цель и смысл нашей с вами жизни...
Он замолчал, но через несколько секунд заговорил с еще большим жаром:
- Да, мой милый, познание - цель, смысл нашего бытия, и прогресс
человечества в конечном счете сводится к тому, чтобы обеспечить
безграничные возможности познанию, освободить человека от всех
препятствий, мешающих ему развивать и совершенствовать этот бесценный дар.
И главным условием для этого является... что, Чернов?
- Мне кажется, что главное...- Юрий запинался от волнения.- Главное в том,
чтобы овладеть этой силой... управлять ею...- Он хотел объяснить, что
понимает под этим, но у него еще не остыло возбуждение, вызванное
обсуждением его плана, и слова путались.- Мыслить вместе... Поправляя друг
друга...
- Я вижу, что вы совсем-совсем наш, если это понимаете,- сказал Панфилов.-
Дисциплина познания заключается прежде всего в уважении к чужой мысли,
готовности согласиться, если она вас убеждает, и в страстности взаимного
убеждения, позволяющего добраться до выявления всех взаимных противоречий
и единства правильных суждений...
Он опять замолчал на несколько секунд, очевидно выбирая выражения для
того, чтобы уточнить сказанное.
- Высшая дисциплина познания заключается в том,- продолжал он,- чтобы
помнить о ее главной цели - способствовать дальнейшему познанию. А для
этого необходимо ограничивать познание во всем, что не имеет отношения к
главной цели. Вот почему познание должно быть связано с решением задач,
которые выдвигает перед наукой жизнь. Эти задачи создают перспективу науке
и ограждают ее от бесплодных блужданий...
Сколько продолжался этот разговор? Юрий не замечал летящего времени. На
столе появились чашки с кофе - кажется, их принесла Виола. Юрий смутно
помнил, что она входила и выходила, и не заметил зачем, пока не
почувствовал пряного кофейного запаха. Его томил вопрос, с которым он
хотел обратиться к Панфилову.
- А Всеволод Александрович? - наконец решился Юрий.
Юрия поразило, что Панфилов понял вопрос, заданный в такой форме, и
ответил на него, не задумываясь.
- Любого научного противника можно и нужно уважать,- сказал он твердо.- И
бессмысленно добиваться, чтобы противник обязательно встал на твою точку
зрения. Противоречия суждений в науке неизбежны. Более того, из их
столкновения всегда выигрывает истина. Всеволод Александрович прав в том,
что исходит в своих воззрениях из определенных фактов. Но он глубоко
заблуждается в их оценке, считая, что все им не соответствующее ложно.
Он поставил чашку с кофе на стол и встал.
- Профессор Брандт и его сотрудники считают, что мы отрицаем их святая
святых - активность ДНК в протоплазме. Но это же смешно - кому придет в
голову спорить против очевидности? ДНК, как и другие нуклеотиды и
полинуклеотиды,- необходимый компонент белкового метаболизма. Мы возражаем
только против того, чтобы всю жизненную активность организмов ставить в
зависимость от предначертаний ДНК, записанных в оплодотворенной
яйцеклетке. И белок, и РНК, и ДНК не даны готовыми на все случаи жизни, а
подлежат развитию и обогащению по мере развития организма.
- А гены? - спросил Юрий. Панфилов усмехнулся.
- Гены? Неужели вы думаете, что Всеволод Александрович и вся молекулярная
биология всерьез относятся к этому термину? Понятие гена давно уже стало
метафорой для обозначения самых разнообразных явлений наследственности, о
сущности которых мы не имеем еще никаких представлений.
- Но все-таки...- Юрий с усилием выжимал из себя слова. Но он хотел
добиться полной ясности.- ...Есть же признаки, которые определенно
вызываются генами... Те, которые наследуются по законам Менделя.
Панфилов остановился против Юрия, заложив руки в карманы и раскачиваясь с
каблуков на носки.
- Верно,- подтвердил он с улыбкой.- Такие признаки есть. Некоторые
наследуются по Менделю. Другие просто возникают в ходе развития. Вот,
например, уродство глаз - дегенеративные изменения слизистой век и
роговицы, приводящие иногда к слепоте. Вызываются тельцами, состоящими из
ДНК и белка и локализованными в клетках. Признаком поражаются целые семьи.
Что это такое?
Юрий пожал плечами.
- Не знаю... Ген дегенерации глаз?
- Нет. Вирус трахомы.- Панфилов усмехнулся, заметив обескураженное
выражение на лице Юрия.- А вот еще признак - местные грибовидные
разрастания кожи. Признак во многих случаях наследственный, хотя и не по
Менделю. Вызывается тельцами, также состоящими из ДНК и белка и
локализованными в ядре и цитоплазме клеток. Что это такое?
- Бородавки? - догадался Юрий.
. - Правильно. Теперь представьте себе такое тельце, равное по размерам
вирусному тельцу и также состоящее из ДНК и белка, но локализованное в
хромосоме. Что вы получите?
- Ген? - обескураженно спросил Юрий.
- В том-то и дело, что на современном уровне исследований отличить ген от
вируса, локализованного в хромосоме, невозможно. Нужно только удивляться
тому, что профессор Брандт, по образованию медик, знающий, что все так
называемые гены человека, все без исключения, вызывают извращения развития
и болезни, не понимает, что провести границу между геном и вирусом,
вызывающим сходные извращения развития и болезни, нельзя. Разница только в
том, что вирус, вызывающий бородавки, сидит в цитоплазме и ядре, а ген,
дающий сходный эффект, локализован в определенном участке хромосомы.
Неужели не ясно, откуда у меня такой скепсис к его теоретическим
построениям? Нет, друзья мои, не ДНК, а белок в его взаимодействии с
внешним миром, как учит нас Энгельс, составляет сущность жизни и субстрат
ее развития.
Панфилов поднял пустую чашку из-под кофе, словно предлагая тост. Глаза его
светились возбуждением. Юрий встал со своего места.
- И все-таки я люблю Брандта,- сказал Панфилов и поставил свою чашку на
блюдечко.- И досадую на него за его упрямство. Как и он на меня.
- Почему же вам не договориться? - решился спросить Юрий.
- Может быть, время придет... А впрочем... Так ли уж необходимо
договариваться? Разве я не сказал вам, что научный спор - это самое важное
условие для рождения истины? Будем спорить.
- И любить друг друга?
- А почему нет? Человек по природе добр. Кто это сказал?
- Не припоминаю.
- Это сказал великий спорщик - Писарев. А уж мне любить людей завещано
всеми моими предками. Знаете, что значит моя фамилия?
Юрий напряженно покопался в памяти.
- Не могу сказать точно,- сказал он смущенно.
- То-то. А в переводе с греческого фамилия Панфилов означает Вселюбов.-
Панфилов улыбнулся, увидев обескураженное выражение лица Юрия, и
повторил:- Да-да, дорогой мой, Вселюбов. И мы должны быть Вселюбовыми и
только Вселюбовыми, если мы действительно единомышленники в том главном,
ради чего советские люди живут на свете.- Его лицо посуровело.- Если
каждый советский ученый действительно любому другому советскому ученому
друг, товарищ и брат.
Глава пятая
Дорога выбрана
Пришел январь, покрывший пеленой снега все пространство от здания
университета до склонов Ленинских гор и дальше до Лужников. Три месяца
промелькнули незаметно, как листки календаря, и Юрию казалось, что
Панфилов разговаривал с ним только вчера, так ясно запечатлелись в его
сознании те памятные слова.
Человек и материя. Человек своим гением подчиняет себе материю, заставляет
ее помогать достижению стоящей перед ним цели. Эта цель - полная, ничем не
ограниченная власть человека над материей.
Случилось так, что чудовищная, первозданная сила материи, закованная
броней ядерных оболочек, вдруг вырвалась из недр атомного ядра и
обратилась против человека. Миллиарды незримых молний, испускаемых
разрушенными ядрами атомов, понеслись над планетой, поражая беззащитное
против них живое вещество организмов.
Парализовать последствия ядерного поражения, сохранить жизнь миллионам
людей - такова задача, стоящая сейчас перед всем населением бедствующей
планеты.
Для Юрия эта задача имела самое конкретное, самое наглядное выражение. Она
заключалась в том, чтобы успеть разработать метод лечения лучевого лейкоза
раньше, чем... Словом, Андрей должен жить. Конечно, не только Андрей, но и
все остальные испытавшие на себе разрушительную силу лучевого поражения.
Сердце Юрия переставало биться, когда он вспоминал, что среди пострадавших
была и Зоя.
Теперь они встречались редко - раза три за все три месяца. Юрий работал
как одержимый. Он являлся в лабораторию ранним утром. Занимался уборкой
помещения - таков был неукоснительный порядок в лаборатории и на кафедре
морфобиохимии. Затем шел в виварий - осмотреть подопытных животных. Потом
начинал собственно рабочий день, заполненный беспрерывной суетней в
операционной, в химической, на своем рабочем месте в лаборатории за
микроскопом. Времени для личных переживаний не оставалось. Юрий считал,
что с его неудачным увлечением кончено. Но боль перенесенной утраты не
проходила.
- Она пройдет,- сказал ему тогда Панфилов.- И когда пройдет, вы пожалеете
об ушедшем чувстве. Даже неразделенная любовь возвышает человека. И между
прочим, в этом деле никогда не следует терять надежды. Ведь главное, милый
мой, в том, чтобы быть достойным большой любви.
Все это было верно. Но Юрий не мог понять, чем Герман Романович Штейн
более достоин любви Зои, чем он сам. Ведь не за внешний же лоск и блеск
такая девушка могла полюбить этого человека! Неужели она увидела в Штейне
то, чего не смогла рассмотреть в Юрии,- ответственное, взрослое отношение
к жизни? Нет, несмотря на разницу в возрасте, Юрий никогда не чувствовал в
Штейне взрослого человека, по-настоящему ответственного за все, что он
говорит и делает. И после разговора в тот памятный вечер с Панфиловым Юрий
все более и более убеждался в том, что Герман Романович принадлежит к
числу ученых, до конца своих дней остающихся капризными баловнями в науке,
увлеченными ею как интересной, занимательной игрой.
"Наука - это труд",- говорил Панфилов. И главная особенность научного
труда заключается в том, что он доставляет человеку высшую радость из
всех, какие только существуют на Земле для человека,- радость познания. Но
если в науке видеть только радость и не понимать, что эта радость
облегчает путь к цели, стоящей перед наукой, научный труд становится
игрой, забавой.
Штейну наука доставляла удовольствие, была приятным занятием, и только.
Радость сделанных им открытий умножалась не сознанием приближения к цели,
а самодовольством, которое вызывали у него общие похвалы.
Как могла Зоя не видеть всего этого? Как случилось, что ее увлекли планы,
которые Всеволод Александрович Брандт и Герман Романович Штейн
торжественно называли наступлением на последние непобежденные болезни, в
то время как в действительности это были всего-навсего планы изучения
обмена ДНК в облученном организме? Это до сих пор оставалось для Юрия
загадкой.
- Ты все-таки ушел из лаборатории? - спросила Юрия Зоя при первой встрече
после его перехода в лабораторию Панфилова.
- Да, ушел.
- И не жалеешь?
- Нет, не жалею.
- Не понимаю.- Зоя испытующе посмотрела на Юрия.
- Чего же тут непонятного? Я не верю, что с помощью ДНК можно влиять на
последствия лучевого поражения.
- Во что же ты веришь?
- В защитные и восстановительные силы организма, которыми надо научиться
управлять.
- Ну, и какие же у тебя успехи в этом направлении?
- Пока никаких. Работаю.
- Ты знаешь, что с Андреем плохо?
- Да.
Что он мог еще сказать? Да, с Андреем было плохо. Профессор Брандт с
коллективом сотрудников и студентов разрабатывает новый метод лечения
лучевой болезни и лейкемии - введением ДНК из здорового костного мозга. И
в этот момент Юрий покинул лабораторию. Конечно, у Зои были основания
рассматривать его поступок как дезертирство, даже как предательство.
Юрий слышал от студентов кафедры космической биологии, что профессор
Брандт продолжает отзываться о нем одобрительно. Метод контроля за
внедрением ДНК в клетку с помощью радиоактивной метки получил на кафедре
признание и используется в дальнейших экспериментах. Брандт упорно искал
условия, при которых введенная в клетку ДНК будет вызывать ее нормализацию
после лучевого поражения.
В лаборатории испытывались гормоны, витамины и различные биостимуляторы.
Опыты велись в широких масштабах на тысячах животных.
В лаборатории и на кафедре морфобиохимии условия были намного скромнее. Но
вся работа с самого начала была направлена на разрешение поставленной
задачи.
Первая "среда" на кафедре морфобиохимии надолго запомнилась Юрию.
Сотрудники и студенты собрались в большой аудитории, и Юрий впервые увидел
здесь весь ее состав.
Студентов было примерно столько же, сколько и на кафедре космической
биологии - по десять-двенадцать человек на каждом из трех курсов.
Одновременно пришли специалисты по электронномикроскопической аппаратуре,
и ассистенты Панфилова - Авдеева, плотная, уже немолодая женщина с гладко
причесанными седыми волосами и моложавым румяным лицом, и Бусурина,
высокая, статная девушка с живыми карими глазами. Гурьбой вошли лаборантки
и среди них Виола, которую Юрий давно не видел. Сотрудники заполнили почти
все места, кроме передней скамьи перед столом. Ровно в двенадцать в
аудиторию вошел Панфилов в сопровождении доцентов Постникова и Перфильева.
Студенты встали. Панфилов сказал: "Здравствуйте, друзья. Прошу садиться",
и заседание началось.
Все происходило так, как будто в мире ничего не случилось. Обсуждался ход
работ ассистентки Бусуриной и группы студентов четвертого курса,
выполняющих дипломные темы под ее наблюдением. Хотя Бусурина волновалась,
доклад ее прошел удачно и занял не больше пятнадцати минут. Студенты
только что приступили к работе, речь шла, собственно, о расстановке сил.
Поставленный вопрос относился к методу лечения опухолевого роста,
запланированному Панфиловым. Опыты ставились на мышах, которым была
привита крысиная кроветворная ткань. Предполагалось получить у них
противоопухолевый иммунитет, вводя им различные раковые ткани крыс. В
работе участвовало пять студентов, предполагалось, что каждый будет
работать с особым опухолевым штаммом.
Бусурина кончила свое сообщение. Началось обсуждение. Выступлений было
мало. Несколько замечаний о методике опытов сделал Постников, о чем-то
спросила Авдеева. Юрий понял: все знают, что Павел Александрович будет
говорить о чем-то чрезвычайно важном, и считают ненужным отнимать время
обсуждением доклада Бусуриной.
- Ну, все ясно,- сказал Панфилов.- Кроме одного. Как применить этот метод
к такому виду опухолевого перерождения, как лейкоз? Вы думали об этом,
Анна Ильинична?
- Нет, мне это не приходило в голову,- ответила Бусурина, краснея.
- Ну, а если об этом подумать, что тогда вы ответите на мой вопрос?
- По-моему... Пожалуй, для выработки антител против лейкозной кроветворной
ткани... Мне кажется, с помощью этого метода ничего сделать нельзя. Ведь
вводимой кроветворной ткани будет просто негде разместиться: кроветворные
органы мыши заняты кроветворной тканью крысы.
- Очень хорошо,- Панфилов с удовлетворением посмотрел на Юрия.- А если эта
форма опухолевого перерождения будет главной в современных условиях?
Бусурина молчала. Ее темные брови сдвинулись.
- Значит, надо искать какие-то другие методы,- прервал молчание Панфилов.-
И сегодня нам предстоит обсудить один из возможных методов получения
антител против лейкозов и поговорить о плане его разработки.
В выступлении Панфилова план предстоящих исследований был разработан во
всех подробностях. Панфилов обдумал все: способы получения защитных
противораковых веществ в организме подопытных животных, выбор объектов для
проведения опытов, штаммы лейкозов, пригодные для использования в опытах,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг