- Мы вот что сделали, - вместо Аси отозвался аспирант Ар-
каша и большим пальцем руки принялся нажимать воображаемые
кнопки на пульте, - все красненькие. А затем вот, - он изв-
лек из кармана брюк длинный ключ с двойной замысловатой бо-
родкой и повертел им, закрывая воображаемый замок двери, -
на всякий случай, знаете ли, чтобы кто-нибудь из нашей бра-
тии не передумал да не включил снова. А разве мы сделали
неправильно, товарищ ректор?
Аркашу довольно вежливо осадили, попросив не забываться и
помнить, где он находится. Аркаша, соглашаясь, вежливо нак-
лонил голову, прижал руку к сердцу, чем окончательно восста-
новил против себя членов совета.
- Чудовищная непоследовательность!! - загремел Персидс-
кий. - Я готов был возвести вас на пьедестал, черт вас дери,
а вы, оказывается, мелкая душонка!"
Его бас потонул в шуме голосов. На этот раз привычная вы-
держка изменила членам совета. Остановить человеческое серд-
це, сознательно оборвать человеческую жизнь! Вот уж подлин-
ное неприкрытое варварство, измена святая святым медицины-,
ее незыблемым принципам гуманности.
Кетова, кривя губы в презрительной улыбке, обронила:
- Вы - чудовище, Барботько. Вы - врач-убийца!
Ася встала, терпеливо пережидая, пока сможет говорить.
- Уважаемые члены совета, - произнесла она своим ровным
бесцветным голосом, - извините меня, но только никаким выс-
шим принципам медицины я не изменяла. Просто мозг одной
умершей женщины мы пересадили в мертвое тело другой женщины.
А с каких это пор стала возбраняться работа над трупами?
Гликин сочувствующе покосился на ректора. "Не хотел бы я
сейчас оказаться на вашем месте..." - сказали его глаза. И
он не ошибся - у Вадима Сергеевича появилось ощущение, будто
он проделал длительную, изнурительную и, как оказалось, ни-
кому не нужную работу. Все разом перепуталось, перемешалось.
Ректор словно впервые увидел Барботько, начал догадываться,
какой самоотверженный, умный и сильный противник скрывается
под внешней флегматичной личиной этой молодой женщины. Нет,
он не ошибся, назвав ее некогда талантливой. Справиться с
нею будет делом далеко не простым.
В кабинете теперь по-настоящему разгорались страсти. Вот
когда на Асю обрушился подлинный шквал гнева! Ее Не желали
слушать, швыряли ей в лицо такое, чего в другое время не
позволили бы себе произнести. А над всей какофонией выкриков
властвовал бас Персидского.
Старика словно подменили. Обманутый в каких-то своих ожи-
даниях, он стал похож на злобного взъерошенного зверька.
- Мерзкая отступница! - он изобличающе тыкал скрюченным
пальцем в сторону Аси. - Побоялась нас, старых индюков. - Он
брызгал слюной, заставив поморщиться и отстраниться Кетову.
- Вы - нуль! Вы инородное тело в медицине. Теперь-то вам до-
подлинно нет места в науке. Гнать! В шею!
Кто-то со смешком произнес:
- Герострат... Герострат XX века.
Гликин поморщился, оценивая это определение. Потом уточ-
нил:
- Чего там Герострат. Форменный каннибал.
И тем самым обесцветил такую казалось бы хлесткую репли-
ку. Более того - после этого замечания Гликина шквал выкри-
ков сразу стал утихать.
- Вадим Сергеевич, - обратилась тогда к ректору Кетова, -
мы напрасно тут рвем себе нервы. Поступок Барботько может
теперь быть передан в органы прокуратуры. Налицо самое нас-
тоящее убийство, любой из нас может засвидетельствовать это.
- Правильно! - поддержал ее неистовствующий Персидский. -
Судить! За решетку! Но прежде гнать из науки. В шею! К чер-
товой матери!
- Адам Феоктистович! - укоризненно покачал головой рек-
тор, - утихомирьтесь, пожалуйста. Вы же на ученом совете.
Затем он взглянул на Асю.
- Знаете, Ася Давыдовна, - сказал он, - я еще мог понять
вас как ученого, когда вы воскрешали человеческую жизнь,
пусть уродливую, противопоказанную нормам этики, но...
все-таки жизнь. Но обрывать ее, гасить собственными рука-
ми... Как хотите, а это действительно преступление.
- И мне не место в науке?
- Безусловно! Я не задумываясь поставлю свою подпись под
ходатайством о лишении вас ученого звания.
Ася покаянно наклонила голову, и только Гликин успел за-
метить шальные огоньки в ее глазах.
- Уважаемый Вадим Сергеевич, - вздохнула она огорченно, -
но ведь вы только что собирались изгнать меня из науки за
попытку создать эту уродливую жизнь. Битых два часа вы, все
сидящие здесь, внушали мне, что я не имела ни морального, ни
юридического права превращать мертвое в живое. Когда же вы-
яснилось, что мертвое осталось мертвым, то есть таким, каким
вы желали его видеть, вы навешиваете на меня ярлык уголовно-
го преступника. Да какой же советский суд согласится с та-
ким, мягко говоря, логическим противоречием?
Да, будучи сам. большим ученым, ректор сразу уловил, как
весь ход ученого совета с разгона, можно сказать, влетел в
тупик. Теперь он с интересом и уважением приглядывался к
Барботько. По глазам членов совета он видел, что далеко не
он один оказался в затруднительном положении.
И ректор сделал еще один ход, пытаясь выбить оружие из
рук своего достойного противника.
- Давайте прежде всего разберемся с логическими противо-
речиями в ваших собственных поступках, Ася Давыдовна, - ска-
зал он. - Вы с этакой легкостью совершили пересадку и дос-
тигли своей цели. А затем с неменьшей бездумностью останови-
ли сердце, которое сами же заставили биться. Стало быть, у
вас вообще не было никакой цели. Во имя же чего вы занима-
лись воскрешением человека?
- Гомункулуса, - поправил его Аркаша.
- Что? - смешался ректор.
- Воскрешением гомункулуса, - выразительно глядя в глаза
ректору, повторил Аркаша. - С вашего позволения это не одно
и то же.
"Фанатики! - с уважением подумал Вадим Сергеевич. - Фана-
тичная вера в свою правоту. Откуда она у них, еще желтороти-
ков?"
- Товарищи, дорогие! - взмолилась Ася, прижимая руки к
груди, - раз уж вы меня так осуждаете, дайте же мне в таком
случае исправить свою ошибку и устранить логические противо-
речия своих поступков. Экспериментатор имеет право на ошиб-
ку. Разве каждому из вас не приходилось переживать горечь
неудачи? Я знаю, что даже Вадиму Сергеевичу приходилось ме-
нять свои убеждения. Помните, Вадим Сергеевич, вы рассказы-
вали нам, первокурсникам?
- И каким же образом вы мыслите исправление своего прома-
ха? - не скрывая своего смущения и любопытства, поинтересо-
вался ректор.
- Элементарно, Вадим Сергеевич, - Ася встала, покосилась
на великолепные электронные часы, украшавшие стену напротив
Гарвея. - Если совет разрешит... у нас еще есть время возв-
ратиться в операционную, включить установки и восстановить
процесс жизнедеятельности.
- В самом деле! - Гликин так оглушительно хлопнул ладонью
по столу, что заставил вздрогнуть Кетову. - Все же очень
просто, Вадим Сергеевич, а? Не превращаться же нам в соу-
частников убийства. Ну, если и не убийства, - поспешил поп-
равиться он, - то что-то в этом роде. Да гоните же вы ее в
шею, Вадим Сергеевич! Гоните, пока не поздно!
- Я полностью солидарен с Гликиным, - громыхнул Персидс-
кий, посмотрел на часы на стене, и все невольно последовали
за его взглядом.
- Так что же вы сидите? - закричал Гликин на Асю. - Идите
же, черт побери, к вашему гомункулусу и пусть всем нам будет
лихо!
Ася вопросительно посмотрела на ректора, с удивлением за-
метила ободряющую улыбку в его глазах.
- Идите, - коротко произнес Вадим Сергеевич. - Идите...
Члены совета еще некоторое время взирали на закрывшиеся
за Асей и ее единомышленником двери. Их привел в себя смех,
сухое старческое клохтанье. Профессор Персидский, откинув-
шись на спинку стула и потирая свои сухонькие ладошки, под-
рагивал всем телом.
- Адам Феоктистович, - поморщился ректор, - что с вами?
- Ах, Вадим Сергеевич, голубчик! - простонал Персидский,
- да неужели вы не догадываетесь, что никаких установок эти
бестии и не думали выключать? Не собирались - голову даю на
отсечение!
- Вы считаете, Барботько дурачила нас? - потемнел Вадим
Сергеевич.
- Отнюдь, отнюдь! - Персидский живо вскочил на ноги и
протестующе замахал кулачком. - Барботько здесь, в этом ка-
бинете, показала, чего стоит ее поколение. Нашей же диалек-
тикой да нас по носу! Разве не так? - старик победоносно ог-
лядел сидевших вокруг. - А ведь я когда-то на экзамене по
онкологии ей трояк влепил. Каково, а? Да еще изволил мораль
прочесть: так, мол, и так, толкового врача из вас не полу-
чится. Старый близорукий индюк! Не сумел разглядеть ростки
подлинного исследователя, нашего советского исследователя,
черт подери! Ну, да ладно, то прошлое... А ныне, коллеги, я
безмерно счастлив: ведь Барботько в какой-то мере и моя уче-
ница. Разве не мы втолковываем нашим студентам необходимость
дерзания, самозабвенного служения науке? Чего же мы все так
перепугались? Это же плоды наших поучений. Разве не так?
Ась? - Персидский приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышать
ответ, но в кабинете царила тишина. - Так идут в науку они,
- Персидский простер руку в сторону закрывшихся дверей, -
наши продолжатели. Мы шли иначе, и это пора понять.
- Но гомункулусы, - сказала Кетова, - разве вас не пугает
появление этих моральных недочеловеков? Что, если они станут
гнойной язвой на здоровом теле нашего общества?
- А на основании какого опыта возникают у вас подобные
сомнения? - вскинулся Персидский. - Я осмелюсь утверждать,
что синтез мозга и тела может дать как раз обратный резуль-
тат - появление более совершенного и во всех отношениях ода-
ренного человека. А самое главное - это борьба за жизнь.
Жизнь - черт побери! Разве не ради нее существует медицина?
- Никто с вами и не спорит, - сухо заметил Вадим Сергее-
вич. - Важно теперь правильно сформулировать решение совета.
И я думаю, это должно быть решение в защиту проблемы пере-
садки человеческого мозга, в защиту нашей Барботько. Или
кто-то теперь думает иначе?
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 06.02.2008 22:59
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг