предъявить в случае чего. Козырёк, правда, слабенький, но других успехов у
него сейчас нет.
- В таком случае, скандал с нашим участием ему тем более не нужен. Он
отдаст этот козырь, чтобы ещё немножко посидеть в мягком кресле. Присылайте
препарат. Или вы испугались? Лучше скажите мне это. Прямо сейчас. Мне тоже
не хочется травить себя понапрасну.
Бромберг продолжал крутить цилиндрик.
- Я воюю с КОМКОНом дольше, чем ты прожила на свете, девочка, и каждый
раз до смерти пугаюсь... Но будь спокойна, такого случая насыпать им соли
на хвост я не упущу. Не в этом дело. Возможно, это прозвучит пошло, но я
опасаюсь за твою карьеру. Институт - та ещё клоака. После такого скандала
они тебя съедят живьём.
- Возможно. Но у меня нет других вариантов. Вы мне дадите препарат или
нет?
- Дам. Твои нуль-координаты те же?
- Те же. Не тяните.
Профессор красивым жестом подбросил цилиндрик в воздух, и тот исчез.
Через мгновение Майя услышала звон.
Она отключилась, и увидела перед собой разбитую чашечку. В луже
разлившегося кифа лежал красно-белый металлический цилиндрик.
Майя снова переключилась на внешнее изображение.
- Вы мне чашку разбили, - пожаловалась она. - Саксонский фарфор,
восемнадцатый век. Единственная ценная земная вещь, которая у меня была.
- Посуда бьётся - к счастью... - рассеянно заметил Бромберг. - Вот
что, - наконец, решился он. - Если тебя всё-таки выпрут из института, я
возьму тебя к себе. Можешь передать это Сикорски, когда он потребует тебя к
ноге.
- Что-то мне кажется, что это случится очень скоро. Я жду вызова на
станцию со дня на день, потому и спешу. А насчёт научного руководства...
Очень благородно с вашей стороны. Только учтите: даже если я соглашусь, это
не означает, что я буду проводить ночи в вашей постели.
- Перестань. Я на это и не рассчитывал. Но вообще-то, ты слишком
бережёшь свои прелести. Небось, на Арбинаде ты куда любвеобильнее.
- А как ещё, если на Земле это единственный способ делать карьеру? Do
ut des.
- Не забывай иногда dare.
- Dare, да не даром. Всего наилучшего, профессор Бромберг.
Женщина отключилась, и вместо кабинета вокруг неё сомкнулись стены
беседки.
Осколки любимой чашки лежали перед ней, чем-то напоминая хорошо
обглоданные куриные косточки. Майя опять подумала, что единственная
неприятная особенность местной культуры - вегетарианство. Иногда ей до боли
в желудке хотелось жареных куриных крылышек в остром соусе.
Она ещё немного поразмышляла, стоит ли восстанавливать чашку, и каким
способом это лучше сделать. Пришла к выводу, что достаточно обычного
молекулярного резца, чтобы срастить осколки - после чего небрежным
движением смахнула их со стола.
Орбита четвёртой планеты системы ЕН-2355 (Арбинада), станция
наблюдения "Артур-3000", 25 декабря 147-го года.
Рудольф Сикорски оторвал, наконец, взгляд от экрана. Лицо его было
тёмным от ярости.
- Dreckschwein! Miststueck! - бросил он в лицо сидящей перед ним в
кресле женщине. - Freches Luder!
- Очень любезно с вашей стороны, Рудольф. И это всё, что вы мне хотели
сообщить? - женщина пододвинула к себе пластмассовую вазочку с вишнями,
выбрала крупную ягоду, оторвала от плодоножки. Съела.
- Нет, не всё, - Сикорски слегка успокоился - во всяком случае, он
прекратил материться и перешёл на интерлингву. - Пока не знаю, устраивать
ли внутреннее расследование, или решить вопрос самому. Ты облажала мне
операцию, Майя.
Она старалась не смотреть по сторонам: уж больно убого выглядела
стандартная станционная каюта. Единственным её украшением был, пожалуй,
огромный круглый иллюминатор, в котором плавал зелёно-голубой диск
Арбинады.
- Устраивать расследование - глупо с вашей стороны, - женщина
наклонилась над ковром и выплюнула обсосанную вишнёвую косточку. Коротко
рыкнула система очистки, и косточка исчезла.
- То есть ты признаёшь, что саботировала операцию? - зло прищурился
Сикорски. - Очень хорошо.
- Нет, не признаю, - Майя по-кошачьи улыбнулась. - Давайте посмотрим
на факты, Рудольф. Три года назад я, в качестве сотрудника Института
Экспериментальной Истории, намеревалась провести ряд полевых исследований
на Арбинаде. Моя специализация - нетрадиционные общества середины
исторической последовательности, и меня заинтересовала Арбинада как
уникальный случай нестандартного позитивного развития. Первоначально речь
шла о кратковременных изысканиях. Однако, получить разрешение на них мне
почему-то никак не удавалось. В конце концов, выяснилось, что его получение
тормозится на уровне КОМКОНа. И что решить мою проблему может некий Рудольф
Сикорски.
- Какая наивная девочка, - желчно заметил Сикорски. - Все вы,
научники, прекрасно знаете, что за вами присматривают. И кто именно.
- Я просто излагаю свою версию событий... Итак, мы встретились, и вы
намекнули мне, что условием допуска на планету будет моё добровольное
сотрудничество с КОМКОНом. Кстати, тогда вы были куда любезнее, чем сейчас.
- И ты подписалась на добровольное сотрудничество. Ты повязана,
милая, - Сикорский ковырнул пальцем клавиатуру, посмотрел на экран, и
результатом остался недоволен.
- Одним из условий моего допуска к полевой работе, - продолжала
Майя, - было осуществление разовой спецоперации на планете Арбинада.
Спецоперация, в частности, предполагала передачу аборигену изделия,
изготовленного по земным технологиям, что категорически запрещено
специальным решением КОМКОНа...
- Du hast grosse Maul! Что кому запрещено, а что нет - с этим мы
как-нибудь разберёмся без бабёнок.
- Ну да, разумеется. Ваши запреты пишутся в основном для внешнего
употребления... Во всяком случае, я в точности выполнила все ваши
инструкции. Я нашла подходящего аборигена и передала ему устройство,
конкретнее - малогабаритный полевой синтезатор "Мидас-3" со встроенной
функцией искусственного интеллекта, контролирующего экономическое поведение
объекта разработки. Результатом операции должно было стать разрушение
экономического строя планеты, с целью установления на Арбинаде
классического феодализма земного типа...
- Это мы, пожалуй, пропустим, - функционер принялся рассматривать
что-то на экране.
- Я осталась на планете в статусе наблюдателя. Меня заинтересовала
уникальная культура Арбинады, и я хотела её подробно изучить - до того, как
она исчезнет. Скорее всего, Арбинада станет темой моей докторской
диссертации.
- Скорее всего, у тебя не будет никакой диссертации. Тебя отстранят от
исследований, - Сикорский, не глядя, ткнул пальцем в клавишу. Компьютер
обиженно запищал.
- Не торопитесь, Рудольф. Хочу подчеркнуть, что я не совершала ничего,
выходящего за пределы необходимого минимума вмешательства. Я не передавала
аборигенам предметы, изготовленные на Земле или по земным технологиям, не
сообщала им знаний, которыми они не обладали, не вмешивалась в
политические, экономические или культурные процессы на планете. С точки
зрения аборигенов, я веду жизнь богатой гонгурской женщины, проводящей
молодость в развлечениях...
- В основном таскаясь, - не удержался функционер. Он был зол, и не
пытался этого скрыть.
- Вы ведь не собираетесь учить меня морали? - спокойно сказала
женщина, беря ещё одну вишню из вазочки. - Я ещё не забыла кое-каких
подробностей нашего знакомства...
- Тебе это самой нравилось, Dirne, - огрызнулся Сикорски.
- Короче говоря, - закончила Майя, - я не сделала ничего, выходящего
за рамки дозволенного. Поэтому я не понимаю, в чём состоят ваши ко мне
претензии, - она откинулась в кресле и положила ногу на ногу.
- Не прикидывайся дурочкой. Ты сорвала операцию. Ты подучила этого
своего любовничка, купчишку...
- Сервин был одним из крупнейших негоциантов планеты, - рассеянно
заметила женщина. - И он мне нравился.
- Ты подучила его, как обмануть искусственный интеллект синтезатора и
сорвать нам операцию. Ты промыла мозги этому вонючему аборигену, своему
любовничку, чтобы он провёл против нас контрмероприятие. Ты же её и
спланировала.
- Использование лёгкого гипноза наблюдателям разрешено, - пожала
плечами Майя. - Но доказать здесь ничего нельзя, не так ли? Насчёт
остального - ну, может быть, я что-то шептала ему во сне... А может быть, и
нет. Если вы ещё не поняли: я намерена рассматривать ваши претензии только
с точки зрения их законности. Я ничего не нарушила.
- Dumme Quatschtante, меня не интересует, нарушила ты что-нибудь или
нет! - Сикорски снова начал терять терпение. - Ты хоть понимаешь, что
теперь тебя никогда не пустят дальше лунной орбиты? Повод найдётся. Мы тебе
его устроим.
- А вот профессор Айзек Бромберг считает иначе, - невинно опустив
ресницы, промурлыкала Майя. - Он, кстати, очень заинтересовался моей
работой. И даже рассматривает возможность научного руководства...
- Значит, ты спуталась с Бромбергом? - глаза Сикорски сверкнули. - Что
ж, вполне ожидаемо. Старый диссидент, ненавидит КОМКОН. Неприятен, но не
слишком опасен. А вот закрыть тебе доступ на планету мы теперь имеем полное
право. И не только формальное, но и моральное. Связаться с Бромбергом - это
предательство, девочка. Самое настоящее предательство. Ты ему дала?
- Вас интересует только это? Вы ещё не знаете некоторых важных
деталей, связанных с деловой частью нашего сотрудничества.
- Меня не интересует, кому ты... - функционер осёкся. - Чёрт с ним, с
Бромбергом, с ним мы ещё разберёмся. Ответь мне сначала на один вопрос.
Зачем ты это сделала? Просто скажи - зачем?
Майя в задумчивости закусила нижнюю губку. Помолчала. Потянулась за
вишенкой, потом передумала.
- Я хочу закончить своё исследование, - наконец, сказала она. - А вы
отнимаете у меня объект наблюдения.
- То-то и оно. Для тебя это объект наблюдения, - Сикорски крутанулся в
кресле. - Ты смотришь на них со стороны, даже когда живёшь среди них.
Арбинада для тебя - заповедник, где живут красивые зверюшки. А мы
рассматриваем жителей любой гуманоидной планеты как своих будущих
сограждан. Как часть единого космического человечества, уж извини за пафос.
- Какая высокая честь! Вот только для того, чтобы её заслужить, они
почему-то должны проплавать пару столетий в дерьме, - Майя чуть зевнула,
показав ровненькие беленькие зубки, - в дерьме с кровью. Без этого мы никак
не можем признать их частью космического человечества, не так ли?
- Только не думай, что мне это нравится. На самом деле я всё
понимаю, - Сикорски заговорил мягко, вкрадчиво, досылая голосом теплоту. -
Красивая планета, симпатичные жители, очень гармоничная цивилизация. И
бросать всё это в грязь стандартного средневековья... К сожалению, мы не
умеем работать с мирами средней части исторической последовательности,
которые не описываются базовой теорией феодализма. Понимаешь? Не у-ме-ем.
Мы должны им дать свою историю, свой разум, чтобы им помочь.
- Иногда мне кажется, что и Земле когда-то тоже так помогли, -
рассеянно заметила Майя.
- А нам нужно вывести эту планетку на коммунистическую ветвь, -
напирал Сикорски. - Потому что иначе их ждёт катастрофа. Такая же, какая
происходила на всех населённых гуманоидами планетах, куда мы не успели
добраться вовремя. Человек - нестабильный вид, и ты это прекрасно знаешь.
Земле просто повезло. Мы - уникальное исключение из общего правила. Мы
прошли все точки самоуничтожения и выжили. Теперь мы должны помочь выжить
другим. В конце концов, Арбинада - планета основной гуманоидной
последовательности. Это люди, такие же, как мы. У них те же гены. Мы
обязаны им помочь. Даже если эта помощь на первый взгляд кажется...
несколько болезненной.
- Арбинада - не меньшее исключение из правил, чем Земля, - возразила
Майя. - Им, похоже, повезло ещё больше, чем нам. Меня, как исследователя
цивилизаций, интересует, как они будут развиваться дальше.
- Неужели тебе это непонятно? Их ждёт многовековая стагнация, потом
деградация. Такие райские мирки нам уже попадались.
- Они занимаются наукой, богатеют, совершенствуют свои технологии, -
не уступила Майя. - Такого вам ещё не попадалось, и вы это знаете.
- Ну и как, по-твоему, они перейдут к капитализму? - усмехнулся
Сикорски. - Как преодолеют первый индустриальный барьер? Ты вообще
представляешь, сколько у них, с их дурацкой социальной системой, шансов
пройти первый индустриальный барьер?
- Не знаю. И очень хочу узнать. Скорее всего, я до этого не доживу, но
традиция исследований продолжится. Поэтому я, как учёный, заинтересована в
том, чтобы планету больше не трогали. Уберите от неё руки, пожалуйста.
Просто уберите руки.
- А-а, понятно, - Сикорски полностью успокоился. - Ну что ж, весьма
распространённое явление. Исследователь влюбляется в объект своего
исследования. Это азы включённого наблюдения, Майя. Вас там, похоже, не
учат даже элементарным методам психологической защиты...
- Вас тоже. Пару минут назад вы, Сикорски, называли меня очень
грязными словами, - Майя чуть подалась вперёд.
- Ладно, прости, - бросил Сикорски. - Я был в шоке, когда ознакомился
с подробностями, - он постарался сделать понимающее лицо. - Но ты в чём-то
права. Пожалуй, мы временно замнём эту тему. В конце концов, большого вреда
ты нам не причинила. Арбинада ещё подождёт.
- То есть, - Майя внимательно посмотрела на функционера, - разорение
Арбинады - это ваш личный проект? Я так и думала с самого начала. И
профессор Бромберг тоже так думает.
- Это не твоё дело, чей это проект... Возможно, я оставлю тебе статус
наблюдателя. Если ты меня хорошо об этом попросишь - тем же способом, как в
прошлый раз. У тебя будет пара-тройка лет, чтобы закончить свой эпохальный
труд, - продолжал Сикорски. - даже потяну время, чтобы следующее
вмешательство было проведено попозже. Как видишь, я иду тебе навстречу.
- Нет, вы не поняли. Следующего вмешательства не будет. Вы должны
оставить планету в покое.
Сикорски осклабился.
- Я никому ничего не должен. Кроме Земли и её интересов.
- Есть ещё и земные законы, - хитро прищурилась Майя. - В частности,
земные законы гласят, что земные колонии не могут быть объектами
экспериментов Института Экспериментальной Истории и тем более КОМКОНа...
- Арбинада - не земная колония, - пожал плечами функционер.
- Земная колония - это планета, на которой постоянно живут земляне.
Поскольку в законе не сказано точно, сколько землян там должно проживать
постоянно, то хватит и одного.
- Похоже, ты поглупела, - он явно хотел что-то добавить по-немецки, но
сдержал себя. - Не пытайся играть в игры, в которые ты не умеешь играть.
Статус наблюдателя не есть статус постоянного жителя.
- Я не имею в виду себя. Я имею в виду своего будущего сына, зачатого
от домина Антора два месяца назад, - как ни в чём не бывало, заявила
Майя. - Он родится на Арбинаде и будет жить в своём мире. Однако, по земным
законам, ребёнок, рождённый земной женщиной, является землянином. Таким
образом, Арбинада - это земная колония. Доктор Бромберг сказал...
- Ты что, залетела от местного? - Сикорский не счёл нужным скрыть
брезгливое удивление. - И ты в самом деле собираешься растить своего
ребёнка в этом диком мире? Ты в своём уме?
- А почему бы и нет? Я не сентиментальна. На Арбинаде не принято
слишком трепетно относиться к детям, и мне это нравится. К тому же
ребёнок - первый сын домина Антора, за него дорого заплачено, и вряд ли его
ждут какие-то неприятности. Я бы даже сказала, что большинство земных
сверстников позавидовали бы ему. В конце концов, что такого замечательного
в жизни на Земле? Ионный душ по утрам? Возможность летать на каникулы к
бабушке на Марс или Весту? Интернат с узкими койками? Любимый Воспитатель,
к которому ты приходишь каждый вечер исповедоваться, а он заносит твои
исповеди в комьютер, чтобы проанализировать твой психопрофиль, а если
нужно - подкорректировать? Стать врачом, учителем, художником, работником
на какой-нибудь водорослевой ферме? В самом лучшем случае - получить
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг