хранения я гулял с тобой по проспекту Ленина.
- Остришь,- неодобрительно сказал он.- Рад за тебя. Тут
такой вопрос, Иван. Тебе знакомо имя Рэй?
- Кто это?
- Значит, опять я зря на тебя понадеялся... Странная ис-
тория, бортинженер. Мне передали анкету. Ну, ту, которую при
въезде в страну заполняют, помнишь? Она пришла не из тамо-
женного управления, ее просто подбросили. Украли где-то
бланк строгой отчетности... но это не важно. Там было напи-
сано имя: Рэй. В графе "профессия" значилось: шпион Совета
Безопасности, а цель приезда указана следующая: перестать
лгать. И приписка: "Надо же с чего-то начинать, не так ли,
агент Жилин?" Про агента Жилина - это не мои слова, это было
в анкете.
- В вашей уютной стране есть сумасшедшие,- сдержанно
отозвался я.- Ты не замечал? Почему-то их особенно много
среди поклонников литератора Жилина. Не знаю, что тебе отве-
тить, Бэла.
Я не знал, что ответить, поскольку имя Рэй и вправду было
мне знакомо. Если, конечно, речь шла о том человеке, о кото-
ром я подумал. Начальник полиции помолчал.
- Раскрываю тебе служебную тайну, Иван,- устало предупре-
дил он.- Из упавшего в бухту вертолета мы вытащили кое-какие
документы, но даже не успели их восстановить. Дело опечатано
и увезено представителями Управления внутренних расследова-
ний Службы безопасности при Совете Безопасности. Зеленые
галстуки все изъяли, подчистую. Так что шалость с анкетой не
кажется мне смешной и, тем более, случайной.
Бэла был очень зол. Не мог просто взять и утереться.
- Знаешь, что означает буква "L" на борту? - сменил он
тему.
Их татуировочка.
- "Light Forces",- сказал я.
- Я думал, это легенды.
- Может, провокация? - спросил я с сомнением.- Кто-то
камни по кустам кидает, чтоб все в сторону побежали.
- Камни по кустам...- сказал он.- Красиво звучит. Сразу
видно, что ты писатель.
- Ваши камеры хранения тоже буква "L" ограбила? - поинте-
ресовался я у него.
- Да,- ответил он.- А сами бойцы были одеты в форму нашей
полиции. Знаешь, Иван, даже оторопь берет от такой наглости.
Теперь у них было время на подготовку, не то, что утром.
Правда, они ведь не знали, в каком номере и в какой гостини-
це агент Жилин имел несчастье познакомиться с неким сущест-
вом по кличке Странник, поэтому ячейки были вскрыты все до
единой...
Он сказал все это со скрытым смыслом, который вовсе не
собирался скрывать, и у меня пропала охота изображать из се-
бя постаревшего весельчака, готового язвить по любому пово-
ду. И я начал всерьез подумывать, не закатить ли мне в ка-
честве ответа показательную истерику, но решил повременить,
пока не исчерпаю собственные вопросы, например такой: извес-
тен ли местной полиции некий сеньор по фамилии Ангуло?
- Мигель? - удивился Бэла.- Полковник Ангуло - это круп-
ный чин в Бюро антиволнового контроля. Есть в стране такая
спецслужба, осталась со времен борьбы со слегом. А что?
- Ничего противозаконного. Он курит в оранжереях и путает
многолетние гипсофилы с однолетними.
Начальник полиции сердито хрюкнул.
- Минуту, комиссар,- попросил я.- Не прерывай контакт.
Что в ваших краях делает Мария? Тоже турист?
- Ты про бывшего шефа? - догадался он.- Мария разыскивает
своего ребенка, так честно и указал в анкете. Мол, чадо уд-
рало от папаши и скрылось где-то здесь.
- И вы ему поверили,- констатировал я.
- Как и тебе. А что? Кстати, раз уж ты заговорил,- доба-
вил Бэла странным голосом.- Твой Мария написал в анкете, что
его ребенка зовут Рэй. Рэй Ведовато. Тебе в самом деле нече-
го мне сообщить?
"Ведовато" в переводе - что-то вроде "вдовца", подумал я.
Вдовец Мария, оказывается, имел отпрыска, которого Господь
не наделил родовой дисциплинированностью и ответственностью.
Печальная история. Отцы и дети. Шум и ярость, жизнь и судь-
ба...
- Пошел к черту,- сказал я.
С некоторыми подробностями дела меня ознакомили позже, и
совсем другие люди.
Ибо ничто не сгорает бесследно, если оно сделано из ме-
талла и мезовещества. Например, накопительная камера от "ша-
ровой молнии". Или останки трейлера с раздвижной крышей и
специальной станиной внутри, приспособленной как раз для
транспортировки и наведения плазменных сгущателей. Все пере-
численное было обнаружено на вилле, которую неустановленные
лица арендовали у городского департамента собственности.
Вилла стояла далеко на взморье и была покинута арендаторами,
однако времени им не хватило, чтобы уничтожить все. Так что
Z-локатор, установленный на крыше и культурно замаскирован-
ный под башенку обсерватории, уцелел.
Осталась и карта слежения, привязанная по времени точно к
утреннему рейду штурмового "Альбатроса". И даже программа
асимметричного наведения не была стерта. Участок вокруг вил-
лы был оборудован системой рассеивателеи, защищавших локатор
от обнаружения (в качестве ложного ориентира выдавались ко-
ординаты диспетчерского пункта аэропорта). А в ангаре, среди
всевозможного подводного снаряжения, обнаружился молекуляр-
ный резак с полностью разряженной батареей. Этакий консерв-
ный нож в кармане любого уважающего себя диверсанта, которым
очень удобно, скажем, вскрывать рухнувшие на морское дно
вертолеты...
Жаль, что ничего этого Бэла мне не рассказал. Я бы значи-
тельно раньше понял, с кем имею дело.
После разговора с начальником полиции я на минуту поднял-
ся к себе в номер - специально для того, чтобы положить ра-
диофон обратно на тумбочку. Таким образом, связь с миром бы-
ла оборвана. Мне вдруг перестали нравиться блага цивилиза-
ции, дающие кому-то возможность в любой момент призвать меня
к ответу. И я отправился, черт побери, гулять по городу, ибо
я, черт побери, был свободным, одиноким, при деньгах.
Десантные операции среди шезлонгов и минеральных источни-
ков, думал я. Похищения людей, расстрелы вертолетов, нападе-
ния на вокзалы. "Шаровые молнии" и прочие изыски. Ясно, что
власти были растеряны от такого нагромождения событий, посы-
павшихся в один день - В день моего приезда. К хорошему при-
выкаешь быстро, а местные правоохранительные органы, как я
понял, вот уже несколько лет сидели без дела. Угораздило же
меня, думал я, испытывая острое чувство досады. Я был турис-
том, просто туристом, и вмешиваться в происходящее никак не
входило в мои планы. "Ну и что с того, что в день моего при-
езда...- спорил я непонятно с кем.- Положительно не вижу
связи..."
Некоторое время я размышлял о будущем. О ближайшем буду-
щем. В том смысле, конечно, куда мне теперь направиться. Я
люблю размышлять о будущем, обманывая себя тем, что в этом и
состоит работа писателя. И я'понял, что должен немедленно
идти к Строгову, поскольку если не сейчас, то когда? Славин,
правда, предупреждал, что кто-то из наших сегодня к нему уже
намылился, но, в конце концов, никакой очереди мы не уста-
навливали. Зачем, спрашивается, я сюда приехал? Я приехал
проститься с Учителем, который умирает, который умирает вов-
се не от старости или болезней, и никто не вправе отклады-
вать нашу встречу, водя указующим пальцем по клеточкам неви-
димого плана-графика.
Принявши решение, я пошел к Строгову.
Если ты Учитель, у тебя обязательно должен быть Ученик,
думал я, спускаясь по бесконечной лестнице к набережной.
Иначе какой же ты Учитель? Именно наличие Ученика делает из
незаурядного человека нечто большее. Если продолжить эту
мысль, то неизбежно получишь следующую: эстафетная палочка
передается из рук в руки только кому-то одному. Иначе гово-
ря, свой Дух ты вряд ли сможешь поделить между всеми желаю-
щими. (И это слова межпланетника, скривился бы Славин. Позор
коммунисту, атеисту Жилину!) Так к чему мои патетические
размахивания руками? К тому, к тому! Хоть и не я придумал
операцию под полусерьезным названием "Время учеников", приз-
ванную спасти нашего Дим Димыча (а кто ее, кстати, приду-
мал?), я с готовностью принял эту безумную идею. Хоть я и
прибыл в этот город, откликнувшись на зов своих друзей по
писательскому цеху, в окончательный успех дела я все равно
не верил. Хоть и не верил я в возможность вернуть Строгова к
жизни, однако ж на что-то надеялся...
Вот и набережная, а лестница все текла и текла вниз по
склону, увлекая меня к морю. Это была центральная пляжная
лестница - мраморная, с башенками. Невозможно было предста-
вить, чтобы взять и сойти с нее в сторону.
Мы спасали Учителя, забыв, что спасти сначала нужно себя.
Мы все поголовно назвались его учениками, не понимая, что
ему нужен только один - Ученик. Нет, каждый из нас в глубине
души это понимал, но опять же каждый втайне надеялся, мол, я
- тот самый и есть. А кто-то был в этом уверен. Тогда как
настоящий Ученик, вполне возможно, пропадал где-нибудь в
Пырловке и был со Строговым не знаком, потому что ложный
стыд мешал ему высунуть голову, и нам бы взять да разыскать
этого парня, да привести его к Дим-Димычу за ручку, вместо
того, чтобы дружно слетаться сюда со всех концов Ойкумены. А
может, настоящий Ученик еще только учился читать по слогам?
А может, Строгов вообще не хотел быть ничьим Учителем? И,
кстати, насчет стыда, который на самом деле не бывает лож-
ным. Интересно, кто-нибудь из нас испытает ли потом это
чувство? Например, беллетрист Жилин?
Бриз, вдруг задувший с моря, очень вовремя проветрил мою
голову. Сандалии увязли в песке, пришлось их снять. Я с
изумлением обнаружил, что мраморная лестница давно закончи-
лась, а передо мной - пространство без конца и без края. Дом
Строгова остался где-то наверху и гораздо правее. "Строгий
Дом". "Дом На Набережной"... Вокруг кипела жизнь. Веселые
голые люди азартно играли в пляжный волейбол, другие голые
люди зарывались в песок, ласточкой бросались в набегавшую
волну, перекрикивались, общались, не обращая внимания на
различия полов, и я понял, что попал на пляж натуристов. Это
в исторической-то части города? Остроумно. Никто ни с кем не
целовался, здесь были настоящие натуристы. Что ж, я люблю
все настоящее, поэтому я закатал штаны, разделся до пояса,
поддал ногой откатившийся ко мне мяч, а затем побрел кромкой
прибоя, останавливаясь и с наслаждением наблюдая, как волны
слизывают оставленные мною следы.
Неужели мне не хочется к Строгову, спросил я себя. Неуже-
ли я боюсь? Тогда какого рожна я сюда притащился? Повидаться
с алкоголиком Славиным я мог и в Ленинграде, заглянув какни-
будь вечерком в ресторан Дома писателей, а мрачного, болез-
ненно серьезного Сорокина я мог легко отловить в Москве, в
его роскошном рабочем кабинете.
Раскинув руки, я подставил грудь морскому бризу.
- Моя любовь? Она седа,- нежно пропел кто-то,- глуха,
слепа и безобразна...
Я на всякий случай оглянулся. Одна из валявшихся на пе-
сочке девушек, сняв с головы солнцезащитный шлем, помахала
мне рукой и вспорхнула с места.
- Ты сегодня точен,- сказала она нормальным голосом. Это
была та самая безжалостная красавица, которую я видел утром
возле киоска с кристаллофонами, это была та самая любитель-
ница музыки, которая с первого взгляда запала в мое подер-
жанное сердце. Увы, она была в купальнике. Зато улыбалась -
персонально мне.
- Я просто вежлив,- возразил я.- Как король.
- Я тебя знаю,- сказала она,- ты король из моего сна. Я
позвала, и ты пришел.
Я посмотрел почему-то на часы. Меня позвали, и я пришел,
мысленно согласился я, вспомнив записку на рукоятке чемода-
на.
Шутки шутками, но было как раз четыре пополудни. Вернее,
без пяти, но это дела не меняло. Мне назначили свидание на
взморье, и вот я здесь. Я был сегодня точен. Случайно ли но-
ги принесли меня на центральную лестницу и заставили спус-
титься до самого дна? Кто руководил движением моих ног?
- Поможем друг другу проснуться,- пробормотал я.- Бог -
это счастье. Носильщики хреновы...
- Ты веришь в Бога? - тут же спросила девушка.
- Скорее нет, чем да. Впрочем, в какого?
- Он - один. Не понимаю, как писатели могут не верить в
Бога, просто болезнь какая-то, особенно среди фантастов. На-
деюсь, ты не фантаст?
- Как можно,- укоризненно сказал я.
Она долго смеялась, кокетливо грозя мне пальцем, и тогда
я повернулся и побрел дальше, поддевая пену ногами. Я решил
проверить ситуацию на прочность, и красавица не обманула мо-
их надежд, легко и естественно присоединившись ко мне, а мо-
жет, она подтвердила тем самым худшие мои подозрения,- прос-
читывать варианты мне пока не хотелось. Похоже, она в самом
деле знала, кто я такой, оттого и веселилась. Ну, Жилин,
держись, сказал я себе, молоденькие поклонницы тебя все-таки
зацапали. Дождался на старости лет. Впрочем, молоденькие ли?
- Хорошая у тебя легенда,- заговорила она, отсмеявшись.-
Нет, я серьезно! К ребятам из Советского Союза здесь по-раз-
ному относятся, но писатель Жилин - это имя. Жаль, конечно,
что ты не веришь в Бога, есть тут какое-то несоответствие,
это сразу настораживает.
- Имя, а также фамилия,- ответил я.- Но я никогда не го-
ворил, что не верю в Бога.
- Значит, веришь?
- Этого я тоже не говорил.
Девушка закатила глаза и глухо молвила:
- Он спросил страшным голосом: водку пьешь? Нет. В Бога
веруешь? Нет. Истинно межпланетная душа!
Это была цитата. Из меня цитата, из кого же еще.
- Все очень мило,- сказал я ей, строго оглядев красавицу
сверху донизу.- И ты очень мила. Вот только насчет "легенды"
я не понял. Легенд я не пишу, не тот жанр.
Или не тот возраст, подумал я. Не тот азарт, не те зубы.
Самое время было спросить у прелестницы, кто она такая, этак
невзначай перевести стрелку разговора с моих анкетных данных
на ее, самое время было разобраться в правилах игры, которую
со мной затеяли, но...
- Легенду про слег создал ты.- Она чувственно провела
пальцем по моему животу, дойдя до шрама и остановившись.- А
сам-то знаешь, что такое слег? Наплел в своих мемуарах про
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг