Узнали это потому, что годичные кольца древесины на этих стволах слились,
а это показывает, что дерево растет равномерно, безостановочно, круглый
год.
В лесах росли красные и мамонтовые деревья, стройные темно-зеленые
кипарисы, раскидистые кедры, араукарии, увенчанные шишками величиной с
человеческую голову, коричные деревья, магнолии, папоротниковые и
финиковые пальмы и саговники - с коротким толстым стволом, из верхушки
которого торчал пышный пучок ярко-зеленых длинных перьев. Вслед за солнцем
поворачивали свои листья-веера на длинных черешках деревья гинкго, на
гигантскую высоту вздымали шатры буйной зелени тюльпанные деревья с
мощными стволами и ликвидамбары с листьями, как у нашего клена.
Это был несколько необычный, но тем не менее самый настоящий
тропический лес из вечнозеленых хвойных деревьев и пальм. Одни из них
растут и в наши дни, другие встречаются очень редко, а иные исчезли
безвозвратно.
Только к концу мелового периода, когда стало холоднее и близилась
новая геологическая революция, эти леса сменились новыми, почти такими,
как наши современные.
Это великое изменение лесов произошло как раз накануне гибели ящеров,
оно словно предвещало, что время ящеров кончается, наступает царство
млекопитающих. Но я находился где-то в меловом периоде, когда признаков
упадка ящеров еще нельзя было заметить.
Несколько позже наступило обновление лесов, вскоре должны были
вырасти новые деревья: дубы, буки, тополя, ивы, березы, виноград, а на
лужайках и прогалинах появиться знакомые нам цветы и травы - первые травы
за всю историю растений на планете. Эти перемены вызвали, в свою очередь,
появление новых насекомых: в мезозое распространились муравьи, пчелы, осы,
бабочки, жуки заплясали над ковром из полевых цветов. Именно тогда
появились и, к сожалению, существуют до сих пор назойливые мухи и
несносные комары.
Направо, в километре от меня, странные ящеры с лошадиными по форме
головами возвышались над пальмами, обгладывая их вершины. Это игуанодоны -
птиценогие динозавры. На передних и задних ногах у них копыта, а первый
палец передней ноги противостоял всем остальным и нес костяной шип-кинжал.
Это орудие защиты. Передними ногами и длинным, как у жирафы, языком
игуанодон притягивал к морде ветви.
К птиценогим орнитишиям принадлежали различные растительноядные
чудовища с одинаковым строением тела. Они отличались друг от друга главным
образом только строением головы.
Кроме игуанодонов, их всех можно назвать утконосыми динозаврами. У
них широкий "утиный" клюв, сдавленный с боков высокий и мощный хвост,
очень удобный при плавании, и кожные перепонки между пальцами передних
ног. Задние ноги, возможно, тоже имели перепонки, натянутые между тремя
пальцами.
Все они ходили на двух ногах и, только когда щипали растения,
опускались на четвереньки. Их голая морщинистая кожа, темная на спине и
серая на брюхе, была усеяна плотными мелкими бляхами шестигранной формы,
совсем как шестиугольники пчелиных сот. Каждая группа птиценогих держалась
несколько обособленно.
Я видел, как пересекали речку лучшие пловцы среди динозавров -
траходонты. Замечательны они были тем, что пасть их представляла собой
сплошную "батарею" из зубов.
Тут же плескались и фыркали рептилии со странными наростами на
головах - в форме топоров и петушиных гребней, с узкими округлыми
наростами на макушках и на затылках, с костяными вздутиями на носовой и
лобной части.
Самым большим "модником" из утконосых динозавров был паразауролоф.
Над его головой возвышался длинный костяной гребень, который в виде
изогнутого костяного пера выступал далеко позади затылка. Причем этого ему
показалось недостаточно, и он "перенес" на самый конец пера свои ноздри.
Наука пока не может объяснить, чем вызывалось такое своеобразное строение
голов динозавров. Возможно, все эти наросты и прочие костяные образования
на голове как-то помогали их владельцам дольше оставаться под водой, когда
утконосые поедали водоросли на дне рек, озер, заливов и болот. Современные
черепахи могут оставаться под водой около часа. Вероятно, и утконосые
динозавры обладали такими же возможностями или могли забирать под воду
большой запас воздуха для дыхания.
На поляне под моим утесом появились настоящие живые броненосцы -
анкилозавры. Они выползли на поляну, волоча брюхо по земле, точно огромные
черепахи, усаженные костяными шишками, бляхами на туловище и булавами с
кинжалами и массивными дисками на конце хвоста. Недаром их называют
рептилиями-танками.
С другой стороны поляны в темных провалах зелени появились
приземистые шестиметровые ящеры-стиракозавры, чем-то похожие на носорогов.
Их удивительные головы были вооружены страшным оружием: на носу торчал
длинный рог, а на затылке поднимался костный "воротник", усаженный по
краям длинными изогнутыми шипами. Они принялись пастись, постукивая по
земле копытами и тупо озираясь по сторонам.
НАШЕСТВИЕ ГОРГОЗАВРОВ
Все вокруг дышало довольством и покоем. Плоскоголовые ящеры с третьим
глазом посередине темени грелись на открытых пространствах. Вот робко
показалось маленькое существо, компсогнат - ящер величиной с кошку.
Набравшись смелости, он длинными упругими скачками, непрерывно озираясь по
сторонам, перебежал поляну и замер, притаившись в голубом сумраке густых
зарослей. И вдруг появилась смерть.
Хищные ящеры - горгозавры, блестя змеиной кожей, с головой гадюки и
пастью аллигатора, приближались к поляне.
Они то застывали, то рывками подвигались вперед, и в их движениях
чудилось нечто и от птицы, и от змеи. Еще минута, и тяжеловесные хищники,
вооруженные зазубренными зубами-кинжалами, оказались среди
броненосцев-анкилозавров.
Ящеры-танки отчаянно сопротивлялись, размахивая хвостами с булавами и
дисками и сокрушая и измочаливая саговники и низкорослые беннетитты.
Увертываясь от их ударов, горгозавры движением чудовищных задних ног,
какое можно видеть у кур, когда они разгребают землю, опрокидывали брюхом
вверх несчастных вегетарианцев. И тогда челюсти поражали незащищенное
брюхо беспомощной жертвы. Хищники не жевали, они втягивали кровь, вырывали
и заглатывали куски мяса по нескольку килограммов.
Пять алчущих крови двуногих разбойников нагло творили расправу.
Паника объяла анкилозавров, оставшихся в живых свидетелей грозного
вторжения. В слепом и неодолимом стремлении спастись, они с шипящим ревом
обратились в бегство. Они лезли друг на друга, опрокидывали более слабых,
падали сами и подминали собственных детенышей, совершенно обезумев от
беспредельного ужаса.
Три хищника отделились от группы и, повинуясь темному древнему
инстинкту - преследовать и поражать всех, кто убегает, - рванулись вслед
за ними. Но тут они с разгону налетели на тупо взиравших на эту кровавую
суматоху стиракозавров, которые невозмутимо пощипывали стебли низкорослых
папоротников.
Стиракозавры дрогнули и все разом, как по команде, попятились,
сохраняя на огромных рогатых мордах все то же сосредоточенное,
туповато-изумленное выражение.
Ближайший к стиракозаврам горгозавр, на одно мгновение припав к
земле, едва уловимым броском метнулся к застывшему в оцепенении
буйволоподобному чудовищу. Еще краткий миг, и тяжелая оскаленная морда
хищника обрушилась... на пронзивший ее крепчайший рог.
Горгозавр конвульсивно дергал головой, стараясь освободиться, а
большая серая капля медленно сползала по его жесткой щеке к зубам...
Вырвав рог из еще живого хищника, стиракозавр, ослепленный злобой, не
издав ни звука, часто перебирая ногами, устремился прямо вперед и был
мгновенно со страшным хрустом повергнут на землю и раздавлен прыгнувшим
сбоку ему на спину горгозавром.
Во вновь возникшем смятении участники и свидетели трагедии повели
себя по-разному. Горгозавры, поколебавшись, обратились в бегство, обогнав
ковыляющих рептилий-танков.
Ощетинившись огромными рогами на костяных воротниках, стиракозавры
зигзагами носились по поляне, калеча и убивая все живое. Один из них с
разбегу всадил рог в своего сородича, но тот, словно и не почувствовав
этого, продолжал нестись по лугу, увлекая за собой невольного обидчика и
не замечая даже, что тот волочится за ним. Этот случай еще раз убедил меня
в невероятной живучести рептилий, если у них не затронут жизненно важный
центр.
Но вот место двойного побоища опустело.
Кто оказался победителем, осталось загадкой. Возможно, исчерпав свои
силы в битве, участники ее исчерпали и свою жестокость. На поляне осталось
много трупов и изувеченных издыхающих рептилий.
КРЫЛАТЫЕ ХИМЕРЫ
Но что это? Со стороны солнца ко мне приближалось множество каких-то
черных точек. Они быстро увеличивались и наконец черными тенями заметались
над поляной. Это были крылоящеры, или птерозавры - летающие ящеры,
настоящие живые драконы из страшных сказок. Их привлекли сюда трупы, и
воздух наполнился своеобразным шумом их крыльев.
В мезозое летающие ящеры занимали место, среднее между птицами и
летучими мышами. Они летали, когда Земля еще не знала оживленных стай птиц
всевозможных цветов и оттенков, соперничающих в красоте с бабочками и
цветами.
Их крылья не были похожи ни на крылья птиц, ни на крылья летучих
мышей. Летательная перепонка птерозавра тянулась от его бедра во всю длину
тела до последнего пальца верхней конечности. Палец этот отличался
невероятной длиной, превосходившей более чем вдвое длину туловища, и им
птерозавр управлял главной частью летательной перепонки. Остальные четыре
пальца были гораздо меньше.
Огромная голова, расположенная под прямым углом к шее, с заостренной
наподобие клюва мордой, придавала ящеру очень странный вид. Птерозавры
легко могли выдержать экзамен на хорошего, хотя и не слишком грациозного
летуна. Недаром его мозжечок - отдел мозга, ведающий сложными движениями,
- занимал почти всю довольно вместительную черепную коробку. Однако стоило
ему нечаянно порвать перепонку хотя бы одного крыла, и он навсегда
превращался в неуклюжего наземного ящера.
Между тем эти "драконы" тучей покрыли ясное небо. Они летали группами
и в одиночку. Голые и отвратительные летучие ящеры, мелкие - не крупнее
воробья, средние, гиганты птеранодоны - до восьми метров в размахе
крыльев, покинувшие гнездилища в прибрежных утесах ради поживы на земле,
ящеры бесхвостые и с наконечниками на длинном хвосте в форме червонного
туза, реяли над поляной. Рои насекомых жужжали в кустах - стрекозы,
жесткие жуки и мухи, похожие на бабочек. Драконы, снижаясь, ловили
мимоходом самых крупных. Некоторые ящеры издавали крик, похожий на скрип
дверей или на хриплый отрывистый собачий лай.
Этих летающих чудовищ неясный, но непреодолимый инстинкт влек к одним
и тем же местам охоты. Вероятно, вид местности, повторенный неисчислимое
множество раз, пробуждал в их памяти образы трепещущих, растерзанных,
слабых созданий. По-видимому, тот же инстинкт заставляет и пчел
возвращаться издалека и разыскивать свой улей.
Полет от далеких мест ночлега до этой поляны был для птерозавров
труден, несмотря на пронизанные воздухом как у птиц пустые трубки костей.
Десятками они опускались на мой утес и ближайшие скалы и деревья,
отдыхали, подвешиваясь, как летучие мыши, вниз головой, цепляясь за
отвесные кручи и по-старушечьи ковыляя на ровных площадках скал. Отсюда
они должны были бросаться вниз, чтобы расправить крылья, и только потом
начинать полет. С ровной земли они, как и наши летучие мыши, не могли
подняться.
Я с неприятным чувством сторонился этих дурно пахнущих летучих
созданий, когда они бесцеремонно садились рядом, норовя зубастыми клювами
ухватить меня за ноги.
Но вот уже то один, то другой опускается на обильную падаль. Не
проходит и десяти минут, как внизу закипает пир. Не садясь, а оставаясь в
воздухе и часто махая крыльями, птерозавры вырывают клочья мяса и взмывают
вверх, выискивая скалу или дерево, где можно присесть и проглотить слишком
большой кусок.
ПОХИТИТЕЛИ ЯИЦ
На четверть часа над злосчастной поляной и ближайшими окрестностями
воцарилась относительная тишина, прерываемая лишь шелестящим шумом крыльев
пировавших птерозавров. На примятых травах и в растоптанных кустарниках
валялись мертвые или издыхающие рептилии. Земля покрылась липкими
дымящимися каплями и потоками. Изредка конвульсивные подергивания
гигантских туш заставляли взмывать ввысь летающих ящеров.
Я с облегчением стер с лица холодную испарину, выступившую при виде
кошмарной битвы колоссов.
Но вот стая двуногих стройных ящеров обегает стороной поляну.
По-видимому, они не плотоядные, их челюсти лишены зубов и одеты роговым
чехлом. Но почему они озираются так воровато, хотя и с удивительным
изяществом?
Я уже собрался спуститься с утеса, но остановился понаблюдать за
ними.
Они что-то ищут, осматривают землю, будто читая по следам. И
принюхиваются. Вот они поскакали к краю поляны, где бесконечными дюнами
тянется намытый морем песок. Они проворно разгребают песок и снова
оглядываются по сторонам. Что это у них в лапах?
Так вот почему они не нуждаются в зубах! Не для того же они раскопали
в песке эти яйца, чтобы окружить их в отсутствие родителей материнской
заботой... А чтобы прокусить скорлупу, зубы необязательны. Здесь большую
помощь окажет клюв. Теперь ясно, кто передо мной.
Это орнитомимиды - рептилии, напоминающие бескрылых хищных птиц. Они
могут служить наглядным примером крайней специализации в животном мире,
когда вся анатомия и поведение животного приспособлены к "негласному"
питанию украденными яйцами. Даже их длинные тонкие ноги приспособлены к
стремительному бегству от разгневанных родителей.
А передние лапы, которые так легко двигаются в разных направлениях, -
ведь это скорее руки, которыми удобно брать и таскать яйца из чужих гнезд.
И так миллионы лет вынужденного опасного воровства... Мелкие по
сравнению со своими "кормильцами", они расплодились во множестве. Типичные
обитатели дыр и щелей чудовищного фантастического мира, они своими
налетами на места кладок, где зрели яйца исполинов, бессознательно
сокращали численность царствующих фамилий этой эпохи...
Но горе похитителям чужого добра, если их заставали врасплох!
Наказание было самым действенным: раскроенный череп, если родитель был
вегетарианцем, и немедленное съедение, если родитель оказывался
хищником...
Но вот яйца благополучно вырыты и взяты. Тонконогие похитители
полакомятся ими в более безопасном месте, а пока они поспешно и незаметно
скрываются, каждый с одним яйцом, бережно прижимая его лапами-руками к
груди. Ну что ж, счастливого пути! Сытный вам обед на этот раз!..
УЖАСЫ МОРЯ
Моря мезозоя были населены ящерами. Я стоял под ярким солнцем у моей
машины и смотрел в сторону искрившегося блестками залива.
В море кипела жизнь. Куда бы я ни посмотрел, мой взгляд падал то на
выставленный спинной плавник, то на исполинский раздвоенный хвост.
В белой пене, как поплавки, качались и уносились вниз головоногие,
похожие на силурийских спрутов - с телами упругими, как резина, с
десятками цепких щупалец, усыпанных присосками и крючками. Их раковины,
длинные многометровые конусы в пестром орнаменте, завитые, как раковина
чудовищного прудовика, скрученные гигантскими узкими колесами по нескольку
метров в диаметре, ярко и сложно окрашенные, громоздились на берегу
исполинскими кучами известкового мусора.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг