неубедительная.
- И партизана на допросе изображать тоже не нужно. Чистосердечное
признание облегчает участь. Есть такая предками данная мудрость народная...
В этот момент в комнату вошла Она.
Он не увидел её лица: капюшон был надвинут на лоб.
- А вот с вами, барышня, у нас будет разговор серьёзный. Нехорошо-с,
да. Экую вы гадкую штуку учинили над молодым человеком.
- Не паясничайте, Натан Аркадьевич, - презрительно бросила Ника. - Мы
взрослые люди. Уголовное дело на меня уже заведено? Имейте в виду - я
ничего не намерена признавать. С этого момента мы будем общаться только
через моего адвоката.
- Какой адвокат, какое дело? - вскинулся было Влад, но Она посмотрела
на него так, что он съёжился.
- Обыкновенное дельце-с. Попытка покушения на жизнь и здоровье, -
Натан Аркадьевич решительно не желал менять тон. - Вот ты тут сидишь и
думаешь, что твоя любимая Викуся тобой пожертвовала. Но ещё не знаешь, до
какой степени ты прав. А может, нам Викуся сама всё расскажет?
- С этого момента мы будем общаться только через моего адвоката, -
равнодушно повторила Виктория.
- Ух ты какая цаца. Ну и не надо, - легко согласился Натан
Аркадьевич. - Ты хоть посмотрел, чьи файлы ты правил? - обратился он к
Владу.
- Её, - пожал плечами Владим, всё пытаясь сосредоточиться на
происходящем. Дознание шло как-то не так, как он ожидал. И куда-то не туда.
- Ну и осёл ты, братец! - Натан Аркадьевич хихикнул, потом подавил
смешок и взглянул строго. - Она дала тебе базу другого человека. И
изменения, которые она внесла в состав назначенных ему укольчиков, примочек
и притираний, были как раз такие, чтобы он через пару недель тихо отдал бы
богу душу... Это попытка убийства, Владим. Я не шучу.
Директор говорил ещё что-то, но Владим окончательно перестал понимать,
что происходит. Всё как-то поплыло перед глазами, а потом он сообразил, что
это - самый банальный обморок, успел подумать о том, как это пошло, и,
наконец, потерял сознание.
* * *
- Ну как вы себя чувствуете, товарищ нарушитель? - Натан Аркадьевич
стоял рядом и брызгал на него водой. - Экая у вас тонкость чувств. Больше
не будете глазки этак закатывать? Повод-то найдётся.
Владим сидел в кресле, вцепившись в поручни, и изо всех сил пытался
казаться адекватным.
- Ну что ж, продолжим. А знаете ли, кого именно ваша барышня наметила
в жертвы? Одного несчастного парализованного мальчика, ей хорошего
знакомого. Казалось бы, зачем? А между тем, причина очень смешная. Видишь
ли, барышня увлекается психологией. Психология же, в отличие от математики,
наука практическая. Вот она и начала ставить всякие опыты над ближними. В
частности, влюбила в себя этого самого мальчика. Довольно банальным
способом, кстати. У мальчика были лёгкие мазохистские наклонности, которые
наша талантливая барышня в нём разглядела. И, под видом дружеского
участия... ай-ай-ай, - директор интерната покачал головой. - Но это было бы
полбеды. Знаешь, чем психология отличается от квантовой физики? В квантовой
физике наблюдатель влияет на наблюдаемое. А в психологии имеет место и
обратный эффект - влияние наблюдаемого на наблюдателя. Короче, эта
самоуверенная дурочка влюбилась. Сама. По-настоящему. В объект своих
экспериментов, разумеется.
- Любимых всегда убивают, так повелось в веках, - процитировал
Петров. - Оскар Уальд. Там у него, правда, мужик бабу зарезал.
- Я никогда не любила его, - Ника, наконец, нарушила молчание. -
Сегодня я ему это сказала, - голос её подозрительно дрогнул.
- Не надо только слёз, - тут же отреагировал Натан Аркадьевич. -
Вениамин Борисович, дайте этой дуре чего-нибудь попить... А мы продолжим. В
общем, она влюбилась. И, осознав, что избавиться от своих чувств не может,
решила избавиться от объекта этих чувств. Причём - его же собственными
руками. Типичная логика молодого интеллектуала. Ты правил свою собственную
медицинскую карту, Владим, - закончил он.
- Ну, конечно, - загудел Вениамин Борисович, - в глубине души она
рассчитывала на провал своей затеи. Ей, понимаешь, хотелось быть
по-настоящему наказанной. Что есть, в свою очередь, форма символической
самоотдачи любимому, и так далее по учебнику. Любовь-наказание-прощение...
что там ещё? Короче, морковь всякая вперемешку с леди Макбет.
- Леди была по другой части.
- Неважно. Что будем делать с этой дурой?
- Как что? Накажем. Владика исключим из интерната, благо есть за что.
А её оставим. Пусть учится дальше. На три балла снизим ей оценки в
полугодии, и на балл - годовые.
- Ну да. Нечего тут. Всё, пошла отсюда, цаца.
* * *
- Ну что, очухался, парень?
Влад в очередной раз попытался сконцентрироваться на происходящем. У
него перед глазами всё ещё стояла предыдущая сцена - когда Виктория с
откинутым капюшоном ползала перед его креслом, и, рыдая, пыталась целовать
его ноги. Это было так неожиданно и так противно, что он вздохнул с
облегчением, когда санитары буквально выкинули её из кабинета.
- Не горюй, мы тебя так просто не оставим. Та статья про натуральный
ряд была ничего. Не теряй контактов с ребятами. Если очень постараешься, то
после окончания они тебя возьмут. Не увлекайся только особенно этим...
жизнью на природе. Хотя ты парень уже сформировавшийся, так что вряд ли
тебе это грозит. По девкам ты, после этой истории, вряд ли сразу
побежишь...
Влад, наконец, нашёл в себе силы прервать эту самодовольную болтовню.
- В самом деле, прекратите паясничать, Натан Аркадьевич. Вы прекрасно
знаете, что ни по каким девкам я бегать не способен. Физически. Я даже не
знаю, каким образом я смогу покинуть здание интерната. Кресло ведь
казённое?
- Ах, да, это... - махнул рукой Натан Аркадьевич. - Семён Игоревич,
позвоните медикусам вашим. Пусть распакуют парня. Эх, ему бы ещё пару
лет... Ну да как сложилось - так сложилось. А пока... - он нажал на столе
кнопку вызова.
Санитары ввалились из коридора, шутливо переругиваясь.
- Отвезите этого орла в третий блок. И приготовьте всё для распаковки.
Позовите Протасова, пусть сам сделает. Если спит - растолкайте.
* * *
- Ну-с, молодой человек, это у нас будет последняя лекция по
педагогике, - Натан Аркадьевич расхаживал по медблоку, комкая в левой руке
так и не надетый бумажный халат. Время от времени он тянулся к карману, где
лежала пачка "Парламента", и каждый раз с виноватым видом отдёргивал руку.
Курить в блоке запрещалось.
Влад лежал под капельницей, закусив губу, и мужественно старался не
заорать.
- Что, ножки болят? Ещё бы... Десять лет ничего не чувствовали, а тут
экстренная распаковка. Каждый нерв гудит... Кстати, первая эрекция тоже
будет болезненной, ты не пугайся... а вот и она, - простыня, покрывающая
тело Владима, встала колом. - Ничего-ничего, вдох-выдох, вдох-выдох. Всё
нормально? - обратился он к сидящему у приборной доски высокому врачу в
белом халате. Тот молча кивнул, и снова уткнулся взглядом в свои экранчики.
- Зачем? - наконец, выдавил из себя Влад.
На одном из экранов что-то вспыхнуло.
- Ого, это у нас такой импульс умственной активности? - пошутил
директор.
- Нет, это яички размораживаются, - серьёзно ответил врач. - Фигово
ему, это как сапогом по тому самому месту... Ничего, ничего. Девкам тоже
первый раз больно бывает.
Влад замычал, прикусив губу.
- Начнём с начала, - Натан Аркадьевич положил, наконец, смятых халат
на стул, и зашагал туда-сюда, заложив руки за спину. - Наш интернат, в
некотором роде, экспериментальный. Существует он на частные пожертвования,
ты это знаешь. На самом деле пожертвования не совсем частные... но тс-с, я
этого не говорил. По официальной версии, сюда берут детишек трёх-четырёх
лет с имеющимися или намечающимися физическими дефектами. При этом, как ты
уже догадался, вы все здоровы. Инвалидами вас делаем мы. На время, конечно.
Ты как сюда попал?
- Мама...
- Понятно, мать отдала. Потому что в федеральной клинике ей сказали,
что у ребёнка что-то страшное-неизлечимое, и всю оставшуюся жизнь будет
ездить в инвалидном кресле. Мама, конечно, сначала бросилась тебя
врачевать... но ей вовремя промыли мозги насчёт вреда знахарства и
самолечения. И вовремя предожили хорошую бесплатную клинику. Уж если там не
помогут, то никто не поможет. Кто бы не согласился? Там-то тебя и
запаковали в паралитика. А потом отправили сюда.
Натан Аркадьевич помолчал.
- Теперь, уж прости, я отвлекусь от конкретики. Если бы тут была твоя
Вика, она бы сразу всё просекла. Тебе хотя бы известно понятие
отрицательного опыта?
- Ну да, - разговор пошёл о понятных вещах, и Владим почувствовал себя
несколько лучше. - Положительный опыт обогащает человеческие возможности.
Например, если я научусь играть на скрипке, я буду уметь играть на скрипке.
Отрицательный опыт - то, что возможности сужает. Антиобучающий опыт.
Например, опыт наказания, травмы...
- Во-во. Весть вопрос в том, какой опыт считать положительным, а
какой - отрицательным. Например, очень многие виды опыта, которые считаются
естественными и необходимыми для человека, в каком-то смысле
отрицательны... Например, опыт получения удовольствия. Ты знаешь
физиологический механизм?
- Ну конечно. В некоторых ситуациях вырабатываются эндорфины, от
концентрации которых зависит... ой...
- Что там у него?
- Отходят ступни и пальцы ног, - пояснил врач.
- Больно ему? Может, вколоть что-нибудь?
- Да не надо. Он же десять лет ног под собой не чуял. В буквальном
смысле слова. Так что теперь уж пусть привыкает.
- Ну ладно, смотри... Итак, существует несколько типов эндорфиновых
цепочек. Есть простейшие - например, утоление сильного голода или жажды
всегда переживается как удовольствие. Или секс. Пусть от гениталий до мозга
довольно-таки короткий. Но на самом деле существует куда больше типов таких
зависимостей. К тому же они конкурируют друг с другом. Среди них, однако,
есть одна связка, особенно для нас интересная. Это положительная обратная
связь между повышенной активностью коры головного мозга и эндорфиновым
фоном. Можно назвать это "удовольствием от мышления". В зачаточном виде оно
есть у животных. Даже любопытная кошка испытывает что-то подобное. У людей,
однако, эта связка имеет особое значение. Собственно говоря, именно она
делает человека действительно разумным существом. Думать может и собака.
Человек - это существо, которое любит думать. Вот в чём весь фокус.
Владим не выдержал и заорал в голос.
- О, это кости пошли оттаивать... - отозвался доктор. - Сейчас
немножко подморозим...
Он переключил что-то на пульте. Через несколько секунд Влад нашёл в
себе силы замолчать, а потом даже вымученно улыбнулся.
- Ну, ну, не строй из себя страдальца. Сейчас тебе уже совсем
хорошо... Вот через полчасика опять начнёт болеть, ты уж тогда потерпи, -
отреагировал директор. - Так ты меня слушаешь?
Влад кивнул.
- Например, проблема умственно неполноценных детей. Такое бывает даже
без явных дефектов мозга. Я этим занимался ещё до интерната. Так вот,
основная проблема с ними не в том, что они не могут думать. А в том, что
они этого не хотят... Лежи, не дёргайся. Но ведь на этот вопрос можно
посмотреть шире. В конце концов, не так уж много людей любят напрягать
мозговые извилины. Почему, собственно?
Натан Аркадьевич выдержал эффектную паузу.
- Вот тут-то мы и возвращаемся к понятию отрицательного опыта. Все
дети гениальны, это знает любой хороший педагог. Почему же из них
получаются уроды и идиоты? Почему трёхлетний ребёнок интересуется всем на
свете, а пятнадцатилетний - ничем, кроме пива, девок, и компьютерных
игрушек, и компании таких же, как он, раздоблаев? Что мешает ему проводить
ночи напролёт в обнимку с учебником по дифференциальным уравнениям?
Исключим пока из рассмотрения всякие материальные причины, типа
необходимости зарабатывать себе на жизнь. Итак, в чём дело? Отвечаю: в том,
что связка "мышление - удовольствие" перебивается другими, конкурирующими.
Например, удовольствием от агрессии. Ударить кого-нибудь - это приятно.
Адреналин тоже конвертируется в эндорфины. Впрочем, подчинение тоже может
быть приятным. Ещё приятнее стайные ощущения, свойственные человеку как
коллективному виду. Быть в толпе, быть с толпой - это очень древнее... Про
алкоголь, наркотики, и прочую хрень я даже и не говорю. Но не только это,
конечно. Все сильные физиологические и околофизиологические эмоции легко
перебивают тонкое удовольствие от удовлетворения собственной
любознательности. Ну а половое созревание вообще всё накрывает медным
тазом... Какой из этого следует вывод?
- Опыт нормального детства является отрицательным, - выдавил из себя
Влад. Он уже всё понял, и подыскивал контраргументы.
- Бери уж шире - опыт так называемой нормальной жизни является
отрицательным, - ответил директор. Но ты прав: детский опыт - самый важный.
Основные вещи всё-таки закладываются до двадцати лет... Выходом из
положения является изоляция ребёнка. Однако, тут есть своя закавыка.
Во-первых, сами по себе желания никуда не деваются. Он всё равно хочет
бегать, драться, его интересует, что там у девочек под юбкой... Во-вторых,
умный ребёнок быстро понимает, что взрослые сознательно препятствуют
удовлетворению его желаний, и начинает их ненавидеть. И эта ненависть
весьма легко распространяется на весь процесс обучения, и всё что с ним
связано. В-третьих, изолированный ребёнок лишается крайне ценного опыта
существования в коллективе...
- Понятно, - Владим опять ощутил приближение эрекции, и сжал зубы.
- Но ведь изоляция бывает не только внешней, но и внутренней.
Интересен в связи с этим опыт физически ущербных детей. Иногда они здорово
опережают своих сверстников по уровню развития. Не потому, что они умнее, а
потому, что они лишены тех удовольствий, которыми наслаждаются здоровые.
Даже пива попить - и то врачи запрещают. Единственная отрада - книжки и
компьютер. Однако, из инвалидов редко вырастают по-настоящему талантливые
люди. Потому что где-то после окончания пубертатного периода опыт
инвалидности становится отрицательным. Для того, чтобы реализовать свои
знания и способности, надо успешно функционировать в рамках существующего
общества, конкурировать, и так далее. Желание-то у них есть, а физические
возможности подводят. Грубо говоря, здоровье не позволяет развернуться.
Некоторые выбираются, но какой ценой... Так что ездить на кресле-каталке
хорошо, да в меру. Лучше, чтобы после определённого возраста все хвори
чудесным образом исчезали. Ну, так ведь на то и современная медицина, чтобы
творить чудеса. Можно я всё-таки закурю? - умоляюще обратился он к доктору.
Тот покачал головой.
- Какие всё же садисты эти медикусы... Остальное ты можешь додумать
самостоятельно, не ошибёшься. Разумеется, виды физических дефектов мы
подбираем, исходя из психотипа и личных склонностей учеников. Например...
- Вика... была бы симпатичная? - перебил его Влад.
- Очень, - вздохнул директор. - Мы уж постарались её изуродовать как
только могли. Ну, и отключили генитальную чувствительность. А так она очень
красивая. И очень, э-э, секси. Если ещё учесть известную извращённость её
психики... Думаю, что к этому возрасту её или зарезали бы, или она сейчас
ходила бы, увешанная бриллиантами, как новогодняя ёлка, и доламывала жизнь
очередного богатого мужика. В любом случае ничего хорошего. Да ты за неё не
беспокойся. Выйдет она отсюда раскрасавицей. С нежной белой кожей и косой
до попы. И с так называемой интимной жизнью, - он скорчил гримасу, - у неё
будет всё в порядке. Просто это не будет главным её занятием. Надеюсь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг