Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Мощь и  свирепость этого приземистого массивного существа не вызывали
сомнений.  Не  в  силах оторвать от него глаз,  я  думал:  "Так вот что за
свирепый ящер  назван именем профессора Иностранцева!"  Да,  иностранцевия
выглядела весьма внушительно.
     Пока   я   с   лихорадочной  поспешностью  изыскивал  пути  спасения,
иностранцевия повела себя так же,  как и уссурийские тигры в клетке, когда
к  ним  впускают козленка.  Тигры пятятся от  него  в  испуге,  потому что
никогда не встречали такого животного в тайге.
     Иностранцевия не напала на меня: я со своей незнакомой и странной для
нее  внешностью,   да  вдобавок  ко  всему  и   двуногий,   принадлежал  к
неизвестному ей миру,  а  поэтому вызывал недоверие и боязнь.  Разгадав ее
страх и  колебания,  я сделал шаг в ее сторону -  это был мой единственный
шанс.  Тогда  она  медленно  повернулась и,  неуклюже переставляя короткие
массивные, с огромными когтями лапы, стала удаляться.
     Мне  хотелось узнать,  куда ведет хищный инстинкт этого тяжеловесного
ящера, и я на некотором расстоянии последовал за ним.


                          СХВАТКА В ПАПОРОТНИКАХ

     Неожиданно иностранцевия резко свернула в  сторону и  в  один  момент
проглотила живьем  батрахозавра,  или  лягушкоящера -  небольшое животное,
стоящее по уровню развития где-то между амфибиями и рептилиями.
     Рептилий здесь было много,  и  они поспешно разбегались при появлении
иностранцевии.  Местность постепенно полого  понижалась,  видимо  какие-то
"компасы" вели моего зверя к реке.  Его длинное узкое туловище продиралось
через  колючую зелень цикадовых пальм  и  беннетиттов с  венцом листьев на
высоком,  в жестких черешках, стволе. Это была уже сухолюбивая флора, лишь
по   берегам  рек  и   в   болотах  доживали  свой  длинный  век  исполины
каменноугольного периода.
     Неширокая река  катила передо мной свои воды,  и  на  противоположном
берегу я приметил целое стадо странных созданий, названных в палеонтологии
мосхопсами.   Передние  ноги  мосхопсов  были  удивительно  велики,  очень
массивной была и передняя часть крупного тяжелого туловища.
     Обогнув песчаный косогор, я оказался над местом недавнего побоища.
     Под широкими вайями папоротников еще сейчас шла какая-то возня.  Судя
по всему,  минут двадцать назад небольшая группа иностранцевий и  их столь
же  огромных свирепых родственников -  амалицкий,  блуждая  по  прибрежным
зарослям,  наткнулась на медлительное стадо растительноядных парейазавров,
бегемотоподобных ящеров;  приземистых и крайне неуклюжих, покрытых мелкими
костяными  шишками.  Я  подоспел  уже  к  моменту  несомненного и  полного
торжества  огромных   холоднокровных  тиранов   с   короткими  хвостами  и
двадцатисантиметровыми саблеподобными клыками.
     Две   иностранцевии  сидели  на   распластанных  среди  хвощей  тушах
парейазавров, чем-то напоминающих исполинских черепах. "Моя" иностранцевия
немедленно присоединилась к пирующим, и через минуту я уже не мог отличить
ее  от других.  В  вывалившихся из растерзанных тел внутренностях копались
варанопсы,  похожие  на  полуметровых такс  с  чрезмерно  длинными  голыми
хвостами.  Стайки  проворных  двуногих  ящеров  величиной  с  петуха  и  с
петушиными повадками,  с  миниатюрными головками и поблескивавшими желтыми
глазами суетливо бегали вокруг мелкими частыми шажками, путаясь под ногами
своих могучих "патронов".  Странно было думать,  что  именно они  являются
предками грядущих властелинов Земли - динозавров. На огромном пространстве
возле  побоища песок  был  залит  кровью и  истоптан запачканными в  крови
следами.  Некоторые следы можно было принять за отпечатки человеческих рук
и за куриные следы.
     Припав   к   холодному   песку,   укрывшись  за   перистыми  листьями
папоротников и бочонкообразными стволами цикадовых пальм, я всматривался в
шевелящиеся груды  темных  чешуйчатых тел,  откуда  доносилось прерывистое
урчание.  От саговников странно пахло: это распустились за ночь большие, с
блюдце величиной, розовые, белые и желтые цветы, почти в шахматном порядке
усеивавшие их стволы.
     Среди  хищников вспыхивали ссоры.  Одна  иностранцевия с  прокушенным
черепом в  конвульсиях сползла со  спины  добычи  и  тотчас  же  сделалась
предметом самого пристального внимания юрких мышевидных существ с  острыми
бугорчатыми зубами. Началась шумная драка.
     Вдали  у   трупов  парейазавров  хлопотали  две   амалицкии  и   одна
иностранцевия.  Иностранцевия первой  накинулась  на  показавшуюся  сквозь
ребра  печень.   Видимо,  в  этом  было  усмотрено  нарушение  этикета,  и
нарушителя немедленно схватили за заднюю лапу и за хвост.  Послышался лязг
зубов и шум завязавшейся борьбы. Минуту спустя иностранцевия была сброшена
в чащу хвощей, получив и раздав изрядное число ударов и укусов.
     Выброшенная  из-за  "стола",  она  не  захотела  вновь  ввязываться в
неравную драку.  Поспешно отбежав в  сторону,  она набросилась на одинокую
амалицкию,  нейтралитет  был  сразу  утрачен,  и  над  трупами  завязалась
всеобщая битва.  Все  кусались,  царапали когтями,  полосовали друг  друга
клыками.  Все  оказались недовольны друг  другом,  и  родовых  различий не
делалось. Так кончили свои дни еще одна иностранцевия и две амалицкии.
     Утолив жажду крови,  покрытые зияющими ранами, прихрамывая и припадая
на искусанные и  парализованные конечности,  притихшие,  усталые,  сытые и
сонные,  чудовища  разбрелись по  зарослям,  чтобы  впасть  в  оцепенение,
подобное спячке, и переварить свою долю мяса, крови и костей.
     Я так загляделся на эту сцену,  что перестал обращать внимание на все
остальное. И вдруг я почувствовал резкую боль. Ощущение было такое, словно
кожу на руке ниже локтя больно сжали кусачками.
     Я мгновенно обернулся:  изящный двуногий ящер величиной с фокстерьера
настойчиво предлагал мне свою дружбу. Чешуйчатый, весь в синих и малиновых
разводах,  он так и  подпрыгивал от нетерпения и щипал мою руку беззубой и
безгубой мордой -  клювом. Он был так настойчив в проявлении своих чувств,
что  пришлось  крепко  стукнуть его  по  голове.  Однако  мне  не  удалось
окончательно прогнать его,  он отбегал,  шипел, раздувал нижнюю часть шеи,
квохтал совсем как курица,  только более сипло,  и  снова возвращался.  Не
успел я  оглянуться,  как  к  нему  на  помощь сбежалась целая стая других
мелких хищников - пермоцинодонов. Почему-то им понравились концы пальцев у
меня на руках, и некоторые даже подпрыгивали, чтобы ущипнуть их.
     Спасаясь бегством,  я ускорил шаги и неожиданно очутился в местности,
напоминающей пойму реки, изобиловавшую большими лужами и озерцами.


                             "ПАРУСА" В ЛЕСУ

     На земле было очень сыро,  пахло гнилью. Здесь было царство ущербного
рода  стегоцефалов.   Я  вскоре  заметил  очень  своеобразное  существо  -
двинозавра.  Эта амфибия интересна тем, что у нее на всю жизнь сохранились
характерные для  личинок наружные жабры,  как,  например,  у  современного
аксолотля.
     Я  стал вспоминать,  были ли  среди встреченных мною сегодня животных
предки млекопитающих.
     Этих  животных ученые ищут  среди так  называемых синапсид -  большой
группы  рептилий  пермского  периода,  у  которой  имелся  ряд  признаков,
сближающих их с млекопитающими.
     В их черепе исчезают многие костные элементы, исчезает теменной глаз,
затылочный  мыщелок  становится  двойным,   как  у   млекопитающих,   зубы
приобретают различное строение и делятся уже на резцы, клыки и коренные. У
других,  менее прогрессивных рептилий ничего подобного не было.  Некоторые
из синапсид приближались к млекопитающим и по скелету конечностей.  Сейчас
еще  довольно  трудно  сказать,   какие  именно  животные  стали  предками
млекопитающих.  Одно  время  полагали,  что  ими  могли быть  цинодонты из
синапсид,    но    это   недостаточно   подтвержденная   версия.    Поиски
продолжаются...
     Едва я миновал озерца дурнопахнущей воды со змеевидными обитателями и
стал  медленно подниматься на  пологий склон небольшой возвышенности,  как
показалось существо с  метровым парусом на  спине...  Парус  протянулся от
головы  на  короткой  шее  до  хвоста.  Подобно  спинному плавнику у  рыб,
парус-перепонка был натянут на метровые невральные отростки позвонков.  И,
как  реи  на  мачтах  парусных  кораблей,  эти  отростки имели  поперечные
перекладины-шипы на разной высоте, сидевшие перпендикулярно к перепонке.
     Этот  громадный  хищник  -  диметродон  с  трудом  волочил  по  земле
полуобглоданные останки амфибии-эриопса.  Завидя меня, он остановился. Мне
показалось,  что  он  медленно "соображает",  как  ему  поступить в  таком
непредвиденном случае.
     Вдруг он выпустил добычу из пасти, и я услышал шипение и свист, будто
диметродон заранее предостерегал меня  от  возможной попытки завладеть его
соблазнительным блюдом.  В  густом сумраке чащи глаза его  горели зловещим
сине-зеленым пламенем.
     Мы  стояли  друг  против  друга  в  напряженном ожидании -  отступить
значило навеки уронить собственное достоинство.  Я сделал резкое движение,
хлопнул в  ладоши...  и  он  напал!  Приподнявшись на  своих коротких,  но
сильных лапах  и  вытянув стрелой напрягшийся хвост,  он  разинул зубастую
пасть и проворно засеменил мне навстречу.  Отпрянув в сторону, я пропустил
его мимо себя.
     Диметродон пробежал  метров  жесть,  остановился и  стал  медленно  и
недоуменно озираться по  сторонам.  Мой прыжок в  сторону означал для него
исчезновение, и тупая рептилия, потеряв меня из виду, не могла понять, что
произошло.
     Я  решил  наказать  ее  за  дерзость.  Осторожно подкравшись сзади  и
внезапно  выскочив  из-за  укрытия,  я  толчком  ноги  в  основание паруса
опрокинул животное на  бок.  Его  попытки освободиться и  выпрямиться были
тщетны. Я закрепил его парус палкой, воткнутой в землю, и пошел отыскивать
свои следы,  чтобы вернуться к машине.  Был момент,  когда мне показалось,
что я сбился с пути, но в действительности до машины было лишь полторы или
две сотни метров.
     Я  переоделся,  вытер лицо и  руки одеколоном,  забрался на сиденье и
мгновенно заснул...
     Не  знаю,  какие добрые духи  охраняли мой  сон,  но  проснулся я  от
неистовой тряски. Серые сумерки заползали в самые темные уголки леса, небо
покрывали темнеющие свинцовые облака. Сырой, промозглый туман потянулся из
низин  языками  и  щупальцами,  разливаясь по  окрестностям.  Машину  тряс
крупный  тонкоспинный  ящер  эдафозавр,   зажавший  в   зубах  хрустальный
стержень.  Из  молочного марева  торчала  его  спина,  украшенная зубчатым
гребнем.  Я  пихнул его ногой,  но  он  продолжал с  бесцельным упрямством
механизма  трясти  и  раскачивать  машину.   Волны  поднимавшегося  тумана
достигли меня и залили, погрузив в зловонные испарения болот.
     "Едва возможно дышать,  -  подумал я,  - вероятно, здесь все еще мало
кислорода в  атмосфере и  много,  очень много углекислоты.  Вот почему так
пышно разрастались на болотах леса..." Мне казалось,  что еще немного, и я
захлебнусь этой холодной липкой жижей, от которой першило в горле.
     "Пора в путь", - решил я.
     Машина тронулась, зубы парусного хищника со скрежетом соскользнули, и
он остался навсегда в прошлом,  раздосадованный,  угрюмый,  недоумевающий.
Никто  никогда  не  расскажет ему,  что  он  повстречался с  пришельцем из
далекого будущего.  А  я  стремглав мчался в мезозой,  в сказочное царство
гигантских рептилий.


                           ТИТАНИЧЕСКИЙ ОХОТНИК

     Судя по  указателю,  палеозойская эра  кончилась и  началась другая -
мезозойская,  эра "средней жизни",  нечто напоминающее наше средневековье.
Итак,  я  перенесся в  одну  из  стран геологических,  палеонтологических,
климатологических и  прочих  грез.  Дорого  бы  дали  исследователи  самых
различных специальностей за  то,  чтобы на  полчаса окунуться в  эту эпоху
чудес, в эру, граничащую с нашей кайнозойской, но совсем нам чуждую.
     Эта эра началась двести миллионов лет назад,  а  конец ее наступил за
шестьдесят или семьдесят миллионов лет до появления человека.
     Сто  сорок  миллионов лет  примитивной жизни  взрастили самых ужасных
исполинских хищников,  когда-либо существовавших на планете, в сравнении с
которыми  наши  теперешние львы,  тигры  и  медведи  могли  бы  показаться
добродушными игривыми  щенками  и  котятами.  А  между  тем  по  уровню  и
сложности развития и  общей организации современные хищники не  знают себе
равных.
     Я  прибыл  в  мезозой  к  концу  дня.  Тени  уже  начинали густеть  и
удлиняться,  воздух  был  теплый  и  прозрачный.  Совсем рядом  широкая и,
вероятно,  неглубокая река  неслышно катила  свои  воды;  вязкие берега ее
заросли чем-то вроде тростников, едва различимых в меркнущем свете заката.
     Слева  вдали  темнела  группа  странных деревьев с  поникшей зеленью,
которая бесформенными клочьями торчала из  ствола.  Стволы  были  высокие,
сужающиеся кверху конусом,  толщиной у  основания в несколько обхватов.  Я
узнал в  этих деревьях знаменитые болотные кипарисы -  таксодиумы.  В наше
время  в  устье  реки  Миссисипи  измерили  несколько  экземпляров  старых
болотных кипарисов;  оказалось,  что в отдельных случаях болотные кипарисы
имеют в  обхвате на уровне воды (они растут на болотах) тридцать три метра
при высоте тоже в тридцать три метра!
     Весь  противоположный берег  был  покрыт саговыми пальмами.  За  ними
поднимались давно исчезнувшие с  лица  Земли беннетитты,  тоже  похожие на
пальмы,  а на моем берегу,  в километре от меня, виднелись необычного вида
сосны араукарии - хвойные деревья с опрокинутым зонтом сучьев на вершине.
     Я  расположился на песке возле машины.  Темнело скорее,  чем хотелось
бы,  почти так же быстро,  как в  тропиках...  Впрочем,  я  и  находился в
тропиках.
     В мезозое различия в климатических поясах стерлись, и на всей планете
был ровный,  теплый климат. Повсюду поднимались леса из красных деревьев и
секвой,  из тюльпанных деревьев,  гинкго и магнолий,  предоставляя в своих
чащах убежище полчищам сумеречных хищников.
     Я находился  в  мире плоских материков,  мелководных заливов,  лениво
текущих болотистых рек,  широких полузатопленных низин с  пышными  коврами
сочных высоких растений в поймах.
     Воздух был очень сырой и душный. Временами поднимался слабый ветерок,
вызывающий озноб.  А  между тем  в  центре материков были места,  схожие с
нашими пустынями, где очень редко или совсем не выпадали дожди.
     Мое  внимание привлекло светлое  пятно,  возникшее в  восточной части
небосклона.  С  каждой минутой становилось светлее:  это  наша  неизменная
спутница  -   луна,   затуманенная  испарениями  болот,   поднималась  над
горизонтом.  Она-то  осталась,  какой  была!  Или  нет?  Возможно,  двести
миллионов  лет  назад  она  вращалась быстрее...  Но  туманная  пелена  не
позволяла разглядеть форму пятен на бледном диске.
     Что это?!
     Низкий вибрирующий рокот взмыл к мутному небу.  "Как быть с машиной?"
- спросил я себя,  но не о машине мне следовало беспокоиться. Даже заметив
машину,  мезозойское чудовище вряд  ли  заинтересуется ею.  Оно  просто не
заметит ее  или  сочтет за  какое-нибудь необычное дерево или куст.  Такие
бесполезные вещи не вызовут у них интереса.
     Я еще ранее приметил густой кустарник и теперь во весь дух устремился
к нему, чтобы спрятаться и наблюдать за всем происходящим.
     А вот и он. Он был намного выше телеграфного столба и шагал на задних
лапах.  Его  темно-серый,  почти  черный  силуэт четко  рисовался на  фоне
араукарий.  Через минуту,  если он не изменит направление,  он приблизится
вплотную к моим кустам. А что, если он вздумает "пройтись" и дальше?.. Мне
придется,  как кролику,  метаться между его ногами.  А  вдруг он  все-таки
захочет поближе познакомиться с  машиной?  Тогда  я  пропал!  Я  не  успею
добежать до нее и исчезнуть.  Он может раздавить ее,  как жалкий каркас из
проволоки.  И  я  навеки останусь здесь!..  Мне  оставалось только ждать и
надеяться, проклиная себя за легкомыслие.
     Пока я  мучился сомнениями,  чудовище приближалось.  Это  было что-то
вроде исполинского кенгуру со змеиным застывшим взором и мордой удава. Его
чешуйчатая  кожа  поблескивала  под  красноватыми лучами  низкой  луны,  а
огромные, с тарелку величиной, глаза горели зловещим кровавым пламенем. По
земле,  подминая растения, волочился тяжелый мускулистый хвост, подпорка к
могучему двенадцатитонному туловищу.  Передо мной был  величайший наземный
хищник,  когда-либо попиравший землю,  -  тираннозавр-рекс,  гроза и  ужас
всего живого на планете.
     Огромный гад внезапно и стремительно, по-змеиному повернул сплюснутую
с боков высокую двухметровую голову.  Глаза его были обращены вперед, и он
рассматривал предметы одновременно обоими.  Как и у всех рептилий,  у него
было недостаточно развитое обоняние, но очень совершенное зрение.
     Но  этот  зоркий беспощадный взор  может зафиксировать лишь  то,  что

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг