Он и сейчас ощутил, как напрягался и каменел внизу отец,
когда он зажмуривался и нарочно подскакивал к обсыпанному
солнцем краю валуна.
Тук-тук. Тук-тук-тук. "Не скорбь, но зависть внушаете вы
живым..."
Он увидел себя на площади Пискаревского мемориала, у ста-
туи Матери-Родины. Вечный огонь метался над решеткой, будто
беспокойная память о погибших на войне. В звенящую, натяну-
тую, как нервы, тишину неотличимо вплетались разделенные па-
узами, разрезанные во времени звуки, складываясь в бесконеч-
ный скорбный марш. Но еще больше, чем вознесенная над пло-
щадью стела и вымеренные годами слова, даже больше, чем зас-
тывшее в каменном горе лицо Матери, его потрясли тогда ров-
ные ряды могил с живыми цветами на гладких гранитных плитах.
Еще отчетливо вспомнилось, как медленно и трудно уходила
от него жена. Сухие быстрые губы, твердая безучастная ладош-
ка, податливые и равнодушные плечи.
- Что с тобой, Зоенька? - спрашивал он каждый раз.
- Ничего. Все в порядке, - спокойно отвечала она. Но од-
нажды не удержалась: - Ты хоть помнишь, какого цвета у меня
глаза?
- Конечно: четыре тысячи восемьсот шестьдесят один анг-
стрем.
- Физики шутят! Очень мило с твоей стороны. Но я все-таки
предпочитаю живого человека. Всегда живого.
- А я?
- А ты? Ты, по-моему, какое-то рациональное чучело. Па-
мятник самому себе! И ничего больше!
Жена. Зоя. Жизнь. Говорят, у нее уже двое внуков...
Тук-тук. "Не скорбь, но зависть", памятник себе на букву
"эс"...
Все начинало смешиваться в его голове, уходить за черную
пелену...
Вот, мсье. Там дальше неинтересно. Думаю, вам уже понят-
но, как его нашли. Прислушайтесь: гудят камни, далеко-далеко
под нами вздыхает и стонет Черное Пятно. Эти неритмичные, с
перебоями, звуки - шорох, шепот, шелест - и есть последние
удары его сердца. Он все-таки разбудил планету и вместо мо-
гучей безмолвной песни дал ей не менее могучую свою. С тех
пор уже десятки лет плато резонирует колебания в ключе его
горячего сердца.
Люди отбуксировали планету к Земле и заставили дрейфовать
за орбитой нашего естественного спутника. Так появился тре-
тий этаж Ближнего Космоса, третья остановка гравилифта после
орбитальных лабораторий и Луны. Теперь мы, стажеры, водим
сюдя пассажиров.
Одного я не понимаю, мсье. И никто мне не может объяс-
нить. Кард Логинов совершил подвиг. Ведь так? Да или нет?
Как вы неохотно киваете! Значит, повашему, не стоило отда-
вать жизнь за прогресс науки? Нет-нет, не цитируйте Главную
Формулу человечества. Мы хорошо знаем о запрещении рисковать
жизнью. И все-таки я сделал бы так же. И мои друзья тоже.
Извините, мсье, мне обидно топтать ногами это плато. Наша
Земля тратит колоссальную энергию для синтетического произ-
водства одогиалита. И до сих пор не воспользовалась Одой. Не
только шахтер - даже геолог не взял отсюда ни одного образ-
ца. Потому что цена плато - человеческая жизнь. Конечно,
Кард рассчитывал на благодарность поколений. Но, поверьте,
не о такой памяти он мечтал.
И еще ответьте мне, если можете: правильно ли решили с
Кардом? Он мог тогда улететь домой, доложить ученому совету.
Потом бы вопрос обсудили всей планетой. Отправили бы разве-
дочную экспедицию. Оснастили бы еще одну, комплексную. А он
бы все домысливал и корректировал свои непроверенные гипоте-
зы. Так легко было подчиниться Главной Формуле. Но может, и
до сих пор мы не ходили б к Плутону в гравилифтах всего за
десяток часов.
Молчите, товарищ писатель? То-то же. Кард Логинов сам от-
ветит за вас. Он поступил так, как поступали лучшие люди во
все века. Он подарил песню планете - ведь это его сердце бь-
ется для человечества...
Вот и все, мсье. Пора возвращаться. Не благодарите меня;
по правде говоря, Гриша Сандерс рассказывает об этом лучше.
Я рад, что вам понравилось, но вы не были у него. Надо много
увидеть и узнать, и полюбить тоже, чтобы написать про Карда.
То есть как не собираетесь? Уже? Уже написали? Так я битый
час пересказывал вашу книгу? Ой, какой позор, мсье! При чем
тут мое неплохое чтение. Но учить автора?! И почему вы меня
не остановили? Теперь я буду нем, как астероид. Ни одного
слова. Если вы, конечно, сами не попросите.
Садитесь в кресло, скафандр оставьте, я сам его уберу.
Нет, вы уж не возражайте, а я вам разрешу выкурить здесь ва-
шу трубочку. Почему вдруг последний раз? Не понял. Подарите
ее мне? Честное слово? Вот спасибо. Уж теперь я этот вулкан
на всю жизнь запомню. Ключевская сопка. При случае обяза-
тельно по ее склонам полазаю.
Ну-ну-ну. Не думаю, что вам удастся удивить меня еще
больше. Хорошо, раз вам так хочется, я готов слушать, я весь
превратился в одни внимательные уши. Эту трубку... резал...
Кард... Логинов. Понятно. Что?! Эту трубку? Кард? Какая-то
сказка сегодня. Я поверю, если вы даже скажете, что сами и
есть он, наш знаменитый физик. Ах, нет? Тогда легче. Хотя
чудо все равно есть.
Дразните, дразните, вы имеете на это право. Но знаете,
что я скажу? У меня прошли тысячи пассажиров. Все одинаково
рассуждают про Главную Формулу. И попусту никто больше не
рискует.
Но вот в чем дело, мсье, даже если вы со мной не согласи-
тесь: что, мол, в этом понимает какой-то пятнадцатилетний
негритенок? Все равно приятно, когда твое сердце бьется для
всего человечества.
Понимаете, мсье?
Для всего человечества.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.02.2008 23:56
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг