МИХАИЛ ХАРИТОНОВ
БАРКАРОЛА
- Отвратительно, - сказал доктор Ватсон, складывая газету.
- Ничего особенного, - заметил Холмс, обгладывая ножку холодной
куропатки. - Разговоры о растрате средств - обычное ремесло газетчиков.
Министерство, как всегда, отмолчится: серьёзных доказательств нет никаких.
Пошумят и забудут.
- Простите меня, Холмс, за все эти годы я должен был привыкнуть к вашей
проницательности, - растерянно сказал Ватсон, - но как? Вы ведь, кажется, не
видели сегодняшних газет. И уж точно не могли знать, что я читал сейчас.
Могу поклясться, вы даже ни разу не посмотрели в мою сторону!
- Элементарно, Ватсон, - Холмс потянулся к бутылке <Монтраше>. - По
шороху, с которым вы переворачивали страницы, я определил, что вы читаете
<Таймс>. В зависимости от размера листа и качества бумаги, газеты издают
разные звуки. Хотя как-то раз в молодости, распутывая одно дело на
континенте, я спутал на слух <Санкт-Петербургские Ведомости> с <Дрезденскими
Известиями>. Но звук, с которым раскрывают страницы <Таймс>, ни с чем не
спутаешь... Далее, - он осушил бокал и снова принялся за куропатку, - за эти
годы я неплохо изучил вас, Ватсон. У вас есть привычка начинать с раздела
объявлений, а передовицу оставлять напоследок. Поскольку сразу после чтения
вы сложили газету вдвое, значит, ваше восклицание относилось именно к
передовице. Я также замечаю, что вы, поражённый человеческим страданием,
непременно воскликнете <Ужасно!>, дурные вести из колоний встретите
восклицанием <Кошмар!>, низость назовёте низостью, а вот слово
<отвратительно> прибережёте для злоупотребления деньгами налогоплательщиков.
Наш родной язык так богат синонимами... Ну, а про назревающий скандал в
министерстве я знал... кажется, от Майкрофта, да это и не важно.
Конкурировать с этой новостью могло бы только открывшееся разорение одного
банка, но я как раз занимаюсь этим делом и уже принял все меры, чтобы
избежать скандала. Как видите, ничего сложного.
- Да, всё очень просто, Холмс... после того, как вы мне это
объяснили, - вздохнул Ватсон.
Друзья сидели в комнате на Бейкер-стрит. Всё вокруг было как обычно:
обстановка здесь не менялась годами и даже десятилетиями. Даже насквозь
прожжённая полка с химикалиями висела на своём законном месте.
Холмс, облачённый в свой привычный красный халат, устроился у камина и
с аппетитом поглощал ланч - впрочем, это можно было назвать и завтраком, так
как великий сыщик встал около полудня. Ватсон, напротив, провёл бессонную
ночь у постели больного, и оттого был несколько раздражён, что, как
известно, не способствует хорошему аппетиту. Поэтому он предпочёл куропатке
газету.
- А это что за дрянь? - Ватсон с неудовольствием покосился на
обтрёпанный женский зонтик, прислонённый к стене рядом с футляром для
скрипки. - Вы опять переодевались старухой?
- Что? А... - Холмс махнул рукой. - Да, недавно пришлось. Нужно было
проследить за одним высокопоставленным негодяем, развращающим невинных
девушек в предместьях. - Что-нибудь удалось узнать? - встревожился доктор.
- Так, пустяки. Лорд... впрочем, обойдёмся без имён и титулов, время
ещё не пришло... - рассеянно сказал Холмс, подливая себе вина, - разумеется,
переодетый, в парике и с накладной бородой, был замечен мной возле одной
гостиницы с дурной репутацией. Под руку он вёл молодую девицу, скрывающую
лицо под вуалью. Девушку мне не удалось разглядеть: было темно. Но по
отпечатку каблука в комке лошадиного помёта - простите, Ватсон, что я говорю
об этом за завтраком, но вы медик... так вот, по отпечатку каблука я
определил кое-какие интересные подробности, которые могут дать направление
дальнейшим поискам. Но - тс-с-с, Ватсон, об этом рано говорить. Так или
иначе, я спасу её, вырву из лап гнусного негодяя. Пока что моя добыча очень
скромна: лорд дал мне пении.
Ватсон смущённо засмеялся.
- Кстати, - вспомнил он, - ведь вы, насколько я помню, назначили это
время доктору Струццо? У него к вам было какое-то дело.
- Я никогда и ничего не забываю, - самодовольно заметил Холмс, опуская
тонкую белую руку в ведёрко с углём, где он предпочитал хранить свои трубки
и готовясь приступить к сложному ритуалу раскуривания. - Ватсон, вы не
помните, куда я положил табак?
- Последний раз я находил его в носке персидской туфли, - сообщил
Ватсон.
- Отлично, - Холмс ловко вытянул ногу и достал из-под шифоньера
вещицу, - он и в самом деле тут... Итак, я сомневаюсь, что доктор успеет
вовремя. Во всяком случае, ещё несколько минут для наслаждения жизнью у нас
есть.
- Сомневаюсь, - подумав, сказал Ватсон. - Давайте применим ваш
дедуктивный метод. Доктор Ламберто Струццо - итальянец, но при этом
практикует в Лондоне. Итальянскому медику очень сложно устроиться в
Британии: мы, англичане, не доверяем чужакам, а врач - лицо доверенное.
Причём, насколько мне известно, он специалист по нервным болезням, а это
вдвойне деликатная тема. Чтобы создать себе репутацию, он должен быть не
только хорошим врачом, но и крайне щепетильно относиться к любым мелочам.
Пунктуальность же - это настоящая страсть нашей бесстрастной нации, и
пренебрежение ей может стоить провинциалу карьеры. Тем более в важных
вопросах - а если уж он обратился к вам, значит, вопрос действительно важен.
Как вам моё рассуждение, Холмс?
- Браво, мой дорогой Ватсон! - Холмс зааплодировал. - На этот раз вы
превзошли самого себя. Вы не просто применили мой метод - вы сделали это
правильно. Собственно, ваш вывод был бы совершенно справедлив, - Холмс,
сделал паузу, совершая какую-то особенно сложную манипуляцию с трубкой, - но
доктора зовут Ламберто, а это значит, что он может быть точным, как часы
всегда, но только не сегодня.
- И каким же образом из этого следует, что именно сегодня он
опоздает? - саркастически осведомился Ватсон.
- Да, Ватсон, именно следует, потому что любой итальянец, даже
последний farabutto, скорее даст снять с себя шкуру живьём, нежели пропустит
церковную службу в день своего святого. А сегодня как раз девятнадцатое
апреля. Учитывая расстояние до ближайшей католической церкви и расписание
служб...
- Девятнадцатое апреля? - переспросил Ватсон. - Ага, да, понятно... Но
почему доктор так настаивал на встрече именно сегодня, даже рискуя опоздать?
- Именно поэтому. Дело, видимо, серьёзное, а доктор в глубине души
суеверен. Поэтому он предпочёл встречаться с нами в свой день - это должно
принести удачу. Кстати, ещё один повод сходить на службу.
- Вы, как всегда, блестящи, Холмс, - Ватсон развёл руками. - Не устаю
удивляться, как эти вы, с вашими энциклопедическими познаниями, умудряетесь
в то же время не замечать очевиднейших вещей. Например, того, что...
- Друг мой, для меня нет ничего очевидного, - заметил Холмс, выпуская
первый клуб дыма, - но это не слабость, а сила. Я знаю факты, но лишён
предрассудков и предубеждений, опутывающих, подобно сети, даже лучшие умы.
Впрочем, я без всякой жалости выкидываю из памяти и факты, если они мне
ничем не помогают. Например, я стараюсь не запоминать подробности дел,
которые уже закончены. Поверьте, я помню многие свои приключения в основном
благодаря вашим рассказам, ну и своей картотеке.
- Охотно верю, - Ватсон пожал плечами. - Но не понимаю.
- А к чему мне помнить все эти подробности? Я не тщеславен. Моя
скромная репутация меня вполне устраивает. Единственная награда, которую я
желал бы для себя - сознание того, что в результате моей деятельности воздух
Лондона становится немного чище, порок наказан, а добродетель в очередной
раз вступила в свои законные права. Разве этого не достаточно для
удовлетворённости собой? - в голосе Холмса послышалось неподдельное
волнение.
Ватсон промолчал.
*
Великий сыщик как раз заканчивал с трубкой, когда зазвенел дверной
колокольчик.
- О, а вот и наш доктор, - довольно сказал Холмс. - Он уладил свои дела
с Богом на две минуты раньше, чем я ожидал.
Доктор Струццо появился в самом скором времени. Ватсон отметил про
себя, что, несмотря на безупречный костюм и манеры гостя, в нём можно с
первого взгляда распознать итальянца. Высокий, плотный, с курчавой головой,
отливающий цветом воронова крыла, с чёрными глазами и лихо загнутым носом,
доктор производил впечатление типичного южанина.
- Добрый день, мистер Шерлок Холмс, - гость начал говорить прямо от
порога, помогая себе энергичной жестикуляцией, - а вы, наверное, доктор
Ватсон? - повернулся он к Ватсону, - добрый, добрый день, ужасно рад вас
видеть... Простите за моё запоздание, джентльмены: увы, увы, улицы этого
города так переполнены...
От Ватсона, однако, не укрылась нервозность, которую гость тщательно
пытался скрыть за любезностью и радушием.
- Присаживайтесь, - решительно сказал Холмс, показывая на стул. - И
давайте не терять времени. Рассказывайте же, что вас сюда привело: вы,
кажется, не из тех людей, которые тратят время на ненужные любезности.
- Да, вы правы, мистер Холмс, - скорость речи собеседника не
уменьшилась, но добродушие из неё пропало, как и маслянистые нотки. Теперь
перед Холмсом и его другом сидел не светский щёголь, а решительный человек,
столкнувшийся с тяжёлой проблемой, но намеренный её решить.
- Итак, я пришёл к вам по поводу одного необычного убийства, - взял он
быка за рога.
- Убийства, как и болезни, обычными не бывают, - философически заметил
Холмс, бросив печальный взгляд на оставленную трубку. - Всё имеет свои
причины, а они всегда уникальны и неповторимы.
- Да, да, но я говорю о случае, необычном и вопиющем даже с точки
зрения дилетанта, каким являюсь я в вопросах криминалистики... Два дня назад
была убита Анна Кросс, единственная дочь вдовца Эммануила Кросса, художника.
- Вы его друг?
- Смею считать себя таковым... несмотря на известную разницу в
культуре. Кросс простоват, как всякий выходец из низов, но у него гениальные
руки. Его картины очень ценятся среди любителей. Кроме того, он мой
постоянный пациент. Я уже давно пользую господина Кросса от его недуга -
увы, похоже, неизлечимого...
- Доктор Струццо известен как специалист по нервным болезням, -
зачем-то сказал Ватсон.
- Ну, не то чтобы известен, - слегка смутился доктор, - но определённая
репутация...
- Ближе к делу, то есть к преступлению, - сказал Холмс. - Мы, сыщики,
прежде всего интересуемся тремя вопросами: где, когда и что, именно в таком
порядке. Итак, где и когда были обнаружены последствия преступления?
- Труп Анны Кросс был найден позавчера в гостинице на Мерилбон
Роуд... - начал Струццо.
- То есть у нас на соседней улице? - изумился Ватсон.
Холмс нахмурился.
- Для человека с рационально устроенным умом должно быть ясно как день,
что в Лондоне преступление может совершиться в любом месте: в
Вестминстерском дворце, в трущобах или у нас под окнами, - недовольно сказал
он своему другу. - Продолжайте, доктор.
- Я и говорю: её тело было обнаружено в дешёвой гостинице на Мерилбон
Роуд, - в голосе итальянца прорезалось тщательно сдерживаемое волнение. -
Места преступления я не видел. Но я ездил вместе с моим несчастным другом на
опознание тела.
- Так-так, - сказал Холмс. - Опишите как можно подробнее то, что вы
видели своими глазами.
- Я врач, Холмс, но должен сказать - даже для моих нервов это было
суровым испытанием. Тело Анны изуродовано. Особенно пострадала грудь и
нижняя часть тела. Честно сказать, её буквально выпотрошили.
- Характер ран? Вы можете сказать, чем они были нанесены?
- Очень острым предметом, - подумав, сказал итальянец, - но, пожалуй,
не слишком длинным. Скорее всего, это был какой-то медицинский инструмент.
- Ланцет? - спросил Холмс.
- Да, скорее всего. Судя по тому, что осталось от груди... Это было
просто ужасно. Простите моё волнение, но я хорошо знал покойную, и смотреть
на это мне было больно.
- Что ж, мужайтесь. Мне приходилось видеть самые кошмарные вещи, какие
только способно измыслить человеческое воображение, - с чувством сказал
великий сыщик.
- Или дьявольское! - итальянская натура гостя, наконец, дала о себе
знать. - Простите, мистер Холмс, но тот, кто сотворил это - сущий дьявол!
- Я сталкивался с людьми, склонными к мучительству, - заметил Холмс, -
обычно это дегенеративные типы из низших слоёв общества.
- О, если бы! Увы, даже среди высоко вознесённых над толпой смертных
попадаются субъекты, достойные виселицы или Бедлама, - с горечью сказал
доктор.
- Что же полиция? - Холмс решительно вернул разговор на почву фактов.
- Ведёт расследование... Меня приглашали на опознание тела.
- А газеты? Почему в газетах ничего не было?
- Обстоятельства дела деликатны. Насколько мне известно, пока что
газетчиков держат в отдалении.
- Откуда вам это известно? - недоверчиво прищурился Холмс.
- У меня есть связи в Скотланд-Ярде. Я пользовал от нервного
расстройства... впрочем, это врачебная тайна. Как бы то ни было, я в курсе
всех подробностей. Можете задавать мне вопросы, как лицу осведомлённому.
- Кто обнаружил тело? - Холмс приступил к расспросам.
- Служанка. Она убирала комнаты.
- Она дала показания?
- Да. Более того, я знаю, какие.
- И что же? - Холмс наклонился вперёд, его ноздри хищно раздувались.
- Служанка подтвердила под присягой, что номер был снят на одну ночь
неким мужчиной, представившимся как <мистер Мерри>. Разумеется, это не
настоящее имя. У него были длинные волосы, усы и борода.
- Парик и накладки, - презрительно сказал Холмс.
- Полиция думает так же... С ним была девушка, которую представили как
<мисс Мерри>. Это выглядело очень подозрительно. Но он ответил на все
вопросы полугинеей поверх счёта.
- И, разумеется, заплатил вперёд? - спросил Холмс.
- Да, именно так... В общем, он снял номер из двух комнат, на двоих.
Девушку он представил как свою дочь, путешествующую вместе с ним. Она это
подтвердила - служанка клянётся, что добровольно.
- Выглядела ли она напуганной?
- Служанке показалось, что девушка нервничала. Но она поняла это... как
бы это сказать, мистер Холмс...
- Она приняла её за падшую женщину, - резко и грубо сказал Шерлок, -
беспокоящуюся о том, заплатит ли ей клиент и не вытолкают ли их обоих в шею.
Похоже, эта гостиница - просто притон.
- Как и большинство дешёвых гостиниц в Лондоне, - не удержался Ватсон.
- И что же дальше? - не отставал Холмс. - Ночью кто-нибудь слышал
крики, звуки борьбы?
- Нет, ничего подобного.
- Как выглядел номер?
- Как лавка мясника, в которую попал артиллерийский снаряд. Говорят,
всё было в крови, даже стены.
- Очень, очень интересно... Отец знает? - без тени смущения спросил
сыщик.
- Знает... и не знает. Видите ли, - замялся Струццо, - это врачебная
тайна... Но в сложившихся обстоятельствах... если это хоть как-то может
помочь расследованию...
- Помочь расследованию может любая мелочь, - поощрил его Холмс.
- Да, я понимаю... Так вот, господин Эммануил Кросс страдает провалами
в памяти. То есть - он может забыть то, что делал буквально несколько часов
или даже минут назад. Малейшее нервное потрясение способно лишить его памяти
о прошлом.
- И насколько глубоко простираются приступы забвения? - осведомился
Холмс.
- Когда как. Обычно он забывает то, что происходило в течении ближайших
часов. Но бывает по-всякому. Однажды он при мне не узнал собственную дочь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг