можно было бы установить его личность, зато лежала пухлень-
кая пачка денег, и лежало что-то еще, упрятанное в плоский
контейнер со скругленными углами. Однако изучить трофеи мне
не позволили: со школьного плаца выскочил автомобиль. Ки-
бер-такси леопардовой расцветки. Очевидно, стоп-система его
была нейтрализована, потому что мчался этот зверь, стреми-
тельно набирая ход, не по проезжей части, а по тротуару -
прямо на нас. Раненый наконец встал на колени, жутко улыба-
ясь: он грудью встречал смерть. Наезд был неизбежен. Я ушел
в сторону, пытаясь утянуть чудака за собой, но лишь снова
опрокинул его, и ничего не оставалось ("О себе подумай, Жи-
лин! О себе!"), кроме как бросить обреченную куклу на ас-
фальте. Я укрылся за деревом. За миг до неизбежного машина
вильнула в кусты и встала. Камень, думал я, обыскивая взгля-
дом газон, кирпич мне в руку! Или выдрать из земли утилиза-
тор - главное оружие советских писателей? К счастью, фигур-
ное вождение затевалось вовсе не ради меня. Еще миг потребо-
вался пассажирам такси, чтобы втащить товарища в салон, и
машина рванулась прочь - с торчащими из дверцы ногами. Кто
сидел за панелью управления, было не видно...
Все кончилось.
Кончилось ли? - спрашивал я себя, возобновляя путь. Ответ
был ясен, поэтому двигался я, стараясь держаться поближе к
деревьям и, по возможности, не попадать на освещенные участ-
ки. По пути я рассмотрел изъятые у горе-охотника деньги. Это
были местные деньги, а пачка была заклеена бумажной лентой с
печатью. Печать была цветной: рисунок в виде подсолнечника,
центр которого украшен буквами "ЕС". Иначе говоря, упаковка
мало походила на банковскую. Что касается коробочки-контей-
нера, то разобраться с ней не составило труда, поскольку кто
как не я служил в свое время консультантом при лабораториях
Бромберга! Я заранее знал, что обнаружу внутри, и не ошибся.
Мощнейший стимулятор с управляемым психотическим эффектом.
Внешне напоминает игрушку для меломанов: два наушничка, сое-
диненные с крошечным пультиком. На языке наших оперативников
- "отвертка" или "бес". Идеальный инструмент для допросов,
пробивающий любую психическую блокировку. Психоволновое
средство, не изменяющее толерантность и, по-видимому, совер-
шенно безвредное для подследственного. Помнится, появление у
Бромберга опытного образца подозрительно совпало по времени
с завершением всех экспертиз по слегу,- что, кстати, подвело
меня к окончательному решению порвать с так называемым слу-
жебным долгом, допускающим подобные тайные исследования... Я
внимательно осмотрел контейнер. На внутренней стороне крышки
имелся цифро-буквенный код, а в специальном гнезде уютно
устроился армейский вакцинатор с некой гадостью... Все эти
удовольствия, надо полагать, предназначались для меня; и ле-
опардовое такси, таившееся в засаде, готово было принять не
чье-то там, а именно мое бесчувственное тело. В очередной
раз кто-то пожелал задать мне вопросы - на сей раз с помощью
волновой "отвертки"...
Один из ответов я и в самом деле уже имел. Донести бы те-
перь его до гостиницы.
В приморском городе трудно заблудиться, главное, не поте-
рять направление ветра. Сейчас ветер дул к морю. Где-то гре-
мели трубы и ревели гигафоны - все громче, все ближе. Веро-
ятно, наши с бодрецами пути снова должны были пересечься. Но
в целом город был пуст, закрыт шторами и ставнями, запахнут
в черную листву деревьев, в городе не работал ни один мага-
зин, ни одно кафе, ибо город спал. Вокруг неожиданно пошли
знакомые места; улицы распрямились, тени оформились, роман-
тические воспоминания заполнили вакуум. Семь лет назад ноги
уже носили агента Ж. в этих краях,- подтверждения возникали
на каждом шагу, будоража старческую сентиментальность. Ноги
носили, глаза смотрели. А вот и дом, в котором агент Ж. тог-
да квартировался,- он самый, вне всяких сомнений! Два этажа,
белое с голубым, яблоневый сад... Возле дома, точнее возле
решетчатых ворот, хозяйски опираясь о почтовый ящик, стоял
коридорный из "Олимпика".
Я даже приостановился. Это был он - юный культурист, ув-
лекавшийся Шпенглером и Жилиным. Такого красавца трудно спу-
тать. Меня он якобы не замечал, взгляд его был устремлен к
перекрестку, где уже бурлила шумная толпа с ведрами, петар-
дами и духовыми инструментами. Опять случайная встреча? Бог
ты мой, как я устал от этих хорошо организованных случайнос-
тей, коими щедро был обставлен весь мой нескончаемый день. Я
окликнул парня:
- Изучаем жизнь приматов, дружок?
Он увидел меня и обрадовался:
- Вам тоже эти кретины спать не дают?
- Отчего же кретины? - сказал я,- Люди выражают свое от-
ношение, не знаю, правда, к чему. Их право.
- Перебудить весь квартал - большого ума не надо,- сказал
он запальчиво.
- Отчего же квартал,- возразил я.- Может, их планы на
весь мир распространяются. Неспроста же они атаковали "Узел
Мировых Линий", я сам это видел.
- А-а, вампиров,- понял коридорный.
- Пардон?
- Ну, гостиницу, которую вампиры содержат,- он коротко
глянул на меня.- Вампиры - это просто система оздоровитель-
ных клубов, ничего такого. Учат курортников сберегать и ум-
ножать энергию. Солнце - первый энергоноситель. Земля - вто-
рой, и так далее. Воздух, вода, еда, сон. Смотрят на солнце,
ходят по мокрой траве босиком...
- Очень интересно,- вежливо сказал я.- В ваших домах те-
перь что, нет акустической защиты? Трехслойной, с памятью на
пятьдесят тысяч звуков?
Он пожал плечами:
- Естественный кодекс не рекомендует.
Мальчик держал себя несколько иначе, чем в отеле, что
объяснялось, по-видимому, сменой обстановки" Там он был на
боевом посту, в броне и каске, там он играл во взрослого, а
здесь он ощутимо помолодел. Легкая рубашка на голое тело,
завязанная узлом на груди, бермуды, мокасины, подтянутый
мускулистый живот, устрашающих размеров плечи, и плюс щекас-
тая голова, набитая всякой умной всячиной. Мальчик был мне,
черт возьми, симпатичен. Очень не хотелось думать о нем пло-
хо, поэтому я спросил напрямик:
- Что ты тут делаешь?
- Что, что! Живу я тут,- сказал он кокетливо, показав не-
заурядное знание русского фольклора. И снова засмеялся.- Вы
меня так и не вспомнили? Вы у нас как-то гостили.
Я посмотрел на бело-голубой дом за его спиной. Что-то ше-
вельнулось в моей памяти.
- Лэн! - воскликнул я.- Сын генерал-полковника Туура!
Симпатия превратилась в нежность.
- Лэн,- сказал я.- Дружище, как я рад.
- Вы в отель? - басовито спросил он, расправив плечи.-
Разрешите вас проводить?
Некоторое время я размышлял, можно ли считать меня безо-
пасным попутчиком. И в особенности - собеседником. Лепестки
желтых лилий, настоянные на крови Кони Вардас, стучали мне в
сердце. Сомнения проступили на моем лице, но мальчик посмот-
рел на меня с такой надеждой, что язык не повернулся отка-
зать ему, ведь он, возможно, все последние годы ждал эту на-
шу встречу, ведь он так и не решился в гостинице попросить
меня о чем-то... Мы постояли на Второй Пригородной, пережи-
дая шествие, а потом двинулись дальше, через перекресток,
мимо парка Грез, к центру города.
Кто они такие, поинтересовался я, махнув рукей в сторону
исчезнувших бодрецов, что за зуб у них на Мировые Линии? Они
- это никто, был решительный ответ. Те, у кого не получи-
лось, и этим все сказано. Пытаются бросить вызов, то ли всем
нам, то ли Господу Богу. Секта Неспящих - официальное назва-
ние. Переползают по ночам из квартала в квартал, от вампиров
к копам, от банкиров к хрусташам. К хрусташам? А к кому же
еще! Сломают юным натуралистам энергетику, зальют отравой их
"растительный секс". У них сегодня тайная сходка, у коммуна-
ров хреновых, такая "тайная", что весь город в курсе - где,
когда, и за сколько... Все это хорошо и весело, согласился я
с Лэном, но сам-то ты как? Мать как, сестра? (Честно говоря,
я забыл имя его сдвинутой мамаши, в чем признаваться было не
обязательно.) Оказалось, что Лэн в этом году закончил школу
и решил летом поработать, как он всегда делает в каникулы, а
через месяц планирует подать документы на факультет подзем-
ных коммуникаций. Когда выучится, будет проектировать Новое
Метро. Городу позарез нужно Новое Метро, город задыхается
без Нового Метро. Матери дома нет, она в море, на яхте. Яхт-
сменкой стала, видной активисткой яхтклуба. В пятьдесят-то
лет! Больше не пьет - ни по праздникам, ни по будням, вот
такие метаморфозы. Вузи вышла замуж, работает дизайнером,
живет у мужа, так что Лэн в доме - полный хозяин... А потом
я спросил его, что это за эмблема такая: подсолнечник с бук-
вами "Е" и "С" вместо семечек?
- "Е-эс" - это партия Единого Сна,- ответил он и тактично
замолчал, ожидая, о чем этаком я еще спрошу.
И я бы обязательно спросил еще о чем-нибудь этаком, если
бы мы не вышли на Театральную площадь. Брошенное кибер-такси
стояло возле пустых мертвых касс - с раскрытыми дверцами, с
погашенным тавро на крыше салона. И мне временно стало не до
вопросов, потому что это было то самое такси. Я сразу его
опознал. Для кого-то все серийные автомобили на одно лицо,
но я не из таких. Я мог ошибаться в людях, в женщинах, в
словах - во всем, кроме того, что ездит или летает.
Ни внутри кабины, ни снаружи никого не было, и вообще,
мир был удручающе пуст и тих. Пока я обыскивал машину, Лэн
терпеливо стоял рядом. Он не задавал мне вопросов, он молча
ждал. Панель управления была вскрыта, как я и ожидал. Заднее
сиденье было заляпано чем-то очень похожим на кровь. Пластик
отказывался ее впитывать, и кровавые кляксы еще не успели
застыть. Багажное отделение было пустым, и только на коврике
под ногами водителя я обнаружил использованную спичечную
упаковку. Вероятно, здесь курили. Не те ли, кому понадоби-
лось устроить засаду ничего не подозревающему прохожему? Оно
и понятно, ведь ожидание - процесс нервный. Оторвали послед-
нюю спичку и бездумно выпустили мусор из пальцев, а потом,
когда пришло время уносить ноги, забыли про такую мелочь...
На спичечной упаковке имелась красивая реклама. Солнце осве-
щало золотыми лучами надпись, выложенную из огромных камней:
"Семь пещер".
- Знаешь, что это такое? - спросил я Лэна.
- Семь пещер,- прочитал он.- Фирма, торгующая антиквариа-
том. Довольно крупная.
- Где это, тоже знаешь?
- Само собой,- ответил он напряженным голосом.
- А не прогуляться ли нам туда? - предложил я.- Или это
далеко?
Лэн мужественно кивнул стриженой головой:
- Идемте.
- Нет, сначала в отель,- сказал я.
Опять он ни о чем меня не спросил. Похоже, на парня можно
было положиться. Вот так дети и вырастают в героев, подумал
я растроганно, а мы все про учебу с ними, а мы все копим со-
веты, как им надо жить, и готовим для них будущее, которое
они делают себе сами...
Единственное, что может развлечь двух героев, шагающих по
спящему городу, это разговоры о том о сем.
Как писатель может не верить в Бога? - риторически вопро-
шал собеседник, словно сговорившись с давешней ведьмочкой.
Многие наши этого не понимают. Кто это - "наши"? Ну, те, ра-
ди кого писатели существуют в природе. Вот вы, Иван, сказал
он, не верите в высшие силы, потому что вы межпланетник,-
это понятно. Хотя на самом деле это совершенно непонятно,
если вдуматься... ("...Перед кончиной своей, надеюсь, безв-
ременной,- процитировал Лэн,- возблагодарю бога, которого
нет, что он создал звезды и наполнил мою жизнь..." "Ты за-
был, дружок, что я не только межпланетник, но еще и комму-
нист",- царственно осадил я дерзкого юнца.) Ладно, о при-
сутствующих либо хорошо, либо ничего. Так вот, те самые пи-
сатели, которые истово НЕ верят в Бога, отчего-то пытаются
найти Ему заменителя - дружно, упрямо, соревнуясь друг с
другом в изобретательности. То в виде, скажем, "Разум-Со-
цио", рожденного человеческим сознанием, то в виде колос-
сального транспланетного чудовища по имени Плазмон, то в ви-
де парочки маньяков, вырастивших в котле-автоклаве нашу Сол-
нечную систему. Примерам несть числа. С какой целью это де-
лается? ("По-твоему, наш писатель понимает, что "ваш" чита-
тель не простит ему вульгарного атеизма? - предположил я.-
Правильно, конъюнктуру общественных заблуждений творец дол-
жен чувствовать зад... пардон, спинным мозгом".) Конъюнкту-
ра? Вряд ли. О какой конъюнктуре речь, если некоторые писа-
тели - из больших, из настоящих - вообще дьяволопоклонники!
Создают Евангелие от Сатаны, назвав своего хозяина каким-ни-
будь мудреным именем вроде Воланда, чтобы нормальную публику
не отпугнуть... ("Булгакова не тронь,- строго заметил я.- Не
нам судить о его вере.") Отлично, едко засмеялся юный наг-
лец, священных коров резать не будем. Ограничимся, Иван, ва-
шими друзьями, сказал он, вдруг перейдя на правильный русс-
кий язык. Теми, кто состоит в террористической организации
"Время учеников"... ("Откуда такая осведомленность? - резко
бросил я.- Эта информация совершенно секретна!") Да просто
подслушал, смутился Лэн. Случайно, конечно. Он ведь коридор-
ный, его ведь не замечают, когда выползают под утро из лиф-
та, размахивая бутылками, консервами и пластиковыми стакана-
ми, у него даже не спрашивают разрешения, когда обнаруживают
пустой полутемный спортзал и вваливаются туда всей толпой,
предварительно попытавшись войти в зеркало, а затем облег-
ченно падают на маты и начинают громко пировать - во славу
литературы и лично товарища Строгова,- попутно обсуждая, кто
кому что сказал, и бесконечно сравнивая местный алкоголь с
кефиром. Пикник на обочине... (Эх, мужики, мужики, с досадой
подумал я, когда же мы перестанем быть свиньями? Ничто нас
не меняет, ни смена эпох, ни старость, ни близость к Учите-
лю.) Возвращаясь к теме. Почему писатели, старательно под-
держивающие свою репутацию материалистов, раз за разом вво-
дят в книги что-нибудь надчеловеческое? Разгадка, по мнению
начитанного мальчика, была проста. Вовсе не неверие будора-
жит их души, а другое чувство - ненависть...
Как же нужно ненавидеть Его, чтобы выдавать свою нена-
висть за неверие! И как это по-человечески - без устали пов-
торять, что ты не веришь в Его существование, но при этом
тратить столько фантазии, столько труда, чтобы доказывать из
книги в книгу, какой Он плохой и как плох Его промысел.
("...Я скакала за вами трое суток, чтобы сказать, как вы мне
безразличны...") Вот один писатель выводит аршинными буква-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг