Он промолчал, ничего не ответив, он подождал, пока я вой-
ду в кабину лифта, и только потом уселся на свой стул, поло-
жив на колени Шпенглера, том номер два.
- Меня зовут Кони,- успела сообщить женщина, прежде чем
двери сомкнулись.
Я вознесся на два этажа выше, в номер Славина...
Братья-писатели, похоже, не скучали. На журнальном столи-
ке, и под столиком, и на подоконнике, и на ковре под ногами
теснились бутылки разных форм, размеров и расцветок. Великая
китайская стена. И все были откупорены, опробованы, но ни
одна не допита даже до половины. Пахло кислым - в гостиной
явно что-то проливали. Еще пахло консервированной ветчиной,
вскрытая банка стояла здесь же, на столике. Одна из разину-
тых дверей вела в спальню - к несобранной постели, к мятым
простыням и раскиданной одежде... Неряшливость, как извест-
но, это признак постоянной концентрации на чем-то гораздо
более существенном, чем ничтожные подробности окружающего
мира. Евгений Славин в этом смысле приближался к просветлен-
ным йогам. В смысле концентрации, естественно. И я с сожале-
нием подумал, стараясь не озираться, что никогда мне не быть
похожим на настоящего писателя. По крайней мере, в быту. По-
тому что привычки бывшего межпланетника - они как животные
рефлексы, не дающие особи погибнуть, с ними не поспоришь.
Никакой алкоголь не поможет, сколько ни пей.
- О, еще один классик,- сказал Славин, подняв на меня
тусклый взгляд. Похоже, хозяин номера был и в самом деле
трезв, несмотря на бутылки. Чудеса.
- Здравствуйте,- встал Банев, приветливо улыбаясь. Болга-
рин был высок, черен и носат - настоящий южный красавец.
- Общий привет,- сказал я.- Где бы мне разместиться, что-
бы ничего не пролить?
Это я опрометчиво спросил, и Славин не упустил случая от-
ветить. Он что-то выискивал, перегнувшись через подлокотник.
- Не обращайте внимания,- посоветовал мне Банев, усажива-
ясь обратно.- На вопросы "где" и "куда" он всегда реагирует
одинаково, особенно если трезвый.
- Я тоже, когда вижу Славина, всегда реагирую одинаково,-
по секрету сообщил я ему.- Мне хочется немедленно написать
правдивую книгу о писателях. Волна вдохновения накатывает.
Славин отвлекся, ткнув пальцем в сторону опрятного и
гладкого Банева:
- Если ищешь источник вдохновения, классик, хватай лучше
этого чистюлю, не упусти шанс. Эпицентр.
- Он же не пьет. Какой из него источник вдохновения?
- Зато жадный, как габровец. Тебе нужна правдивая книга?
Слушай. Товарищ Банев сумел протащить через таможню бутылку
ракии - настоящей, не то что местное дерьмо! - и теперь пря-
чет ее где-то в своих чемоданах, среди манжет и галстуков.
Евгений с ненавистью толкнул ногой столик. Оглушительно
зазвенело, стеклянный строй распался, нечто пахучее выплес-
нулось из горлышка на ковер.
- Что ж ты делаешь, свинья? - спросил я его.
- Не слушайте его, Ваня,- сказал Банев спокойно.- Нет у
меня в чемоданах ни ракии, ни манжет.
- А почему он, кстати, не пьет? - продолжал Славин.- Да
только потому, что печень у него начала пошаливать, вот тебе
и вся мораль. Он и приехал-то сюда, чтобы вылечиться. Здесь,
как известно, немые начинают ходить... и даже писать правди-
вые романы... В самом деле, классик, почему бы тебе не
обессмертить кого-нибудь из нас? Мне понравилась эта идея.
Самого себя сделал литературным персонажем - позаботься о
товарище.
- Беру вас обоих,- принял я решение.- Одного поместим в
светлое будущее - пусть они там знают, что алкоголики неист-
ребимы, а другого - в мрачное прошлое, чтобы было из кого
выбивать проклятую интеллигентность.
- Где же ситро? - с отчаянием в голосе сказал Евгений.-
Куда же я его сунул?..
В номере ненавязчиво работал телевизор - на пониженных
тонах. Горел стереоэкран, из фонора выползал запах нагретого
асфальта, по комнате метались сюрреалистические краски. Шел
экстренный выпуск новостей, прямо с улицы, с места событий.
Кто-то солидный, потеющий от ответственности, торжественно
обещал, что нанесенный ущерб будет возмещен всем пострадав-
шим без исключения. Кто-то рангом пониже едва не бился в ис-
терике, доказывая, что такого безобразия в здешнем раю прос-
то быть не может, ибо даже в досоветские времена, во времена
животной анархии, подобных издевательств над здравым смыслом
не случалось. Сначала - откровенно бандитская вылазка на
площади перед железнодорожным вокзалом, от которой общест-
венность до сих пор не успела оправиться, и вот теперь напа-
дению подвергается уже сам вокзал. Заколдованное место. Как
хрупок, оказывается, сложившийся порядок вещей - нам всем ни
на секунду нельзя об этом забывать...
- Тебя на таможне тоже потрошили? - вдруг спохватился
Славин, вывернув на меня бледное лицо.- Водку отняли?
- Подожди, дай послушать,- попросил я его.
Послушать было что. В самом деле, редкостный выдался де-
нек. Снова вертолет упал с небес - огромный, десантный, жут-
кий. Ровно в полдень. Высадилась свора неопознанных подон-
ков, по-другому их и не назовешь, одетых в форму местной по-
лиции, оцепила вокзал, ворвалась в камеры хранения,- при-
шельцев-оборотней, похоже, интересовали именно вокзальные
камеры хранения и ничто другое, вот такой странный объект
для атаки,- багажные ячейки были вскрыты все до единой, а
хранившиеся в них вещи изъяты и погружены в вертолет, поп-
росту говоря, украдены. Грубо и нагло.
- Они тут все утро твоей мордой телевизор украшали,- поз-
лорадствовал Славин.- Свинья грязь найдет. Кстати, хочу тебя
огорчить, Жилин, ничего из твоей затеи не выйдет.
- Из которой?
- Чтобы написать правдивую книгу о писателях, надо стать,
во-первых, старым, во-вторых, занудой. Считай, что это комп-
лимент.
Очевидно, он уже понял, что вожделенной водки от меня то-
же не дождется, и оттого был желчен. Человек потерял всякую
надежду. Жалкое зрелище.
- Бога ради, Виктор, объясните,- обратился я к Баневу,-
почему этот урод трезвый? При таком-то изобилии?
- "Бога ради"...- скривился Славин.- Лексикон. Коммунисты
хреновы... Межпланетники...
Виктор Банев ответил:
- Все алкогольные напитки местного производства в обяза-
тельном порядке содержат аналептические нейтрализаторы. Об-
ратите внимание на рекламу на этикетках...- Он взял первую
попавшуюся бутылку и отчеркнул что-то пальцем.- Угнетающее
действие на центральную нервную систему значительно ослабле-
но. Кроме того, присутствует целый букет ферментоидных при-
садок, специальным образом корректирующих обменные процессы.
- Специальным образом? - спросил я.
- Метаболизкруется до девяносто восьми процентов этанола,
а не девяносто, как обычно. Неокисленные метаболиты выводят-
ся практически полностью, в мозг не попадают. Вы, конечно,
знаете, что эта пакость откладывается именно в мозгу и дер-
жится там до двух недель, загромождая сознание...
- Профессора,- с отвращением сказал Евгений.- Все знают.
Ненавижу.
- Он не успокоился, пока все не перепробовал,- улыбнулся
мне Банев.
Я подошел к окну и выглянул. Вид отсюда был ничуть не ху-
же, чем из моих апартаментов. Фантастическое нагромождение
цветных пятен - точно, как на картинах экспрессионистов.
- К Дим Димычу торопишься? - подал голос Славин.- К нему
сегодня Сорокин пошел, имей в виду.
- Нет, в банк,- сообщил я в стекло.
- Ага, денежки менять,- обрадовался он.- Могу дать один
адресок. Там, в отличие от ихнего банка, тебе обменяют на
рубли столько местных денег, сколько унести сможешь. Правда,
по полуторному курсу.
- Зачем? - удивился я.
Они переглянулись.
- Он еще ничего не знает,- сказал Банев Славину.
- Ты думаешь, не стоит лишать его невинности? - Евгений
откинулся на спинку кресла (нога на ногу, руки за голову) и
оценивающе оглядел меня сверху донизу. Долгий это был про-
цесс, я даже заскучал.- Я все-таки скажу,- решил он.- Когда
вам, классикам, захочется насовать себе под подушку мятых
банкнот местного образца и вкусить свою порцию кайфа, бегите
в район площади Красной Звезды. В одном из тамошних переул-
ков прячется штаб-квартира партии Единого Сна. Адрес я не
помню, но ищущий да найдет. Обратитесь непосредственно к
председателю по фамилии Шершень, и вам помогут обрести дол-
гожданное счастье...
Приятно было наблюдать, как в человеке прорастает интерес
к жизни. А то ведь совсем было человек зачах. Я вопроситель-
но посмотрел на Банева, но тот лишь подмигнул мне в ответ.
- Владислав Шершень? - спросил я их обоих.
- Какая разница? - фыркнул Славин, потягиваясь.- Мы ходи-
ли к нему не по имени-отчеству величать, а незаконную финан-
совую сделку совершать.
Непонятно было, шутят они или нет. А если шутят, то поче-
му мне не смешно. Со Славина что взять - он самого себя в
перьях вываляет на потеху благодарной публике... Владислав
Шершень, подумал я. Еще один знакомый в этой сказочной стра-
не. Еще один призрак, явившийся из прошлой жизни, чтобы в
который раз напомнить о неразрывной связи мертвого и живо-
го...
Очень не хотелось покидать эту академическую компанию, но
пора было и честь знать. Взгляд мой случайно упал вниз, на
площадь перед отелем. И я вдруг с удивлением обнаружил, что
дорожки и газончики, если посмотреть на них сверху, склады-
ваются во вполне осмысленные фразы.
НЕ МОЖЕШЬ КУПИТЬ - ПОПРОСИ. НЕ МОЖЕШЬ ПРОДАТЬ - ПОДАРИ.
Вот что там было написано.
Отделение Национального банка занимало отдельное помеще-
ние на первом этаже. Войти можно было как с улицы, так и
прямо из гостиничного холла. Если не ошибаюсь, именно здесь
располагалась когда-то парикмахерская, которую я (невозможно
представить!) почтил много лет назад своим присутствием. Или
озорничала так называемая фантазия, превратившаяся у некото-
рых писателей в ложную память? Как бы там ни было, но банк
оказался закрыт на проветривание, о чем извещала вежливая
табличка на стеклянных дверях.
Холл впечатлял. Живая изгородь высотой в половину моего
роста разделяла пространство на зоны отдыха, а также указы-
вала путникам кратчайшие проходы - к лифтам, к стойкам адми-
нистрации, к бару. Центральную часть украшал компактный бас-
сейн - с фонтаном и кувшинками (очевидно, выполнял функцию
увлажнителя). Плетеная мебель причудливых форм подчеркивала
растительный характер дизайна. Пол был уложен метлахской
плиткой, какую еще в Древней Греции использовали при возве-
дении дворцов и храмов, причем мозаичный узор был настолько
тонок, что вставший на пороге гость замирал на мгновение,
полагая, что под ногами расстилаются гигантские роскошные
ковры...
Менеджер находился на посту, излучая готовность решать
любые проблемы. Я посмотрел на него, размышляя о том, кто
выписывает бирки к чемоданам постояльцев. А также о том, кто
отправляет чемоданы по номерам. Спросить? Мимо как раз прош-
ли два носильщика с бэджами "Наш Путь" на груди - загорелые,
молодые, в ослепительно белых одеждах. Они были увешаны ба-
гажом, как рождественские елки.
- Ты сегодня опять к хрусташам в гости? - интересовался
один.
- Энергетика должна быть энергичной,- отвечал второй,
посмеиваясь.
- Почему на своем горбу, парни? - сказал я им в спину.-
Где пневмотележки, где треножники?
Носильщики остановились на минутку.
- Вы не беспокойтесь, мы дозируем нагрузку,- оглянулся
один.- Желаем вам здоровья.
Они пошли дальше, сосредоточенно дыша через нос, и с каж-
дым шагом они, очевидно, набирались все большего и большего
здоровья, и мне вдруг стало завидно и немножко стыдно, ведь
это так здорово: ты укрепляешь свой дух и тело, а тебе еще и
деньги за это платят. Или они корячились бесплатно? Я отошел
в сторону, чтобы не стоять на пути "Нашего Пути", и сел на
один из плетеных диванов. Сиденье, как ни странно, было уп-
ругим.
- Вы знаете, что сегодняшней ночью по городу опять наме-
чается шествие бодрецов,- едва слышно, но вполне отчетливо
произнесли за моей спиной. Я оглянулся. Сзади как раз была
живая изгородь, разрезавшая холл на геометрические фигуры.
- Когда же примут закон о тишине? - горестно вопросил
второй голос.
Наверное, там был точно такой же диванчик, что и здесь.
Люди отдыхали, скрашивая минуты светской беседой.
- Слышали, что сюда Жилин приехал?
- Который всю эту кашу заварил?
- Он, он. В новостях показывали.
- Воистину, нет предела человеческой наглости...
Мне отчего-то захотелось привстать. Или, к примеру, разд-
винуть кустики и посмотреть в щелочку. Простое любопытство,
ничего личного. К счастью, меня отвлекли, а то бы не выдер-
жал, ей-богу.
Кругленькая пухленькая симпатяшка в комбинезоне красного-
лубых тонов подкатилась к дивану.
- Я - Кони,- заговорщически сообщила она и присела ря-
дом.- Кони Вардас. Помните меня?
Я помнил, но скорее не ее, а букет желтых лилий. Это была
та самая сотрудница отеля, с которой я столкнулся полчаса
назад у лифта, только сейчас женщина несла не лилии - что-то
иное, чтото совершенно удивительное. Тоненькие изломанные
стебли были усыпаны нежными белыми цветочками в столь боль-
шом количестве, что растение в ее руках походило на облако,
на кружевную дымку, на воздушное платье невесты.
- Вы, пожалуйста, не сердитесь,- попросила она.- Я, на-
верно, помешала? Понимаете, около часа назад я услышала...
Случайно, когда в оранжерее была. Оранжерея - это на крыше.
Жаль, я сразу не сообразила с вами поговорить, а тут увиде-
ла, что вы отдыхаете, и подумала: если не сейчас, то когда?
Слова сыпались из нее, как фасоль из дырявого пакета -
неудержимо и звонко.
- Я работаю аранжировщицей цветов,- объяснила она.
- Вот оно что.- Я наклонился и понюхал чудо природы в ее
руках. Пахло свежескошенной травой.- Красивая у вас работа,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг