благостью и этим... лучезарностью. Да сохранит Всевышний вашу жизнь, как
мы будем хранить каждый ваш день!
Всевышнего, похоже, он упомянул зря. Припоминая, какие именно планы у
этого садиста на волю Всевышнего в его жизни... Милорд тут же размежил
веки и одарил Серегу злым пронзительным взором.
- Хранить каждый мой день, говоришь... Погляжу! Но прежде... Жизнь я ему
оставлю, может быть. Но... Нельзя же уйти отсюда без зрелищ. Эй, дайте ему
нож! И поджигайте этого! А лесенку - оставьте!
Сереге кто-то сзади тут же сунул в руку нож с грубо обделанной занозистой
деревянной рукоятью. Приговоренный к сожжению страшно завыл сверху.
Подбежавший стражник сунул сразу два факела в солому, и она тут же
занялась. Потянуло едким дымком горящей прелой травы.
- А ты, - повернулся Жанивский к Сереге, - можешь его спасти... С моего
соизволения! Если успеешь, конечно. Ну... Но - не сметь тушить огонь или
что-то еще там делать! Все, что тебе позволяется, - это только вытащить
из огня этого бедолагу! Понял?!
Последние слова его благородию пришлось произносить в пустоту. Потому как
Серега, не дожидаясь повторного пршлашения, уже лез вверх по утлой,
дергающейся под ногами во все стороны лестнице. Торопливо перепилил
веревки на щиколотках у бедолаги. Тот, не дожидаясь его команды, сразу же
задрал ноги чуть ли не к плечам - вязки соломы внизу горели уже вовсю.
Едкий дым лез в глаза. Слава богу, ветерок сносил его до какой-то степени
в сторону, а еще он пока что предусмотрительно задерживал дыхание. Пока
удавалось... Рывком отчекрыжил веревки на руках - его собственные штаны
уже то ли тлели, то ли и вовсе горели, времени посмотреть вниз и поахать
как следует никак не удавалось выкроить, недосуг все, знаете ли, было, -
и они оба кубарем скатились вниз по споро покрывающейся язычками пламени
лестнице. Штаны на Сереге и вправду горели, сжимая голени в обручах
невыносимой боли, которую он только сейчас и начал замечать.
- Ну... - прозвучало над ним в вышине, когда он вдоволь накатался по
утоптанной земле, гася одежонку. Серега вымученно скосил глаза и увидел
нерешительно как-то мнущегося рядом милорда Жанивского. - Спасать его тебе
было ни к чему. Хочешь, докажу это прямо сейчас? - Местный бог и господин
приосанился, прочистил горло многозначительным кашлем. И взревел: - Ты,
недостойный! - Надо думать, относилось это к спасенному. - Не думаешь же
ты, что я тебя и в самом деле помиловал?!
- Слово милорда... - перепуганно пискнул тот.
- Мое слово?! Оно мне и принадлежит. Я сказал, что один из вас,
недостойный стать мужчиной, должен стать пеплом, и я это слово сдержу! Но,
поскольку он пожалел тебя... ПОЖАЛЕЛ! А мужчина жалеть не должен, то есть
настоящий мужчина жалеть просто не может! Стало быть - или он, или ты. Ты
или...
- Он! - завопил худосочный, лежавший буквально на расстоянии вытянутой
руки от Сереги. И захлебнулся в кашле - наглотался все-таки дыма,
мерзавец. - Конечно, он, господин милорд его высокоблагородие!
- Дать тебе факел? - почти благожелательно сказал милорд. И ласково,
отечески так улыбнулся.
- Да! - вопил спасенный. - Дайте мне факел, ваша милость, я сожгу его
прямо счас...
- Видел? - Жанивский повернулся к Сереге. - Не следовало тебе его спасать.
Но так и быть, пощажу. Сильный, выносливый, пригодишься. Но только вот
что, э-э...
Субтильный красавчик поманил его пальцем и скорым шагом потопал к своему
задрипанному сзади замку. Сереге даже вставать на ноги не пришлось -
чья-то мощная рука ухватила его за шиворот и поволокла следом. Открылась
дверь - должно быть, это был черный ход. Его заволокли за порог, бросили
на мощенный прохладным камнем пол. Тащивший его, так и оставшийся
неизвестным, тут же развернулся и утопал в направлении двора. В поле
зрения начавшего кое-как подниматься с пола Сереги был теперь только
милорд Жанивский. Крайне изящно опустивший свой обтянутый зеленым бархатом
зад в крохотное креслице - на взгляд Сереги, годное разве только на то,
чтобы обезьянок принимать. Не крупнее макаки.
- Крестьянин, - благожелательно спросил милорд, - хочешь земли? И
открепительную грамоту от всех моих прав и на тебя, и на всех твоих
домочадцев?
Ага, сказал сам себе Серега, значит, рекрутский набор проводился строго в
пределах личных деревенских владений милорда. Надо бы учесть - вдруг да
пригодится...
- Не теряйся, крестьянин, не бойся. - ласково прокурлыкал между тем
зеленый силуэтик в креслице. - Не рассержусь. Итак, хочешь?
Серега задрал руку, старательно почесал подмышку. Смущенно так признался:
- Хочу...
- А! - Жанивский довольно улыбнулся, завозился в кресле - ну ни дать ни
взять обезьянка перед получением банана. - Тут, видишь ли, дело кое-какое
имеется. Моя невеста, прежде чем выйти замуж, возжелала получить некое
Зеленое Око. Чтобы я его - ей на радость - прямо тут, во дворике,
расположил. Любовь и все такое... сам понимаешь, крестьянин, должен я
постараться выполнить пожелание дамы моего сердца.
"Ишь как гладко чешет", - хмуро подумал Серега. Сейчас ему и в самом деле
следует расстараться, чтобы бедная Лиза, не дай-то бог, не отказалась
выйти за него замуж...
- Мои люди, э-э... нашли это Зеленое Око. Но, чтобы его перенести, много
дней потребуется. А свадьба должна состояться через три дня. Должна!
Эк его корячит, размышлял Серега, наблюдая, как Жанивский нервно
обкусывает себе ногти. Холеные, кстати, и идеально подстриженные.
- Но возможно... есть один раритет. По преданию, спрятан он в могиле
рыцаря Геркая. Могилу, конечно, охраняют пасели... Но ты, крестьянин, ведь
знаешь, как с ними бороться? Ты вообще сильный, могучий...
Серега отстраненно покивал. Откажешься, крутилось у него в голове, и на
костер могут. Дурак ты, Серега. А еще сэр Сериога! Вот тебе и гибель от
руки молившего до этого о спасении...
- Беда в том, что не знаю я, как сей раритет доподлинно выглядит. И никто
не знает. И в описаниях нет.. Известно только, что рыцарь Геркай при
помощи его не раз спасал как друзей, так и замки их от осады и
истребления, перенося их в другие места. Также и войска, изготовившиеся к
нападению, переносил он в тыл врага. И после смерти... ну, родственнички,
конечно, засуетились. Но, увы! Никто не мог опознать сей раритет
доподлинно. В лицо, так сказать. А рыцарь Геркай себе могилу снарядил
заранее - не слишком богато, но... Оружие, рыцарское снаряжение, дары
любви от прекрасных дам... Одних шарфов, говорят, набралась куча со стог
сена! Да и не было возможности пошарить там особо - через три дня после
кончины, как и положено, на могилу явились пасели... В общем, иди и
разыщи! Ежели не найдешь, то и думать не смей от меня скрыться! И учти -
не найдешь, так я и тебя, и всю твою семью живьем сожгу! Всех, всех
изничтожу!
Милорд напыжился, с губ у него летела слюна. Серега с удивлением взглянул
на него, потом перевел взгляд на собственные ноги. М-да. Не след являться
к могиле древнего рыцаря в подобном виде. В сожженных чуть ли не до
задницы штанах.
- Одежду дайте, - заявил он требовательным тоном. - В таком виде - и к
знатному сеньору - да его высокоблагородие призрак тут обидеться может, и
до смерти обидеться причем...
- Он и так уже мертв, смерд! - взвизгнул милордишко.
- Да? Ну так он до моей смерти обидится, милорд. А вы ж сами понимаете,
что вот мне-то как раз и нельзя помирать. Раньше задания...
Жанивский враз успокоился, заулыбался даже. Чудак. О его ли задании речь...
Серега переоделся в принесенное (уже во второй раз на дню переодевался,
как и положено герцогу).
Надо отдать должное, милорд на него не поскупился. Только не поймешь, с
кого он содрал одежонку - рыцарей, как заметил Серега, у Жанивского в
замке не было, одни только стражники, набранные, судя по их замашкам, из
самого что ни на есть отребья. А одежка самого милорда была бы Сереге явно
маловата. Но то, что принесли - черная крепкая ткань, вполне приличный
пошив: и штаны, и камзол с рубахой скроены как на благородного, по краю
воротника скромное черное же шитье с редкими вкраплениями бисера того же
цвета, - явно шилось не на стражника милорда. И размер оказался
точь-в-точь, а этого крайне трудно бывало добиться прежде, учитывая
несоразмерную длину рук и ног, совмещенную с крайней худобой... Впрочем,
за последние дни (или уже месяц?) он ощутимо поплотнел в плечах и бедрах.
Точно, поплотнел...
В завершение картины Серега водрузил себе на голову объемистый черный
берет - со стальной шапочкой внутри вместо подкладки. Интересные здесь
моды! Потом нагло заявил трущемуся поблизости милорду Жанивскому (тот, как
и король Федя, находился рядом. Похоже, просто боялся, как бы не сбежал
смерд проклятый.)
- Как благородный смотрюсь, а?
Жанивский покривил злобно губы, но ничего не сказал - боялся, видно, и
словом задеть посланца, пока раритет не принесен. - С кого, интересно,
ваше высокоблагородие, одеяньице-то содрано? Ну да это меня не касается.
Меч вот еще пожалте, ваше сиятельство. Батюшка сказывал, что против пасели
меч сподручнее...
Жанивский сначала побелел от такой наглости. А потом и позеленел - в тон
своему бархату. И стал самой натуральной жанивской зеленью. М-да,
жанивская зелень все перебьет. Интересно, это все же как - строго в смысле
цвета... или имеется в виду еще и способность милорда издавать некие
специфические ароматы? Эх, спросить бы прямо сейчас и в лицо, но ведь и
сжечь могут тут же и тоже прямо сейчас, не дожидаясь и раритета...
Принесенный меч оказался длинной оглоблей. На манер, точнее, размер в
размер с Клотильдиной. Серега застегнул на груди пряжечку заспинных ножен,
мельком оглядел лезвие - вроде бы ровное, щербин не заметно - и
пожаловался:
- Эх, не точено лезвие-то...
- Иди! - У милорда, стоявшего рядом, аж скулы повело в разные стороны от
злобной и бессильной в данный момент ярости. - Ступай, смерд! Иди и
принеси мне, что обещал, а не то... Стража! Проводить до точки и ждать там!
Похоже, в деле магии местный милорд, так сказать, и впрямь был "впереди
планеты всей". Потому как стража, цепко подхватив Серегу под локоточки,
поволокла не наружу, во двор, а внутрь замка. Впереди споро бежал
обезьянистый милорд Жанивский, разнося по всему коридору запах тяжелых,
смердящих чем-то особо нехорошим благовоний. Такими благовониями только
нужники поливать. Им от этого все равно хуже не станет. Не то что ему,
Сереге... Отворилась дверь, они все вместе влетели в какую-то комнатенку,
темную, прямо как Серегина будущность в этом дивном местечке.
- На могилу рыцаря Геркая! - сорвавшимся на фальцет голосом возопил во всю
мочь месье Жанивский.
Полыхнуло алым, белым, синим - родимый триколор, короче говоря...
Они дружной компанией очутились на небольшом холмике посреди самого
настоящего луга - вон и петля речушки вилась в отдалении, и стеночка леса
на горизонте присутствовала. Пышным ковром росла вокруг местная
сине-зеленая травка - во всех видах и фасонах сиренево, лазорево и ало
полыхали на ней и в ней цветочки всех размеров. Пахло незнакомо, странно,
но все же это был именно запах прогретого теплыми лучами пойменного луга,
сладковатый, пряный, терпкий и приторный одновременно. Вовсю и на все лады
жужжала вокруг местная насекомая фауна, в вышине, в лазорево-синем небе,
купалась в просторе неизвестная Сереге птаха и заливисто свистела на все
лады. И нигде не было ни следа, ни напоминания о замке милорда Жанивского.
Кроме разве что его охранников рядом и его самого вместе с ними, родимого
и зелененького...
- Вот! - возвестил милорд и уморительно так притопнул ножкой - ни дать ни
взять карапуз, бьющийся в очередной истерике. - Здесь, прямо перед нами, и
есть могила Геркая. Во-он туда глянь, крестьянин, на закат...
Серега кое-как сориентировался. Светило над головой, но клонится к закату.
А клонится - приблизительно туда. Стало быть...
Смотреть следовало по направлению к точке поворота речной петли. Там, как
раз на середине расстояния между ними и излучиной, вздымался холмик
гораздо солиднее того, на котором стояли они. Посолиднее, поувесистее.
Вполне тянувший и на курган, погребальный курган. Ничего такого особенного
вокруг него не просматривалось, однако. Над верхушкой кургана
сиренево-лазоревые небеса сгущались в этакую легкую дымку. Словно бы там
то ли дымок парил, то ли облачко гнуса-саранчи в брачный сезон...
- Вот! - чуть ли не радостно заявил милорд - Тебе, крестьянин, следует
пройти туда. Стража здесь тебя подождет. А у меня - дела. Буду в замке
тебя ждать, открепительные грамоты писать.
Силуэтик в зеленом выкрикнул: "В замок Жанив!", опять полыхнуло родимым
российским триколором. И шер ами Жанивский испарился, будто бы его тут и
не было никогда. Магическое переносное устройство работает? У него,
похоже, между замком и этой точкой что-то вроде метро... постоянно
действующего к тому же. А это наводило на всякие интересные мысли...
Стражники, числом целых шесть штук, переглянулись. Издевательски
заухмылялись, но пожалуй, особого уж ехидного злорадства в их ухмылках не
было. Просматривалось скорее совсем другое, если только Серега не
ошибался, но даже вот так просто подождать его тут, на холмике, - и то
было не шибко радостно для служивых. Не по себе им отчего-то было...
- Ну, че ждешь? - угрюмо вопросил тот, у кого морда была и поширше, и
постарше. - Ступай, чего уж там... Не боись, семье уж как-нибудь да
сообщим, чтоб не ждали...
- Спасибо, - от самого чистого сердца поблагодарил Серега и, подумав,
добавил: - Добрый вы, однако, дядя.
Мордатый старейшина засмущался, засопел, отворачиваясь в сторону.
- Ты, это, паря... Ты от них лучше больно не бегай. Только сам
намучаешься. Ляг, да и бес с ними. Толку от беганья никакого. Только им
радость, тварям гадким...
- Учту, - громко сказал Серега и, уже сходя с холмика, обернулся и
отвесил советчику поклон. В наилучшей д'артаньяновской манере - с отмашкой
беретом и исполненным достоинства кивком головы. У стражников глаза резко
покруглели...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Растет милорд...
"И горд, и весел, и славой полон взор его..." Он шел, насвистывая и
беретом сбивая на ходу пышные лазоревые султанчики неизвестных травок.
Почва влажно чмокала под каблуками новеньких сапог, которыми он так удачно
разжился в замке Жанив. В костюме из черного плотного матерьяльчика,
правда, было по этой погоде несколько жарковато...
У подножия погребального кургана, уютно расположившись в траве, сидели три
дамочки. Одна - бальзаковского возраста, другая - искусительница на
третьем десятке лет и - как дополнение к первым двум - третья являла собой
эфемерное юное создание. Этакие три ступеньки по возрасту. У всех трех
было кое-что общее: совершенно одинаково подмазанные сиреневой помадой
губы, длинные петлеобразные мочки ушей, по-монашечьи скромные одеяния, и
улыбчиво прищуренные карие глазки, и до крайности радостные улыбочки...
- Привет, дамы! - довольно-таки натурально сказал Серега и отвесил им
заковыристый поклон - с кивком головой и махом беретными перьями. - Не
подскажете, как мне попасть в могилу рыцаря Геркая?
Боковым взором он приметил, как помаленьку начали застывать в окаменелой
неподвижности верхушки трав. Легкий ветерок, дувший с речной излучины,
тоже исчез - тут же, прямо как по мановению неведомой руки, И стихла
доселе беззаботно клекотавшая и свистевшая в вышине птаха...
Три дамы как-то сами собой перетекли из лежачего положения в стоячее. Не
задействовав при этом ни ног, ни рук. И начали обступать Серегу по кругу.
Все так же весело искрились карие глазки в прорезях век, сияли радостные
улыбки на бледных лицах Он ощутил сонное оцепенение, начавшее заполнять
голову и щелчками вышибавшее оттуда все посторонние мысли...
Было дремотно, зевотно, и он зевнул. Сонно посмотрел на три фигуры,
подходившие все ближе. Хотелось спать, ноги уже подламывались, он
безвольной куклой опустился на траву, можно сказать, почти стек, как капля
по стеклу... Но тут рукоять выданного в замке Жанив меча пребольно
стукнула его по виску, а в зад впилось что-то острое и колкое. И в голове
махом прояснело.
- Дамы! - четко возвестил он и вскочил на ноги одним прыжком. - Сожалею,
дамы, но я вам не по зубам. Увы, проклятие, наложенное на меня черным
магом Мак'Дональдом, гласит, что умереть я могу только от рук людей,
попросивших меня о помощи, и никак иначе...
- С-сумасшедший какой-то, - процедила бальзаковская дама. И на Серегу
опять начало наваливаться сонное оцепенение.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг