мне даже смыть в туалете за собой нечем. Так что сижу, терплю и пишу дальше.
Вот есть один вопрос, который меня давно смущает. Мы, ну то есть
Земля - одна из самый крутых цивилизаций в Галактике. То есть самая крутая,
исключая Странников, которые вообще непонятно что такое. Мы открыли
некоторое количество гуманоидных и негуманоидных цивилизаций. И вот какая
штука: никто из них почему-то Землю не уважает. Особенно негуманоиды.
Ну, допустим, Тагора. Эти очень круты, и могли бы быть круче нас, если
бы захотели. К тому же поголовно гении. У них есть какое-то право общаться с
нами через губу. Но они нас хотя бы опасаются. Как мускулистых придурков, но
все-таки. А, скажем, слизни с Гаротты? Которые, видите ли, принимают нас за
собственные галлюцинации - хотя вообще-то всем понятно, что они просто
глумятся. Или те же голованы? Эти псы нам в лицо хамили, а потом вытерли о
нас лапы. И так со всеми. Не умеем мы себя поставить, что-ли?
Вот и на Леониде та же история. Кто такие леонидяне? Биологическая
цивилизация, гармонично слитая с природой родной планеты. Ну, очень мило. За
сто тысяч лет плавного гармоничного развития они научились кое-каким
штучкам. Хорошо, допустим. Нормальной науки у них при этом так и не
возникло, все достижения - методом тыка. При это они явно считают себя выше
нас и землян на своей Леониде терпят в качестве великого одолжения. И
обставляют наше присутствие кучей всяких условий - того не трожь, этого не
смей. Некоторые ограничения просто издевательские. Например, нельзя летать.
То есть можно, но только на ихних летучих ящерах. Нормальный глайдер -
нельзя. Почему нельзя - никто не ведает, а сами леонидяне до объяснений
никак не снизойдут. Или, скажем, нельзя привозить земную еду. Ну, тут хотя
бы какое-то объяснение - вдруг в каком-нибудь хлебном батоне останутся
какие-нибудь дрожжи, и это навредит их драгоценной биоте. Но вот, скажем,
коньяк им чем не угодил? Не какой-то там специальный из винограда - обычный
химический? А у меня его отобрали, да еще и нотацию прочли: дескать, мы тут
гости и надо себя всячески блюсти. Ну а смысл? Химия она и есть химия. А что
местные не понимают разницы между химией и настоящей органикой - это их
проблемы, так? Нет, это почему-то наши проблемы.
Наверное, какой-нибудь специалист по ТИП объяснил бы и это. Дескать,
объективное превосходство земной цивилизации диалектически приводит к
потребности в символической компенсации, развивающейся в форме хамства со
стороны представителей цивилизаций, менее продвинувшихся по пути
исторического развития. А по-моему - поставить себя не умеем, вот и вся
диалектика.
Хотя, надо признать, местные напитки, в том числе алкогольные, очень
даже ничего. И курево тут свое, очень специфическое, но привыкнуть можно. Я,
например, привык.
Да и вообще - если честно, на Леониде мне понравилось. Добираться
только неудобно. Вместо нормальной цепочки нуль-станций нужно садиться в
лайнер - красивый, конечно, и довольно удобный, вот только летит он на
досветовой скорости, и путь занимает двое суток. При этом на орбите есть
работающая нуль-станция, но она заблокирована. Причина все та же:
общественность. Среди которой полно поклонников леонидянской цивилизации,
такой гуманной и экологичной. И желающей чему-нибудь поучиться у добрых и
мудрых аборигенов. Которые их у себя видеть не желает, и вот в этом
конкретном случае я их понимаю и даже поддерживаю. Хотя трястись двое суток
в тесной каюте, развлекая себя сериалами и прочей хренотенью - это очень
уныло.
Зато на самой планете все оказалось даже лучше, чем я предполагал.
Взять хотя бы те же "живые озера". Они на самом деле живые - это такие
жидкие растения, что-ли. Первоначально они были чем-то вроде нашей росянки -
ну то есть кушали всякую мелкоту, прилетавшую напиться. Леонидяне за
тысячелетия селекции научили их выедать прямо из живого организма всякие
плохие клетки, ну и заодно стимулировать восстановление хороших. Честно
говоря, эффективность примерно та же, что у нашей медицинской техники, зато
это дольше и приятнее. Примешь на грудь местного винца, да и лежишь себе в
теплой прозрачной жижице, как муха в янтаре, и она тебя этак везде
пронизывает. Даже дышать не надо - кислород в тебя вместе с ней входит. И
ничего не хочется. Совсем ничего. Даже курить.
Ну а Комова я видел. Часто. Когда его из "живого озера" в медицинскую
камеру носили. Был он очень тихий и какой-то синенький. И глазки стеклянные,
в одну точку сосредоточенно смотрящие. Не знаю, подо что он такое попал, но
пристукнуло человека капитально.
Врачики, к которым я пристал с расспросами, честно сказали, что сами не
знают, что с ним: впервые, дескать, сталкиваются. Потому что формально у
него все показатели в норме, включая мозговые, только он почему-то синий и
ни на что не реагирует. Поэтому и повезли на Леониду: может, какая-нибудь
местная хреновина сработает.
Я подумал и решил, что это, скорее всего, из-за инвертора. Комов у нас
подо все попадал, начиная от альфа-излучения и кончая крупнокалиберными
пулями, а теперь, видимо, угодил под вероятностное поле. О котором мы знаем
меньше, чем дикари с Панты о плазме. Те хоть костер способны развести, не
обжигаясь и не устраивая пожар. А у нас с вероятностными полями даже с этим
пока проблемы.
В общем, возникло такое ощущение, что меня как бы тыкают носом:
посмотри, до чего ты и твой песов генератор довел героя космоса. Осознай и
проникнись.
Но я подумал и решил этим ощущением не проникаться. Потому что себя-то
я знаю. И если уж я достал такую штуку из загашника, то, значит, и впрямь
был самый край. Ну а коли так - я не виноват, господа вселенские гуманисты.
Не надо вешать на старого пузатого дядю Яшу всякие левые косяки. За свое
отвечу, а чужого мне и даром не надо.
А вообще на Леониде хорошо, хотя поначалу мне показалось скучновато.
Поскольку, кроме Комова и меня, остальные отдыхающие были сверхзаслуженными
комконовскими старичками. Которые дружны со времен покорения Бетельгейзе. И
в свое уютненькое общество посторонних пускать не расположены. Да я и не
рвался, что мне с ними делать.
Однако нашелся один товарищ, которого я в каком-то смысле знал. Ингмар
Виттель, астроном и не только.
День 27
Скоро месяц пребывания в этой предвариловке. На такой случай у меня
есть глоток последний коньяка и банка сардин. Сам от себя прячу.
Начал переслушивать Баха. С первого раза он у меня как-то не пошел, а
сейчас я проникся. Великая музыка. Одна проблема: курить под него хочется
просто жутко.
Торжественно обещаю и клянусь. Если буду жив и выберусь отсюда - первым
делом устрою себе сигарный ужин. Нет, не так. Каждый день буду устраивать
себе сигарный ужин, пока никотин из ушей не польется. А на пути в медкамеру
еще пахитосочку выкурю и коньячком усугублю.
Эх, мечты-мечты. Пора бы и делом заняться. То есть вернуться в те
славные времена, когда у меня все было и мне за это ничего не было.
Значит, Виттель. Познакомились мы из-за его голоса. Он у него не то
чтобы громкий, но каким-то проникающий, что-ли. У нас в летном был такой
препод, мы его все ненавидели, потому что после тренировок хочется
покемарить, а он со своими формулами буквально вгрызался в мозг. Вот и у
Ингмара есть такое свойство.
Первый раз пересеклись мы в курительной комнате. Место это спокойное,
тихое, ходил туда я и еще два старичка, из которых уже песок сыпался.
Виттель сам не курит, а к нам он вперся в поисках кофемашины.
До сих пор помню эту сцену. Я сижу в кресле, вдумчиво созерцаю
содержимое хумидора и тут вдруг вкатывается маленький лысенький человечек с
толстыми губами. Ни с кем не здороваясь, бежит к кофейнице и принимается ее
ломать. Сначала нажимает не на те кнопки, потом отсоединяет какую-то
трубочку, из которой хлещет пар, а потом сражается, как лев, с
каппучинатором. Комментируя свои потуги вот этим своим сверлящим мозг
фальцетом. Меня это до того достало, что я пошел и сделал ему кофе с пенкой.
Причем он меня эту пенку два раза заставил переделать.
Потом-то я понял, что данный товарищ вообще всего в жизни добивался
примерно таким же способом. Но тем не менее - какая-то симпатичность в нем
была, и собеседником он оказался приятным. А когда я привык к его, так
сказать, тембру, так и вовсе хорошо стало. Правда, для этого понадобились
две бутылки местного вина и виттелев коньячок. Он его каким-то образом
контрабандно протащил, не знаю как. Очень меня тем самым порадовав.
Нет, сразу-то я не сообразил, что это тот самый Ингмар Виттель, мемуары
которого я читал. Мало ли Виттелей. Вот что человек всю жизнь прослужил в
действующем резерве ДГБ - это было у него на физиономии написано. Что
довольно быстро подтвердилось, как раз за коньячком, когда начали вспоминать
всякие истории из жизни. Хотя по сравнению с Ингмаром я, можно сказать,
вообще не жил: у него был какой-то неистощимый запас баек. Он всех знал, все
видел и везде бывал, даже у тахорга в заду. Нет, это не скатологический
юмор, во всяком случае не мой. Он мне такую телегу прогнал в качестве
охотничьей истории. Как сопровождал группу начальников-астрономов, решивших
поиграть в охоту на крупного зверя, дальше с ними случились всякие
злоключения, и, в общем, он остался один в джунглях и два дня прятался от
хищников в левом заднем проходе тахорга, впавшего в весенний анабиоз. И хотя
я знаю, что тахорги весной в анабиоз не впадают, но все равно слушал: вот
сейчас вспоминаю, с какой серьезной рожей он мне все это рассказывал, и ржу.
С другой стороны, навязчивым он не был. И после сеанса человеческого
общения - по которому я уже успел соскучиться - не стал портить впечатление,
а быстренько попрощался и убежал по каким-то своим делам.
Ситуация с книжкой выяснилась где-то дня через четыре. К тому моменту у
нас уже выработался такой ритуал: Виттель заходил в курительную, я ему делал
кофе (каппучинатор он то ли так и не освоил, то ли делал вид - ставлю на
второе), а потом мы шли пить и трепаться. Потом я уходил отмокать в "озеро",
и там в очередной раз убеждался, что я как-то незаметно успел слить Ингмару
кусок актуальной информации, а он меня накормил очередной задницей тахорга.
Но сердиться я на него за это не мог. Вытягивать инфу - это была не только
его работа, но и любимое занятие. Которому он предавался во всех своих
обличьях, а их было много. Хотя базовой его профессией была астрономия.
В тот день он мне как раз рассказывал байку про вытягивание очередной
инфы. История была сложная и запутанная, но ключевым моментом там было вот
что. Ингмару нужно было - кровь из носу - посмотреть один документ. Который
находился в информатории Института Истории Космофлота и никогда не
экспонировался в БВИ. Проблема была в том, что никаких разумных и легальных
причин для интереса к документу у него не было, а космофлотчики, как
известно, люди чрезвычайно дотошные. Документ ему бы в конце концов выдали,
но с легендой прикрытия, которую он тщательно выстраивал, можно было бы
попрощаться.
Ингмар пошел нетривиальным путем. Среди прочих масочек, которые он
носил, значилось членство в одной астрономической комиссии. Так вот, он
принялся писать мемуары о своей работе в данном коллективе. Типа охватил его
творческий зуд. И он их не просто писал - нет, он с ними носился, заставлял
читать черновики знакомых и незнакомых людей, в общем, всячески изображал
вспыхнувшее авторское тщеславие, чем всех доставал неимоверно. В частности,
регулярно затребовал под это дело большие массивы данных, хоть как-то
относящихся к работе комиссии - в том числе и у историков космоса. Этих он
затеребил до такой степени, что они выправили ему допуск в несекретную часть
архивов. А нужный ему документ порекомендовали сами, только бы отвязался...
Закончил Ингмар свой рассказ хвастливым заявлением, что книжку он
действительно написал - и, по его скромному мнению, очень даже неплохо
вышло.
Тут у меня в голове, наконец, щелкнуло, и я спросил, не о
"Воспоминаниях астронома" ли идет речь.
Это, наверное, редкое зрелище - Виттель с отвалившейся челюстью. Не
такой человек. Но я это видел.
Дальше он, естественно, в меня вцепился. Потому что прекрасно понимал,
что его мемуар интересен очень узкому кругу лиц, в число которых я не вхожу
никаким боком. И если я его читал, то с какой-то специальной целью.
Ну я ему рассказал. Не сразу, конечно, а где-то в течении двух бутылок.
Выложил все, начиная с монетки и кончая академиком Улитнером, Сноубриджем и
разговор с Левиным. Про комовский личный ключ-пароль и все с ним связанное
я, конечно, промолчал. Но до этого места - расписал как по нотам.
Ингмар стал задумчив и тих, что с ним случалось крайне редко. И
промолчал минуты две. Я даже как-то забеспокоился.
Наконец, он поднял на меня водянистые глазенки и сообщил:
- Нехорошая это история. Я бы дальше не стал. Но ты же будешь?
Пришлось согласиться - буду. На что Виттель пожал круглыми плечиками и
сказал:
- Я так думаю, Улитнер искал подробности о переименованиях звезд и
планет. Может быть, конкретной звезды или планеты. Но эти данные есть только
в протоколах Межведомственной комиссии. В общем доступе протоколов нет, они
в базе данных Института Астрономии. И еще надо знать, где искать. У
академика шансов не было. Но у тебя они есть. Когда я книжку писал, то
скачал себе весь архив, а выкидывать я ничего не выкидываю. Только давай вот
что: ты у меня больше ничего не спрашиваешь. Потому что материалы, в общем,
легальные, а вопросы ты можешь задать всякие. А вру я только на работе. Или
так, или никак. Устраивает?
Насчет "только на работе" я ему, конечно, не поверил, но условия
принял. И через полчасика он вручил мне свежезаписанный мнемокристалл, по
каковому поводу мы немножко выпили, а потом еще усугубили. Потом я пошел на
"озеро", там хорошо расслабился и вернулся затемно.
И вот представьте: иду я по коридору, ищу в кармане карточку от номера,
захожу. Намереваясь занять любимое кресло, покурить, послушать музыку
какую-нибудь хорошую, да и баиньки.
Включаю свет. А в моем любимом кресле сидит Комов. В одних плавках,
по-прежнему синенький, но живой.
День 28
Не утерпел, все-таки допил коньяк. Под "Флейтовый сад наслаждений"
Якоба ван Эйка. Вот ты, Лена, можешь войти в БВИ и узнать, что это за парень
был. А я не могу. Но если ты это читаешь - послушай, пожалуйста. Блокфлейта.
Очень душевно. Я до того расчувствовался, что съел еще и сардины. О пес,
никогда бы не подумал, что сардины такие вкусные. Потом в масле от сардин
размешал немного биологической смеси. Тоже ничего, особенно на безрыбье.
Жаль, что это все. Если только не найду еще какой-нибудь заначки, но
что-то мне подсказывает, что больше тут ничего нет.
Что еще нового. Помылся, постирался. С ногтями проблема - отросли так,
что по клавишам стучат, как те хомячки по трубам. Вроде бы мелочь, но
раздражает. Ножниц, разумеется, тут нет. Лазерный резак, правда, имеется.
Нашел в силовом узле. Точный инструмент, щель дает в десять микрон на
минималочке. Вот только ногти я им стричь не буду, пальцы дороже. Нож тоже
не хочу делать, по той же причине. Нужно как-то соорудить ножницы. Вот тем
же резаком, например, вырезать две болванки, а потом как-нибудь наточить и
свинтить. Но этим я завтра займусь, а пока - ежедневная порция мемуаров.
В общем, наш диалог с Геннадием Юрьевичем таки состоялся. Причем по его
инициативе.
Оказывается, пока я пьянствовал с Виттелем, наши привезли каких-то
леонидянских докторов. Уж не знаю, как их умолили, леонидяне людей вообще-то
не лечат. Но Комов - это федеральное достояние. Так что, видимо, нашли
подход.
По словам Ген-Юрьича, вели они себя в своей обычной манере. Явились к
тому самому "живому озеру", где он отмокал в отключке, людей попросили
удалиться, ну и что-то такое сделали. Что - Комов не понял, не в том
состоянии он был, чтобы что-то понимать. А когда он все-таки пришел в себя,
леонидяне на него посмотрели и молча ушли. Точнее, улетели на своих ящерах,
не соизволив даже сообщить земным врачам об успехе.
Ну это-то было предсказуемо. Однако дальше Комов меня удивил. Сколько я
его знаю, он, даже вставая с реанимационного стола, тут же хватался за
браслет дальней связи и начинал орать и распоряжаться. На сей раз, по его
словам, он вместо этого добросовестно домок в "озере" и позволил перенести
себя в медицинскую камеру. Куда и намерен вернуться к утреннему обходу, вот
только со мной поговорит.
Естественно, я напрягся. А дальнейшие откровения Комова меня, честно
говоря, напугали.
Для начала он подтвердил, что на Земле случился экстраординарный факап.
Что именно - не сказал, пообещав что-то объяснить, "когда все устаканится".
Но, по его словам, я и в самом деле принимал во всем происходящем самое
непосредственное участие, так как на меня легло все снабжение. Про
вероятностный инвертор я тоже оказался прав: когда приперло, я его достал из
захоронки. Однако гнев Горбовского был не по этому поводу. Оказывается, по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг