после чего получил должность помощника капитана на маленьком грузовозе. За
три года коммерческих полётов Арон скопил небольшую сумму денег, которая
позволила ему доучиться до капитана. Однако, хорошая работа всё никак не
подворачивалась, и Арон сделал глупость: подписал контракт с агентом
султаната D2CFF, который сманил молодого капитана на вольные хлеба.
Как обычно на султанском флоте, оплата производилась по очковой
системе - неплохая сумма в целом за рейс, и вычеты за каждую провинность.
На первом рейсе Арон кое-что заработал, зато после второго - ему дали
скверный корабль и нещадно штрафовали за любую мелочь - вышел в минус.
Здесь бы ему и следовало завязать, но он заупрямился, и пошёл в третий
рейс, из которого уже не вернулся: представитель султана на борту насчитал
ему немыслимые штрафы и объявил неоплатным должником - что означало
бессрочное рабство на D2CFF. Самого Арона об этом факте уведомлять не
стали: его личный биочип был дистанционно отключен в тот момент, когда
молодой капитан лежал в анабиозной камере после гиперперехода.
Замороженное тело упрямца было отправлено в султанат, где его, скорее
всего, ждала бы недолгая и невесёлая жизнь. Однако, в тот момент власть в
системе очередной раз переходила из рук в руки, что привело к неразберихе.
В результате тело Коффе с приклеенными к ноге документами спихнули на
орбитальный склад брёвен, предназначенных для продажи Бюро. Там оно
пролежал лет сорок, пока проходивший мимо корабль Бюро не купил весь склад
оптом.
Всё это время Арон провёл в анабиозе, даже не подозревая о своих
злоключениях.
Поэтому он сильно удивился, когда открыл глаза и увидел свои руки в
наручниках. Через минуту выяснилось, что его ноги связаны какой-то
верёвкой - судя по всему, позволяющей ходить, но только маленькими шажками.
По-настоящему ошеломительные новости сообщил ему невысокий блондин с
кобурой теплового пистолета на поясе.
Блондин назвался Оскаром Кралевским, и сообщил, что Коффе был извлечён
им из грузового отсека бревновоза, после чего разморожен. Разумеется, это
было абсолютно незаконно. Впрочем, то же самое можно было сказать и о
прочих действиях и намерениях этого человека.
- Я собираюсь захватить этот корабль, - буднично, как будто речь идёт
о мелкой неприятности, заявил Кралевский, - а ты мне в этом поможешь. Если
твои документы не врут, ты был капитаном. То есть знаешь, как устроены
схемы управления. Мне нужно, чтобы ты помог мне с центральным компьютером.
- Бред какой-то, - Коффе попытался потянуть время, - ты хоть себе
представляешь, что это такое - захватить корабль? Куда бы ты не полетел,
тебя найдут. Знаешь, что с тобой сделают потом?
- Захватить корабль? Элементарно, - осклабился блондин, - я не
понимаю, почему это никому не приходило в голову раньше. Для начала надо
остаться единственным человеком на борту. Это просто. Перед началом
гиперперехода весь экипаж ложится в заморозку. В принципе, это обязательно
для всех. Но я не ложился. И так уж получилось, что это не вызвало никаких
подозрений... долго объяснять, почему. А дальше всё просто: достаточно
отключить или сломать какую-нибудь важную корабельную систему. В частности,
важными считаются все системы поддержания биологического цикла. Я испортил
то, в чём разбираюсь: вторичную переработку органики. Я, видишь ли, местный
говнокрут.
Арон невольно поморщился.
- Автоматика корабля, - Кралевский, казалось, ничуть не обижен, -
очень тупая штука. Как только до неё доходит, что какая-то система
неисправна, центральный компьютер блокирует гиперпереход. Дальше
размораживается специалист, отвечающий за сломавшуюся систему. То есть я.
Но меня-то в камере нет. Тогда система думает, что я уже на месте и
героически чиню поломку. Она даёт мне трое суток на то, чтобы всё
исправить. На этой стадии, между прочим, она отключает все замки во всех
инструментальных и складских отсеках: когда идёт ремонт, мало ли что может
понадобиться. В результате я добыл себе плазменный резак. С его помощью я
вскрыл отсек с оружием и всяким полицейским оборудованием. Что меня, сам
понимаешь, очень порадовало... Однако, если ничего не меняется, компьютер
будит весь экипаж. А ты, наверное, уже догадался, где сейчас находится весь
экипаж? Правильно: мёрзнет в очень отдалённом уголке трюма. Плохо то, что
эта дрянь через трое суток перейдёт на автопилот, отключит управление с
пульта, и пошлёт сигнал бедствия. Это не входит в мои планы. Так что -
помоги мне перехватить управление центральным компьютером.
- А если я скажу "нет"? - Арон незаметно потянулся, проверяя крепость
наручников. Те не поддались.
- Пойдём, посмотрим, - нехорошо улыбнулся говнокрут. - Осторожнее
только шевели ногами.
Арон кое-как доковылял до капитанской рубки.
То, что он там увидел, ему совсем не понравилось.
- Вот, - Кралевский показал на привязанный к креслу труп в белом
кителе с прожжённой дырой в животе и красной безглазой лепёшкой вместо
лица, - капитан этого корабля. Его я разморозил первым. Сначала он очень
грубо со мной разговаривал, а потом попытался на меня напасть. За это он
был наказан. Тепловой пистолет на минимальной мощности. Сначала личико,
потом животик. Оказывается, человек с поджаренными внутренностями живёт ещё
довольно долго... Вот этого, - Кралевский пнул ногой ещё один труп,
валяющийся на полу, - я вытащил из грузового отсека. По документам он
проходил как астрогатор. Но его заготовили чуть ли не сто лет назад. Так
что он не смог разобраться в этой модели. Я бы заморозил его снова, но он
стал сопротивляться... пришлось пристрелить. Ещё один из груза сумел
убедить меня, что он не пилот, а техник, хотя по документам проходил как
пилот. Я решил ему поверить, снова заморозил, и вернул тело на место, так
что тут его нет... Этот, - третий лежал у порога, обгоревший череп облипала
полопавшаяся кожа, - был штурманом боевого корабля. Кажется, верил в
присягу. Или был запрограммирован на подсознательном уровне. Второе
вероятнее. Так или иначе, хотел послать сигнал о помощи. Я бы, конечно, сам
не успел бы сообразить, что такое он там химичит, но я размораживаю
кандидатов по двое. И перед тем, как подпустить их к компьютеру, объясняю
каждому, что если другой всё-таки успеет нагадить, на тот свет отправятся
оба. Причём умирать они будут очень медленно, - он выразительно посмотрел
на то, что осталось от капитана. - Так что его напарник меня вовремя
предупредил. Кстати, познакомьтесь, - Кралевский показал на тощего негра,
прикованного наручниками к пульту управления, - вы коллеги. Этот когда-то
был султанским пилотом, как и ты. Имя у него - язык сломаешь. Зато он
разумный человек, и ему не хочется умирать так, как умерли эти. Он
разбирается в компьютерах и присмотрит за тобой, Арон. Имей в виду - я
очень, очень не хочу поджаривать тебе внутренности... Но если ты сделаешь
какую-нибудь глупость, я тебя зажарю. А теперь займись делом. Мне нужен
полный доступ к системе.
- Н-да... А что с нами будет потом? - спросил Коффе, чувствуя, что его
голос предательски дрожит.
- Ничего страшного, если всё будет сделано как надо. Скорее всего, я
тебя снова заморожу и положу на прежнее место. Если ваши тела когда-нибудь
найдут, то, скорее всего, груз поступит в распоряжении Бюро. Так что ты
рано или поздно долетишь до какой-нибудь грязной аммиачной планеты, где и
проведёшь остаток жизни. Но тебя туда, собственно, и везли. Всё
по-честному. Ну, а если ты будешь вести себя разумно и мне понравишься, я
оставлю тебя при себе. Может быть. Не обещаю. Приступай. Извини, конечно,
за наручники, но нам обоим так будет спокойнее.
Через четыре часа центральный компьютер был обезврежен, а его
электронные недра - полностью открыты. Коффе попытался было разок сделать
одну хитрую штуку, но поймал на себе отчаянный взгляд негра, и понял, что
лучше даже не пробовать.
- Куда мы летим? - выдавил из себя Арон, когда Кралевский уселся за
пульт.
- Никуда, - любезно ответил Оскар, блокируя систему управления
двигателями Дейкстры. - Это конечная станция.
*
- Всё, - мрачно сказал негр, ощупывая сырую бледную руку покойника. С
синих ногтей стекала вода.
Ещё полчаса назад это тело лежало на складе, и было готово к
оживлению. Размороженное вне анабиозной камеры, оно превратилось в сырое
мясо.
- Мне очень жаль, - вздохнул Кралевский, - но я не могу допустить,
чтобы моя монополия была подорвана.
Он отклеил от ноги покойника пакет с документами.
- Оператор биологических систем замкнутого цикла. Сколько же
понаделали говнокрутов, подумать страшно, - он кивнул головой в сторону
складских помещений. - Это у нас который?
- Двадцать четвёртый, - с запинкой ответил негр.
- Я хочу задать вопрос, - подал голос Арон. - Ну... ты понимаешь,
какой.
Кралевский ухмыльнулся.
- Только не говори, что тебя интересуют мои мотивы.
- Да... - смутился Арон, - честно говоря, я про это. Слушай, ну зачем
тебе всё это понадобилось? Это что, какая-то месть? Тебя что, очень
доставали ребята из экипажа? Ну ты же знал, как относятся к говнокрутам на
борту? Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?
- О да, прекрасно понимаю. Я убил нескольких человек, некоторые из них
умерли не самой лучшей смертью. Дальше я собираюсь продолжать в том же
духе. И что? Это очень плохо? Да, это очень плохо. Это просто ужасно, не
правда ли? А меня наняли в этот рейс в один конец. На обратный билет моей
зарплаты не хватило бы. Меня собирались выкинуть на какой-нибудь дерьмовой
планетке с парой кредитов в кармане. Где меня зарезали бы ещё в космопорту.
- Ну ты ведь на это пошёл? Это твой свободный выбор, - повторил Арон.
- Выбор? У таких, как я, никогда не бывает выбора, - Оскар подтащил к
себе следующего покойника, - но дело не в этом. Я делаю то, что намеревался
сделать с самого начала. Я не истеричная барышня.
- Ну, теперь-то я понимаю, что ты крутой, - осторожно сказал Коффе. -
В таком случае, ты хочешь срубить бабки?
- Бабки? - Оскар мечтательно растянул толстые губы. - О нет. Меня не
интересуют бабки. Меня интересует исключительно власть.
*
Властью Оскар начал интересоваться примерно с тех самых пор, когда
впервые задался вопросом, почему вокруг него столько людей, так похожих на
него внешне. Родители на этот вопрос удовлетворительного ответа не дали. По
правде говоря, они вообще были не очень-то разговорчивы: отец предпочитал
общение с бутылкой, а мать - с влагалищным стимулятором. Первым детским
воспоминанием Оскара был захлёбывающийся храп пьяного отца и страстное
мычание матери: неутомимый приборчик ублажал её утробу слабыми токами.
Впоследствии эти звуки он слушал каждую ночь - на протяжении всех
четырнадцати лет жизни под родительским кровом.
Он довольно рано узнал, что появился на свет по решению суда, в
качестве живого орудия наказания. За десять стандартных месяцев до рождения
Оскара его будущий папаша, господин Винсент Кралевский, безработный
биоинженер, попытался незаконным образом перепрограммировать свой личный
биочип. На суде он признался, что хотел нелегально заморозиться лет на
двести: он надеялся, что века через два в Галактике снова начнётся
экономический бум. Суд, заваленный подобными делами, отнёсся к преступнику
снисходительно, предложив выбирать между большим штрафом и обзаведением
ребёнком. Винсент Кралевский сравнил предполагаемые потери, понял, что
ребёнок обойдётся дешевле, и выбрал второе.
Чадолюбие властей было обусловлено всё той же борьбой за статус
планеты. Согласно галактическим стандартам, система с рейтингом B должна
была иметь не менее чем тридцатимиллионное коренное население. На
единственной планете B7BDFJ проживало двадцать восемь миллионов человек, из
которых десять миллионов не имели ни работы, ни шанса её получить в
обозримом будущем. Остальные восемнадцать миллионов кое-как поддерживали
основные производства в более или менее пристойном состоянии. Размножаться
в таких условиях никому не хотелось. Но, поскольку кризис обещал быть
долгим, власти планеты старались всеми правдами и неправдами сохранить хотя
бы подобие воспроизводства: рейтинг "В" уже давно стал священной коровой
местной политики. Поэтому большая часть детей была штрафными, так что Оскар
не был исключением.
Что касается собственной внешности, то ответ на свой вопрос Оскар
нашёл в мало кем читаемых книгах по истории системы. B7BDFJ заселялась ещё
во времена ранних макгрегоровских движков, когда полёты между звёзд могли
продолжаться даже не годы, а десятилетия. Путь до B7BDFJ с Земли занимал
десять лет. Первая партия поселенцев обычно была единственной и последней.
Поэтому, когда на борту звездолёта по непонятной причине вышли из строя две
анабиозные камеры из трёх, а третья перестала работать уже на планете - как
раз когда успели разморозить женщин и детей - разбираться в происшествии
было некому, да и незачем. В конце-то концов, ничего непоправимого не
произошло: неразмороженных просто отправили на орбиту дожидаться либо
починки камеры, либо другого корабля.
Впрочем, некоторое количество мужчин всё-таки успели оживить. Дотошный
Оскар даже просмотрел несколько десятков личных дел счастливцев: почему-то
все они оказались красивыми юношами.
Так или иначе, осваивать планету пришлось женщинам и подросткам,
опекаемых немногочисленным мужским начальством - из числа тех, кто
бодрствовал в момент приближения к системе. Разумеется, людей не хватало, и
начальство постановило, что первой и главной задачей - помимо обживания
планеты - является усиленное размножение. Каждая женщина обязана была
родить как минимум пятерых. Каждый мужчина имел право оплодотворить любую
понравившуюся ему женщину. Попытка избежать радостей материнства каралась
лишением прав - в том числе права на личную неприкосновенность и на оплату
труда. Судя по всему, некоторые пользовались своими правами охотнее прочих.
В их числе, видимо, был и тот губастый белобрысый урод, - скорее всего, из
начальства средней руки - который оставил несмываемый жирный след в
генофонде системы.
Оскар, глядя в зеркало, часто представил себе, как его отдалённый
предок зажимает в узком коридоре очередную нераспробованную бабёнку, берёт
её пухлыми пальцами за дрожащий подбородок и цедит: "вечером, не
опаздывать, без косметики, и чтобы там всё было чисто". У бабёнки оставался
час, чтобы всплакнуть, помыться, подбрить нужные места, и проглотить
какое-нибудь возбуждающее снадобье, чтобы не было так противно... В число
осчастливленных губастиком попала и прабабка Оскара. Судя по сохранившимся
документам, она была законопослушной женщиной: она добросовестно произвела
на свет пятерых детей, прежде чем её пристрелили при попытке бежать с
планеты на случайном грузовом звездолёте-автомате. Непонятно, правда, на
что она рассчитывала: даже если она сумела бы проникнуть на борт и улететь,
номер её персонального биочипа довольно скоро стал бы известен всем
компьютерам обитаемой Галактики. Скорее всего, она просто свихнулась.
Впрочем, этими изысканиями Оскар смог заняться только после
четырнадцати, когда срок отцовского наказания закончился. На следующий же
день после этого отец выдал Оскару пластиковый контейнер с его вещами, а
мать немного посидела в сети и нашла адрес дешёвой гостиницы. Это было
чем-то вроде благодарности за то, что в течении всех этих лет он не
доставлял им особых хлопот.
К тому времени Оскар уже успел поучиться в школе, покрутиться возле
космопорта, пережить короткую и безнадёжную любовь к девочке Юне, первый и
последний раз в жизни подержать в руках деньги, спустить их в баре
"Кассиопея", а также совершить неудачную попытку демонстративного суицида,
потерять в пьяной драке несколько зубов, ну и окончательно осознать, что в
этом мире ему ничего не светит.
Под этим самым "светит" Кралевский в разное время понимал разное.
Сначала он, как и все, мечтал о работе, деньгах, женщинах, и прочих
нехитрых радостях. Дальнейшая эволюция его эмоциональной сферы была, в
общем-то, предопределена: сначала снижение планки претензий, потом попытки
как-нибудь вырваться, потом смирение и тихое пьянство в качестве главного и
единственного хобби. Была, правда, крохотная надежда на большее: каким-то
чудом получить работу, обзавестись постоянной женщиной, завести семью,
приобрести собственность - то есть приподняться сантиметра на два над
средним уровнем, и всю оставшуюся жизнь трястись от страха всё это
потерять. У Оскара были некоторые шансы на нечто подобное. Однако, к тому
моменту это всё его уже не интересовало.
Сперва он просто читал книжки и шарил по межпространственной сети в
поисках редких сведений. Его привлекали истории - правдивые и вымышленные -
о том, как разного рода ловкачи и смельчаки устраивали свою судьбу, обходя
законы Галактики и с презрением плюя в пасть химере совести. Звёздные
магнаты, удачливые спекулянты, правители в тоталитарных мирах - про них
Оскар готов был читать, слушать и смотреть бесконечно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг