- Ишь ты, как замерзла! - посочувствовал Морозко, когда Таня с их
помощью перешла мостик. - Садись-ка теперь в мои санки, а ты, милый, помоги
сестренку везти.
Таня забралась в санки. Сережа и Морозко взялись за веревку, и санки
понеслись по ледяной дорожке.
- Карр! Карр! - закричала, свесив голову, ворона. - Харроший
старрикан! Харроший!..
- Заморожу! - крикнул Морозко замахиваясь.
И ворона с испуганным карканьем улетела.
А в конце дорожки, меж высоких снежных елей, показался бревенчатый
приземистый дом.
Вот санки остановились у крыльца, и большой бурый медведь показался на
пороге.
- Добро пожаловать, гости! - сказал он грубым голосом.
А из-за медведя осторожно выглядывала остренькая рыжая мордочка.
- Здравствуйте, миленькая девочка! - сказала лисичка. - Входите,
входите, пожалуйста. Ой, мои бедненькие, как вы озябли! А у нас
тепло-тепло. Входите, мои золотые!
Санки оставили у крыльца, и Морозко, Сережа и Таня вошли в медвежий
дом.
А у медведя в доме и правда было очень тепло. В большой печке
потрескивали дрова, и отсветы огня плясали на темных бревенчатых стенах. А
по стенам был развешан всякий нужный в хозяйстве бобыля инструмент:
пила-одноручка, топор, рубанок. Сережа сразу заметил их и с интересом
смотрел на медведя. На нем большой рабочий фартук. Что же он мастерит?
А Михайло Иваныч как только впустил гостей, так сейчас же ушел в угол
и принялся за работу. Он подчищал рубанком длинные белые палки с загнутыми
концами. От палок хорошо пахло свежим деревом.
- Лыжи! - сказал Сережа. - Вот здорово! Михайло Иваныч лыжи делает!
Сережа с уважением смотрел на медведя и так и не отходил от него. И
Таня примостилась тут же на лавочке.
- Михайло Иваныч, а вы только лыжи делаете? - спросил Сережа.
Медведь помолчал, подумал.
- А что ж еще?
- А можно такие большие лыжи сделать, с санками, чтобы впереди -
лыжник, а сзади, в санях, пассажир?
- Это какой же, например, пассажир?
- Да вот она, например. - И Сережа показал на сестру.
- Такие санки с умом надо делать, - сказал медведь подумав, - а то
тяжелы будут, не свезешь. А сам не пробовал сделать?
Сережа замялся.
- Он пробовал! - воскликнула Таня. - Он знаете какую машину делает:
она и летает и плавает... Ой, Сережа, ты что толкаешься?
- А ты не болтай!
- Что ж за машина такая? - заинтересовался медведь. - В лесу проедет
или как?
- Она еще не готова, Михайло Иваныч, - вздохнул Сережа, - а нам очень
нужно спешить, мы очень торопимся!
- Это куда же? - осведомился медведь.
- К маме! - сказала Таня. - В дом с волшебными окнами!.. Ой, Сережа,
ты что это сегодня толкаешься?
- А ты не болтай!
Но медведь сделал вид, что ничего не слышал. Он продолжал строгать, и
дети не спуская глаз смотрели на его работу.
- Сколько стружек! - тихонько сказала Таня. - И какие они хорошенькие,
желтые!
- А хотите, миленькая девочка, я вам этих стружек в корзиночку
насыплю? - засуетилась лисичка.
Таня вопросительно посмотрела на Сережу.
- Ерунда! - засмеялся Сережа. - Зачем нам стружки?
- Ну, тогда яблочков покушайте! Вкусненьких! Мороженых! - И лисичка
побежала в погреб.
А Сережа попросил не без робости:
- Михайло Иваныч, можно мне построгать немножко эти лыжи?
- Отчего же, - помолчав, согласился медведь. - Построгай малость.
Быстрей справимся.
Михаило Иваныч оставил работу, отошел к печке и стал раскуривать от
уголька свою черную трубку. Сидит у печки, раскуривает трубочку, а сам
одним глазом смотрит на Сережу.
А Сережа с увлечением принялся строгать.
Чши! Чши! - запел рубанок в Сережиных руках.
Потрескивают дрова в печке, медведь трубочку покуривает, Сережа
строгает лыжи, а Таня на лавочке сидит и то на огонь смотрит, то на Сережу.
Хорошо бы он поскорей лыжи сделал! Очень к маме хочется!
А Морозко согрел у печки руки и стал большой иглой зашивать дыру в
валенке.
- "Не полагается"! - ворчал он, разглядывая валенок. - Ишь ты, "не
полагается"... Сколько служу, а новых валенок не выслужил...
Михаиле Иванычу, видно, давно надоела Морозкина воркотня, и он громко
запел:
Я лыжи детям делаю,
Прочней вам не сыскать.
Секрет таков: лишь смелые
Их могут надевать.
Трусишка в яму упадет,
А смелый на гору взойдет!
- А куда на них можно дойти? - тихонько спросила Таня.
- А это смотря по тому, кто наденет, - подумав, пробасил медведь.
- Да куда хочешь, милая, - сказал Морозко.
- А если я надену? - сказала Таня. - Я ведь еще плохо езжу. - Она
посмотрела на брата и вздохнула.
- Не беда - дорога научит, - пробурчал медведь.
- Научит, научит, - подтвердил Морозко, откусывая нитку.
- Нам ведь торопиться надо, дедушка, - сказала Таня. - Мы очень
торопимся! Нас мама ждет, - прошептала она, оглядываясь на Сережу, который
продолжал строгать.
Морозко повертел в руках валенок - ох, и старый же! - и, словно
нехотя, словно ни к кому не обращаясь, посоветовал:
- А вы Михайла Иваныча попросите, он вам самые быстрые лыжи даст!
- Даст, миленькая девочка, даст, - пропела лисичка.
Она вернулась из погреба с лукошком, полным белых, подернутых морозцем
антоновских яблок, с деревянной чашкой, в которой краснела клюква.
- Кушайте, миленькие, кушайте! - угощала она детей.
Таня попробовала: до чего же вкусно! Клюква пересыпана не то снежком,
не то сахаром - так и хрустит на зубах! А яблоки с кислинкой и такие
холодные, что сразу заболели зубы. Но все равно вкусно!
- Таня, простудишься! - строго сказал Сережа. - Мама тебе не разрешает
есть холодное!
А сам с удовольствием ел яблоко. Ой, какое холодное - в руке и то
долго не удержишь!
- Кушайте, миленькие, кушайте! - суетилась лисичка. - У нас яблок
много! Михайло Иваныч у нас такой запасливый хозяин, такой хороший!
- Да не юли ты! - прикрикнул на нее медведь. - Пойди лучше малого
побуди - что он все спит да спит!
- Иду, иду! - засуетилась лисичка и юркнула за пестрый ситцевый полог.
Глава седьмая
ПЛЮШЕВЫЙ ПРИЕМЫШ
Мишка, спи,
Не сопи.
Лапа Мишкина, усни,
Лапа будет трогать сны.
По мху
сту-
пать,
По-
хру-
сты-
вать...
Ухо Мишкино, усни,
Ухо будет слушать сны.
Будут сниться Мишке
Шор-
шур-
шишки.
Лисичка юркнула за полог и не возвращается. А Тане так хочется
посмотреть, что там!
Она и заглянула в щелочку.
А там стоит колыбелька! Вся резная, деревянная.
Таня немножко раздвинула полог:
- Можно мне маленького посмотреть?
- Можно, миленькая девочка, можно, - разрешила лисичка и впустила
Таню.
А за пологом в деревянной колыбельке сладко спал плюшевый медвежонок.
- Ой, какой хорошенький! - умилилась Таня. - А как его зовут?
- Мишуткой зовут, миленькая девочка, - сказала лисичка. - Маленький
еще, вот и спит все.
- И что за малый! - проворчал за занавеской Морозко. - Все спит да
спит, хоть бы разок проснулся!
- Ой, ну какой хороший! - восхищалась Таня. - А откуда он у вас,
дедушка Морозко?
- На дороге нашел, милая. - И Морозко понизил голос. - Я ведь тут не
живу, только погреться захожу. В обед да в свой выходной, если хозяин
отпустит. Мне малого и девать-то некуда. А Михайло Иваныч сказал: "Я
возьму!" А он мужик серьезный, мастер хороший, я его и уважил. Да что
толку? Вот и няньку нашли, юлу такую, а дитя все спит да спит!
- А можно, я попробую его разбудить? - сказала Таня.
Она вынула медвежонка из колыбельки и прижала его к себе.
Медвежонок был теплый, плюшевый, сонный... Когда Таня прижалась к нему
щекой, ей показалось, что он вздохнул... Нет, не просыпается. И глаза
закрыты!
Сережа просунул голову за занавеску.
- Таня, - сказал он, - нам надо идти! Вот заигралась и все забыла! Как
маленькая! А я уже кончил работу!
- Ой, не забыла, Сереженька, что ты! Только мне медвежонка жалко... А
ты лыжи сделал? Правда?
- Помог немного. А теперь идти надо. Ты смотри, уж ночь совсем!
- Сейчас пойдем, вот сейчас!.. Ну еще минутку подожди!
Лисичка подперла лапкой щеку, смотрит на Таню и вздыхает:
- Ой, погостили бы у нас еще немножко! Мы бы с вами, миленькая
девочка, вместе малыша нянчили, вместе хозяйничали. И в "дурачка" бы с вами
играли вечерком, и на саночках катались днем...
Таня слушает сладкие лисичкины речи и прижимает к себе медвежонка. А
Сереже становится жалко сестру - на дворе такой мороз, а здесь хорошо,
тепло...
- Знаешь что, Таня, - говорит он, - я пойду один, а потом мы с мамой
придем за тобой.
Таня сразу вскакивает с места. Теплой, сонной дремы как не бывало.
- Ой, что ты, Сережа, разве можно? Ведь мама ждет нас! Пойдем скорей!
- Да куда вы пойдете, миленькая девочка? - запричитала лисичка. - На
дворе снегу сколько навалило!
- Замолчи, юла! - прикрикнул на нее Морозко. - Михайло Иваныч им лыжи
даст, живо доедут.
- Готовы! - рявкнул медведь, кладя на стол две пары отличных лыж. -
Вдвоем делали... А то не управиться бы. - И он кивнул на Сережу.
Таня положила медвежонка в колыбель. И снова вынула. Она никак не
могла с ним расстаться.
А Морозко о чем-то шептался с Михайлом Иванычем.
- Ладно. Пускай берет! - вдруг пробасил медведь и снова взялся за
работу.
И больше он ни на кого не смотрел и словно забыл о детях.
Но Таня уже все поняла: ей разрешили взять медвежонка с собой!
- Малому свежий воздух полезен, - сказал Морозко. - На обратном пути
занесешь.
- Занесу, дедушка Морозко! - радостно согласилась Таня, прижимая к
себе медвежонка.
- А вот ему игрушка на дорожку. Возьмите, миленькая девочка, -
прошептала лисичка вздыхая.
И подала Тане тугой красно-синий мячик. И откуда она его взяла? Может,
тоже нашла на дороге?
Морозко, насупив седые брови, сердито посмотрел на лисичку, и та
сейчас же юркнула к себе за полог.
- До свидания! - сказала ей вслед Таня.
Пестрый полог, усыпанный ягодками клюквы, заколебался, плутовская
рыжая мордочка высунулась оттуда и сейчас же исчезла. До свидания, лисичка,
кто знает, встретишься ли ты еще нам на пути.
Дети взяли лыжи, простились с хозяевами и вышли на крыльцо.
Морозко, покряхтев, надел тулуп и тоже вышел - проводить их да заодно
посмотреть, все ли в порядке в лесу.
А на краю крыши сидел, свесив ножки, месяц и щелкал подсолнушки.
Увидев Морозку, месяц испугался и, быстро перебирая ножками, полез на
трубу.
Глава восьмая
У ВОРОТ ИГРАЛОЧКИ
Мы звонкие ворота
Игрушечной страны,
Скажи скорей нам, кто ты,
Какие видишь сны.
Хороший был, видно, мастер Михайло Иваныч.
А может, и не мастер тут был причиной, а дорога. Но только не успели
дети опомниться, как взлетели на высокую гору.
Далеко позади остался бревенчатый медвежий дом и старый лес вокруг
него. А впереди виднелся незнакомый город.
На городских воротах сидел месяц. Он кивнул детям своей остроконечной
шапочкой, как знакомым, и блестящим пальцем показал на ворота.
Дети приподнялись на цыпочки и увидели дом с волшебными окнами!
Они быстро скатились с горы и подошли к воротам.
- Давай снимем лыжи, - сказал Сережа, - а то они унесут нас сразу на
другой конец города.
Дети начали снимать лыжи, а когда выпрямились, месяца на воротах уже
не было - опять ускакал куда-то.
Сережа постучался в ворота, но никто не откликнулся.
Ворота были заперты, и столько снега лежало наверху, как будто их не
открывали уже очень давно.
Сережа постучал сильней. Снег посыпался с ворот, закружился в воздухе,
и вдруг ворота качнулись, заскрипели и стали раздвигаться и сдвигаться, как
большая гармоника.
Они раздвигались и скрипели:
Мы ворота, мы не спим,
Мы скрипим, скрипим, скрипим!
- Сережа, ты слышишь? - шепотом сказала Таня. - Ворота поют!
- Не поют, а скрипят, - сказал Сережа. - А про что скрипят, непонятно.
- А я понимаю, - сказала Таня. - Ты слушай, слушай хорошенько!
Тут ворота опять заскрипели, и теперь даже Сережа услышал песенку,
которую они пели.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг