Борис Захарович Фрадкин
ДИЛЕТАНТКА
Врач пришел после полудня. Это оказалась невысокая, крепко сложенная
молоденькая женщина с остреньким подбородком и с большими очками в
металлической оправе, спокойная, неторопливая. Сильно увеличенные толстыми
стеклами очков, зеленые глаза ее излучали такую доброту, такое участие, что
от одного только этого взгляда Андрей почувствовал несказанное облегчение.
Мать, вошедшая следом, стала обстоятельно отвечать на вопросы врача:
когда Андрей занемог, какая температура держалась ночью, что принимал?
Прослушав Андрея и затолкав фонендоскоп в свою порядком потертую сумочку,
врач пересела к письменному столу, чтобы выписать бюллетень и рецепты.
Сквозь горячечный туман Андрей видел, как стремительно побежала шариковая
ручка в ее длинных розовых пальцах.
И вдруг ручка замерла.
Андрей не сразу сообразил, что внимание участкового терапевта привлекла
стопка листков бумаги, лежавшая тут же на столе. Это были теоретические
исследования магнитного пульсирующего луча, попытка обосновать своеобразный
магнито-лазерный эффект, вольное увлечение Андрея Бармина, младшего научного
сотрудника НИИ Электромашиностроения. Сохранилось еще школьное пристрастие к
математическому анализу, к тем его разделам, в которых не очень сведущими
оказывались учителя в школе и его научные руководители в НИИ.
С кровати он мог видеть, как женщина острием ручки приподняла несколько
верхних листков. Тонкие губы ее приоткрылись, как это случается с детьми,
пытающимися осмыслить нечто непонятное. А что могла она, рядовой терапевт из
районной поликлиники, уразуметь в фононовой теории поля, в сплетении частных
производных и определителей волновой функции Шредингера? В другое время это
бы очень развеселило его, но сейчас разламывало пылающую голову, было не до
веселья.
Спохватившись, врач виновато покосилась на больного, коротко вздохнула
и вернулась к незаконченным рецептам. Она обстоятельно пояснила матери
Андрея, в какой последовательности пичкать его выписанными лекарствами.
Поднявшись из-за стола, снова задержала свой взгляд на листочках с
расчетами, собралась было что-то спросить, но не решилась. Положив свою
прохладную ладонь на горячий лоб Андрея, она пожелала ему скорейшего
выздоровления.
Странно, но это мимолетное прикосновение отозвалось во всем теле волной
исцеляющей радости и надолго сохранилось в памяти. Подобной встречи с врачом
у него еще не случалось.
Прошло несколько дней. Придя в поликлинику, чтобы закрыть бюллетень,
Андрей занял очередь к своему участковому врачу. Рядом с ним в ожидании
приема сидели и судачили мужчины и женщины. Так Андрей узнал, что его врача
зовут Инной Георгиевной, что она только что закончила институт и потому
опыта у нее всего ничего, хотя нужно отдать должное - к больным очень
внимательна.
Эта вторая встреча к досаде Андрея была скоротечной. Андрей вообще
редко болел, а перенесенный грипп и за болезнь не считал. Ему хотелось
перекинуться с Инной Георгиевной парой ничего не значащих слов. Но сестра,
приоткрыв двери, уже позвала: "Следующий!"
Дома Андрей поделился с матерью своими впечатлениями об участковом
терапевте. Мать, помедлив, сказала:
- Да уж, наши женщины особым доверием к ней не расположены - очень уж
молода. Да и доверчива не в меру, характером, видать, слабовата. А я так
думаю, она большое несчастье пережила. Или беда у нее какая.
- С чего ты взяла? - удивился Андрей. - Первый раз видишь человека и
сразу такие выводы.
- Да так мне кажется. Глаза у нее такие...
И вот однажды вечером, когда, придя с работы, Андрей вместе с матерью
сидел на кухне за ужином, раздался звонок в двери квартиры. Открыв, к своему
немалому удивлению и радости он увидел Инну Георгиевну.
- Здравствуйте! - протяжно произнесла она. - А я к вам по делу, если
можно.
- Да, да, проходите, пожалуйста!
Мать, выглянувшая из кухни, предложила:
- Инна Георгиевна, дорогая, ужинать с нами за компанию.
- А что, знаете, я, пожалуй, не откажусь, - согласилась Инна
Георгиевна. - День у меня сегодня был прямо сумасшедший, перекусить было
некогда.
Голос у нее был протяжный, певучий.
Ела она с отменным аппетитом, не протестовала, когда мать подкладывала
ей новые порции солнечно-яркого омлета или шипящие, прямо со сковороды,
оладьи. Она довольно легко управилась с бокалом сливок, в который входило
поболее двух стаканов. При этом Инна Георгиевна с неподдельным интересом
слушала все, что ей рассказывали. Охала, ахала, покачивала головой. Но когда
Андрей стал расспрашивать о ее работе в поликлинике, она сразу потускнела,
отвечала неохотно, чаще отделываясь односложными "да" и "нет". У Андрея
создалось такое впечатление, что Инна Георгиевна не испытывает особой любви
к своей профессии. Это немного разочаровало его. Он-то свою работу не
променял бы ни на какую другую.
Когда с ужином было покончено, Инна Георгиевна сказала:
- Теперь я должна объяснить, зачем пришла. Вы с Кучиным Матвеем
Родионовичем знакомы?
- Нет, - ответил Андрей. - Кто это?
- Пенсионер. Заслуженный изобретатель. Живет через два дома от вас, -
Инна Георгиевна помолчала, придавив свои губы пальцем. - В тот день, когда я
побывала у вас (помните?), я сначала зашла к нему... впервые.
Ее зеленые, увеличенные стеклами очков глаза, не мигая, смотрели на
Андрея, смотрели с такой добротой, с таким вниманием, что он и сам
загляделся в них, почувствовал несвойственный ему прилив нежности, если не
сказать большего.
- Знаете, когда я вошла к нему в квартиру, - доверительно продолжала
Инна Георгиевна, - я была поражена: не квартира, а какая-то радиомастерская.
- Стало быть, старче продолжает изобретать, - заметил Андрей.
- Вот именно, вот именно! А что ему еще делать при его-то одиночестве?
Ни жены, ни детей. И, видимо, поговорить по душам не с кем. Ах, видели бы
вы, как он мне обрадовался. Не как врачу, а просто, как человеку.
- Да, вы у нас такая, - от раковины, в которой она мыла посуду,
отозвалась мать Андрея. - Такой, как вы, все, как на духу, выложишь.
- Н-не знаю... - неуверенно возразила Инна Георгиевна, ничего подобного
за собой до сих пор не замечала. Да, так вот о Матвее Родионовиче. Вы же
знаете, каково приходится настоящему изобретателю. Вот, видно, он и
замкнулся. И со мной-то... каждое слово из него вытягивать приходилось, Инна
Георгиевна вздохнула, все не сводя глаз с Андрея. - Но что бы он ни
изобретал, его всю жизнь преследовала странная, навязчивая идея: создать
такой луч, с помощью которого можно было бы охлаждать предметы на
расстоянии. И вот уже более тридцати лет пытается он решить эту непонятную
задачу. Тридцать лет - это же целая жизнь! А зачем охлаждать? Какой в этом
смысл? Ну, скажем, луч лазера, который, может все испепелять на своем пути,
я еще понимаю. Но охлаждать...
- Действительно, - покачал головой Андрей. - Мания какая-то.
- Нет, - с неожиданной горячностью возразила Инна Георгиевна, - и вовсе
не мания! Он уже построил такой аппарат. Правда, охлаждение получается очень
слабое, но все равно это уже успех. И знаете, как он его назвал? Магнитный
мазер.
Андрей озадаченно откинулся на спинку стула.
- Вот даже как? - пробормотал он. - Любопытно...
- А когда я пришла к вам, я на вашем столе увидела расчеты, а на них то
же самое слово - магнитный мазер. Конечно, в технике я полнейшая дилетантка,
но такое совпадение... посудите сами.
- Так что же вы от меня хотите?
Инна Георгиевна впервые опустила глаза и с минуту молчала.
- Меня взволновала не сама идея, Андрей Лаврентьевич. И даже не
странное совпадение ваших поисков. Тридцать лет идти к одной цели... Я
знала, что такое бывает, а вот воочию увидела впервые. Не знаю, почему меня
поразило это. Я еще и себе не могу объяснить. Понимаете, Андрей
Лаврентьевич, мне вдруг стало тревожно. Хожу, работаю, с людьми
разговариваю, а сама ловлю себя на том, что сидит в голове, как заноза,
этакое смутное, беспокойное, такое, чего прежде не было. Что бы это могло
быть Андрей Лаврентьевич?
Андрей пожал плечами.
- Знаете что, Андрей Лаврентьевич, давайте заглянем к Матвею
Родионовичу? Прямо сейчас. Доставим старику удовольствие.
Андрей ожидал увидеть изнуренного болезнями худого сгорбленного
старичка, а перед ним оказался плотный широкоплечий здоровяк, годы которого
угадывались лишь по седым космам, по мешкам под глазами да глубоким морщинам
на лице. Одет он был в выцветший, некогда синий хлопчатобумажный рабочий
костюм с множеством карманов и пуговиц. Пуговицы все были разные и пришиты
разными нитками - какие, видно, под руку попадались.
- Ба, вы! - загудел он, увидев Инну Георгиевну и словно не замечая
Андрея. - Какими ветрами? Вызова я вроде не делал.
- Да вы хоть в комнату пригласите, - пропела Инна Георгиевна.
Андрей удивленно хмыкнул: действительно, не квартира, а смесь
электротехнической мастерской и слесарки. И как только домоуправление
мирилось с таким использованием жилой площади! Рядом с дряхлым диваном,
который, судя по всему, служил Кучину и кроватью, стоял обитый жестью
верстак с большими слесарными тисами и настольным сверлильным станком. Над
верстаком на стене, там, где положено красоваться какой-нибудь картлне, была
закреплена фанерная доска с набором гаечных ключей.
К верстаку примыкал вместительный сервант, забитый, однако, не посудой,
а измерительными приборами, коробками с датчиками, мотками проволоки,
конденсаторами... Вдоль противоположной стены выстроились распределительный
щит, ящик с криогенной аппаратурой, баллон с кислородом, трансформатор,
станок для намотки катушек. А чуть поодаль, почти у самого окна, на высокой
треноге стоял аппарат, накрытый простыней, не очень чистой, с большими
заплатами.
- Матвей Родионович, знакомьтесь, - торжественно провозгласила Инна
Георгиевна, - это Андрей Лаврентьевич. Он увлечен теорией магнитного мазера
и я думаю...
- Раззвонила, не удержалась, - насупился Кучин. - Эх ты, сорока! Да ты
кого ко мне привела? - он снисходительно покосился на Андрея. - Он же вроде
тебя, еще только листочки выпускает. Давно ли из института? Года два?
Видишь, так и есть. Ну, да ладно, садитесь, я вас чайком с конфетками
побалую.
- Благодарю, - сухо ответил Андрей. - Мне спать пора. Меня мама ждет.
Только, между прочим, при цилиндрическом соленоиде вы плотного луча не
получите, - и повернулся к Инне Георгиевне, - вы идете или остаетесь?
Кучин удивленно воззрился на Андрея, потом перевел глаза на аппарат у
окна, понял, что выступающие витки соленоида, точно ребра отощавшего
человека, позволили юному гостю точно угадать конструкцию излучателя.
- Стоп, юноша, стоп! - Кучин схватил Андрея за рукав. Садитесь, прошу.
Он свободной рукой указал на стол, накрытый обшарпанной клеенкой.
Андрей собрался было запротестовать, но почувствовал на себе умоляющий
взгляд Инны Георгиевны. Она села рядом с ним, касаясь его плечом.
Матвей Родионович разыскал в шкафу бумагу, шариковую ручку, положил все
это перед Андреем и сам сел напротив.
Возвратившись домой, Андрей признался себе, что это был счастливейший
вечер в его жизни. Нет, не только потому, что его робкие теоретические
исследования перекликались с замыслами Кучина и уже в этой, первой модели
аппарата проглядывали материализованным воплощением его идей. Главное
заключалось в том, что рядом с ним весь этот вечер была удивительная
женщина. И хотя в амурных делах Андрей не был новичком, но тут было что-то
совсем другое, неожиданное.
Теперь он с нетерпением ждал очередной встречи, но Инна Георгиевна,
заменяя заболевшего врача, работала по две смены и Андрей не решался
назначить ей свидание, зная, что она устает, не в пример ему.
Она появилась сама в субботу утром.
- Я за вами, - прямо в дверях заявила она, - я целую вечность не была у
Матвея Родионовича. Что там у него?
Андрей пожал плечами. Инна Георгиевна укоризненно поглядела на него, но
ничего не сказала.
...На треноге стоял совсем другой аппарат. Да, следовало отдать должное
Кучину - руки у него были золотые. Андрей подивился тому высокому
мастерству, с которым была изготовлена каждая деталь. Параболическое
зеркало, делавшее аппарат похожим на модель радиотелескопа, мощный
конический соленоид, криогенный генератор, пульт управления - все это было
продумано до мелочей, скомпоновано с поразительной рациональностью, все
блестело, все радовало глаз своими формами.
- Испытывали? - поинтересовался Андрей.
- А как же! Совсем другое дело, Андрей Лаврентьевич. До минус ста
восьмидесяти доходит. Чуете, мой юный друг? Мы же на такой уровень выходим,
какой и фантастам не снился.
- А на чем пробовали?
- Да на всем, что под руку попадало: утюг, кастрюля, кирпич со двора
притащил.
- Кастрюля пустая была? - неожиданно вмешалась Инна Георгиевна.
- Не с супом же, - отшутился Кучин.
- А если с водой?
Кучин озадаченно покачал головой.
- Действительно, - он развел руками, - как это мне в голову не пришло?
- Я сейчас принесу.
Инна Георгиевна отправилась на кухню, загремела кучинской посудой,
послышался шум воды из-под крана. С кастрюлей, наполненной до краев, она
возвратилась в комнату. Кастрюлю водрузили на металлическую пирамиду и
отодвинули в угол комнаты.
Кучин включил аппарат, нацелил его на кастрюлю. Раздался щелчок
тумблера и поверхность кастрюли почти мгновенно покрылась инеем. Но
поверхность воды, которая хорошо была видна Андрею, не претерпела никаких
изменений.
- Неужели не замерзла? - удивился Андрей.
- У меня в кладовке трубки, - сказал Кучин, - выберите подлиннее и
согните конец.
Углом стальной трубки Андрей дотянулся до кастрюли, спустил его на
поверхность воды. Вода была твердой! Послышался стук металла о металл.
- Опрокиньте ее, - подсказал Кучин, - только чтобы не скатилась.
Андрей поймал за ручку кастрюлю, долго таскал ее из стороны в сторону,
прежде чем она легла на бок. Вода не вылилась, хотя оставалась по-прежнему
прозрачной и сквозь нее просматривалось даже дно кастрюли.
- Вот так диво дивное, - проворчал Кучин, - похоже, мы начинаем
ниспровергать законы природы. А ну-ка, выключим.
В то же мгновение вода хлынула из кастрюли на пол, брызгами обдала
Андрея и Инну Георгиевну, лужами разошлась в стороны.
- Как странно, правда? - Инна Георгиевна прижала ладони к пылающим
щекам. - И, мне кажется, я начинаю догадываться, в чем тут дело. Да, да, не
смейтесь, Матвей Родионович. Вот сейчас убедимся.
Она снова исчезла на кухне и появилась на этот раз с литровой бутылкой
из-под кефира, наполненной по самое горлышко. Бутылку и металлический замок
для нее Инна Георгиевна протянула Андрею.
- Закройте, пожалуйста. Покрепче, намертво.
- Ну, ну, давайте, - согласился Кучин.
Андрей поставил бутыль на пирамиду.
- Поберегите глаза, - предупредил Кучин. - Как бы стекло не разлетелось
по комнате. В воде-то сами знаете какая силенка, стальные трубы от легкого
морозца рвет, а тут минус сто восемьдесят. Шандарахнет гранатой.
Раздался щелчок переключателя, красной искоркой вспыхнула сигнальная
лампочка. Бутылка тотчас же оделась в белую пушистую шубу из инея. Но...
осталась целой.
- Это уж совсем черт знает что, - Кучин даже сел на стул. Но тут же
вскочил и опрокину головку тумблера. Лампочка погасла, точно по волшебству
исчез иней с бутылки. Сама же бутылка стояла целехонькой и невредимой,
наполненная прозрачной водой.
- Я поняла! - закричала Инна Георгиевна. - Я все поняла! Вы даже не
представляете, какое сделали открытие. Ай-яй-яй!
Прижав ладони к щекам, она затрясла головой.
- Поделитесь с нами, неучами, своими эвристическими соображениями, -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг