нужны?" Через десять минут, пообщавшись ещё с двумя такими же молодыми
людьми, она зашла в ближайший подъезд, и очень скоро ей было хорошо, даже
совсем хорошо.
Потом она вспомнила, что у неё есть авиабилет, и она должна куда-то
лететь.
К тому времени в городе уже стало темно и неуютно. До Шереметьево (она
помнила, что ей нужно именно в Шереметьево) никто не соглашался меньше, чем
за тысячу, а русских денег у неё осталось не так много. В конце концов,
молодой хачик на "москвиче" согласился за восемьсот.
По дороге она как-то немножко погрузилась в себя. Хачик этого не
замечал - он жизнерадостно трепался на всякие разные темы, в основном про
жизнь, и был вполне доволен своим монологом.
- Вот сматры, у мэня брат есть сводный, да? - продолжал хачик какой-то
свой монолог. - У брат отэц есть, радной атэц. Он Масква давно жывёт, с
рэгистрацыей, с мылицыей проблэм решает, да? Я вот сэйчас адын сэмье
памагаю, у брат работы нэт. Вот я тэбя вэзу, работаю, да-а. Мылыция очень
мешает. Я панимаю, ани тоже люди, им тоже надо семья кормить. Так ты
работай, да-а? А то что такое - ани стоят, а я еду. Ани мэня тармазят,
гаварят дэньги давай. Я даю дэньги, ани гаварят - у тэбя рэгистрацыя нэт,
паехали с намы, разбираться, да-а. Это бэспрэдэл, я так думаю. У нас всэ
так думают. Люди работать в Масква приехали, да? Так ты стой на мэсте и нэ
мэшай людям работа, дэла дэлать.
Яна пропускала через себя этот поток живой речи, тихо покачиваясь на
переднем сиденье. Она не спала - просто не хотелось открывать глаза. Внутри
себя было уютнее, чем снаружи. В конце концов она всё-таки подняла веки, и
не пожалела об этом. Грязный салон "москвича" казался невероятно уютным и
симпатичным, жиденькие сумерки за лобовым стеклом - хрустальным миром,
исполненным волнующих тайн, а рябое лицо водилы - прекрасным. Ей захотелось
его поцеловать, но потом, передумав, она поцеловала собственную руку.
Хачик тем временем продолжал:
- Чэтыре дочка есть, куда мне ещё дочка, теперь сын надо! Если не
будет сын - какой я мужчина? Я ей сказал - нужен сын. Она мнэ говорит - всё
в руке Аллах. А я тэбэ скажу - нэ мусульманин я, нэ верю, какой мне Аллах,
мне сын нужен, а нэ Аллах! Я так и сказал - какой Аллах, нэ гавари мне
больше этого ничэго. Тогда она говорит - надо сдэлать такой вещь...
У Яны в сумочке затрещал мобильник.
В этот момент Яну вставило - сильненько так.
На сей раз вставлялово пришло как озарение: ей вдруг сразу стало всё
ясно. Истина, простая истина заполыхала у неё в голове белым огнём.
Ей пришлось накинуть двести, чтобы хачик повернул назад.
Телефон продолжал звонить, пока аккумулятор не разрядился.
Российская Федерация, Москва.
На вокзале было вокзально: в первую же секунду по ногам Германа
проехала тележка с пузатыми баулами. Потом больно ткнули в спину чем-то
твёрдым. Потом к нему пристал цыганёнок и долго клянчил. Наконец,
добравшись до телефонов, Герман выстоял очередь за карточкой, выстоял
очередь до синего ящика с трубкой, и начал звонить Яне.
Сначала мобильник Яны не прозванивался. Когда, наконец, соединило -
откуда-то издалека поплыли длинные гудки - его стала дёргать за плечо
какая-то наглая тётка из очереди, которой вот прям сейчас приспичило
позвонить. Сделала она это зря: обычно кроткий Герман, легко уступающий
напору, на этот раз был не в том состоянии. Он зарычал на неё, как собака,
а когда она снова полезла - молча и сильно пихнул рукой в пухлую ватную
грудь. Тётка изошла говном, но больше его не трогала. Очередь начала
шуметь, но у Германа было такое лицо, что связываться никому не захотелось.
Яна, однако, не отвечала. Потом и гудки кончились. Герман отвалил от
трубки (очередь застонала) и поплёлся в жерло метро.
Времени уже почти совсем не оставалось. Хорошо ещё, Шацкий дал машину:
солдатик в голубой рубашке лихо добросил его до электрички. Теперь
оставалось только ехать к Яне домой: скорее всего, она спит. Или под этим
делом: Герман впервые в жизни подумал о том, что это было бы даже удобно.
Под этим делом она становилась очень податливой на ласку, а объясняться
сейчас ему совсем не хотелось.
В принципе, Герман понимал, что надо было поговорить на эту тему
раньше. Он не сделал этого только потому, что знал: Яна на это не пойдёт.
Яна вообще не любила детей, и уж тем более не собиралась обзаводиться
своими. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем. И уж конечно, она не хотела бы
ребёнка от него... Но сейчас Германа это не волновало. Он не мог упустить
такой шанс, а другой женщины у него не было.
Трясясь в вагоне, он в который раз пытался определить для себя, любит
ли он Яну. Получалось вроде бы, что любит. С другой стороны, его многое в
ней смущало. Необязательность, безалаберность, наркотики. Хаотическая
натура, польская кровь... - дойдя в своих рассуждениях до этого пункта,
Энгельгардт невольно поёжился.
Сам он, разумеется, считал, что национальная принадлежность
определяется прежде всего культурой. Когда его называли "немцем" (обычно -
с ноткой уважения в голосе), он всегда поправлял - "русский немец". Над
кроватью у него висел портрет Екатерины Второй, которую он почитал образцом
просвещённого правителя. Тем не менее, подлые вопросы происхождения давали
о себе знать. Когда мама, наконец, рассказала ему, что одна из его бабушек
была молдаванкой и чуть ли не цыганкой, он ощутил нечто вроде физического
отвращения к своей испорченной крови. Ощущение было отвратительное, и он
постарался его забыть, но не получилось. Кстати вспомнилось и про больное
сердце: врождённый дефект, который имеет шансы передаться по наследству...
Впрочем, пассионарный импульс исправит всё. Сын будет здоровым... он
машинально отметил, что думает о предполагаемом ребёнке именно как о сыне.
Сын полунемца, полячки и мёртвой звезды. Что ж, не так уж плохо. В любом
случае, он уже будет принадлежать новому народу. Народу, который потрясёт
мир. Энгельгардт ещё раз прикинул мощность импульса и мечтательно
улыбнулся.
Пересев на красную ветку на "Охотном ряду" (опять пришлось толкаться),
он задумался о технической стороне дела. Герман понимал, что уговорить Яну
на скорый незапланированный секс будет чертовски сложно. На насилие он не
способен: сама мысль об этом вызывала омерзение, не говоря уже о моралных и
физиологических проблемах. Предложить ей выпить? Она любит хорошее вино, но
умеренно, и оно её, кажется, не стимулирует. Неужели всё-таки это самое? Но
предложить ей своими руками... Нет, нет, немыслимо. Так ничего и не
придумав, он решил положиться на случай. Яна должна лечь с ним.
Желательно - сразу. Если понадобится это самое, так и быть - он предложит
ей это самое.
На выходе из метро бабка продавала какие-то нелепые жёлтые цветы.
Герман зачем-то приценился, а потом было как-то неудобно не покупать.
Купил. Кулёчек с цветами было некуда деть, и, отойдя подальше, Энгельгардт
бросил их около переполненной урны.
Потом кстати подвернулась маршрутка. Энгельгардт, не думая,
автоматически сел в неё, и только потом сообразил, что лучше бы взять
машину. Вылез. Долго ловил бомбилу, наконец поймал. Когда он добрался,
наконец, до яниного дома, до импульса оставалось минут десять. Он уже
понимал, что безнадёжно опаздывает. Ворвался в подъезд. Нажал кнопку лифта.
Потом ещё раз, ещё раз - пока не понял, что лифт не работает.
Герман пробежал четыре пролёта вверх, когда в левой стороне груди
взорвалась обжигающая красная боль, и он упал лицом вниз на грязные плитки
пола.
Российская Федерация, Москва.
Ему совершенно не хотелось умирать. Несмотря на почтенный возраст, он
всё ещё любил жизнь: тёмное пиво, старые книги, и - платонически - молодых
женщин.
Одна из них стояла перед ним, сжимая обеими руками рукоять маленького
пистолета. Иннокентию Игоревичу некстати вспомнилось, что такие пистолетики
раньше назывались "дамскими".
Черный глазок дула смотрел ему в лоб.
В каморке остро пахло сбежавшим кофе.
На мониторе проскочило системное сообщение:
JCL EMULATOR> COMPILE
- Убери руки с клавиатуры. Убери руки... пожалуйста, - неожиданно
попросила Яна.
Зайцев понял, что она и в самом деле выстрелит. Прямо сейчас. Когда он
уберёт руки с клавиатуры.
Или когда не уберёт.
Компьютер сообщил:
complete
*** No Errors ***
"Глупость. Какая же все-таки глупость..." - успел подумать он, когда
лицо девушки как-то по особенному перекосилось: Яна изо всех сил жала на
спусковой крючок. Наконец, она с ним справилась, железка дёрнулась,
грохнула - и тут же что-то загремело и посыпалось у него за спиной.
Накатила волна кислой пороховой вони.
Яна рассеянно повертела пистолетик в руках. Понюхала дуло.
- Ты думаешь, он в порядке?
- Наверное, да, - осторожно сказал Зайцев. - Вы маленький монитор
разбили.
- Ничего у меня не получается, - Яна всё вертела в руках пистолет. -
Ты уже набрал код?
Зайцев поморщился: он терпеть не мог, когда что-нибудь называют
неправильно.
- Нет, - сказал он, демонстративно отворачиваясь от компьютера. - Код
заложен в программу. Просто подтверждение, что компиляция выполнена
успешно.
Компьютер тем временем выдал:
JCL EMULATOR> LINK
- Значит, это всё-таки был ты... Во главе всей затеи.
- Мы вроде бы на "вы", - машинально поправился Иннокентий Игоревич. -
И я бы не стал, э-э... преувеличивать свою роль. Я просто ввожу код. Иначе
спутник... э-э... не сработает.
- Как же это я тебя проглядела, - Яна явно не слышала, - ну конечно,
интернет, то-сё... На кого работаешь? Кто дал код?
- Код предоставили американцы, - спокойно сказал Зайцев. - Я точно не
знаю, кто. Один мой бывший аспирант там работает, вот он и предложил...
э-э... И, - он слегка напыжился, - я не вижу в этом ничего
предосудительного. В наше время все так или иначе работают, э-э... на того,
кто платит. У меня больная жена. И я не хочу, чтобы она умерла, потому что
у меня нет ста долларов на лекарство.
- Жена, значит... А возрождение русского народа, - Яну несло, -
возрождение России... И - пассионарную энергию на Москву. На Москву. На
Москву. Япона мама, как же я ничего не понимала... Азеры. Сколько в Москве
азеров? Миллион с хвостиком. Татар сколько? Я у Геры читала - миллион.
Миллион! Миллион, сука!
- Яна Валерьевна, вы успокойтесь... причём тут какие-то татары?
- Армяшек, армяшек полмиллиона! - в голос завизжала Яна. - Грузины,
чечены, вьетнамцы всякие! Таджиков двести тысяч, китайцы ещё какие-то...
Даги, ингуши. А теперь задачка на вычитание! Сколько в Москве осталось
русских? Русских сколько? Из двенадцати миллионов? Считай, быстро?
- Это всё какая-то ерунда... Зачем это всё? Всё равно русских...
э-э... вообще белых... всё-таки большинство, - пожал плечами Зайцев. -
Иначе было бы... э-э... на улицах заметно.
На экране выскочило:
сomplete
*** No Errors ***
- А так, ну да, есть такая проблема... н-да, представители Кавказа и
Закавказья, так сказать... в основном нелегальные мигранты, об этом теперь
много пишут... - Зайцев смотрел на неё участливо и встревоженно. - Яна
Валерьевна, у вас зрачки чрезмерно сужены, это нехороший признак. Вы,
э-э... в порядке?
- Я-то в порядке, - девушка смотрела куда-то сквозь него, - а теперь
скажи вот что. Русские сколько детей имеют в семье? И сколько чёрные?
Сравнил? Русские же не плодятся. Не пло-дят-ся. А эти плодятся. Понимаешь?
- Это какие-то демографические проблемы... Какое отношение это имеет к
нашим де... - старик осёкся. Яна зло осклабилась.
- Дошло? Так кому же достанется импульс? Тем, кто сейчас, вот
конкретно сейчас, зачинает детей. За-чи-на-ет, - перед глазами у неё слегка
поплыло, и она пошевелила пальцами в воздухе, пытаясь найти опору. Не
нашла. Выпрямилась. Пистолет в руке мешался.
- Зачинает. А мы не того... в гондонах трахаемся... Понятно?
- Ну... вы как-то очень грубо рассуждаете, - замямлил Зайцев, - вам
определённо нехорошо...
- Тогда какой же народ мы тут, блядь, собрались возрождать? Чьи детки
получат импульс? Похеру, что-ли? Мы разводим чёрный клоповник, и это будет
пиздец. Полный пиздец России-матушке. Вот что это такое, - Яна икнула.
Зайцев промолчал.
- Ты можешь убрать спутник с орбиты? Ты вообще можешь что-нибудь
сделать? - Яна почесала нос дулом пистолета.
- Нет, - честно ответил Зайцев, снова кладя руки на клавиатуру. -
Теперь уже никто ничего не может. Процесс пошёл.
- Господи, какая же всё-таки херня... А сбить? Кто-нибудь может его
сбить?
- Разве что американцы. Но у них есть, по-видимому, какие-то
специфические интересы, - Иннокентий Игоревич в который раз поймал себя на
мысли, что выражается чересчур вычурно: хорошее образование всё-таки иногда
мешает жить.
Компьютер напечатал:
JCL EMULATOR> GO
GO.SYSIN DD //
- после чего пронзительно запищал.
- Всё, - вздохнул Иннокентий Игоревич. - Код передан на спутник.
Яна снова подняла пистолетик, и, почти не целясь, выстрелила ещё раз.
Российская Федерация, Москва.
В этот вечер Ильяс опять заявился обкуренный. Инга боялась этого
больше всего: в таком состоянии Ильяс становился настоящим зверем и
обязательно делал ей больно. Однажды в таком состоянии он прижёг ей клитор
сигаретой. Потом он возил её в больницу, платил какие-то деньги, но всё это
было уже потом. В другой раз он нассал на пол в уборной и заставил
вылизывать языком - хорошо хоть, быстро опомнился. Чаще всего, однако, он
её просто бил, жестоко и умело. Ильяс вообще очень хорошо умел бить.
Конечно, жить с Ильясом было стрёмно. Но Ингу судьба тащила п...ой по
кочкам уже не первых год. Пожалуй, с самого девяноста третьего. Она тогда
была сопливой провинциалкой, попавшей в кипящий московский котёл, как кур в
ощип.
Какое-то время она кантовалась с азерботами, промышлявшими на оптовом
рынке. Они были, в общем, неплохими людьми, вполне согласными на нехитрый
натуральный обмен: жильё и еда за готовку, уборку, и всяческое употребление
по женской части. Инга сначала не имела ничего против - чего-чего, а этого
добра у неё было завались, мужиков она любила. Но после того, как
кавказские орлы завели обычай использовать её в качестве презента для
всяких уважаемых людей, Инга сообразила, что ничем хорошим это не кончится:
или чей-нибудь обрезанный клюв подарит ей сифак или гонорею, или
накурившаяся компания когда-нибудь очень сильно её поуродует. Так и
получилось: в один далеко не прекрасный вечер развеселившиеся азеры
разложили Ингу на столе, и, после обычного перепихона, начали тушить ей
сигареты о соски и засовывать во влагалище пузырёк из-под шампуня. Инга
старалась вести себя тихо, хотя искусала себе губы до крови: было понятно,
что, стоит закричать, как они её свяжут, после чего начнут куражиться
по-настоящему. Тогда ей, впрочем, подфартило: зазвонил телефон, и всей
команде пришлось срочно уматывать - решать какие-то вопросы. Она еле
выдернула из себя этот проклятый шампунь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг