правда, оказался всех умнее: от постов и должностей сразу отказался, а
где-то через год вообще съехал из Москвы нахрен. Я сначала думал, он за
границу умотает - нет, затворился у себя на даче под Питером, и затих.
Вроде как книгу писать собрался. Я на всякий случай распорядился за ним
приглядывать, на предмет всяких посторонних контактов, но не плотно: вреда
от него вроде бы никакого не обещалось.
Ну, значит, в девяноста третьем всё и встало на свои места.
Собственно, никакого переворота и не было. Просто президент Руцкой
скоропостижно скончался, а его законный преемник Ельцин вдруг решил сесть
мэром на Москву, а на федеральный уровень больше не лезть. Возник небольшой
такой конституционный кризис, который мы успешно преодолели с помощью
"Альфы" и двух полков ВДВ. Ну, конечно, газеты попиздили немножко про
"российского Пиночета" - так на то они и газеты. Я на них зла не держал, а
Третьякову из "Независимой" потом даже орден дал за заслуги: меня он,
правда, не любил очень конкретно, но в деловых вопросах с ним договориться
было можно вполне.
В экономике у нас дела пошли неплохо. Порядок навели, факт. Я, слава
Богу, помнил, как сам в бизнесе крутился, как от налогов уходил, какие
схемы были, то-сё. Ну и мужиков толковых подобрал, на хозяйство поставил. В
общем, дали мы в девяноста седьмом тридцать два процента роста вэ-вэ-пе, и
всё Мировое Сообщество тихо припухло от такого рекорда Гиннесса.
С другими делами тоже наметились просветы в тоннеле. Конечно, в
девяноста четвёртом были у нас всякие сложности на Кавказе. Ну да к тому
моменту почва подготовленная была - наши люди оттуда чуть ли не
килограммами возили всякие интересные кассеты с шариатскими судами и прочей
дрянью. Я-то по старой памяти знал, чего у них там делается, и сколько кому
заплатить можно. Зато, когда понадобилось, мы по телику всё это гонять
стали круглые сутки. Ну и психологи наши поработали - довели людей до
такого озверения чувств, что готовы был в Чечню с дрекольем идти, чичей
зубами рвать... А всё телевизор, бля! Великая сила, ёксель-моксель.
Правильно я не давал его приватизировать, грудью лежал, так и не дал. Ох,
правильно. Потому что государственный это инструмент, как ни крути... В
общем, когда на Урус-Мартан полетели вакуумные трёхтонки, все только
кипятком ссали от облегчения. Ну а что потом с ними сделалось - ты,
начальник, сам понимать должен. Небось, не маленький.
Я потом на месте Урус-Мартана приказал памятник поставить: русский
медведь рвёт чеченского волка. Шемякину заказали. Хорошо, кстати, изваял,
смачно. А всё равно та свинья на Манежной была лучше. Факт.
Западники, конечно, какое-то время поводили носом, принюхались, а
потом начали крутить свою обычную музычку. Ну да я-то всё хорошо помнил,
как они Крючка сделали - и про оппозицию, и про выборы. Они, значит, свою
игру ведут - а я не мешаю, но тоже ходов не пропускаю. Они у нас одну
партию создают - а у меня уже две подставные наготове, с лидерами, с
лозунгами, со всеми делами, и всю толпень к себе переманивают. Они сюда
своих людишек засылают - а у нас уже готовые оргструктуры под гебешным
колпаком. Особенно они на Прибалтике нагрелись - ох, и поводили же мы их за
нос! Я потом на приёме в Бангкоке так и сказал ихнему Биллу Клинтону - это
в Америке президент такой был - "Сенькью вери мач, Билл, за твою поддержку
нашей молодой демократии, а только знай, что зря вы на нас деньги тратили,
и ни хрена у вас, мерикосов, не вышло". Билли, конечно, глазом не моргнул,
а госпожа Мадлен Олбрайт аж лыбу до ушей отшарила. Ну я ей тоже зубы
показал, а она мне этак с ехидцей - "всё ещё впереди, господин Президент".
И ведь правы оказались, черти звёздно-полосатые!
Беда пришла, откуда не ждали. В девяноста девятом прозвенел первый
звоночек. Экономика вверх прёт, уровень жизни тоже хорошо так поднимается,
а народ как-то скучать начал. Сначала рейтинг правительства вниз пополз.
Тихонько так, на один-два процента в месяц, но хреново, что безо всяких
причин. Вроде бы все дела в полном ажуре - Союз стоит нерушимо, Кавказ
замирён, жратвы от пуза. Хочешь работать - работай, за это нормальные
деньги платят. По софту мы вообще весь мир сделали - самые лучшие
программисты все наши, скоро Билла Гейтса без работы оставят. Национальная
гордость тоже вроде бы на нужном месте. Ядерный щит крепок как никогда. В
космосе две наши станции крутятся, мерикосам фигу показывают. Свобода слова
полнейшая - ну а если что и делается насчёт затыкания рта, то осторожно, и
без шума и пыли. А так - пиши-говори чего хошь. Кино и телевизор на всю
мочь двадцать четыре часа в сутки гонят фуфло на все вкусы. Порнуху я
разрешил, пусть себе люди смотрят, если кто интересуется. В общем, живи -
не хочу. Чего ещё надо? Блин, даже мировой чемпионат по футболу - и тот
выиграли!
С футбола-то, кстати, всё и началось. Когда наши фэны в Барселоне
сорвали матч, скандал был, конечно, ещё тот, я это дело на государственном
уровне улаживал. И когда в Англии убили полицейского, у нас тоже были
всякие проблемы - ну да тут мы отмазались, потому что ихние скинхэды первые
начали. Но всё это была, оказывается, фигня по сравнению с Лужниками в
девяноста девятом, когда кровь с трибун текла ручьями, а на игровое поле
кинули вместо мяча отрезанную голову... Этот кадр, кажется, потом получил
на Берлинском биенналле по документальной фотографии первое место. За
выразительность, бля.
А потом настал весёлый двухтысячный. Для начала - в Москве, в
подземном переходе на Пушкинской - взрыв. Тоже море крови, трупы рядами,
никто ничего не понимает... Ну, наши напряглись, и быстро этих ребят взяли.
Я-то сначала сперва подумал - может, это какие случайно сохранившиеся
чечены мстят. Нет ведь, свои, московские! Пацаны с безумными глазами, да
две девки такие же. Все из хороших семей, богатенькие, детство-отрочество в
ночных клубах протусовались. Не психи, не наркоши, чистенькие. Члены, бля,
ультралевой организации. У одной девицы на пузе портрет Мао был выколот, а
на сисярах - Ленин и Сталин. Сам видел. Я на допросы лично ходил. Всё хотел
понять, зачем им это было надо. Знали же, что возьмут, и всё такое... А мне
на это - "да ну тебя на хуй, всё скучно, жить незачем, вокруг говно
буржуазное, дай, думаем, чё-нибудь взорвём, хоть так приколемся за всеобщую
справедливость."
И ведь не врали, суки. Даже под гипнозом и химией то же самое
говорили.
Самое хреновое было то, что никакого массового возмущения это не
вызвало. Даже, кажется, наоборот. Когда суд над ними был, я думал - придёт
толпа, разорвать гадов на клочки, даже милицейские кордоны поставил. А
пришли какие-то уроды с плакатами - "Дайте им свободу!", "Просим
помилования", и ещё какая-то жуть, у меня аж в глазах побелело. И тут же
подписи собирают под обращением к Президенту, то есть ко мне - опять же,
помиловать эту сволоту. А всякие приличные на вид люди в очках и шляпах
спокойненько так подходят и подписываются.
Тут моя жопа аж инеем покрылась - понял я, что происходит что-то
совсем нехорошее. И простыми средствами тут не обойдёшься.
Ну ту, ситуацию мы решили. Приговорили гадов к смертной казни, а я тут
же, прямо на заседании суда, своей волей заменил им на двадцать пять лет.
Это вроде бы чуток сбило настроения, но чуял я - ненадолго.
А потом был кошмар с подводной лодкой. Шли, значит, учения. Лодка была
одной из наших лучших, так что ракетами её можно было полпланеты уделать.
И, значит, там, на борту, происходит самый настоящий бунт. Четверо ублюдков
скрутили весь экипаж, половину поубивали, и в Генштаб начали хреначить
открытым текстом, что они требуют немедленной свободы прибалтийским
республикам и всего золотого запаса Российского Союза впридачу, а то они
сечас сейчас начнут лупить атомными ракетами по Кремлю. И ведь умудрились
вскрыть коды запуска, сволочи...
Хорошо ещё, что у нас с советских времён остались кое-какие
спецсредства на такой случай. В общем, нажали в Генштабе на секретные
кнопки, да и разнесли лодку в клочки. Свою, родную. Сто тридцать человек.
Миллиард долларов. И страшнейший национальный позор в случае чего. На этот
счёт спасла только плотная секретность - уж я все руки выкрутил, чтобы
ничего не просочилось за пределы руководящего состава.
Но самое поганое было то, что эти ублюдки оказались совсем даже не
прибалтами. Сам их личные дела смотрел. Русские, кондовые русские! Даже и
не жили никогда ни в какой Литве, или там, блядь, Латвии. Просто втянулись
как-то в московский "Саюдис", зафанатели, начали учить литовский язык, даже
имена себе взяли ихние... Потом начальник этого "Саюдиса" поганого - наш,
кстати, агент, нормальный совершенно мужик - у меня в кабинете в ногах
валялся, божился, что в его обществе даже и разговоров о диверсиях и бунте
не было, за этим следили строго, и всё такое...
В общем, когда студенты-мехматовцы из какой-то там "Армии Освобождения
Ичхерии" подпалили Останкинскую башню, я уже не удивлялся. Разве что тому,
с каким восторгом все газеты написали, что, мол, так и надо проклятому
телеящику, нечего ему голову морочить честным людям. И опять то же самое -
"освободить", "оправдать", "помиловать ребят". И всесоюзный сбор подписей
за помилование. Митинги, демонстрации, шествия какие-то. Мы
проверяли-проверяли, думали, опять америкосы гадят: нет, всё чисто.
Массовое, бля, волеизъявление.
Тут до меня окончательно дошло: народ задурил. И что с этим делать -
непонятно.
Слушаешь, начальник? Не устал ещё? Слушай-слушай.
В общем, пока мы мычали и телились, за помилование ублюдков, что башню
подожгли, собрано было триста тысяч подписей. И, соответственно, явилась в
Кремль делегация от общественности, эти подписи вручать. Лично мне, как
руководителю государства.
И что ж вы думали? Во главе делегации этой поганой - тот самый дед,
старый диссидюга, который, значит, на дачу смылся от всей политики. А
теперь вот, понимаешь, оказался востребован временем. Старый, понимаешь,
знакомый.
Потом, уже в больнице, я всё это дело в голове прокрутил, и понял, что
нехорошее предчувствие у меня с самого начала было. Интуиция, понимаешь. Но
ведь сам же виноват! Кто, спрашивается, приказал пропустить эту шоблу в
Кремль без обыска и безо всяких проверок? Да я же и приказал, кто ж ещё-то.
Очень уж они безобидно смотрелись, не хотелось людей обижать
подозрительностью. А кто, спрашивается, полез с ними за руку здоровкаться?
Опять же я. Ну и кто получил от того самого дедка две пульки в пузо?
Одно хорошо: пока я полуживой в кремлёвке валялся, страна как-то
притихла. То ли одумались, то ли просто не готовы были ещё к такому
повтороту событий. Тем более, тут уж наши спецы страху нагнали. Хотя
репортаж из кремлёвской операционной в прямом эфире - это было всё-таки
чересчур.
Естественно, вся эта делегация дурацкая сидела здесь, дожидалась,
значит, следствия. Да-да, здесь, у тебя, гражданин-товарищ-начальник. У нас
эта контора называлась "особым блоком", а уж как у вас там называется,
этого я не знаю. А в двадцать девятой камере как раз обретался давешний
дедок, так некстати покусившийся на мою персону.
Ну, как только я чутка в себя пришёл, так сразу отправился потолковать
со старым знакомым. Лично, с глазу на глаз.
Дедок-диссидент меня, само собой, не очень-то рад был видеть, но в
молчанку играть не стал. "Вы, - говорит, - были в корне неправы. Но и мы,
мол, были в корне неправы. Надо было вас, узурпаторов, стрелять, стрелять,
и стрелять, пока бы всех не перестреляли. И страну бы сохранили, и вас бы,
мудаков, спасли. Хоть не жизнь, но честь вашу, потому что..."
И вот смотрю я, значит, деду в глаза, стеклянные от осознания
собственной правоты, и стало мне до того тоскливо, что хоть иди и топись.
Неисправимо это. Не-ис-пра-ви-мо.
В общем, плюнул я, позвонил охране, чтобы выпустили этого долбоёба из
камеры, и гнали отсюда к чертям свинячим. Нефига на него казённый хлеб
переводить.
Отпустил я этого козла. А сам в камере остался. Позвонил охране -
дескать, думаю о судьбах державы, прошу не беспокоить. Даже если атомная
война начнётся.
Не так уж и плохо здесь, кстати. Без излишеств, строго так, но мне не
привыкать. Это тебе не зиндан, и не международная, блядь, тюряга. Тихо,
спокойно. Посидишь на коечке - нужду справишь - и обратно на коечку.
Сижу я и думаю про себя - "Привыкай, лейтёха Коновалов. Потому что
власти твоей осталось от силы года два. И если не шмальнут тебя сразу во
время революционных событий, сидеть тебе здесь, лейтёха, пока какие-нибудь
распиздяи не оставят от России рожки да ножки." Но уже спокойно так думаю,
без лишних нервов.
Потом меня в сон потянуло. Ну, я что? Лёг на коечку, примостился
кое-как, руку под голову. И заснул себе.
И, значит, приснилась мне такая вот хрень. Будто я - рыцарь, или как
его там... витязь, что-ли, какой-то былинный, типа Рэмбо. Шлем на мне,
латы, меч по ноге хлопает, и сижу я на огроменном таком белом коне. Вокруг
поля, деревья, солнышко вовсю шпарит, в общем, местность такая вся
неколхозная. Только не еду я ни хрена, а торчу, как мудак, у какого-то
перекрёстка. Посерёдке лежит белый камень неслабых размеров, тяжёлый, сука,
весь в землю ушёл. Одна верхушка сверху осталась. Вроде на нём какая-то
хрень написана, сейчас уже не разберёшь. Да и не в этом, чую, дело, чего
там на нём накарябано. Потому что боевая задача и так ясна. Есть три
дороги, надо куда-то свернуть. Не самому, а как бы вот для всех сразу. Тоже
знаю: куда я - туда все. Как бы так всё устроено, что всегда один за всех
выбирает. Это, типа, закон жизни.
Ну чего? Еду я налево. Вся дорога кровищей залита, кости гнилые
валяются, черепа, и чем дальше, тем больше этого добра. А по сторонам тени
какие-то нехорошие маячат. То ли волки, то ли ещё что похуже. Конь,
бедолага, ржёт, глазом косится. Не, думаю, туда нам не надо.
И только подумал - опять я у того дурацкого камня оказался. Ладно,
поехали направо. Дорога широкая, ровная, одно плохо - нигде ни травинки, ни
былинки, лунный пейзаж какой-то. Проехали ещё немножко, смотрю - а по краям
дороги пески... Ёшкин кот, опять влипли.
И как подумал - снова, бля, на перекрёстке стоим на этом грёбаном,
чтоб его. Ну тут уж чего репу-то чесать - едем вперёд. Всё вроде нормально,
никакой кровищи, зелень кругом, травка. Далеко уже заехали, и вроде всё в
порядке. Я даже спешился, коня в поводу повёл. Смотрю - лужок зелёный,
приятный такой. Ну, я, конечно, подлянки жду, осторожно так ступаю - вдруг
болото. Не, всё типа честно. Расположились. Конь травку пощипывает, я в
травке разлёгся, культурно отдыхаю. Однако, смотрю - коняга-то мой как-то
странно башкой завертел, хрипит, пена выступила... Смотрю на травку эту
зелёненькую, ёпть! - да это ж полынь, дурман, и ещё что-то такое гадкое. Я
к коню - а тот от меня. Насилу ухватил за повод, ногу в стремя - а тот уже
этой гадости нажрался, и, чую, хреново ему...
И опять, блин, я у грёбаного этого камня-алатыря, только теперь уже
совсем без вариантов. А на камне сидит чёрный карлик, рожи корчит, лыба до
ушей. И мордой своей подозрительно смахивает на дедка моего знакомого того
самого. Я, значит, спешился, с мечом к нему подбираюсь, а он сидит себе,
только пальцем тычет - мол, осталась тебе одна дорога, назад.
Ну, смотрю я, что там сзади. Тоже дорога, и, в общем, неплохая. И едут
по ней всадники на конях - только спины видать. Одно плохо - кони ихние на
месте ногами перебирают, а сами всадники прозрачные такие, как медузы. И не
солнышко над ними ни хера, а полная луна светит... Призраки, короче.
И чую я: дедок тоже явно из этой компании. Поэтому и наглый такой: его
ж человеческим оружием не возьмёшь. Он и так не живой, чё ему.
И до того мне погано стало, что ёбнул я со всей дури мечом в камень
этот вонючий, да так ёбнул, что проснулся.
Только когда сон уже кончался, на самом краешке, увидел я, как
разваливается всё на куски, и а в воздухе появляется четвёртая дорога. И
бежит по ней белый конь без седока...
А когда я совсем глаза протёр, то уже знал, что дальше делать надо.
Позвонил я своим ребятам, велел принести диктофончик и кассетку
чистую. И водочки. Она, родимая, мне сейчас совсем не помешает.
Ну что, начальник, не надоело? Да всё уже. Самый хвостик остался.
В общем, так. Пистолет всегда при мне, так что посторонней помощи не
потребуется. Теперь только всякие соображения на дорожку.
Значит, так. Были у нас три варианта, так сказать, развития событий.
Какой выбрать - от меня зависело. Не будет меня - не будет и того, кто
выбирает. А значит, случится всё сразу.
История у вас, дорогие товарищи, будет в эти годы исключительно
мудацкая. Я так думаю, что там все варианты перемешаются. То есть все три
наши исторические, блин, судьбы, вместе сложатся, и на три поделятся.
Вот будет каша! Уссаться можно.
Интересно, правда, кто у вас первым президентом России будет? Но уж
точно не Хаз. И не Руцкой. Эти варианты уже отыгранные. Союз, наверное,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг