И каким же вдруг прекрасным дедушкой сделался далеко не старый еще
мужчина оттого, что не смог никакого иного применения найти своему
безграничному досугу! Редкостным дедушкой, уникальным. А может, он все-таки,
сам себе не признаваясь, мечтал смолоду о сыне?..
И по маминому скромному ходатайству отправилась Рита оформлять
"трудовую книжку" в одну из бесчисленных в городе жилконтор, где как раз на
продолжительное время - прежняя служительница в декрет пошла - освободилось
место паспортистки. Да, может, Риту и без всякой протекции бы взяли,
как-никак - студентка вуза, причем, в некотором смысле, даже профильного.
А через полгода она уже - заместитель начальника конторы, командует
сантехниками, электриками, плотниками, дворниками, шоферами спецавтомобилей
и прочими пьяницами. Впрочем, в связи с меняющейся общественно-экономической
формацией в стране самые горькие пьяницы к тому моменту уже либо научились
почти не выпивать на работе, либо закодировались, либо перешли в следующую
статистическую подгруппу, получив неслыханный прежде статус - "бомж", либо
вовсе умерли, не вынеся полной отмены милого сердцу понятия "социальная
справедливость". Однако до идиллии в производственных отношениях было
по-прежнему далеко.
Ну да, конечно, столь стремительная карьера симпатичной
студентки-заочницы, по возрасту не достигшей еще даже права быть избранной в
органы местного самоуправления, благодаря только ее личным деловым
способностям - какие они ни будь - состояться никак не могла. А могла -
только всем хорошо известным образом. Что и произошло.
Однако не совсем так или даже совсем не так, как, наверное, уже
мерещится большинству наших современников, головы которых под завязку
напичканы разными амурными историями про старых кобелирующих начальников и
юных неопытных или же, наоборот, чрезвычайно опытных смазливых сотрудниц.
Потому что начальником жилконторы был тридцатичетырехлетний шалопай с
дипломом биофака, чей-то, разумеется, сынок, иначе как бы он во главе
данного экзотического предприятия оказался, тем более удержался. И добился
он Ритиного сочувствия не банальнейшим для нашего времени шантажом, не
нахрапом, а совсем наоборот - романтичностью, неприкаянностью и...
Поэтическим талантом!
Впрочем, квалифицированно судить о наличии или отсутствии у начальника
таланта было некому, приходилось обладателю божьего якобы дара верить на
слово, но стихи его, которые он часто декламировал подчиненным вместо того,
чтобы устраивать совершенно необходимые им стимулирующие разносы,
действительно трогали. Особенно дам. Тронули и Риту.
Но, возможно даже, дело было не столько в стихах, сколько в имманентной
запрограммированности живой плоти, которую еще никому не удалось
непринужденно и без катастрофических издержек преодолеть. Ведь к тому
моменту годовалый Ромка уже давно, пристрастившись к бутылке с соской -
источнику практически неисчерпаемому, содержимое которого к тому ж
отличалось существенным разнообразием, - отказался от изнурительной добычи
пропитания из материнских недр.
То есть вековечный инстинкт вновь оказался на свободе. И Рита, вовремя
его распознав, дабы ошибки юности никогда больше в столь роковом объеме не
повторять, превентивно оснастила свой цветущий организм предметом, в
просторечье именуемым "спиралью".
И однажды после непринужденной выпивки, предпринятой по некоторому
поводу дружным коллективом жилконторы прямо на рабочем месте, очутились Рита
с Игорем Валентиновичем - так звали поэта-начальника - в его кабинете на
узком неважнецком диванчике.
Рита данному обстоятельству тогда еще страшно удивилась, но посчитала,
что весьма глупо и даже непристойно давать задний ход в столь запущенной, с
позволения сказать, ситуации. И... отдалась Игорьку.
Хотя давно уж узнала, что небожитель сей по количеству покоренных им
сердец - слово "сердец" здесь, само собой, только метафора - вряд ли
уступает юному и легендарному гению секса Фридриху. Иными словами, он
славился в жилконторе и ее окрестностях тем, что "трахал все, что
шевелится".
Однако Риту несостоявшийся в традиционном понимании естествоиспытатель
любил довольно долго. Года три. И она довольно долго отвечала ему своего
рода взаимностью, выражавшейся, помимо прочего, в служебном рвении, которое
не могло не привести к весьма, казалось бы, далеким от секса, зато
однозначно положительным результатам.
А дело в том, что до восшествия на должность "регентши Риты" - такое,
можно сказать, любовное прозвище дали ей коллеги и подчиненные - дела в
жилконторе шли из рук вон плохо. Оно, конечно, во всех без исключения
жилконторах дела всегда шли, идут и будут идти из рук вон плохо - это закон
природы. Но наша жилконтора даже на таком суровом фоне умудрялась
выделяться. То есть сплошные разброд и шатания среди личного состава,
коммуникации на ладан дышат, зарплата месяцами не выплачивается, задвижек,
труб, пиломатериала и всего прочего нет, подготовка к предстоящей зиме на
грани неминуемого срыва, а обслуживаемое население на грани кровавого бунта.
И вдобавок - эпоха! Такая эпоха в стране, что люди, даже более-менее
исправно получающие зарплату, никак не могут определиться - совсем нищенская
она у них или ничего, сходная. Соответственно, - фамильярное, как никогда,
отношение народа к деньгам - не "тысячи" и "миллионы", а "штуки" либо даже
"косари" и "лимоны". Одно слово - гиперинфляция. Которой стоило чуть
приутихнуть, и сразу почти не стало слыхать этих словечек-плевков эпохи еще
военного коммунизма...
В общем-то, ничего особенного Рита на посту заместителя начальника
жилконторы не делала. А просто сразу и с таким неподдельным интересом начала
во все особенности вверенного производства вникать, обнаруживая при этом
фантастическую сообразительность и беспримерную памятливость, что не
зауважать ее оказалось просто невозможным.
Но, кроме того, думается, всем вдруг стало занятно выделиться на общем
фоне хотя бы за счет Риты, чтобы люди изумленно спрашивали: "Это не у вас ли
там всем заправляет симпатичная такая сикушка, у которой вы по струнке
ходите, и сраная ваша жилконтора гремит по всему городу?"
И чтоб отвечать: "Да, у нас, да, по струнке, да, гремим. А еще раз
скажешь "сраная жилконтора" или тем более "сикушка", дак не обижайся..."
Хотя, конечно, разбуженный Ритой задор выдохся быстро бы, если б она,
раньше прочих, не разбудила это же самое чистое детское чувство в начальнике
и любовнике Игоре Валентиновиче, до того испытывавшем хроническое и
нескрываемое отвращение ко всей коммунальной отрасли. Потому что ведь даже в
моменты их плотских утех в однокомнатной уютной квартирке Игорька,
расположенной также на территории подведомственного микрорайона, Рита
шептала ему на ухо про задвижки и вентили, про путевки в детсад детям
слесарей и водителей спецавтомобилей, предлагала многоходовые операции по
взысканию квартирной платы хотя бы с тех квартиросъемщиков, которые
мучительно страдают, очутившись в списках злостных неплательщиков, но
месяцами не могут дождаться от своих работодателей честно заработанного.
- Но это не наше дело! - в пароксизме страсти - писали же люди когда-то
и даже, наверное, вслух, не смущаясь, произносили столь диковинные слова -
восклицал несчастный Игорек.
На что Рита, искусно направляя страсть собственную, а тем самым и
страсть партнера в конструктивное русло, резонно отвечала:
- В таком случае, глубокоуважаемый Игорь Валентинович, и это дело,
которому мы предаемся сейчас, не наше! Потому что - сам знаешь, почему.
В ответ на что дипломированный биолог мог лишь, разразившись подходящим
к случаю амфибрахием, надеть штаны и пойти в очередной раз к своему отцу,
где-то в недостижимой вышине сидящему на городском финансе - седалищном,
образно говоря, нерве необъятного и чрезвычайно запущенного городского
хозяйства.
- Ты меня породил, ты меня в жилконтору запихнул, хотя я всегда мечтал
о поэзии либо, в крайнем случае, флоре-фауне, ты, папик, давай-ка и
распорядись, чтобы моей конторе перечислили наконец согласно вот этой вот
смете. Да не переживай, у меня, как обычно, комар носа не подточит.
- Все?
- Нет, еще пустячок один: отчего б вашему ведомству не наслать своих
аудиторов вот на этих злостных рабовладельцев, а то я от их рабов квартплаты
никак не дождусь?
- Отчего ж не наслать, можно и наслать. Теперь я спрошу: вы когда со
своей "замшей" отношения наконец надлежащим образом оформите?
- Так ведь я тогда ее, как "замшу", сразу потеряю. А без нее "трест"
моментально лопнет. Сам понимаешь.
- Не вечно же тебе на этом "тресте" сидеть, к зиме подготовился лучше
всех, можно и на повышение.
- Там я тем более без Ритки пропаду.
- Тогда - ее на повышение. А тебя - к ней на шею.
- Она не согласится. Она, честно говоря, и замуж не соглашается.
- Почему?
- Не любит.
- А ты?
- Я ее, скорей, побаиваюсь.
- Понятно... При такой бабе вечно дерьмом будешь себя ощущать... На
каком она уже курсе-то?
- Формально - на третьем. А на самом деле - трудно сказать, много сдает
досрочно, не удивлюсь, если через год диплом мне на стол положит.
- Вот девка-а...
21.
Напевая про себя неотвязное "Пригласите, пригласите, пригласите! И
ладонь мою в руке своей сожмите...", перво-наперво отправилась Рита руки
сполоснуть, а там, только глаза подняла убедиться, что прогулка на свежем
воздухе и новые впечатления не испортили цвета лица - уже вопросы готовы:
- Что, подруга, профессию судьбоустроителя осваивать решила? Может,
рассчитываешь необременительный приварок к пенсиону заиметь?
- Ну, об освоении говорить рано пока, однако в перспективе - почему бы
и нет. Дело-то живое, творческое.
- Понравилось, значит?
- Понравилось. Люди-то, оказывается, кругом такие симпатичные, милые...
- Да ведь таких людей и прежде, до болезни, в родном городе тебе
попадалось не так уж мало.
- Не так уж, правда. Хотя я, кажется, чувствительней становлюсь...
- А ты сбежала от них в эту дыру. Зачем?
- Ошибаешься, не от них я сбежала - от себя. Той, здоровой, прежней.
Какой хотела бы опять стать, да не получится.
- Не только от этого ты сбежала...
- От этого!
- Ты сбежала, потому что твою прихоть-похоть люди осудили!
- Господи, да если б не болезнь, плевала б я на все! И люди поосуждали
бы, поосуждали, да и привыкли...
- Знаю. Но - извини за банальность - от себя не убежишь. И здешние
милые люди уже все про тебя поняли, и те же слова они шипят тебе в спину,
замечательно обходясь без лишних, не меняющих сути подробностей.
- Я б хотела - и ты это тоже знаешь - считаться с чужим мнением, но не
могу, не могу!
- Можешь. Ты все можешь, когда захочешь, но в данном случае ты упорно
не хочешь захотеть дожить дни, которые тебе отмеряны, смиренно стиснув зубы
и улыбаясь.
- Я так и доживаю!
- Почти так, но не совсем...
- Слушай, а тебе не кажется, что эта наша рефлексия - просто навязчивая
идея, комплекс, а людям всем вокруг давно наплевать и растереть?!
- А тебе не кажется, что ты, как обычно, спасаешься очередным
самообманом? Рефлексия да самообман, плюс - на минус...
- Да ну тебя к черту, вечно ты мне настроение портишь, которое и без
тебя... Но сегодня не выйдет, не выйдет! "Ах ты, мерзкое стекло! Это врешь
ты мне назло..." Хряпнуть бы тебя какой-нибудь железякой, да нельзя, не
расплатишься потом!..
И пошла свой кулинарный шедевр дошедевривать. С ходу, не успев остыть
от нелицеприятного разговора с собой, бухнула содержимое маленькой
кастрюльки в большую, аж капли полузастывшего в холодильнике жира полетели
на стол и плиту. Пришлось их незамедлительно и со всем возможным тщанием
удалять посредством хваленого "Fairy" - нет, черт возьми, все же быть
образцовой хозяйкой хотя и почетно, однако ужасно обременительно и скучно.
И в отместку, наверное, за крамольные мысли кулинарный шедевр приобрел
весьма сомнительную консистенцию, стал густым, как небывалое овощное рагу со
свиными ребрами. Его б, может, разбавить водичкой да еще раз вскипятить, но,
во-первых, некуда воде поместиться, полна емкость, а во-вторых, сколько ж
можно кипятить, и так уже вся картошка разварилась...
Словом, переборщила излишне усердная стряпуха. Притом в буквальном
смысле переборщила - не такой уж, наверное, редкий случай, раз данный глагол
даже у компьютера сомнений не вызывает. Не редкий, но оттого не менее
досадный, конечно.
Одно лишь утешало - весь продукт доброкачественный и абсолютно
натуральный, так что не важно, первое блюдо вышло или второе, или, как
гласит один из рекламных штампов, "два - в одном".
В холодильник кастрюлю убирать Рита больше не стала - скоро уж Ромка
должен вернуться с "тэквондо", два часа прошло, вряд ли это дольше
выдерживают, а там уже и Алешечку можно ждать начинать.
А что хоть там тетя Катя-то опять наложила? Ну-ка, ну-ка!..
Прекрасно, значит, завтра можно вдобавок к борщу салатик сварганить,
майонеза хватит - вот и выйдет необходимое разнообразие. И в магазин утром -
только за хлебом. А там, глядишь, Алешечка денежку свою многотрудную
принесет - прорвемся!
Досада понемногу отпустила. На ее место - снова песня тут как тут:
"Молодой человек, потанцуйте же со мной!.." Нет, с этой прилипчивой и - все
ж надо признать - двусмысленной песенкой надо кончать как-то. Хотя бы с
нею...
Включила телевизор. Там - криминальная хроника. Вообще-то, Рита смотрит
подобные передачи без того отвращения, которое испытывают здоровые люди,
справедливо возмущенные насилием на телеэкране. Нет, умом она, разумеется, с
ними и вообще, как говорили когда-то, со "всеми честными людьми планеты", но
сердце с некоторых пор как-то разучилось принимать очень уж близко чужую
смерть. А раньше принимало...
Уж не оттого ль теперь так, что своя смерть где-то близко, и, дабы
раньше времени не взорваться от нескончаемо долгого ужаса, пришлось
научиться глушить его почти что постоянными мыслями особого сорта: "Да,
может, зря так трясемся все от страха, ведь тут уже все, в общем-то, понятно
и, по меньшей мере, примелькалось, а по большей - осточертело, а там, может,
такая лафа, что будем целую вечность хохотать над собой: "Господи, какие ж
мы недоумки, так смерти боялись, терпеть эту жизнь готовы были до скончания
века, а тут-то!..""
Очередной серийный убийца, глава муниципалитета, отгрохавший себе
хоромы на бюджетные деньги, побоище в офисе за власть над алюминиевым
заводом, уличный грабитель-подросток... Какая пошлость, какая беспросветная,
леденящая душу серость и безысходность бытия!
Рита переключилась на другой канал, там шло что-то про экзотическую
природу какого-то тихоокеанского архипелага, но тоже - пошлость и серость...
Ах да, сообразила-таки Рита, это ж черно-белый экран раздражает после
полной осенних красок прогулки!
Но, выключив телевизор и глянув в окно, обнаружила, что за окном
произошли разительные перемены. Там невесть откуда взявшимся ветром
приволокло серую беспросветную мглу. Она закрыла все небо, но, видимо, даже
такого необъятного пространства ей оказалось мало, она, не помещаясь в него
ровным слоем, теперь беспорядочно комкалась и угрюмо бугрилась на
северо-востоке...
А ветер между тем еще усилился и, срывая с деревьев последние листья,
погнал вдоль улицы пеструю метель. Впрочем, разноцветье каким-то
непостижимым образом тоже поблекло, словно лишь на голубом фоне оно могло в
полной мере себя выразить, кое-где ветер вымел асфальт подчистую, а кое-где,
наоборот, нагрудил сугробы, в которых на буром почему-то основном фоне
редко-редко промелькивало желтое либо багряное пятнышко.
Вот и все, подумалось Рите, не зря ж сказано, что осенние букеты
недолговечны, хотя, конечно, любые букеты не слишком долговечны, но
осенние - в особенности. Но еще Рите подумалось, что больше той печальной
красоты ей не видать никогда.
И она не стала пытаться эти мысли прогонять, как успешно прогоняла их
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг