"Я не тороплюсь" - осторожно ответил Яшмаа, всё ещё не решивший, стоит
ли продолжать.
"Вот как?" - прогрессор поднял бровь. "Вы ведь не любите Юг. Вам здесь
нечего делать. Разве что... вы ждёте. Кого-то, а скорее - чего-то..."
Ладно, подумал Корней. Всё равно, раз уж начал.
"Знаете старый принцип? Откиньте всё невозможное, и то, что останется,
как бы невероятно оно ни было, будет правдой... Так вот, я подозреваю, что
тела посланника найти невозможно, потому что его здесь нет."
Абалкин понял сразу.
"В смысле - нет на Гиганде?"
"Именно!" - Корней, забывшись, сделал энергичный жест, и тут же
одёрнул себя: со стороны это выглядело нелепо. "Нет на планете. Вообще."
"То есть его убил кто-то из наших?" - брейн-приёмник, как всегда, стёр
интонацию, но чувствовалось, что она была скептической, - "что ж... по
крайней мере, вам не откажешь в смелости. Продолжайте."
"Нет" - решительно ответил Корней. "Исключено. Потому что такая версия
должна была прийти в головы и КОМКОНовцем. Понимаете?"
"Пока нет..."
"Ну как же. Срочный вызов на Базу, сверхглубокое ментоскопирование...
они умеют потрошить мозги. А я с того самого момента на Гиганде
безвылазно."
"Ну и что? Они понимают, что убийца ждёт ментоскопирования и на Базу
сам не явится. Вот и не торопятся. Покопаются в наших данных, найдут
подходящие кандидатуры... и возьмут всех, кого подозревают. Чёрт возьми,
эти идиоты на такое способны" - Абалкин, похоже, забылся и начал
транслировать свои мысли напрямую - "это будет очень некстати..."
"Я вообще не думаю, что Гришу убили" - Корней решил играть в
открытую, - "я думаю, он просто сбежал. Отключил передатчик и дёрнул с
планеты. КОМКОН, скорее всего, знает или догадывается. Теперь у всех нас,
кто с ним долго работал вместе, будут неприятности. Поэтому я хочу
пересидеть какое-то время здесь. Хотя я и не люблю Юг. Но комконовские
спецкомиссии я не люблю ещё больше."
Дверь заскрипела. В щелях шорраха возникли чьи-то мокрые спины:
похоже, дождь зарядил сильнее прежнего.
Заявившаяся в поздний час компания выглядела странновато. Сначала
из-за заборчика появился типичный южный аристократ - высокий, хорошо
одетый, даже с некоторой претензией на щеголеватость. На поясе у него
висели длинные ножны, из которых выглядывала стёртая костяная рукоять. За
ним последовал неприятного вида мужик с топором на длинной рукоятке.
Потом - худощавый в зелёном платье. Замыкал шествие низенький толстячок со
свёртком в пухлых лапках.
"Забавная компания" - обратил внимание Корней. "Четверо. Нехорошее
число."
Число "четыре" на Юге не любили: его звучание напоминало слово
"смерть". В древние времена вчетвером ходили только разбойники или бродячие
жрецы тёмных богов.
Абалкин молчал. Корней испугался, что приёмник опять отключился - но
нет, всё в порядке.
"Не могу поверить" - наконец, сказал прогрессор. "Гриша, насколько я
понимаю, был свинья свиньёй, но на предательство у него не хватило бы
духу."
"Я был знаком с Целмсом" - ответил Яшмаа. "И никогда бы не сказал, что
у него хватит духу".
"Понятно" - тут же отозвался Абалкин. "я тоже был с ним знаком.
Приятнейший человек, не правда ли?"
"Да. Умница он был и прелесть." - Яшмаа упёр взгляд в потолок,
прикидывая, стоит ли углубляться в эту тему.
Дело Целмса было самым крупным скандалом за всю историю КОМКОНа.
Потому что Целмс был единственным, кто не просто закозлил, слетел с
катушек, или просто забил на свою высокую миссию (такое с прогрессорами
случалось более-менее регулярно), а - по заключению КОМКОНовской комиссии -
"целенаправленно и сознательно работал против Земли и её интересов".
Руди Целмс и в самом деле был удивительно милым человеком - мягкая
детская улыбка, ласковые чёрные глаза, короткая щетинка на полненьких
розовых щёчках. Начинал он на Саракше, следователем в хонтийской
контрразведке. На этой должности он даже получил некоторую известность
благодаря ряду усовершенствований, внесённых им в стандартную методику
допроса третьей степени. Потом его перебросили на Арду, разрушенную
экономическим кризисом. Там ему удалось сплотить погрязшую в войнах
аристократию и восстановить какое-то подобие порядка. На Гиганде он сумел
побороть эпидемию "жёлтой лихоманки", причём исключительно силами местных
медиков. А на Земле Гаррета, в качестве генерала Моргульской Империи -
начал и выиграл первую в истории планеты ядерную войну.
Короче говоря, Целмс был из тех людей, которые, если уж берутся за
какую-то задачу, то обязательно находят решение. И непременно воплощают его
в жизнь - наилучшим образом из всех возможных.
Таких обычно опасаются - начальство, подчинённые, коллеги - и общими
усилиями загоняют в глубокую задницу. Но Руди, отчасти благодаря
выдающемуся обаянию, отчасти из-за полной безвредности в карьерном плане
(перспектива административной работы внушала ему неподдельный ужас),
оставался более-менее на плаву.
К несчастью, Целмс не был вовсе лишён честолюбия. У него имелись
амбиции историка-теоретика. Основным предметом его изысканий стали
неклассические варианты теории исторических последовательностей. В какой-то
момент он начал публиковать работы на тему высших ступеней прогресса. Эта
часть теории (в отличии от учения о низших и средних ступенях) мало кого
интересовала: считалось доказанным, что уровня развития, сопоставимого с
земным, может достичь только гуманоидная цивилизация, перешедшая на
коммунистическую ветвь последовательности. Целмс, оперируя очень тонкими
следствиями из общей соционики, нашёл другое решение.
Увы, его разработки были вежливо проигнорированы. Тогда Руди решил
проверить их на практике. Кстати подвернулась длительная командировка на
Саракш, в Островную Империю. Освоившись на месте, Целмс решил, что hic
Rhodos, hic salta, и начал действовать самостоятельно - для начала сдав
островитянам всю земную агентуру.
О том, что произошло дальше, знало в точности только руководство
КОМКОНа. Судя по обрывочным слухам, общество, выстроенное по чертежам Руди,
оказалось страшненьким: неограниченная рыночная экономика в сочетании с
кастовым делением, помноженные на абсолютно чудовищную мораль, породили
крайне жизнеспособную, бурно развивающуюся и очень опасную социальную
конструкцию. Когда Земля, наконец, поняла, что происходит, островитяне уже
вовсю строили боевые нуль-звездолёты...
Какова была судьба самого Руди, тоже никто точно не знал. По тем же
самым слухам, он то ли сгинул в психологических лабораториях КОМКОНа, то ли
покончил с собой на Саракше, то ли просто исчез.
"Целмс был всё-таки того", - наконец, сказал Абалкин. "Чистый разум
без страха и упрёка. Без комплексов и без тормозов. От таких всегда
неприятности. А Струцкий вполне вменяем... даже слишком".
"Не всё так просто" - Корней не отрывал взгляда от потолка. Похоже, по
чердаку кто-то ходил: пузатый мясной пирог на верёвке слегка покачивался.
Новопришедшие тем временем сложили оружие у стены, и рассаживались за
столом - кто как, без особого смысла. Похоже, никто не спешил - во всяком
случае, руки они держали на коленях. Никто их не приветствовал, никто не
пытался подсесть к ним - видимо, знакомцев среди посетителей харчевни новые
гости не завели. Хозяин тоже почему-то не торопился, хотя из-за своей
загородки должен был видеть, что пришли люди и хотят есть.
"Григорий, конечно, совсем не Целмс. У него простые интересы. Бухать
бухашку, курить куришку... хм, мальчить мальчишку..." - попытался сострить
Корней.
Абалкин изобразил нечто вроде улыбки.
"Но на самом деле он очень даже неглуп. Просто за эти годы он слишком
вжился в образ. Привык к своей роли. Настолько, что начал воспринимать её
как свою настоящую жизнь. Здесь он - Его Светлейшее Сиятельство. Для Земли
он вошь на гребешке - рядовой сотрудник КОМКОНа с хорошим послужным списком
и не очень хорошей репутацией. Второе, как мы понимаем, важнее... а сейчас
в КОМКОНе как раз очередной приступ паранойи. Я думаю, приказ о списании
уже подписан. Что потом? В самом лучшем случае - госпиталь на орбите, потом
стол в земной офисе КОМКОНа, причём стол не самый важный - так, закуточек.
Над ним будут сидеть тридцать три начальника. В том числе всякая пацанва,
не нюхавшая полевой работы. И, конечно, психокоррекция - и ему ведь
придётся и на это согласиться... Никуда не денется наш разлакомившийся
зайчик-кролик..."
Корней краем глаза заметил, что мужика с ножом в чёрном углу больше
нет. Нищий осмелел и прилёг на лавку.
"И что бы вы сделали на месте... своего друга?" - на последних словах
Лев Вячеславович слегка запнулся.
"Он мне не друг, но я отдаю ему должное. Что сделал бы? Повесил на
орбите свой собственный корабль. Несколько лет подряд набивал бы его всякой
земной техникой, которая мне может понадобиться. Наводил бы справки о новых
планетах. Нашёл бы подходящую. С гуманоидной цивилизацией. Такую, чтобы
КОМКОН не поставил её себе в план в течении ближайших тридцати-сорока лет.
Чтобы было куда сделать ноги... Сначала надо вытащить из головы компьютер.
Это, кстати, просто" - Корней дотронулся до основания черепа, где под кожей
чувствовалось небольшое вздутие - "разрезать кожу и посильнее дёрнуть".
Из-за стола раздался мощный храп. Корней осторожно скосил глаза.
Оказывается, это индийский гость, свесив голову на грудь, шумно втягивал
воздух носом. Изо рта у него свисал кусок недоеденного мяса.
Ничего себе. Надо же так набраться.
"Наши компьютеры напрямую соединены с нервной системой" - заметил
Абалкин, - "просто выдернуть эту штуку из головы нельзя. Гарантирован
тяжёлый шок".
"Ну да, я в курсе. Поэтому он сначала закинулся какой-то наркотой" -
продолжал Корней, - "Нашёл себе местного сообщника... хотя бы местного
знахаря с элементарными хирургическими навыками. Который напоил его
каким-нибудь отваром... благо, Струцкий местной наркоты не боялся, даже
уважал кое-какие травки... усыпил, разрезал кожу на шее и вытащил
компьютер. И раздавил тяжёлым гавнодавом. А когда Гриша пришёл в себя -
всё, свободен, прости, Земля, прощай, Гиганда, я сам буду ковать своё
маленькое счастье..."
"Куда же он делся?"
"Космос - очень большая вещь. Думаю, мы о нём долго ничего не услышим.
Но что-то мне подсказывает, что он сейчас неплохо себя чувствует."
"Всё это слишком рационально" - заключил Абалкин. "Послушать вас, так
у каждого прогрессора в предпенсионном возрасте есть резоны махнуть куда
подальше... Ну, не у каждого - но у многих. Есть же психологические
барьеры... какие-то ограничения. Некоторые вещи мы не делаем, просто потому
что мы иначе воспитаны."
"Дело Целмса..." - Яшмаа чувствовал, что его прорвало. "Целмс показал
нам всем, что можно сделать, если ничего не бояться. Гриша как-то
говорил..."
"Вы с ним беседовали на эти темы? Он что, одобрял Целмса?" -
поинтересовался Абалкин.
Корней решил несколько сдать назад: подозрительность вспыхнула в нём с
прежней силой. Не наговорил ли он лишнего?
"Нет, конечно" - бросил он. "Кто ж его одобряет. Но определённое
впечатление... Хотя ладно, не будем гадать. Я всё-таки думаю, что Струцкий
теперь сидит на какой-нибудь небольшой планете, заселённой гуманоидами. Не
слишком высокоразвитыми, конечно. Где-то в первой трети исторической
последовательности, не выше раннего капитализма. Чтобы всё продавалось и
покупалось. Наверное, они любят золото. Золота у Гриши сколько угодно,
полевой синтезатор - отличная штука. Внешность он тоже, небось, изменил...
он всегда хотел выглядеть помоложе..."
Он почувствовал, что Абалкин его не слушает, и сердито замолчал.
Хозяин заведения выпятился из-за шорраха, осторожно неся огромное
блюдо с какой-то стряпнёй, закрытое крышкой. Держал он его обеими руками -
что, вообще говоря, было не принято.
"Вот оно" - даже в обесцвеченном компьютером голосе прогрессора
чувствовалось напряжение.
"Что?" - переспросил Яшмаа.
"То, о чём я вам говорил. Сейчас он будет это раздавать всем. Не
вздумайте отказываться, обязательно берите."
"В чём дело?" - Корней вытянул шею, рассматривая блюдо.
"Берите, иначе мы очень рискуем" - Абалкин явно нервничал. "Сейчас вы
сами всё поймёте... умоляю, осторожнее только".
Нищий вылез из своего угла и пополз на коленях к хозяину. Коней решил
было, что тот отпихнёт попрошайку, однако тот приоткрыл крышку блюда и
швырнул нищему лепёшку-птуту. Тот поймал её в воздухе.
"А, богослужение" - протянул Яшмаа. Он принимал участие в нескольких
южных богослужениях. Да, Лев прав: лепёшку придётся-таки съесть.
Через несколько минут хозяин склонился над ним. Молча протянул птуту.
Компьютер взвыл ещё до того, как Корней сомкнул зубы.
"Ешьте!" - безмолвный приказ Абалкина был до того решительным, что
Корней немедленно откусил от лепёшки. Потом застыл с набитым ртом.
"Лев, эта штука отравлена!" - в панике протранслировал он. "Какая-то
южная дрянь. Что делаем?"
"Ничего особенного, моя тоже отравлена... Ешьте, быстро" - Корней
невольно подчинился: проглотил кусок, потом другой, третий.
"Что это всё значит?" - Яшмаа покосился на невозмутимого хозяина,
продолжающего раздавать лепёшки. "Что тут происходит? Массовое убийство?"
"Нет. Это типа снотворного. Они хотят нас вырубить. Сидите тихо."
Компьютер сообщил, что состав яда проанализирован, опасность средняя,
антидот уже поступил в кровь, расход микрокапсул - пять процентов...
"Лев, да что тут делается, чёрт возьми?" - Корней понимал, что его
охватывает паника, но ничего не мог с этим поделать.
Абалкин вёл себя странно - мотал головой, закатывал глаза, потом
как-то осел на лавке кулём.
"Делайте вид, что вы отравлены. Потом затребуйте у компа снотворное,
минуты на три".
Корней решил послушаться, и закрутил головой.
Лев Вячеславович мягко повалился на гальку. Тут же из-за стола встали
двое: давешний аристократ и худощавый. Аристократ задрал Абалкину веко,
посмотрел зрачок. Проверил пульс. Потом оба взяли тело под микитки и
оттащили к стене. Положили на пол.
Яшмаа понял, к чему идёт дело, и дал компьютеру команду на экстренное
пятиминутное усыпление.
Очнулся он уже на полу.
В харчевне стояла нехорошая, злая тишина. Было слышно только тяжёлое
человеческое дыхание, бульканье кипятка (похоже, на кухне поставили на
огонь котёл), да потрескивание смолы в кэтэр.
Потом откуда-то из-за стены раздался скрип ворота.
"Не открывайте глаза" - раздался в голове голос Абалкина. "У вас есть
камера? Включите. Это любопытно. На светильник наведите."
Корней включил камеру в брови и сфокусировал изображение на
светильнике.
Бронзовый лик императора ощутимо покосился.
Потом одна свеча выпала из чашечки, упала на пол, погасла. Подбирать и
зажигать её снова никто не стал.
"Вот оно как" - непонятно сказал Абалкин. "Смотрите внимательно,
сейчас начнётся".
Скрип повторился. Нагон-Гиг Большеротый дернулся раз, другой, после
чего перевернулся подбородком кверху.
Вторая свеча полетела на пол, несколько секунд горела, треща и
разбрасывая капли смолы, потом тоже погасла.
Стало темно - только огоньки плошек немного светили.
"Конец алайскому праву" - прокомментировал Абалкин - "в одном,
отдельно взятом храме".
"Храме?" - тупо переспросил Яшмаа.
"Ну да. Харчевня, заодно и храм. Южане - практичный народ: едят там,
где молятся. За молитвой они, впрочем, тоже едят. Сейчас убедитесь."
Внезапно раздался глухой удар, потом - нечто вроде захлёбывающейся
икоты.
Вспыхнул огонь: это был факел. Похоже, в обмазку добавили какую-то
соль: пламя было ярко-зелёным. Потом загорелся другой огонь, на этот раз
красный.
Перевёрнутое лицо императора в свете факелов показалось Корнею странно
знакомым. Он немного напряг память, и понял - очень похожее перевёрнутое
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг