несчастных Судзуки.
И душераздирающая история о том, что здесь произошло, не заставила себя
ждать. Оказалось, что дядя Игорь был в этом селении как бы доверенным лицом
императора. И партизаны, сражавшиеся за Новую Японию, ему долго грозили. И
вот привели свой приговор в исполнение. Правда, из людей в огне погибли
только дядя Игорь с Марией Ивановной, а Лизу, сильно обгоревшую, но живую,
вытащили из огня соседи, а подросшие мелкие вообще не пострадали, потому что
гостили у родни на другом конце селения. Это все удалось Иванушке с дедом
понять из слов опять же соседей - японский-то им обоим уже стал немножко как
бы родным за время скитаний.
Затем появились близнецы, которые, как ни странно, Иванушку сразу
узнали. И повели. И привели в какую-то пещеру, где по стенам горели да
чадили факелы, а посреди пещеры на массивных цепях был подвешен хрустальный
гроб, а в гробе том лежала она. Лиза. Лежала в коме. Обгоревшая. Так что
больно было глядеть.
(Потом уж Иванушке с дедом рассказали, что это такой старинный японский
обычай: того, кто - в коме, кладут в хрустальный гроб на трое суток и ждут,
что будет. Если человек из комы выходит, его из гроба вынимают и лечат. А
если не выходит - тоже вынимают, но не лечат, а сразу закапывают. Нипочем бы
ни Иванушка, ни дед не поверили раньше, что в Японии есть подобный обычай,
но теперь, когда на месте самой передовой в мире медицины - одно сплошное
мракобесие, чему угодно поверишь...)
- Давай! - сказал Иванушка глухо.
- На, - сказал дед, - сперва - из этого, потом - из этого.
И побрызгал Иванушка сперва "мертвой водой", и Лизины ужасные ожоги
тотчас бесследно исчезли, потом побрызгал "живой", и Лиза сделалась краше
прежнего, однако - нет. Не встает. И тогда Иванушка, уже чисто от себя,
наклоняется и целует Лизу в уста сахарные. После чего ей уж некуда деваться.
И происходит наконец необходимое чудо.
Хотя - разве меньшее чудо, когда вдруг чужой-чужой становится
своим-своим, ближе самого близкого?!
Но, может, этого и хотели глобалисты?
Ах, если бы!..
- Как же я долго спала! - говорит Лизавета по-русски и потягивается.
- Не так уж, - отвечает Иванушка, помогая девочке выбраться из
хрустального ящика.
А тут подает голос один из близнецов. Он говорит по-своему:
- Так и быть, чужеземец. Можешь забирать нашу сестру. А мы к вам в
гости будем ездить... - А глаза-то у обоих близнецов уже вполне
самурайские - суровые, пронзительные, узкие. Но и грустные, конечно. Как в
фильме "Семь самураев"...
- Может, и вы - с нами? - спрашивает Иванушка тоже по-ихнему.
- Не-е, нам надо за родителей поквитаться. И у нас тут родня. И,
наконец, мы нужны микадо...
Иванушкины родители, когда им все рассказали, порадовались за Лизу, что
у нее такие рассудительные да мужественные братья-самурайчата растут, ее, не
колеблясь нисколько, удочерили, что само по себе было очень не просто и в
какой-нибудь другой стране, может, вообще бы не выгорело. И стала Лиза
Иванушке как бы сестрой. И его родной сестре Даше - тоже. И Даша, как ни
странно, никаких ревностей устраивать не стала, а отнеслась к изменению
состава семьи философски.
- А дальше-то - как? - спросил дед, когда приехал в город отметить
событие.
- Сам это все устроил, а теперь спрашиваешь? - не утерпев, съехидничала
дедова дочь.
- Дак...
- "Дак-дак"... Дальше видно будет!
- Дак я хотел еще сказать, что это все никак не устроишь. Этому всему
можно только мешать, или не мешать, или всем сердцем сочувствовать. Дак я -
последнее делал...
- Само собой, кто б сомневался!
12. ТОТ, КОТОРЫЙ НУЖЕН
Жили-были на белом свете Иванушка и дед. И вот, значит, как-то глубокой
уже осенью, когда все добрые хозяева с этим давным-давно управились, наши
ковырялись в огороде. Грядку для озимого чеснока делали или что. В смысле,
ковырялся, конечно, дед, а Иванушка просто как бы на прогулке находился -
носился по огороду, камнями, которые каждый год выпахиваются и выпахиваются
из недр, по разным попадавшимся на глаза целям пулял - и то польза - а с
некоторыми камнями, которые казались ему необычными и, может быть, даже
драгоценными, к деду то и дело приставал - от работы отвлекал - дескать, а
этот, дед, как называется, а этот? Будто дед у него, помимо прочего, еще и
по минералогии спец.
Так что работа ни шатко, ни валко шла, ее было, вообще-то, на
час-полтора, если взяться по-нормальному, но растянулась - аж до обеда. И не
столько потому, что Иванушка отвлекал ерундой всякой, но больше потому, что,
сказать по правде, деда от такой работы с некоторых пор, как говорится, с
души воротило. Как и от большинства других подобных. Более того, он даже с
любимой некогда рыбалкой давно завязал бы, но внуку отказывать не умел. И, в
общем-то, уже совсем мало оставалось на свете дел, которые делал этот дед
пусть не в охотку, но хотя б не через силу. Не превозмогая себя, не ломая
через колено, как говорится...
Но огород забросить как-то не решался. Соседей боялся, которые этого ни
за что не поймут и будут постоянно капать на мозги, мол, из-за него и только
из-за него всем порядочным земледельцам никак не удается одержать
окончательную победу над сорняками. Хотя так-то дед уже давно никого и
ничего не боялся, в том числе смерти самой, но соседи... Традиции...
Общественное мнение...
И вдруг, когда уж муторное это дело к счастливому завершению шло,
лопата звякнула. Но ничего, кроме легкой досады, дед, конечно, не
почувствовал. С какой стати. Тут копано-перекопано тыщу раз. И даже однажды
менты весьма добросовестно потрудились, дай им Бог здоровья, успешного
продвижения по службе и на взятках не попадаться... Однако и лишку не брать!
То есть дед и мысли не допускал, что на его огороде можно раскопать
нечто неожиданное. Но очередной каменюка никак не выворачивался что-то.
Видать, здоровый. Пришлось его по кругу обкапывать. За что такое наказание?
Ведь уж совсем дело к концу шло, к счастливому освобождению.
Камень был округло-продолговатый. Так они все в этом смысле уникальны -
похожих друг на друга не попадается, но все до единого непременно похожи на
что-нибудь или даже на кого-нибудь. Да если еще одарил Господь развитым
воображением и неистребимо романтичной натурой...
- Иванушка, подь-ка сюда!
- Чо? - внук - тут как тут.
- Глянь, чего мне попало. Как есть - амфора древнегреческая. Будто
галера с грузом тут три тыщи лет назад потонула... Ой, да это, кажись, и
впрямь посудина какая-то!
- Ну-ка, ну-ка, пусти, дед!
- Щ-шас... Щ-щас... Вот!
И дед, поднатужившись, извлек-таки на белый свет. Целиком.
- Точно, посудина. Не иначе, - кто-то из соседей. Шутники, бляха...
- Шутка? - Иванушка осторожно потрогал находку. - Не-е-е...
Но дед уже и сам сообразил, что первая его мысль - ошибочна. И попросту
абсурдна.
- Пожалуй, Иванушка, пожалуй... Таких соседей у нас никогда не было,
нет и уже не будет. Нашим соседям и в головы бы не пришло. Но если бы
пришло - куда там! Лучше удавиться, чем такими реликвиями разбрасываться!
- А как это называется? Кувшин? Горшок?
- В принципе, можно, наверное, сказать и так, и так. Но по-нашему это,
пожалуй, ладка. От слова "ладья". Или - корчажка. Гончарное изделие. В нем,
к примеру, очень хорошо солить грузди.
- Какая ж тогда реликвия?
- Ну, не скажи, внучок! Были когда-то в нашей округе пара гончарных
мастерских, но закрылись давным-давно. Когда я был таким, как ты сейчас. Так
что теперь хоть амфора, хоть ладка, хоть эта... Хоть кринка - все реликвии.
А ладку даже я, даже ради хохмы соседям бы - ни за что! И вот эту мы с тобой
сейчас от земли очистим, и домой отнесем, и помоем, и на будущий год, если
живы будем, в нее - грузди. И ты попробуешь, и тебя за уши не оттащишь!
- Уж это - вряд ли. Обломаешься, дед! Я грузди не ем, я их только
искать люблю. Продавать - тоже нормально, когда берут...
- Вот то-то и оно, "сегун" Иванушка! Торопишься скорее взрослым стать
да жениться на Лизавете-сан, а того не возьмешь в толк, что взрослые едят
все!
- Ой, а ты сам-то? Кальмаров-то?
- Кальмары и прочая экзотика под это не подпадают.
- Хитрый...
Деду пришлось всю свою силу воли, вернее, то, что от нее осталось,
мобилизовать, чтобы грядку доделать. И грядку он доделал, и бока прихлопал,
и чеснок посадил, напряженно размышляя, откуда все-таки - взялось? И только
одно предположение казалось достаточно правдоподобным: значит, как и
камни, - из недр. Из палеолитического слоя, типа. В ходе некоторого
естественного процесса выдавливания.
И только потом они с Иванушкой с огорода пошли во двор и в бочке с
водой гончарное изделие обмыли, на боку изделия обнаружилась арабская вязь.
Или значки еще более древней письменности.
- Чо пишут? - Иванушка, изнывая от любопытства и нетерпения, выглядывал
из-под дедовой руки.
- Не по-нашему.
- И не по-английски?
- Тем более.
- А по - чьи?
- По-арабски вроде. Или вообще по-шумерски...
- По-шумахерски, ты хотел сказать?
- Да какие шумахеры в то время!
- А оно - не пустое?
- Судя по весу - нет.
- Тяжело?
- Тяжеловато.
- Там золото, дед!
- Ну, как нет-то! Пиастры.
- А потряси!
- Тряс уже. Ничего не звенит и не булькает.
- Ну, давай же уже открывать!
- Давай. Отверткой, что ли, поддеть...
Горловина посудины была широкая, а ниже шло сужение, а еще ниже - опять
расширялось почти сферически. И крышка была утоплена ниже узкого места.
Значит, крышка должна быть мягкой, но упругой. То есть пластмассовой. Что,
конечно, абсурд.
И тем не менее, когда, порядком намучившись, - что-то удержало деда от
того, чтобы крышку просто раскурочить - они таки добились, чего хотели,
оказалось - да, именно пластмасса. Однако им уж к тому моменту было не до
подобных мелочей. Поскольку наконец-то увидели содержимое. И оно более всего
походило на ртуть.
- Ртуть! - первым сказал Иванушка. - А я-то размечтался, что сейчас
Хоттабыч вылезет...
- Ртуть? - усомнился дед. - Не знаю... Ртуть, по-моему, тяжелей. Но, с
другой стороны, при такой температуре только она бывает жидкой... Кстати, у
меня и у самого такой рассказ есть. В книжке напечатан. Научишься читать -
прочтешь...
- Давай немножко отольем. Во что-нибудь.
- А если все же - ртуть? Она ведь ядовитая, говорят.
- Позвоним в "СПАС". Приедут, сделают эту... Как ее?
- Демеркуризацию.
- Ага. Мы ж не виноваты. Мы ж не нарочно.
- Давай блюдце, что ли...
Но случилось непредвиденное. Дед только чуть-чуть налил в блюдце и
попытался перестать лить, но не тут-то было. Он посудину-то вернул в
вертикальное положение и даже поставил на стол, но струйка не прервалась и
продолжала вытекать, вопреки всем природным законам. И блюдце переполнилось,
и жидкость потекла на пол, где стала быстро образовываться обширная
блестящая лужа, а Иванушка и дед только глядели на происходящее, как
зачарованные, не предпринимая никаких попыток остановить процесс.
Между тем лужа перестала растекаться вширь, а начала - что выглядело
совсем уж фантастичным - растекаться вверх, образуя некую пространственную
форму!
- Терминатор! - первым догадался Иванушка.
- Терминатор-два, - внес уточнение дед.
- Да какая разница! Клево...
- Точно, сейчас оно нам...
Получившееся в итоге существо, однако, знакомых по кино терминаторов
напоминало мало. Оно, когда окончательно сформировалось и утратило
металлический блеск, оказалось бородатым мужчиной лет пятидесяти, но не
голым, а одетым. Правда, в шелковые необъятные шаровары, рубашку свободного
покроя, тюрбан, причудливо расшитые домашние тапочки без задников, но с
загнутыми носами.
- Все-таки - Хоттабыч! - зачарованно прошептал Иванушка, однако ни
малейшего страха он, пожалуй, не испытывал.
- Как ты сказал? - на чистейшем русском переспросил бородач. -
Хоттабыч? Нет. Меня зовут Вакхид из Хафарсаламы. Можешь говорить просто -
дядя Вакхид. А тебя - как?
- Иванушка. А это - мой дед.
- Здорово, дед.
- Здорово, Вакхид.
- Значит, раскопали, ребята?
- Да вот... Раскопали.
- Ну и хорошо. Когда-то должно было случиться. Какой у вас год-то
сейчас?
- Двухтысячный! - поспешно выпалил Иванушка, обрадовавшись, что может
на равных участвовать в разговоре взрослых.
- От Рождества Христова, - счел необходимым уточнить дед и правильно
сделал.
- Слышал о таком, слышал! - обрадовался хафарсаламеянин. - Сторонником
его учения, правда, я не был, но зато можно довольно точно
сориентироваться...
- Ты, очевидно, магометанин? - попробовал угадать дед и попал пальцем в
небо.
- Вот про это, извиняюсь, не слышал ничего. Я, видите ли, жил в те же
времена, когда и ваш Христос. Вернее, чуть позже, а то б, может, имел
удовольствие лично познакомиться.
- Ну, если в те времена, то - ясно. Это задолго до Магомеда было, -
блеснул-таки эрудицией дед, показал образованность. И решительно отмел
диагноз, поставленный было самому себе. Ну, действительно, какая может быть
белая горячка и откуда, если уже который год - ни капли.
- А что вы можете, дядя Вакхид? - не утерпел-таки Иванушка, и дед
посмотрел на него укоризненно, однако не придумал, чем смягчить этот, как
ему показалось, несколько бестактный прямой вопрос.
- Что могу? - бородач вдруг улыбнулся неожиданно мягкой и даже
смущенной улыбкой. - Так ведь я, собственно, Тот, Который Нужен. Это
означает, что я делаю все, что нужно, но ничего не могу сделать по заказу.
- Как это? - Иванушка даже не попытался скрыть разочарования.
- Это значит, что, если бы ты сейчас, упаси Бог, умирал, я бы тебя
спас. Но если бы ты попросил у меня богатства и власти, то я бы даже при
большом желании - не смог... Конечно, дело намного сложнее, и чтобы понять
все-все, надо, Иванушка, прожить хотя бы столько, сколько твой дед прожил, а
лучше - сколько я. И ничего с этим не поделать...
После таких слов Иванушка мгновенно утратил всякий интерес к человеку
из корчаги, или как она называется, начал поминутно зевать, и дед постелил
постель, пообещав скоро присоединиться и, как полагается, очередную сказку
хотя бы тезисно изложить. Но внук, чего с ним обычно не случалось, уснул
почти мгновенно, не дождавшись ни деда, ни его "тезисной" сказки.
А дед и Вакхид из Хафарсаламы под бутылочку "Особой", которая всегда
стояла в холодильнике на случай неожиданных гостей, просидели чуть не до
утра. Вакхид рассказывал про свое время, дед - про свое. И обоим было
чрезвычайно интересно общаться.
Деду даже подумалось, что такого все понимающего собеседника у него
никогда в жизни не было. Не считая, разумеется, Иванушки. И как жаль, что не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг