возникал голос - и звучали строки,
запомнившиеся навсегда. Может ли быть такое? Вопрос с точки зрения теории
вероятностей лишен смысла: факт достоверен. Слова... Утром, чаще вечером.
Кто их произносил в комнате, где кроме меня никого не было? Никто. Голос.
Когда же я был на грани сна, рифмы западали в сердце. Навсегда. Жаль,
что этот мир созвучных моей жизни слов был, по-видимому, дальше от меня,
чем вихри космических течений, неуловимые существа с отдаленнейших планет,
действовавшие здесь, на Земле, влиявшие на меня так, что я к ним привык,
как к повседневности. А стихи, простые стихи, были волшебством...
"Я буду камень слушать в эту ночь, пока рассвет взбирается все круче,
пока по кругу, медленному кругу плывет на юг холодная звезда - я белой
пылью согреваю руку. Я буду камень слушать в эту ночь, хранящий жар
татарской терпкой крови, не тронутый, не сдвинутый никем, на темном, как
молитва, языке он мне стихи зарытые откроет".
И сегодня снова...
"- Любимая! - так пишется в письме. - Любимая, мне чудится ночами, что
молод я, что волен я, что с Вами. Беда, и Вы приходите ко мне..."
"Земля лежала под корявым льдом, а небосвод был дик-лилов и светел.
Черно и одиноко за холмом шло дерево, ссутуленное ветром".
Чудо рождения строк озадачивало, я искал причину их, но можно ли найти
причину музыки, просыпающейся в нас, причину света, который проникает в
сны, причину любви или неприязни? Однако вопрос оставался без ответа, и я
искал...
Мне на ум приходили сложные, слишком сложные сравнения, аналогии, но
ни одно из них не выдерживало критики, и цепочки эти рассыпались,
оставались лишь стихи.
Почему я знал - знал, что стихи эти - не воспоминание о давно читанных
стихах знакомых мне - и хорошо знакомых - поэтов? Я терялся в догадках.
Разбирая книги в старом шкафу, я случайно наткнулся на книжку в
бумажной обложке. Обложка раскрылась в моих руках словно сама по себе. На
обороте - портрет молодой женщины в овале зеркала. Имя: Татьяна Глушкова.
Имя ни о чем мне не говорило. Я полистал книжицу. Стихи. Еще не
понимая, в чем дело, я ощутил легкий толчок, словно вдруг заложило уши.
Теплая волна пробежала по моим вискам. Стихи! Я читал их теперь не
отрываясь, расхаживая в волнении по комнате, переворачивал страницы самой
удивительной книги... Это были те самые строки, которые я слышал. Теперь-то
они звучали явственно и громко, и тот же голос читал мне их, а глаза мои
лишь машинально перебегали со строки на строку. Я знал всю книгу наизусть!
Я осмотрел место, на котором лежала эта книжка. Сверху ее придавил
тяжелый том какой-то другой поэтессы, который я никогда не раскрывал.
Впрочем, наверное, и раскрывал, но тут же захлопнул в сердцах - пусть уж
стоит себе на полке. И я поставил этот том на тонкую книжку, даже не
заметив ее. Это было несправедливо.
Если бы это сделал один мой знакомый, собирающий книги, я готов был бы
считать этот малозаметный поступок естественным. В конце концов, в его
библиотеке около пяти тысяч томов в коленкоровых, ледериновых и даже
кожаных переплетах, безупречно подобранных в соответствии с самыми
современными представлениями о цветовой гамме, приличествующей цвету полок,
мебели и обоев. Кроме того, у него вообще безупречный вкус. И он умудряется
доставать дорогие издания модных писателей. На его полки приятно было
смотреть. Книги новенькие, с неразрезанными порой страницами оглавлений.
Но это сделал я!.. А я не мог себе позволить не заметить книги,
которую я же и приобщил к своему более чем скромному собранию (я давно уже
махнул рукой на его внешний вид). Возможно, я дошел до крайности: не
обращаю внимания и на опечатки. Возникла даже теория, родившаяся в моей
голове: качество книги определяется количеством опечаток, которое может
выдержать издание. Книга может хоть сплошь состоять из опечаток.
Собственный мой вывод изумлял меня. Но что поделаешь: опечатки сопутствуют
необычному, подлинно оригинальному тексту. Выходило вот что: я сузил свои
интересы до весьма ограниченного диапазона - до любопытства, которое иногда
вызывает текст. А это случайный привходящий фактор, который современный
библиофил даже не берет в расчет.
Так вот и получилось... Но почему книга звучала?
Быть может, размер стихов оказался соизмеримым с тем ритмом волн де
Бройля, который сопутствует движению - а, значит, и искусству? Возможно. Но
вскоре овальное зеркало с портретом поэтессы навело меня на другую мысль:
явление сродни туннельному эффекту, когда частица, лишенная практически
энергии да и веса тоже, преодолевает так называемый потенциальный барьер, а
значит, и порог слышимости. Ведь зеркало было похоже на волновое
изображение частицы, и сходство не прошло даром. Что касается портрета
самой поэтессы, вписанного в зеркало, то я считаю, что он дает некоторые
основания для умозаключений лишь как портрет красивой женщины, написавшей о
себе:
"Судьба моя была не зла. Она к порогу принесла крутой ломоть соленый,
кувшин воды студеной. И проводила со двора, лукавая, с поклоном. Судьба моя
была добра. И для меня приберегла, как будто бабка - внучке, осколок
древнего пера на деревянной ручке".
Щербаков В. И.
Болид над озером. Сборник научно-фантастических произведений. -М.:
Знание, 1986. - 160 с.
Стр. 156-158.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 29.01.2004 13:45
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг