Пол был покрыт чёрно-белым клетчатым ковром, напоминающим огромную
шахматную доску.
У окна стоял марокканский диван с резной спинкой - низкой, но всё-таки
заслоняющей подоконник. Из окна открывался вид на соседний дом, типичную
московскую пятиэтажку с застеклёнными лоджиями, возле которых синела
набухшая вена газовой трубы. Над домом висело хмурое непонятное небо - то ли
дождь, то ли сумерки, то ли просто скверный день.
Свечи на столе пылали ярко и печально, длинные языки пламени напоминали
долгие цыганские песни.
- Уютненько. Но депрессивно, - высказал своё мнение профессор.
Пен деликатно присел на полупустую чашку, доливая кофе.
- Ничего, что без сахара? - на всякий случай спросил котофейник. - Я
могу.
- Ты же знаешь, я всегда без сахара, - раздражённо сказал профессор и
тут же одумался: в конце концов, даже настоящий целый Дементий, прожив столь
насыщенную жизнь, мог бы тридцать три раза забыть о бытовых привычках рано
почившего родителя, а уж Дем и Пен тем более.
- Извини, папа, - кротко сказал кот. - Кстати, можешь называть меня в
женском роде. Я же всё-таки того: девочка, - зверёк засмущался. - Анима
дементьевская я!
- Кто-кто? - не понял Пенсов.
- Анима. Женская часть души. Она вообще-то у всех есть, у творческих
людей она просто больше: Источник вдохновения:
- Муза, что-ли? - спросил профессор.
- Плохая из меня была муза, - сказала Пен тоном, напрашивающимся на
возражения. - Но иногда у нас с Демом кое-что получалось, - добавила она,
возражений не дождавшись.
- Муза: А чего ты мужика своего изводишь? - желчно сказал Пенсов,
вспомнив жалобы Дема. - Называешь себя в мужском роде и вообще ведёшь себя
как стерва? Это что, феминизм?
- Папа, ну как тебе объяснить: - Пен потёрла лапкой грустную
мордочку. - Ближе Дёмки у меня никого нет. Но насчёт этих дел: Он хочет
этого самого: личной жизни. А я с ним не могу. Ты, наверное, не поймёшь:
Знаешь, когда мы были Дементием: первые фильмы он ещё с актёрами снимал. Так
вот, его в глаза звали Мейерхольдом, а за глаза - Карабасом. Он с людьми как
с куклами обращался. Даже хуже, как с пластилином. В этом весь Дем. Ты не
думай, что он такой хороший парень. Я-то знаю.
- Объясни мне всё-таки про Зину, - суше, чем хотел, сказал Пенсов.
- Ох, - вздохнула Пен, - ну вот я так и знала, что ты не поймёшь.
Мужская солидарность. Если баба не даёт, значит, она стервь, а что она при
этом говорит - так всё врёт: Ты ведь так на самом деле думаешь: Ну нет
любви! Понимаешь - любви нет! Я бы и рада, он ведь на самом деле хороший:
Перегорело: Думала, пройдёт: сойдёмся: как-нибудь стерпится-слюбится: Нет,
ничего: А без любви я не могу.
- Про Зину, - перебил профессор.
Кошка сделала ещё одну чашечку кофе, на этот раз со сливками. Высунула
острый розовый язычок, аккуратно полакала.
- Папа, мы никак не можем от неё избавиться.
*
Перед тем, как начинать съёмки, Дементий специально консультировался у
технологистов, насколько всё-таки реальными являются помещённые в паравремя
персонажи и обладают ли они сознанием. Те заверили, что это всего лишь
оболочки, проецируемые на время, так что они только кажутся живыми. По сути,
они были куда более примитивными, чем даже самый простой искусственный
интеллект. Они могли чувствовать и мыслить, но только теми чувствами и
мыслями, которые входили в сценарий.
Кто же знал, что именно здесь и подстерегает засада?
Всё дело испортила предфинальная сцена в церкви, где несчастную главную
героиню, Зину Вагину, и без того хлебнувшую всяческого лиха, собрался
приносить в жертву Дьяволу её учитель и наставник старец Нектарий,
оказавшийся тайным сатанистом. По сценарию, железная Зина в этот момент
должна была сломаться. Запланированный Дементием набор эмоций включал
отчаяние, ужас, боль (само собой), но главное - желание проснуться,
освободиться от кошмара и оказаться в каком-нибудь другом месте.
Технологисты не врали, когда говорили, что персонажи не являются
настоящими людьми. Они забыли о том, что их эмоции всё-таки были очень
похожи на настоящие. Тупая аппаратура, настроенная на помощь людям,
оказавшимся в неприятной ситуации, уловила желание несчастного персонажа
перейти в другой мир и его исполнила. Зина исчезла, а паравременное кольцо
схлопнулось из-за фатальной поломки сценария.
Огорчённые технологисты разводил руками: никто не ожидал такого
афронта. Что сталось с самой Зиной и куда она исчезла, было непонятно.
Неясно было даже то, имеет ли она материальное тело или остаётся сгустком
паравремени. Так или иначе, технологисты уверяли, что она жива - только вот
где и в каком виде? Ответ могли бы дать эксперименты, но повторять такую
штуку никому не хотелось.
Поэтому старенький Дементий трясся от злости, читая восторженные
квохтанья поклонников насчёт "гениального финала". Он-то знал, как обстоят
дела - и отчаянно боялся каких-нибудь последствий.
Как показала практика, опасения были обоснованными. Зина всё-таки
выжила. Правда, лично Дементий Пенсов об этом так и не узнал - он совершил
своё элегантное недосамоубийство раньше, чем она нашла дорогу в его мир.
После того, как Зину выбросило со съёмочной площадки, она сколько-то -
точный счёт здесь был крайне затруднителен - пробарахталась в невесть каких
временах, а может быть, даже в пространстве между временами, где о времени и
говорить-то не приходится. Сама Зина, если верить ей, думала, что умерла и
попала в ад, тёмный и скучный. Потом ей надоело там настолько, что она
сумела-таки каким-то непонятным усилием прорваться в одно из населённых
временных колец. Однако, пребывание в межвременном интервале пошло ей на
пользу: примитивная схема доразвивалась до некоего подобия интеллекта.
С точки зрения обычного человека Зина Вагина была низкорослой рыжухой с
большими сисярами и намечающимися проблемами с талией. С точки зрения
темпоральной физики она представляла собой замкнутый фрагмент хронополя со
сложной внутренней структурой. В мире хронотехники это давало ей немалую
фору. Будучи по сути своей куском чистого времени, Зина была способна
проникать в любые миры, в том числе закрытые, преодолевать любые
материальные преграды, создавать по своей воле любые предметы и много чего
ещё. Пределов своих способностей она и сама не знала, да её это и не
интересовало. Самым полезным своим свойством, по зининым же словам, -
рассказывая об этом, Пен брезгливо сморщила мордочку - она считала то, что
отныне ей не грозил лишний вес: сколько бы она ни жрала, но не прибавляла в
весе ни на кило. Правда, и избавиться от жировых складок на боках тоже не
получалось: похудеть ей было тоже невозможно. Так же, как и вывести
кровоподтёк на левой ягодице - след пинка отца Нектария. Зато все прочие
повреждения её увесистой тушки моментально затягивались. Зину нельзя было
пронять буквально ничем.
Попав из тоскливого межвременного ада в один из закрытых миров, Зина
решила, что она-таки выслужила себе рай. И очень удивилась, когда
немногочисленные местные жители ей объяснили, что это всего лишь один - и не
самый роскошный - мир. Вагина, впрочем, исповедовала несложную мораль
"дают - бери, бьют - беги". Так что лет десять она шлялась по всяким местам,
включая те, куда её никто не звал. За это время она успела обзавестись тучей
знакомств, перетрахаться с кем только можно и основательно всем надоесть.
В конце концов она узнала про "Кровавый Оргазм" и его посмотрела.
От тяжёлого шока её спасла только примитивность душевного устройства.
Когда же до неё допёрло - скорее всего, не без посторонней помощи - что её
жуткое и гадкое прошлое, которое она считала своей настоящей биографией,
было просто-напросто чьим-то сценарием, она пришла в ярость. Особенно же
достало её то, что, оказывается, невесть сколько людей смотрели на её
мучения и веселились.
Пыхая злостью, Зина решила найти виновников безобразия и как-нибудь их
наказать. Правда, по ходу дела выяснилось, что режиссёр, снявший фильм,
вроде как помер. Но у него были наследники. С ними-то Зинка и решила
разобраться по-свойски.
*
- Когда она у нас впервые появилась, мы думали, ей чего-нибудь нужно, -
рассказывала Пен. Вместо кофейной чашки у неё между лап стоял высокий бокал
для хереса, а у профессора в пузатом коньячном бокале отлёживался "Croizet
VSOP". - Мы уж ей и деньги предлагали, и всякое другое: Всё ей по барабану!
Просто отравляет нам жизнь, сука неприятная.
- Как именно? - задал профессор риторический вопрос.
- По-бабски. Хамит, скандалит. Истории всякие рассказывает из жизни.
Руки распускает.
- Бьёт? - уточнил Пенсов.
- Пыталась однажды Дема об стенку: Я ей рожу расцарапала, - довольно
сказал Пен. - Правда, толку-то: На ней всё сразу заживает.
- А убить её как-нибудь можно? - на всякий случай решил выяснить Андрей
Валентинович.
- Мы у технологистов пытались что-то выяснить, они говорят, что не
знают такого способа, - уныло призналась Пен.
- Н-да. Напоминает "Солярис", - профессор почесал нос. - Там тоже была
женщина, Хари: она всё приходила:
- Дементий в начале карьеры хотел сделать римейк "Соляриса", -
оживилась кошка, - сюжет был как раз для него. Не смог подобрать подходящую
Хари, - сказала она почему-то злорадно.
- Ты, что-ли, помешала? - прищурился профессор.
- Ага, - Пен хищно облизнулась. - То есть не я, конечно, а та часть,
которая была я: А та часть, которая была Демом, обиделась и женилась на этой
дуре-китаянке. А я тогда Дементия на того американца соблазнила: Извини за
подробности.
- Н-да, хорошо же вы уживались под одним черепом, - профессору
подумалось, что избранный Дементием посмертный путь был ещё не самым худшим
из возможных.
- Давай о Зине, - попросила Пен.
- Ну так ей что-то всё-таки надо? - профессор откинулся в кресле с
коньяком в руке и рассеянно подумал, что депрессивный пейзаж ему, пожалуй,
нравится больше, чем прихорошенный Маркони Бич.
- В том-то и дело, что ничего! - кошка от возмущения напрудила на
скатерть маленькое кофейное пятнышко. Пенсов сделал вид, что ничего не
заметил. - Она просто ходит к нам и хамит! Мы не можем работать, мы бегаем
от неё по разным мирам, но она прётся за нами и скандалит! И ничего с ней не
сделаешь! Её можно остановить только одним способом - тормознуть время. Но
это же невозможно делать всегда! В общем, мы всё больше стараемся жить в
электронном виде, туда она добраться пока не может. А если вдруг научится?
Профессор промолчал: он и в самом деле не знал, что сказать.
- Ещё пить с ней заставляет, - пожаловалась кошка. - Она мне Дема
спаивает, сука!
- Дем и сам, по-моему, того: выпивает, - подумав, сказал Пенсов.
- А то я не знаю? Но хоть сам и в меру. А эта баба как припрётся, меня
за шкирку хлоп, а Дема начинает изводить своей хернёй. Потом за бутылку
берётся - наливай да пей. А куда денешься? Она в любой момент может прийти,
она сквозь стены проходит, по времени как по паркету шляется. И зудит,
зудит. Истории какие-то рассказывает. Как ей плохо живётся, да как Дёма
перед ней виноват, что её такой нечастной сделал. Ну и про фильм - как её
там в насиловали, били, про пиявок там разных, да что она при этом
чувствовала: Как будто мы не знаем: Жопу голую показывает. С синяком.
Представляешь?
- Ну хорошо. Но я-то чем могу помочь? - профессор обратил внимание, что
в застеклённой лоджии за окном загорелся свет и задвигались тени.
- Папа, - проникновенно сказала кошка. - Ну пожалуйста, посоветуй
что-нибудь. Ты же придумал эту Зину. Ты её знаешь, как никто. Должно же у
неё быть какое-то уязвимое место.
- Я не эксперт по Зине, - попробовал защититься профессор. - Персонаж
вообще не эквивалентен автору, особенно, э-э-э, в нашем случае. Честно
говоря, я вообще старался не думать, что пишу - так лучше получалось. А
последнюю книжку я вообще: сама знаешь, как она получилась. Да и вообще:
фильм-то снимали вы! То есть целый Дементий: тьфу, как всё запущ: запутанно.
Надо, кстати, как-нибудь посмотреть это ваше кинишко.
- Тебе не понравится, - быстро сказала Пен. - Тебе вообще всё
дементьевское не должно нравится. Ты всегда был такой: традиционный. На все
пуговицы застёгнутый.
- Если бы это было так, - решительно сказал Андрей Валентинович, - я бы
не написал этот "Оргазм", будь он неладен: Хотя: - он замолчал и потёр
нос. - Когда я помадой торговал, я каждый день такое слышал, по сравнению с
чем вся эта лабуда - просто песенка про ёлочку.
- Ну да, понятно, - Пен села столбиком и принялась умываться. - На тебя
вся эта пакость и должна была произвести именно такое впечатление: Кстати. А
не было ли у Зины прототипа? Ну, может, какая-нибудь баба, которая рядом с
тобой на лотке торговала?
Пенсов задумался, потом покачал головой.
- Да нет. У нас всё больше интеллигентные были. А над нами стояли
кавказцы: ну, бандюки иногда приезжали: Нет, бабы не было. Да и не могло
быть. Зина - это же откровенная фантастика, китч. Православная жена геолога
с разноцветными сосками, занимающаяся расследованиями. Чисто вымышленный
персонаж.
- Но откуда-то это всё взялось? Зачем-то ты ей сделал разные соски? -
допытывалась кошка. - Наверное, это что-нибудь значило?
- За деньги я их сделал! - заорал разозлённый профессор. - Я писал
халтуру! Писал за деньги идиотские детективчики!
- Папа, не кричи, пожалуйста, - кошка обиженно отвернулась.
- Извини, Пен, - Пенсов откинулся в кресле. - Давай рассуждать
логически. Зину писал я, это правда. Допустим даже, что она в каком-то
смысле плод подсознания: - эта мысль ему не понравилась, но он всё-таки
продолжил, - моего подсознания, так сказать. Это нам ничем не поможет.
Никаких реальных прототипов у неё нет, это я тебе точно говорю. Я о ней, на
самом деле, ничего толком не знаю, - неожиданно признался он. - Ну и что, ну
пусть я её написал. Дементия вот с младенчества помню, а что у него в
голове - ведать не ведал.
- Ты не интересовался, - укорила его Пен. - Всегда держал на
расстоянии. Даже не накричал ни разу.
- А что, надо было? - слегка удивился профессор. - Дёмка всегда был
такой самостоятельный:
- Мне было надо, - Пен выделала слово "мне". - Мог бы и стукнуть. Зато
потом погладил бы, - мечтательно сказала она.
Пенсову стало неловко.
- Э-э: Дементий всё-таки мальчик, - напомнил он. - Воспитание мальчиков
должно быть строгим:
Пен посмотрела на Андрея Валентиновича с какой-то досадливой укоризной
и ничего не сказала.
- Так про Зину, - продолжил Пенсов. - Так, значит, она к вам пристаёт:
пристаёт: - в голове крутилась какая-то мысль, но ухватить её профессор
никак не мог. - Жопу показывает: Н-да:
- Папа! Ну придумай что-нибудь! - заныла Пен.
- Эх, беда: Замуж бы её выдать, что-ли, - брякнул профессор. И тут же
осёкся: в комнате повисла какая-то нехорошая тишина. Такая стоит после
пролетевшей мимо пули.
- Я что-то не то сказал? - пролепетал профессор, чувствуя, что и в
самом деле сказал что-то не то.
Пен упорно молчала.
- Пен, я ничего не понимаю, - раздражённо сказал Андрей Валентинович.
Кошка встала и демонстративно повернулась к нему спиной.
*
- Расселись тут! Хватит уже! Побегали! - бушевала Зина. Она только что
появилась в мире Пен и была настроена воинственно. Воинственность
подкреплялась откуда-то взявшейся бутылкой спирта "Royal", которую Зина
держала в левой руке и размахивала ею, как знаменем. У профессора мелькнула
ненужная мысль, откуда Зина вообще знает про эту дрянь. Тут же со стыдом он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг