коленях слабость и предпочел присесть на бережок, не ручаясь за свою
дальнейшую устойчивость. Рука его автоматически протянулась к платку,
услужливо поданному щукой, и он приложил его ко лбу вместе с горстью песка.
Холодная струйка потекла по лицу, но ожидаемого облегчения не наступило -
проклятое марево по-прежнему маячило перед глазами, а щука все так же
таращила свои немигающие глазищи.
- Ну, чего уставилась? - буркнул Александр Петрович, не надеясь,
впрочем, на ответ.
Однако ответ последовал немедленно, приведя бедного рыболова в
состояние крайнего смятения.
- Вы не очень вежливы, Александр Петрович, - басом сказала щука,
разевая зубастую пасть. - Зачем же сразу тыкать? Мы ведь с вами на
брудершафт не пили...
Сил у Александра Петровича хватило лишь на то, чтобы подняться на
четвереньки. Это положение в тот миг показалось ему наиболее устойчивым.
Возможно, так оно и было, потому что его неуверенные попытки оторвать от
земли хотя бы одну из четырех точек опоры заметного успеха не имели.
Поэтому он предпочел не рисковать и дальнейшую беседу со щукой проводил, не
меняя позы.
- Откуда вы меня знаете? - пролепетал Александр Петрович, даже не
заметив, что называет щуку на "вы".
- Как же мне не знать вас, - вздохнула щука. - Рыбу-то кто в реке
потравил? Разве не вы?
Такой поворот в разговоре очень не понравился директору фабрики, и он
попытался вернуть его в прежнее русло,
- При чем тут река? - резонно возразил он. - Вы же здесь, в озере,
живете, и, что в реке делается, знать не можете.
- Все, все мы знаем, Александр Петрович, - возразила щука. - Слухом
вода полнится. И про рыбу, и про очистные сооружения, которые вы второй год
достроить не можете, и про штрафы.
Несмотря на головную боль и проклятое марево, все еще маячившее
вокруг, Александр Петрович вдруг осознал всю необычность происходящего
разговора. Особенно его поразила великолепная осведомленность щуки в сугубо
человеческих делах, тем более в таких специальных, как строительство
очистных сооружений. Он как-то сразу осип и начал осторожно, на всякий
случай не сводя взгляда со щуки, пятиться на четвереньках от берега.
"Перетрудился я на работе", - с отчаянием думал он, пятясь вверх по
склону.
Дурманящая духота, разлившаяся кругом, уплотнилась до густоты. Жаркий
пот, выступивший на высоком лбу Александра Петровича, крупными каплями
сползал на глаза, но он боялся поднять руку и вытереться, чтобы не потерять
равновесия и не скатиться туда, где чуть поплескивала хвостом его зубастая
собеседница.
- Куда же вы, Александр Петрович? - елейным голосом осведомилась
щука. - Ведь наш разговор только начинается.
Александр Петрович хотел по привычке сказать, что вспомнил про
срочные, неотложные дела, однако почему-то не решился сказать неправду.
- Нездоровится мне что-то, - пробормотал он, продолжая пятиться. -
Душно очень...
- А может, искупаемся? - нагло предложила щука. - В последний раз, а?
Тут рука Александра Петровича провалилась в какую-то ямку, он потерял
равновесие и рухнул вниз, прямо в открытую гигантскую пасть - так ему
показалось в тот момент. Отчаянным усилием ему удалось удержаться на самой
кромке берега, и лишь несколько сантиметров отделяли теперь самую
выдающуюся часть его лица - благородный, почти римский нос, от щелкающих
челюстей, которые выросли до размеров крокодильих. Тут мужество
окончательно оставило бедного директора фабрики. Он извернулся и, чуть ли
не одним прыжком преодолев отделявшее его от машины изрядное расстояние,
шлепнулся на сиденье, запустил мотор и дал полный газ. Колеса машины бешено
крутанулись, выбросив фонтаны воды, "Москвич" дернулся и осел обратно.
- Буксуешь, голубчик? - басом закричала щука. - Кто же задом-то в воду
въезжает? Машину водить - это не рыбу травить! Может, подбросить чего под
колеса? Трупы отравленных тобой рыб?
Наконец "Москвич" с воем выскочил из воды, и Александр Петрович стал
кидать в него навалом, не разбирая, разбросанные по берегу вещи - палатку,
топор, ведро, складной стул, коробки, пакеты и все остальное, а сверху
затолкнул упиравшийся трехсекционный надувной матрас. Только лежавшие у
самой воды поленья да воткнутые в берег удочки у него не хватило духу
взять, потому что для этого надо было приблизиться к озеру, а там
плескалась зловредная рыбина, продолжая осыпать бедного Александра
Петровича насмешками.
- Хоть бы спасибо сказали, что баллоны вам не прогрызла, - кричала она
басом. - Пожалела вашу бедность. Каково вам штрафы-то платить за разбой? А
уж за удочки не обессудьте! Ни к чему вам они. Вы же тысячи рыб можете
извести одним махом.
Зловещая духота, давно уже томившая Александра Петровича, наконец
разразилась дождем. Как раз в ту минуту, когда он из последних сил
втискивал на переднее сиденье пузатую нейлоновую лодку, крупные капли
застучали по крыше машины.
- Счастливого пути, Александр Петрович! - продолжала щука. - В
понедельник зайдите ко мне в горисполком с объяснительной запиской. А рыбки
больше не кушайте ни в каком виде. Подавитесь ненароком, и никакие врачи не
спасут! Честно предупреждаю!
Мерзкая рыба кричала что-то еще, но Александр Петрович уже не слышал
ее. Он на бешеной скорости гнал машину по заросшей лесной дороге, стремясь
поскорее убраться от проклятого места. Дождь уже рушился стеной, машину
бросало на колдобинах, сзади грохотало ведро, распрямившийся матрас
неудобно упирался твердой пробкой прямо в шею, но Александр Петрович не
смел остановиться, чтобы поправить вещи.
Вдруг послышался отчаянный крик. Александр Петрович бросил взгляд в
боковое окно и увидел мокрого до нитки человека, бегущего наперерез. По
изрядному росту и рыжей бороде Александр Петрович сразу признал Тимофея
Косых и еще прибавил газу. Крик затих сзади, и тут машину подбросило так,
что директор фабрики больно ударился головой о верх машины, чуть не откусив
себе язык. Он понял, что это была бедная козочка, невинно убиенная
рыжебородым браконьером, но опять не остановился и продолжал гнать машину.
БРАКОНЬЕР И ВОЛК
Если бы Александр Петрович мог знать, что Тимофей Косых пережил
приключение не менее странное, он, возможно, признал бы в нем товарища по
несчастью, остановил машину и помог ему убраться поскорее из леса. Но
Александру Петровичу легче было согласиться, что земля плоская, чем
поставить себя в один ряд с Тимофеем.
А с Косых произошло вот что.
Как всегда, он отправился в лес с вечера. Работа у Тимофея была "не
пыльная" - он числился подсобным рабочим в местном гастрономе и, как все
трудящиеся, пользовался в неделю двумя выходными днями. Жил он на самом
краю городка, откуда до леса было рукой подать. Именно тут неоднократно
подкарауливал Тимофея то участковый милиционер, то лесной обходчик, а то и
сам председатель охотничьего общества товарищ Непомилуев. Однако Тимофей
эти наивные уловки знал и при встрече с упомянутыми лицами только смеялся и
с независимым видом проходил мимо, оставляя их в растерянности и досаде,
ибо ни ружья, ни патронташа, ни даже охотничьего ножа у него с собой
никогда не было. А задержать человека, отправляющегося на прогулку в лес,
было выше их полномочий.
Не привели к успеху и многочисленные попытки перехватить разбойника с
добычей на обратном пути. Хитрый браконьер всегда возвращался налегке, и,
кроме ведра грибов или лукошка ягод, обнаружить при нем ничего не
удавалось. Однажды только товарищу Непомилуеву вроде повезло: рано-рано
утром встретил он возле леса Тимофея с мокрыми от росы ногами, который
тащил в мешке что-то явно предосудительное. Но, к огорчению товарища
Непомилуева, там оказался убитый наповал волк-двухлетка. Волки в последнее
время в районе пошаливали изрядно, и отстрел их можно было только
приветствовать. Поэтому товарищу Непомилуе-ву пришлось с превеликим
огорчением выплатить браконьеру премию за убитого волка и пожелать ему
дальнейших в этой области успехов. Председатель охотничьего общества
утешился только тем, что излил горе своему новому заместителю, Виктору
Николаевичу Басову - умнейшему и деликатнейшему человеку, который был не
только страстным охотником, но и заведовал лабораторией в только что
открытом Институте Автономных систем. Тот посочувствовал товарищу
Непомилуеву, но практического совета дать не смог, хотя и был доктором
наук.
На этот раз никто не подстерегал Тимофея. Никем не замеченный, он
дошел до леса и тут словно растворился в нем - исчез без следа, будто его и
не было. Тимофей Косых знал лес как свои пять пальцев и свободно
ориентировался в нем днем и ночью. Он видел в лесу все, оставаясь сам
невидимым, - лесника, метившего больные деревья; егеря, выслеживающего стаю
волков, а заодно и Тимофея и самих волков, бесшумными тенями мелькнувших
между деревьями вне досягаемости его ружья, которое уже каким-то образом
оказалось у него в руках; и запылившийся "Москвич" Александра Петровича,
когда тот следующим утром разворачивался у лесного озера... И многое еще
видел зоркий, чуткий и осторожный Тимофей Косых. Лишь одного не видел он -
как в ночной темноте подъехал к лесу "пикап", принадлежавший научной
гордости района - Институту Автономных систем, и двое приехавших в нем
людей долго возились над каким-то ящиком, а потом один из них ушел в лес,
неся на плече что-то длинное, похожее на футляр из-под чертежей.
Тимофей Косых был охотником высшего класса. Его старая тулка
двенадцатого калибра почти не знала промаха ни по бегущей, ни по летящей,
ни по плывущей дичи. И сейчас, когда он бродил по лесу, она время от
времени медленно поднималась и выплескивала грохочущую струйку огня, после
чего Тимофей снова растворялся в зеленой ряби кустов, унося свою добычу.
Но ружье не было его единственным оружием. С такой же ловкостью
Тимофей пользовался силками, сетями, ловушками, капканами, западнями,
отравленными приманками и прочими орудиями и методами охоты, как
разрешенными, так и запрещенными строго-настрого.
Ночь с пятницы на субботу Тимофей Косых провел у костра, который
сделал из сваленной несколькими взмахами топора смолистой сосенки.
Запеченная в глине утка была съедена целиком, чуть ли не с костями. Вначале
Тимофей лежал, уткнув рыжую бороду в сторону подмигивавшей из-за вершин
деревьев звездочки и стараясь нанизать на эту звезду кольца табачного
дыма... Потом это занятие ему надоело, и он заснул.
То ли лежал он ночью неудобно, то ли слегка просквозило его ночной
сыростью, но проснулся он на заре с тяжелой головой и дурным настроением.
Подобное начало не предвещало ничего хорошего. Так оно и оказалось. Охота
не ладилась, дичь не шла на ружье, а когда он все же подстерег козочку,
поторопился нажать на спусковой крючок и не убил ее, а только ранил.
Раздосадованный Тимофей вышел к берегу озера, чтобы напиться и
освежить немного голову. Там он несколько минут понаблюдал за Александром
Петровичем, разгружавшим свою машину, потом снова ушел в лес. Но охота
по-прежнему не клеилась. Стало жарко, воздух сгустился до почти осязаемой
плотности. Явно надвигалась гроза. Тимофей с радостью подумал о ливне,
который поможет освежить тяжелую, будто не свою голову, присел под деревом
и незаметно для себя заснул.
Проснулся он от жуткого ощущения неведомой опасности, с которым каждый
из нас не раз встречался во сне. Несколько секунд Тимофей продолжал
неподвижно сидеть, опираясь спиной о ствол толстой сосны, потом потихоньку
провел ладонью по траве, нащупывая верное ружье, но его почему-то не
оказалось под рукой. Тут сбоку что-то шевельнулось, он быстро глянул туда и
чуть не закричал, оттого что увиденное им зрелище было ужасно в своем
неправдоподобии. В нескольких шагах от себя он увидел здоровенного матерого
волка с оскаленной пастью. Но чудовищней всего была поза волка - он не
стоял, не лежал и не сидел так, как положено всем четвероногим бессловесным
тварям, а, вызывающе помахивая хвостом, расселся перед Тимофеем на пеньке
совсем как человек, положив вдобавок себе на колени ружье Тимофея, которое
придерживал передней лапой, а в другой лапе держал веточку, отмахиваясь ею
от назойливых мух.
- Поговорим? - спросил волк вполне человеческим голосом, глядя в
круглые от ужаса глаза Тимофея.
Тимофей дернулся было в тщетной попытке встать, но волк бросил
веточку, ударил лапой по куркам и быстро навел ружье прямо в живот
браконьеру.
- Сидеть! - приказал он. - Я же сказал - поговорим! А то как дам из
обоих стволов. По-моему, у тебя там картечь?
У Тимофея отвисла челюсть, враз обмякли руки и ноги. Он выдавил из
себя что-то нечленораздельное, не в силах отвести глаз от черных отверстий
ружейных стволов.
- Сына моего ты застрелил, - продолжал волк, проводя лапой снизу по
ружью.
Тимофей увидел, как длинный кривой коготь зацепил спусковой крючок, и
в предсмертном ужасе закрыл глаза. Однако выстрела не последовало.
- Застрелил, сдал его шкуру и даже получил за нее премию у товарища
Непомилуева, - продолжал волк. - Кроме того, виновен ты в нарушении
установленных законом сроков охоты и применении запрещенных снастей, а
также в непомерной жестокости и жадности, хищническом отношении к природе и
многом другом. Я все говорю правильно?
- И-ик... - сказал Тимофей.
- Значит, правильно. - Волк положил лапу на лапу, но ружья в сторону
не отвел. - Ну что же, теперь пора посчитаться. В бога ты, конечно, не
веруешь?
Только тут Тимофей понял, что жить ему осталось несколько секунд. Он
захотел крикнуть, что все это не так, что он хороший, что он больше не
будет, захотел бухнуться зверю в ноги, чтобы выпросить себе прощение, но не
мог выдавить из горла ни одного звука. Все в глазах его поплыло и стало
двоиться, отчего он увидел перед собой сразу нескольких волков, каждого с
наведенным на него ружьем, и это напомнило ему виденную в каком-то фильме
сцену расстрела. Тут первые капли дождя застучали по листьям, принося
долгожданное облегчение от одуряющей духоты, но Тимофей даже не заметил
этого. Все его существо трепетало в смертельном ужасе, если только можно
применить столь возвышенный термин по отношению к дородному дяде девяносто
пяти килограммов весом.
- Завещание писать будешь? - спросил волк каким-то странным сдавленным
голосом.
Тимофей хотел сказать "да", но вместо этого отрицательно мотнул
головой.
- Даю тебе возможность спастись, - сказал вдруг волк. - Убежишь - твое
счастье. Не убежишь - пеняй на себя. Ну! - Он повел стволом в сторону, как
бы указывая направление. - Считаю до трех. Раз! Два!...
Счета "три" Тимофей не услышал. Он мчался по лесу напрямик, оставляя
клочья одежды на сучьях деревьев, полуослепший от ударов веток,
исцарапанный ими в кровь. Дождь лил уже со всей силой, и его шум заглушал
все остальные звуки. Он не слышал, стрелял волк ему вслед или нет, он знал
только одно: если его сердце не разорвется от этого сумасшедшего бега, он
больше никогда не вернется в лес.
Документы
Документ © 1
ПРОИСШЕСТВИЯ
Несколько дней назад рабочий гастронома © 1 Т. Я. Косых во время
прогулки в лесу подвергся нападению стаи волков. Пострадавший доставлен в
больницу с признаками сильного нервного потрясения. Этот прискорбный случай
должен насторожить охотничью общественность района, поднять ее на борьбу с
серыми лесными разбойниками. Все на борьбу с волками!
Председатель охотничьего общества
Непомилуев
(газета "Районная правда")
Документ © 2
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг