Сергей Чебаненко.
КОСМОЛЁТ "ОЧУМЕЛЫЕ РУЧКИ"
На конкурсе ежегодного фестиваля фантастики "Созвездие Аю-Даг" рассказ
С. Чебаненко "Космолёт "Очумелые ручки"" удостаивается специального приза
журнала "Наука и жизнь".
Главным условием конкурса было использование реально существующей
космической технологии в качестве сюжетообразующего элемента.
Запись переговоров между Центром управления полётом "Москва" и
интернациональной орбитальной лунной станцией:
- ЦУП, "Инолус" на связи, ответьте!
- Привет, Лёва! Что за срочность?
- Здравствуйте, шеф! У меня вопрос по установке для кристаллизации
"Сплав". В неё действительно загрузили одинаковые ампулы?
- Э... Насколько я знаю, да. А в чём дело?
- Я забирал в модуле "Уэллс" инструменты и увидел, что крышка "Сплава"
немного сдвинулась. Видимо, замок открылся из-за толчка при стыковке со
станцией. Заглянул внутрь... У трёх ампул из двадцати не серая, а
красновато-оранжевая окраска. Я не утерпел и взял одну ампулу на
исследование.
- Лёва, хочу тебе напомнить, что у вас со Стеллой послезавтра выход в
космос. Ещё нужно подготовить скафандры... Ты бы не отвлекался на мелочи, а?
- Хорошо, займусь анализом после выхода. Пусть ампула пока полежит в
моей каюте.
Перехват разговора объекта "Фирмач" с неизвестным лицом:
- Какого чёрта ты сюда звонишь?! Мы же оговорили систему связи...
- Есть проблема... Зайчонок обнаружил наши ампулы.
- Так... Он уже знает, что внутри?
- Нет, он собирается заняться анализом после выхода в космос.
- Ты получишь деньги за эту операцию только при условии, что она
закончится успешно. Поэтому будь добр: сделай так, чтобы Зайчонок ничего не
узнал.
Отсюда, со стороны грузового корабля "Кентавр", "Инолус" очень похожа
на огромный зонт с толстой и короткой ручкой.
Перекрестье из четырёх состыкованных под углом девяносто градусов друг
к другу исследовательских модулей насажено на ступицу, образованную сцепкой
бытового и базового блоков. К левому исследовательскому модулю пристыкован
наш "Лунник" - лунный научно-исследовательский корабль. К правому -
короткохвостый и крупноголовый американский "Мудр", "Мун Драгон", сиречь
"Лунный Дракон". На зенитном модуле продолговатой сосиской с фарой
спускаемого аппарата на конце висит автономный грузовой корабль "Герберт
Уэллс" Европейского космического агентства, зашедший на пару недель к нам в
гости с партией грузов. Внизу, на надирном модуле, для полной симметрии не
хватает бесформенной громады "Селенита". Лунный корабль три дня назад ушёл
на базу "Селена" в Океане Бурь. Исследовательская программа для Маши
Серовой, Гжегожа Ступака, Чарли Робертсона и Гао Лювэя рассчитана на два
месяца работы на лунной поверхности.
Выше модульного перекрестья "Инолуса" на металлических конструкциях,
установленных на верхнем торце станции, развёрнуты сиреневые поля солнечных
батарей. Они-то и довершают полностью картину огромного четырёхугольного
космического "зонта" с короткой толстой ручкой.
- Спишь, Трофимыч? - с лёгкой насмешкой в голосе спрашивает Стелла
Уилсон. Моё отчество звучит в её устах мягко и по-домашнему, почти интимно.
Она уже погрузила внутрь шлюза базового блока снятый мной комплект
стыковочной аппаратуры с "Кентавра" и теперь, проворно перебирая руками по
поручню, вновь приближается к грузовичку. Стелла - пышнотелая и весьма
активная афроамериканка, сама себя прозвавшая Ночкой, как она выразилась, "в
целях окончательной расовой толерантности", - наловчилась очень ловко и
быстро работать в выходном скафандре. Я же, напротив, не суечусь и делаю
своё дело, может и несколько медлительно, но зато основательно и надёжно.
- Отдыхаю, - нехотя отзываюсь я. - Мы с тобой практически полностью
закончили демонтаж. Осталось снять крепление антенны.
Я действительно устал за пять часов работы в космосе. Если Стелле
заранее была отведена роль подмастерья, таскающего для мастера инструменты и
уносящего снятые с "Кентавра" грузы, то основная слесарная работа выпала
мне. А крутить гайки в невесомости - пусть даже и с помощью универсального
шуруповёрта - далеко не так уж легко, как может показаться. Кисти рук и
предплечья постепенно налились свинцовой тяжестью усталости.
Меня от Ночки отделяет всего каких-то три метра. Я завис в пространстве
почти у середины "Кентавра", над грузовой рамой между стыковочным и
топливным отсеками. Грузовичок с Земли пришёл к нам неделю назад. Мы
быстренько перетаскали из него грузы внутрь станции, перекачали доставленное
топливо, и теперь осталось только снять с поверхности стыковочного отсека
ненужное больше оборудование для сближения "Кентавра" с "Инолусом". Через
несколько дней грузовик разделится надвое: стыковочный отсек останется в
составе лунной станции, чтобы после до-оснащения принять ещё парочку модулей
с Земли, а хвост "Кентавра" - топливный и агрегатный отсеки - отправятся в
путешествие к Солнцу.
- Как у русских говорят: умучился после трудов правильных? - глядя на
мою расслабленную позу, интересуется миссис Уилсон.
- Умаялся после трудов праведных, - почти автоматически поправляю я.
Ещё в начале полёта мы со Стеллой условились, что она при необходимости
будет корректировать мой английский, а я - следить за её русским. Учиться
всегда полезно, даже во время полугодовой лунной экспедиции.
- Отдыхай, мой Зайчонок, - с игривым хохотком разрешает Ночка.
"Мой Зайчонок"... При таком великолепном сочетании имени и фамилии -
Лев Зайчонок, - дабы попытаться отделаться от тянувшегося за мной от
рождения шлейфа плоских шуточек, мне ничего иного в жизни не оставалось, как
выбрать себе какую-нибудь оригинальную профессию из числа тех, которые
принято называть мужественными, и добиться в ней немалых успехов. Кажется,
мне это удалось: я совершаю уже шестой космический полёт, а до пенсии ещё
очень и очень далеко.
- Ребята, через минуту мы уйдём на неосвещенную часть орбиты, -
напоминает из динамиков скафандра Астрид Йенсен. Она сегодня дежурит на
пульте управления "Инолуса", контролируя наш выход. - Устроим перекур?
Я бросаю взгляд на планш-компьютер, закреплённый на левом рукаве
скафандра. Полчаса "курить" в лунной тени - это многовато. Лучше уж
закончить работу "при фонарях" и вернуться на станцию.
- Мы продолжим работу, Астрид, - говорю я. - Осталось сделать совсем
немного. Две гайки отвернуть...
Вот именно в этот момент всё и началось.
- Дым слева из-под приборной панели, - удивлённо произнесла Астрид и
тут же испуганно вскрикнула:
- Пожар в базовом блоке!
В наушниках протяжно заныла сирена, загоняя в сердце острый коготь
тревоги. Но почти сразу смолкла, оборвалась после громкого и резкого щелчка.
Наступила тишина - ватная, как тяжёлое и плотное одеяло, которым можно
укрыться с головой и разом перестать слышать все звуки. Связь пропала.
Бормоча что-то из чертовско-материнской лексики, я устремился в сторону
открытого люка на базовом блоке. При аварийной ситуации космонавтам
предписывается как можно быстрее вернуться на борт "Инолуса".
Я почти достиг стыка между "Кентавром" и станцией, когда мир раскололся
надвое. Цилиндрическое тело грузового корабля подо мной резко дёрнулось и,
заваливаясь на бок, ринулось прочь от ствола и раскидистой кроны "Инолуса" -
словно порыв ветра вырвал огромный зонт и уносил его прочь, оставив на Земле
лишь жалкий пенёк крепления. Хотя на самом деле всё было совершенно иначе:
это я, стоя верхом на "Кентавре", оторвался от лунной станции и, теряя
ориентацию, теперь дрейфовал куда-то в сторону Луны.
- Станция, произошло отделение грузовика! - что было мочи рявкнул я в
микрофон. - Аварийная ситуация!
Эфир ответил гробовым молчанием. "Инолус" стремительно валился влево и
уходил вверх.
И тут на меня обрушилась тьма. Мы нырнули в лунную тень, на
неосвещённый солнцем участок орбиты.
- Станция, ответьте... Зайчонок на связи... - ещё минут пять я с
настойчивостью запрограммированного автомата монотонно и совершенно
безрезультатно ронял слова в безмолвье эфира.
Больше всего мне сейчас хотелось проснуться. Зажмурить глаза, сосчитать
до пяти и распахнуть веки навстречу радостному и солнечному утру - чтобы от
этого дурного сна не осталось и следа. Но ночной кошмар мне попался
привязчивый, цепкий и, увы, реальный.
Мне понадобилось минут пять, чтобы привести взбаламученные нервы в
состояние относительного спокойствия и заняться трезвой оценкой ситуации.
Ничто так не способствует процессу аналитического мышления, как полёт верхом
на оторвавшемся от станции грузовике над ночной стороной Луны.
Так не бывает. Чтобы три очень серьёзные и не связанные между собой
неприятности случались практически одновременно.
Неприятность первая. Пожар на "Инолусе". Я мысленно перенёс себя на
пост оператора в базовом блоке станции. Слева под приборной панелью
расположена система управления поиском и стыковкой. Эта система во время
выхода в космос не работает и обесточена. Значит, сама по себе она не могла
стать источником задымления и пожара. Пожар кто-то должен был устроить
намеренно.
Из-за возгорания в системе поиска и стыковки "Инолус" временно ослепла.
Поэтому не сможет принять ни один корабль. И меня верхом на "Кентавре" тоже
обнаружить не сможет. Повреждённое пожаром оборудование ребята, конечно,
восстановят - два-три дня уйдёт. До истечения этого срока и меня и "Кентавр"
никто со станции искать не будет. Просто нечем нас искать. Разве что с
помощью биноклей...
Переходим к неприятности номер два. Пропала и не восстанавливается
радиосвязь. Пропала почти мгновенно по основному и резервному каналам. Пожар
в системе поиска и стыковки никогда бы не привёл к выходу из строя систем
радиосвязи. Одновременно оба канала связи может отключить только человек.
Ну и на десерт третья неприятность. "Кентавр" не дикий жеребец,
которого под хвост ужалила оса. Сам от станции он отделиться никак не мог.
Значит, кто-то разомкнул механические замки стыковочного узла, и пружинные
толкатели отшвырнули грузовик от станции. Сделал это кто-то очень нехороший
и с очень дурными намерениями.
Суммируем. За всем этим ворохом гадостей явно просматривается чья-то
злая воля. Вот только чья?
Стелла, Астрид и Хосе, - я нисколько не сомневаюсь, - быстренько
справятся с возгоранием. В Хьюстоне и в Звёздном городке их всё-таки недурно
подготовили на случай всяких там экстремальных ситуаций.
Радиосвязь тоже восстановить не проблема. Ну, в конце концов, заменят
ребята парочку каких-нибудь закапризничавших электронных блоков. Или
расконсервируют системы связи в "Луннике" либо на "Мудре", - они тоже
позволяют напрямую общаться и с Землёй, и с лунной базой.
А вот отделение "Кентавра" - это уже очень серьёзно. И совсем не
потому, что на нём в данный момент сижу я. Дело в том, что мы с Ночкой уже
сняли со стыковочного отсека всю аппаратуру для сближения грузовика с
"Инолусом". Корабль теперь состыковать с лунной станцией невозможно. А если
на нём вдобавок включилась программа самоликвидации...
Противные мурашки строем протопали у меня по спине. Программа
ликвидации не сулила сидящему на макушке грузовика пилоту Зайчонку ничего
хорошего. После выхода из лунной тени "Кентавр" сориентируется на Солнце
закруткой вокруг продольной оси, построит курсовые углы и включит маршевый
двигатель. Движок даст совсем небольшой импульс, и корабль уйдёт из сферы
притяжения и Земли и Луны в последний полёт к Солнцу. Вернуться с той
ликвидационной траектории будет уже невозможно.
Я взглянул на планшетку. До выхода корабля из лунной тени оставалось
около десяти минут. Десять минут терпения, и я узнаю - жить мне или
склеивать ласты.
Конечно, управление "Кентавром" сейчас можно перехватить с Земли. Но
если связь нарушена, в Центре управления полётом просто не успеют
сориентироваться в ситуации. Там ведь работают обычные люди, а не
ясновидящие.
Самое обидное, что мне самому сделать ничего нельзя. Я никак не смогу
добраться до системы управления "Кентавром", которая находится в его
агрегатном отсеке. А если бы и добрался, то всё равно ничего бы не смог с
ней сделать. Режим ручного управления в ней просто не предусмотрен.
Значит, мне остаётся только отрешённо наблюдать за приближением
собственной смерти. Или отцепить крепёжный фал от корабля, оттолкнуться от
стенки стыковочного отсека и уйти в свободный полёт вокруг Луны. Что
равносильно самоубийству, поскольку ресурсы скафандра не беспредельны.
Несколько часов - и всё. Ты был славным парнем, Лев Трофимович Зайчонок.
Я ещё десяток-другой секунд раскачивался в волнах захлестнувшего меня
пессимизма, пока не сообразил, что под ногами у меня есть твёрдая
поверхность стыковочного отсека.
А он вовсе не единое целое с "Кентавром". Его можно отделить вручную!
Нужно только раскрыть четыре стяжки-крепления между грузовой кольцевой рамой
на торце отсека и её опорами на "Кентавре". Тогда у меня будет шанс всё-таки
остаться на окололунной орбите. И дождаться помощи.
Я отцепил фал от якоря на стыковочном отсеке, развернулся и,
перехватываясь руками за продольный поручень, двинулся в сторону грузовой
рамы.
Стяжки были стандартными, ленточного типа и крепились каждая всего
парой крупных болтов. Я достал из рабочей сумки скафандра шуруповёрт,
установил его на гайку одного из болтов и нажал спусковую скобу. Вж-ж-жик -
и болт свободно вышел из резьбы на гайке. Так, теперь следующий. Раз - и
готово. Сколько по времени заняла вся операция? Я взглянул на планшетку. От
силы прошло около минуты. Значит, на три оставшиеся стяжки для полного
отделения стыковочного отсека от хвостовой части "Кентавра" мне понадобится
минут десять - это с учётом перемещения между стяжками. Если грузовик
действительно начнёт строить ликвидационную ориентацию на Солнце, я,
пожалуй, успею отцепить от него стыковочный отсек.
До выхода из тени оставалось уже меньше минуты. Сердце переместилось
куда-то едва ли не к горлу и бешено колотилось. Виски сжал невидимый
стальной обруч. Нервишки - они и на окололунной орбите нервишки. Корабль
вышел на освещённую часть орбиты почти мгновенно. Было темно - и вдруг,
словно кто-то щёлкнул выключателем, всё пространство залил ослепительный
солнечный свет.
Мои худшие ожидания оправдались. Едва датчики грузовика уловили
солнечные лучи, "Кентавр" включил двигатели ориентации и принялся
разворачиваться носом в направлении на Солнце, то есть строить солнечную
ориентацию. И значит, готовиться к уходу с окололунной орбиты.
- Вот тут, дружочек, - вслух проникновенно произнёс я, - наши с тобой
дорожки расходятся. Я вовсе не горю желанием отправиться в полёт к Солнышку
без обратного билетика...
Медлить было нельзя. На раскрытие трёх оставшихся креплений у меня ушло
больше времени, чем я планировал, - минут двадцать. Дольше всех я провозился
с третьей по счёту стяжкой: один из болтов никак не хотел расставаться с
гайкой. Но всё же я успел. Грузовик ещё только поблёскивал микровключениями
двигателей ориентации, готовясь к старту, выстраивал ориентационные углы, а
тело стыковочного отсека уже вздрогнуло, освободившись от четвёртой,
последней стяжки, и, медленно разворачиваясь, стало отходить от хвостовой
части "Кентавра".
И вовремя! Расстояние между стыковочным отсеком и хвостом корабля было
всего метров двадцать пять - тридцать, когда грузовик на мгновение замер,
словно остановился в пространстве над Луной. А потом из его маршевого
двигателя вырвалась яркая оранжевая лента горячего газа. Укоротившийся после
отделения стыковочного отсека "Кентавр" стремительно рванул прочь от Луны,
разгоняясь и уходя в свой последний полёт к Солнцу. Корабль быстро удалялся
и уже через пару минут стал похож на размытое пятно, потом на яркую звезду,
а затем и вовсе растворился в бликах солнечных лучей на стекле гермошлема
моего скафандра.
Вращаясь вокруг всех трёх пространственных осей, стыковочный отсек
дрейфовал по лунной орбите.
Непосредственная угроза для жизни миновала, и у меня прорезалось острое
желание оценить в целом шансы на спасение.
Ресурсов скафандра хватит ещё примерно на восемь с половиной часов. А
потом начнутся большие проблемы.
С Земли до окололунной орбиты за восемь с хвостиком часов не долететь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг